Оглядываясь по сторонам, пристально рассматривая разнообразные гравюры, украшавшие длинный коридор, Корак медленно преодолевал шаг за шагом. Черные стены Дворца давили на него, невидимо стискивали плечи; потолок грозился обрушиться на голову. Несмотря на все впечатления, Дворец воспринимался не просто как обточенная обсидиановая глыба со шпилями: в нем таилась жизнь, он настолько пропитался магией Ада и Люцифера, что невозможно было воспринимать его отдельно от Сатаны.

Кара подсказала, куда идти, чтобы не столкнуться с очередями адских чиновников, потому по пути им с Ацем никто не встретился, однако ангеленок все равно оглядывался воровато, косился на высокие окна, словно продумывал, как будет отсюда сбегать, разбрызгивая разбитые стекла — разноцветные витражи.

Закончился коридор, закончились гравюры на стенах, рассказывающие кровопролитную историю войны с ангелами, длившейся тысячелетиями. В просторной зале, куда они попали, дышалось гораздо легче, потолок не так грозно нависал над головой. Корак рассмотрел тяжелые двери в другом конце пустого зала с колоннами, подле них — пару стражей с падающей звездой на куртках, а возле охраны — нетерпеливо приплясывающую Кару.

— Наконец-то, я уже подумала, вы заблудились, — улыбнулась она. Придирчиво осмотрела обоих, вздохнула: — Ну, можно было изобразить что-нибудь поприличнее, крест бы снял… Хотя ладно, это не особо важно, сойдет, у нас тут не особо строго. Габри ими скоро вся обвешается… Мне пойти с вами или тут подождать? — засуетилась она. — Я, в целом, Ризу доложилась, так что могу и в Гвардию, а могу лишний раз до нашего Сатаны прошвырнуться…

Корак думал, что чувствует страх. Что Дворец давит ему на голову и тело, что магия Сатаны пронизывает до самого основания, проводит, как живая, по волосам и коже, забирается в ноздри и уши, как вода, проникает в тело и цепляется к костям, заставляя чуть подрагивать. Думал, что еще немного, и разболевшаяся голова окончательно лопнет. Или, что намного хуже, он сорвется и кинется на кого-нибудь с кулаками или Граалем, пытаясь выбить зубы и вдолбить нос в черепушку.

Но все это было неправдой. Липкой, вязкой и отвратительной тягучей вереницей действия амулета на человеческое тело. Иногда казалось, что без крыльев Падший не выдержит заключенной там силы. Казалось. Корак заботливо посмотрел на Кару, стараясь скрывать свои чувства так же стойко, как та скрывала, когда они попали к Воланду во дворец. Удавалось плохо.

— Как хочешь, птичка моя. Нам главное не подставить Аца, а мне, напоминаю, хотелось бы еще и попить из кружечки. Я даже чайный пакетик взял… — Кристофер не дал ни единой подсказки насчет того, шутил он или нет.

Кара с интересом уставилась на скромную чашу в руках Аца, скептически улыбнулась, поглядывая на Корака, как бы спрашивая, не обманули ли их и не подсунули ли какой-нибудь дешевый антиквариат.

— Как-то бедно выглядит, только чай и пить, — призналась она вслух. — Но лучше без экспериментов, чай можно и у нас организовать. Прошу, — кивнула она на двери.

Стражи открыли их с натугой, и Кара запросто, как к себе домой, ступила в тронный зал Ада. Мельком оглядываясь, Корак успел подумать, что здесь слишком любят минимализм: те же черные стены, черно-золотые ткани, флаги со звездой… Вдалеке он видел трон, девять ступеней, ведущие к нему, и высокую фигуру с четырьмя крыльями подле окна во всю стену.

Грааль Люцифер, в отличие от Кары, узнал сразу же, хищно подался к ним, но удержался, сохраняя лицо. От взмаха его руки крупно дрогнул воздух — вздрогнул и Корак. Чаша неожиданно испарилась из рук Аца, отправляясь куда-то, наверное, на свое законное место, с которого ее сорвали месяц назад.

— Так все-таки артефакт найден, — степенно кивнул Люцифер. — Благодарю. Вы, видно, знаете свое дело лучше, чем мои подчиненные.

— Мое приветствие, Денница. Стоит заметить, что ваши подчиненные вышли на след пропавшего Грааля. — Одновременно с приветствием Корак чуть склонил голову, приветствуя Сатану как более могущественного в данной ситуации, может, более уважаемого, но никак не того, кто выше него по статусу. — Хочется отметить особые заслуги Ацианэля при проведении нашего импровизированного спектакля…

Падший чеканил слова, выговаривал так, как обычно разбирался с сложнейшими заклинаниями. Он давно уверял всех, что никогда не врет, тем самым порождая подобие парадокса лжеца, однако находил для себя небольшую лазейку: он говорил то, что было правдой по его мнению. И тут в арсенале находился старый ржавый скальпель под названием «Оруэлловское двоемыслие». Корак улыбался, глядя на Аца с минимальным покровительством, чувствуя, как тот нервничает.

— Да, Кара уже все доложила. Ацианэль, кажется, хотел материального вознаграждения, но это к казначеям, они сами с этим разберутся, — небрежно кивнул Люцифер, только мимоходом осматривая сжавшегося Падшего, старающегося казаться как можно меньше. — Вот, это им покажешь…

Корак с интересом наблюдал за тем, как Люцифер размашисто рисует в воздухе сложный вензель, и как он медленно отпечатывается на руке Аца — чуть пониже так и не снятого амулета. Он вздохнул, обреченно рассматривая свою руку, но бормотал какие-то благодарности. Кара едва заметно усмехнулась.

— А тебя, насколько я знаю, не интересует адское золото, — снова вернулся Сатана к Кораку, внимательно его оглядывая с головы до пят, задерживаясь на бижутерном кресте и искажая губы в почти презрительной усмешке. — Так что за невинные просьбы, которые я могу исполнить в награду за то, что Ад спасли от позора?

— Люцифер, — обратился Корак, глядя на Сатану не по-человечески. Он помнил свои старые привычки и никогда не смог бы переучиться. — В моем мире того, кто сидел бы в Аду на троне, звали бы другим именем…

Кристофер назвал. Воздух уплотнился на доли секунд, задребезжало и лопнуло стекло в ближайшем окне, по телу самого Падшего пробежали мурашки. Он поежился, виновато пожал плечами и продолжил.

— Я ни в коем случае не спасал Ад. И тебя, и Аца. Никого из тех, о ком хотелось бы думать. Я не люблю головные боли, а Грааль причинял их Каролине. И просьбы адресованы вовсе не тебе, кроме одной. И то скорее разрешение испить из любимой чашки Сатаны. Могу рассчитывать на такую благодарность или же стоит придумать новую? — он хотел было хихикнуть, но тем бы слишком выдал себя. Вместо этого лишь немного наклонил голову на левую сторону, рассматривая Денницу с взаимным вниманием.

Люцифер смотрел на него, словно задавал себе вопрос: «А почему я не могу вышвырнуть его прочь?» Но, видно, решил играть в благодарность и вежливость за Грааль до конца, видя недостойным не сдерживать своих намерений и обещаний, потому с жутким скрипом натянул на лицо улыбку.

— Глядя на то, как ты реагируешь на нашу магию, — медленно и вдумчиво начал он, стараясь и не переиграть с вежливым и благодарным тоном, и ударить побольнее, — я бы не советовал пытаться делать что-то с артефактом такой силы: вдруг наш новоявленный герой распылится, это было бы очень печально… Герой! — усмехаясь, повторил он. — Хотя если так хочется, останавливать не стану. Единственное, Грааль теперь в хранилище, войти в которое довольно непросто: мы приняли новые меры предосторожности… — Тут послышался тихий смешок; Люцифер отвлекся, чтобы уничтожительно посмотреть на Кару.

— Так точно, — согласилась она. Махнула рукой у виска; Люцифер мучительно закатил глаза.

— Если хочешь, заглядывай, как время будет, пропуск выпишем, — пообещал Люцифер, недвусмысленно кивнув на Аца, который все рассматривал рисунок на своей руке.

— Как нехорошо вышло, — Корак покачал головой. — А нас ведь и убить могли…

Падший цокнул и с грустью покивал. Сложил руки замком, хрустнул суставами и глянул на руку Аца.

— Можно хоть амулет снять с господина Аца? Маги-то у вас не в хранилище? Мой союзник значительно обеспокоен наличием высшей магии на теле. А я обязательно зайду, Денница, у меня теперь много времени и мало дел…

Он хотел улыбнуться хищно, а вышло грустно: взгляд его невольно упал за собственное плечо, туда, где должны были видеться черные крылья из первозданной Тьмы.

***

После выхода из тронного зала Падший выдохнул, чуть ссутулился, улыбнулся Ацу, что собирался к казначеям, продолжая с опаской глядеть на печать на руке. Корак приложил руку к виску, чувствуя, что небольшая венка так сильно пульсирует, что это видно невооруженным глазом. Он старался не потерять из виду Кару. Ему надо было найти с ней покой, немного разобраться с мыслями, отдохнуть и оторвать уши за ранение при задержании.

Он позволил себе несколько раз вызывающе ухмыльнуться, глядя в лицо стражникам, но те на провокацию, к сожалению Корака и одновременно — к его счастью, не велись. И ввязаться в неприятность не вышло, как бы оно ни хотелось.

— Птичка моя, нам стоит о многом поговорить. И для начала найти для этого безопасное местечко.

Кара совершенно расслабленно оглядывалась по сторонам, хоть к Ацу спиной и старалась не поворачиваться. Поглядывала на Корака устало, мечтая наверняка тоже забиться куда-нибудь в угол и отдохнуть. Он случайно взглянул на раненую руку, но та, судя по всему, уже заживала.

— Безопаснее замка Гвардии места нет, — уверенно заявила она. — Твой товарищ может сам справиться с тем, чтобы получить денежки и не растерять их по пути домой, а мы можем прямо туда отправиться. — И она выудила из кармана простенький амулет перехода, сердито сверкнувший на Корака красным.

— Я тебе дам красный! Для нас «зеленый» всегда! Ац! — вытянул Корак голову, высматривая уходящего в другую сторону ангела. — Как доберешься, маякни, чтобы я не переживал, если не сложно…

Он пожал плечами для самого себя, стараясь уверить, что особо не будет переживать и без сигнала, но безуспешно. Ац не казался ему тем существом, которое способно беспроблемно добраться из точки «А» в точку «Б».

— В замке есть что-нибудь, чем можно залить горло во время дружеской беседы или имеет смысл выбраться на землю и чего-нибудь поискать?

— Сейчас обижусь, — пригрозила Кара. — Всегда есть и чем залить, и даже в чем утопиться при желании. В Аду ЗОЖ не пропагандируют, слава Деннице, живем пока.

И она, не дав Кораку опомниться, стиснула в ладони яростно блестящий амулет. Закружилась голова, ненадолго отрезало все звуки, и Корак задохнулся удивленным и несколько болезненным вскриком. У магии, вихрем закружившей вокруг, были явные следы Войцека; он скрипнул зубами, и потому молчал, ожидая, пока в глазах прояснится.

Под ногами вихрился красный песок, нанесенный из пустыни. На них оглянулась парочка гвардейцев, околачивавшихся во дворе, но скоро они вернулись к своим занятиям, оставив командора и ее гостя. Кара безошибочно вела его по коридорам замка, иногда, правда, оглядывалась, словно сама побаивалась заблудиться.

— У меня в кабинете запасы, Ишимка пока не нашла, — шепнула она, усмехаясь.

В кабинете командора, уставленном в достаточно минималистичном — почти военном — стиле и заваленном какими-то бумагами, нашлись и инквизиторы: Влад устроился на столе, Ян перебирал что-то на книжных полках, придирчиво осматривая корешки.

— Надо же, все живы, — удивился Войцек, взглянув на Корака и Кару. В руках он вертел ножичек для писем, лезвие опасно сверкало. — Там от Огнева отчеты всякие, мы занесли… Можем уйти, — неохотно признался он.

— Здравствуй, Влад. Привет, Ян! — Корак выглядел почти радостным, к огромному удивлению даже самого себя. Встряхнул руки, будто желая, как собака, отряхнуть себя от воды. Облокотился на ближайшую стену, качая головой.

— Ну, заниматься отчетами при госте, Каролина, очень некрасиво! Посему настоятельно предлагаю их отложить! Влад, что ты пьешь? С меня должок за печатку, незабываемые ощущения. Я знаю, что ты наблюдал, но мне очень интересно: не успей я ручку вывернуть, амулет бы сверкнул или нет? Насколько быстро мои мозги вышли бы кратчайшим путем?

Он хихикнул, будто бы ему правда данная ситуация казалось забавной, на эту «забавность» ответ Войцека никак бы не влиял, но любопытство терзало изнутри. Забываемое иногда чувство.

— Я все-таки Высший маг, могу маскировку накинуть, — развел руками Влад. — Они искали печати Гвардии или Инквизиции, это как… табельное оружие с определенным серийником. А я тебе чисто художественно и неповторимо намалевал от себя. И Ацу тоже. Встретишь его, передай, что амулетик уже не работает, но он его может себе на память оставить.

Он вдохновленный речью, легко соскочил со стола, мимолетно кивнул Каре на прозрачную пластиковую папку, диковато выглядевшую среди документов на пергаментной бумаге, разрисованных чернильными сигилами.

— Я, кстати, пью все, в чем есть градус, но только с людьми, которые мне симпатичны. Ты пролетаешь, — жизнерадостно улыбнулся он Кораку.

— Не человек, да и крыльев не вижу. — он пожал плечами, хрустнув шеей. — Можешь пить не со мной, но есть некоторые вопросы, которые я хотел бы решать именно с твоей помощью, — без тени лукавства пошел сыпать Падший.

Он умолк, не делая больше никаких вставок, предполагая этим конец короткого диалога. Почесал нос, чуть зажмурившись, внимательно глядя на Кару. Та безошибочно двинулась к книжным полкам, отыскала пару пухлых томиков, вытащила их, выдвинула полупустую бутылку какого-то местного виски. Стопки нашлись уже в комоде; все трое заинтересованно следили за манипуляциями Кары, практически крадущейся по кабинету и иногда оглядывающейся на дверь.

— Ну, за Грааль, — предложила она, разливая. — За счастливо найденный и вовремя возвращенный.

Ян пить почти отказался, но ему рюмку в руки, едва не расплескав, втиснул Влад, хищно оскалился. Сама Кара осушила одним глотком, потянулась к бутылке снова, уже расслабившись, приняв наиболее благодушное выражение лица и едва не мурлыча от радости того, что история с Граалем закончилась.

— Корак хотел какие-то просьбы, — вспомнила она. — Излагай, пока мы все добрые и немного навеселе.

Влад что-то проворчал, но спорить не стал.

Он сделал глоток, несколько раз причмокнул и сделал еще один. Выдохнул в потолок, слыша удары собственного сердца.

— Издалека, если позволите. История с Граалем, может, кончилась, но не могли те четверо, пятеро, шестеро, сколько их там, вытянуть кружку и так ловко все обставить. Так не бывает. Я ожидал видеть среди визави мага, рядом с которым побоюсь руку в «рога» сложить, а увидел четырех людей, которые подстрелили мою дорогую птичку… — он выжигал Кару глазами, таращась на плечо и в глаза попеременно. Осушил стопку, буквально вылакав все, что осталось на дне, но злиться не прекращал.

— Один у нас, тот самый, который продавец, — отозвался Ян, тоже слегка оживившийся после виски. — Его еще не успели допросить, но с этим быстро разберутся. Если нет, придется долго искать, устанавливать личность для начала, а то при нем никаких документов… Так что согласен, Кара, мы рано радуемся, считая, что все закончилось.

— Остальным пригодились монетки… — он задумчиво покрутил рюмку в руках, смотря, как она переливается. Кивнул Яну, посмотрев на него чуть изменившимся взглядом. Падший отметил, что инквизитор умен, не надеется, что все кончится быстро и радужно. Дал тому выговориться, если это было необходимо, а сам потянулся к бутылке, не прерывая блаженства Кары.

— Есть дикая охота, — тут Кара едва заметно улыбнулась, — спихнуть дальнейшее расследование на Инквизицию, но и самой хочется узнать, кто такой умный умудрился обмануть адское хранилище… Займемся этим все вместе… потом, когда-нибудь… — Она снова наполняла рюмку; натура Падшего ангела не позволяла ей пьянеть так быстро, как обычному человеку, так что Кара никогда не мелочилась. — Так, это была одна просьба… даже мысль, — сосчитала она. Выставила три пальца, загнула один, прищурилась. — Еще две?

— Я еще ничего не просил, птичка. Мы с тобой были у Истока, помнишь? Исток творит в мире Кареона баланс между Условным-добром и Условным-злом. И я чутка за ним слежу. Если мы представим, — он опрокинул стопку, пощурился, продолжил, — что баланс между ними измеряется весами, то на них стоят гирьки. Большие — и маленькие. Люди, маги, ангелы, демоны, всякая другая нечисть. Если сильный маг перепрыгивает с одной чаши на другую, появляется что-то, что баланс возвращает на место. Например, маг на другой стороне. У меня были видения. Незачем их пересказывать, но итог вполне однозначен. Я часто оставлял тебя тогда, когда был нужен. Иногда появлялся, чтобы помочь. Но не мог полноценно отдаться твоим идеям, поскольку нарушил бы тот самый баланс. Когда-нибудь найдется тот, кто сотрет меня в пыль. И я попытаюсь вернуться на землю. В этом ли облике и в этой ли жизни, а может — в сотнях других. Но именно сейчас, когда я стал слаб, но могу мыслить самостоятельно, я могу лишь просить называться вашим именем. Чтобы получить полное право стоять рядом, Каролина. Могу ли я рассчитывать на звание: гвардеец?

— Денница, еще этого не хватало, — вырвалось у Влада, но он быстро замолк, отвлекшись на виски. И поспешно попытался запить — или затопить — эту жуткую мысль.

Кара засомневалась, рассматривая Корака; вряд ли, зная его, задумывалась, можно ли ему настолько доверять, но просто что-то казалось ей странноватым в этой просьбе, не свойственным Кораку, которого она знала. Пожала плечами.

— Если хочешь, почему нет, — произнесла она. — У нас сейчас не особо приток новобранцев, слава такая себе бежит, особенно после той охоты на ангелов…

Она поднялась, схватила со стола отложенный Владом ножичек, уколола палец, долго смотрела на выступившую красную каплю, задумчиво покосилась на Корака, пробежалась глазами по венам. Ухватила его, не успевшего дернуться, уколола палец и Кораку, ненадолго соприкоснула подушечки. Прошептала несколько слов на их архидемонском — неразборчивом языке, — потом левой рукой начертала что-то — сигил Высшего демона. Он медленно проступал на руке Корака, расцветал чернильно.

— Чем ярче свет, тем гуще тень, — усмехнулась Кара, повторила то же на архидемонском. Надпись шла завитым шрифтом чуть пониже печати. — Ну что же, рядовой Корак, мои поздравления…

— А как же «отдать что-то»? — встрепенулся Ян. — Человечность, душу…

— Пафосная херня для новобранцев, — проворчал Влад.

— Отдал Каролине жизнь, когда мы были в Кареоне. Не для гвардейских клятв, а потому что мог. Вместе с этим утратил крылья, потому что был должен. А сейчас отдаю свободу, что есть дороже?

Он чуть отодвинул рюмку, преклонил одно колено, прижал руку к груди, сжав кулак. Поднял на Падшую глаза, и в них, он хотел верить, читался тот демонический блеск крылатого Корака. Тот кошачий прищур, дьявольская безумная улыбка, похожая иногда на детскую и наивную.

— Asha mai Korak, Cara mai Gerr.

И рыкнул от боли, зашипел, схватился за руку. Но не ту, на которой теперь красовалась гвардейская печать. Болезненно отзывались другие символы. Те, которые называли Смерть хозяйкой Падшего.

Он поднялся, смотря, как рукав футболки пропитывается кровью, не нашел выхода лучше, чем поспешно залить в себя еще стопку и диковато осмотреть присутствующих, виновато пожав плечами.

— Первое…

— После третьего он помрет, — радостно предположил Влад.

Очередную рюмку, которые уже никто не считал, Ян у него отобрал, отставил на книжную полку. По скромным прикидкам Корака лидировала Кара, но и он не сдавался; бутылка стремительно заканчивалась, несмотря на незаметно переставших подливать себе инквизиторов, и Кара косилась на стеллажи с книгами — наверно, вспоминала следующий свой тайник.

— Ну давай, что дальше, — предложила она, убедившись, что маленький порез на руке уже регенерировал.

Корак хмыкнул, скинул футболку и прижал ее к кровоточащей татуировке. Хмыкнул что-то вроде: «А я подарить хотел…» Повернулся к Владу, чувствуя, как начинает плыть. После тысяч лет привычек сложно осознавать, что пьянеешь так быстро.

— Знаешь, Влад, а я тебя уважал и буду! — зашел он на следующую просьбу, чуть не сорвавшись на предложение выпить на брудершафт. — Мы не враги, это точно. У меня в живых остается только один враг, и того я никак не могу убить! То с крыши прыгну, то в висок выстрелю, колдовать начну без подготовки. А все жив и жив. Мне очень нужно на изнанку, буквально на пару минут. Нужно просто помочь туда выбраться и чутка подождать. Я, может, и вылезу оттуда сам, и там продержусь. Но нырнуть точно не смогу. И после нее нужна помощь сильного мага. И в таких вопросах я предпочитаю достаточно определенный их тип, никак с Владом не связанный… но то дело третье, подождет.

И поискал глазами тайник Кары, будто бы мог угадать, куда Падшая сунула заначку.

— Не уверен, что это осуществимо, я по изнанке как-то больше один… — протянул, задумавшись, Влад. Посмотрел на Яна, покачал головой: — Ну, там другая история, душа одна… — Он смутился, замолк, потом снова посмотрел на Корака. — Я готов рискнуть, сам-то выпутаюсь как-нибудь, если все не так пойдет, насчет тебя — не уверен… Но можешь рассчитывать на мою помощь. — Он отрывисто рассмеялся. — Я был прав, его просьбы с каждой все более самоубийственны… Давай последнюю, добей меня.

— Если не выйдет, просьба все равно считается, большего не требую, — согласился Корак, недолго подумав. — Будем «тонуть», бросай, используй запас Амулета, чтобы выбраться. Каре ты все же нужней будешь, вон какой сильный маг стал!

И ни капли шуток в голосе. Холодные, отстраненные размышления.

— Мне нужно увидеться с той, что ты называешь… Астарте? Царица Царей, все такое. Но чтобы не идти с пустыми руками, сначала — второе. Без нее можно и откинуться тут на диванчике где-нибудь, но об этом позже. О планах — только в прошедшем времени!

— Добил, — грустно заключил Влад. Потянулся к отставленной рюмке, несмотря на все возмущения Яна, выпил залпом. — Эту шалаву еще искать, вот ты придумал… Ладно, можно поспрашивать кое у кого. Но сам я к ней не пойду, иди разбирайся как-нибудь… не маленький, сам справишься, да и вы поладите, я думаю.

— Мой типаж, — хмыкнул Корак, погладил амулет, переносицу, задумался. Свело кишки от осознания, что можно потеряться на изнанке чужого мира. Захотелось попробовать.

***

На крыше пятиэтажки гулял ветер; он полз с пустыни, принося с собой мелкие колючие частицы, больно хлеставшие по лицу. Войцек, протрезвивший их каким-то заклинанием, хозяйски расхаживал по самому краю, иногда заглядывая вниз; казалось, вот-вот сорвется — воображение рисовало красочные картинки, но Корак их отгонял. Мановением руки Влад успокоил ветер: кажется, навесил какой-то простенький барьер.

— Никогда не пробовал, — в который раз повторил он, словно надеясь, что Корак отступится от самоубийственной затеи.

— Верю в тебя… — тихо проговорил Падший, не особо скрываясь.

Похоже, дело и правда было серьезное: Влад не пустил на крышу ни Кару, ни Яна, оставив их наблюдать издалека — с земли, от черного памятника, в котором Корак с интересом угадывал знакомые черты командора Гвардии.

Влад ненадолго прикрыл глаза, когда снова распахнул, они сияли алым, зрачок стал по-кошачьи узким. Усмехнулся, ненадолго светя клыками, осмотрелся по сторонам, как будто бы принюхался. И неожиданно дернул на себя какую-то невидимую нить, взмахнув ставшей когтистой рукой. Корак задохнулся, чувствуя, как под ногами разверзается провал; оглянулся, убедился, что это был лишь обман: крыша осталась той же, но зрение его поменялось.

Корак вздрогнул. Глянул на Влада в его боевом облике, удовлетворенно улыбнулся, чувствуя, как пробирает до костей. Уйма чувств нахлынули одновременно, напоминая Кристоферу о Крыльях. Когда он носил их, тоже видел лучше обычных людей, слышал и чувствовал запахи, хотя осязательная функция от этого страдала. Падший рассматривал ауры вокруг, сотнями клубков вьющиеся под ногами, вызывающие желание проследить за одной из них, посмотреть — куда она приведет.

Корак на миг пропал из виду, появился в старом облике Оиален. В привычном балахоне, с накинутым капюшоном, из которого торчал только дырообразный рот. Но затем пропал и он, а облик Падшего вернулся на место.

— Надо дальше, Влад. Ближе к Бездне. Если не уверен, можешь оставаться… — сбивчиво говорил Корак. Почему-то сложно было выражать мысли. Голова шла кругом.

— Тут нет «дальше», нет «глубже», — хмыкнул Влад. — Но можно потеряться и не выбраться. Хочешь к Бездне — тебе туда. Я не пойду, меня и так все устраивает.

И спокойно прислонился к стене, продолжая наблюдать за действиями Корака.

— Надо почувствовать, как магия воет, — вздохнул он. — И дать себя сожрать. На словах такое не объясняют…

Корак кивнул, внимательно дослушав Высшего. Прикрыл глаза, сделал несколько быстрых заученных жестов, обронил пару слов на языке из своего мира.

Ничего.

Свел руки в замок, играясь суставами. Попробовал уже медленнее и вдумчивее разобраться с задачей другими жестами. С каждой неудачной попыткой поднимался по выстроенной в голове лесенке сложности заклинаний. Под третье начал рычать, но затем оборвал сам себя. Не двигался и ничего не говорил. Пытался не думать. Перекрыть льющийся поток мыслей. Представил себе того, к кому собирался обращаться.

Будто облило ледяной водой после длительного пребывания на жарком солнце. Неожиданно стукнуло чем-то по голове. Будто сжали горло на глубоком вдохе, заставляя, как рыба, ловить ртом воздух, предчувствуя его окончание.

Корак медленно открыл глаза, представляя, что увидит перед собой. Сил Падшего с крыльями, подкрепленных артефактами Оиалена, хватало, чтобы воссоздать небольшой кусочек такого пространства. Кусочек бесконечного пустующего пространства, в котором ни верха, ни низа. Ни цветов, ни оттенков. Мгновенно умолкли все чувства.

Собирая по крупицам собственную уверенность, зная, что сейчас не поможет ни амулет, ни Войцек, ни Каролина, ни кто бы то еще, он готовился продолжать начатое.

Выкинул руку вперед, если мог считать, что этот «перед» есть.

— Последний человек думал, что на самом дне… — хмыкнул он, присел на корточки, затем упал на колени на осязаемое ничего. Протянул руку под себя, и Бездна пустила ее ниже, чем находился сам Падший. — Снизу постучали…

С каждой секундой пребывания на изнанке хотелось остаться там навсегда. Она переставала казаться опасной в такой же мере, как росянка перестает казаться опасной мухам. Приятная дрожь пробежала по телу в знакомом предчувствии. Он никогда не мог перестать трепетать перед данным чувством.

Он нащупал под собой что-то мягкое. Имеющее пластичный стержень. Это «мягкое» от касания твердело, пока не стало на ощупь напоминать лезвие бритвы. Корак уцепился за это что-то, медленно, но решительно тянул на себя.

Холодные нежные пальцы сомкнулись на запястье Кристофера, утягивая «ниже», пусть Влад и отказался от такой формулировки. Мучительно-сладкий шепот лез в уши и мозг, заставлял расслабиться и ждать, пока невидимая рука не утянет дальше. Возможно там, достаточно далеко от Земли, находится его родной Кареон. Он собирался было с головой нырнуть в Бездну, но взгляд зацепился за гвардейскую печать.

— Не сегодня, любимая, блять! — рыкнул Корак сам на себя, дернул руку, прижал к груди три металлических пера. И, чувствуя, как скоро совсем потеряет рассудок, попытался вернуться.

Он видел рыжую девочку, называл ее мужским именем.

Темноволосого парня на краю обрыва, медленно вскрывающего собственные вены.

Эльфа, выходящего из воды.

Корак бежал из Бездны так быстро, как позволяли навыки. Зная, что та увидела в нем завсегдатая, почувствовала Тьму внутри.

Когда он снова смог увидеть Влада, носом пошла кровь. Оглушили миллиарды звуков и запахов, биение сердца Высшего мага показалось ударами в колокол прямо над собственным ухом. Корак слышал, как по заушным артериям течет кровь.

— Не хочу тут больше задерживаться, — неразборчиво пробормотал он, не забыв однако в очередной раз добавить. — Спасибо.

— Вернулся, надо же, — проворчал Влад, но вздохнул облегченно, попытался улыбнуться — ровно до того момента, как вспомнил, с кем говорит. Взмахнул рукой, безжалостно окуная снова в круговерть магии и перенося вниз, под памятник, к Каре.

Ян попытался что-то сказать, но Влад сам по-собачьи встряхнулся, сбивая боевой транс и возвращаясь в прежнее человеческое состояние. Кара заинтересованно рассматривала перья в руках Корака, но пока не задавала вопросов.

— Что это и зачем? — зато подозрительно спросил Влад.

— Парочка перьев из крыла одной персоны… Как я и подозревал, Бездна для всех одна.

Корак сунул их в карман, голым рукавом вытер кровь.

— С Крыльями там как-то поудобнее, знаете ли… на два у меня уже есть планы, а вот насчет третьего стоит подумать. Одно понадобится мне, второе оставлю для Иштар. Я бы хотел немного отдохнуть, если это возможно. Суета сует!

— Кара, проводи его в замок и следи, чтобы рядом никто не сгнил, — пожал плечами Влад, почувствовав, как на нем скрестились все взгляды. — У меня уже сил нет вас туда-сюда швырять, походите ножками. А я спать, — объявил он, обвинительно ткнув в уже плавно клонящееся к закату солнце. — Товарищ, который знает Иштар, очень ночной житель, так что от него будет весточка уже за полночь. А дальше вы с ней сами как-нибудь разберетесь.

***

Квартира, адрес которой через своего человека узнал Войцек, явно была, что называется, на один раз. Корак сразу приметил и обшарпанную дверь, не производящую впечатление двери, ведущей в хоть сколько-нибудь жилое помещение. Не запиралась на замок; он осторожно надавил на ручку, толкнул дверь от себя. Заклубилась густая пыль, Корак едва сдерживался от того, чтобы чихнуть; скрипнул зубами, направился дальше по узкому коридору.

Свет не горел, в комнату заливала луна и одинокий фонарь на улице. Не считая пары ящиков в углу, комната была пустой: с содранными обоями, снятым паркетом. С потолка того и гляди начала бы сыпать крупными снежинками штукатурка.

Когда он почти подумал, что никто не придет, за спиной Корака сверкнул портал — кольнула иглой магия, аккуратно вспорола изнанку. Он обернулся, пристально рассматривая выступившую из ниоткуда демоницу. Она звякнула украшениями на кисточке хвоста, улыбнулась. Корак медленно различал в неровном свете черты ее лица, бесцветные волосы, золоченые окончания круто изогнутых рогов.

Астарте молчала, рассматривая его, только улыбалась — естественно-неестественно, приклеенно.

Падший замер на считанные секунды, чувствуя, как сводит низ живота. Ему не нужно было погружаться на изнанку и читать ауры, чтобы чувствовать древность существа перед ним. От демоницы исходила вязкая аура. Если бы искусственные цветы могли пахнуть, они бы пахли ее аурой.

Корак сделал витиеватый жест, прижал к груди руку, склонился несильно, расплылся в улыбке.

— Наконец я удостоился чести находиться так близко, Белет-Бабили… — протянул он, гипнотично ходя туда-сюда на небольшие расстояния. — Еще в Вечном городе мои мысли путались при виде тебя, Царица Царей. Но тогда — один в толпе, кто есть я, и кто есть ты, верно?

Он заглянул в глаза демоницы, чувствуя, что проваливается столь же быстро, как в Бездну. Что-то мужское в нем начинало вытеснять демоническое, он будто бы терял над собой контроль.

Явно заинтересованная его речью, Астарте посмотрела глубже, оценивающе прошлась взглядом по ауре. Гордо воздевала голову, видя, что рядом кто-то, признавший в ней богиню. Изо всех сил старалась изображать таковую, хотя с нее, как и с потолка, почти сыпалась старая штукатурка.

— Значит, мне не соврали: в городе и впрямь объявился необычный молодой человек, — мурлыкнула она, тягуче шагая ближе. — С необычной аурой. Что ж, мне сразу стало интересно.

Она обошла его кругом, задержала кошачий взгляд на лопатках — он не оборачивался, но почувствовал, как их кольнуло. Довольно хмыкнула за спиной Астарте, двинула в воздухе рукой — на коже осели невидимые прикосновения. Присматривалась, оценивала, изучала…

— И что же нужно от меня необычному молодому человеку?

— Спешу представиться, Белет-Эанна, смиренно пред тобой Изначальный демон Похоти, Лжи, Предательства — Корак. Везувий, Кристофер, Оиален. Как будет угодно…

Он чуть зажмурился, когда демонесса зашла за спину. Медленно, максимально приторно, выдохнул, ведя плечами.

— Мне выпала возможность увидеться с величайшим существом этого мира, как я мог отказаться? Тем более, мне есть, что ему преподнести… — Он двумя пальцами подцепил из кармана перо, выудил его и зажал между указательным и средним, поставив вертикально.

Падший мурлыкал в голос, борясь с диким желанием расцарапать спину, плечи и особенно лопатки, чувствуя, будто маленькие иголочки под одеждой входят в них.

Она аккуратно повела ладонью над подарком, словно снимала с него пыль, нахмурилась, но перехватила и повертела между пальцев. Красивое кукольное личико исказило что-то: опаска, неприятное предчувствие.

— Не наша сила, совсем чужая… Так и думала, что ты издалека… Корак, — все же выбрала она. — Но такие подарки явно не делаются просто так, хотя мы явно симпатичны друг другу, — ехидно усмехнулась она. Откинула волосы, запрокинула голову, снова улыбалась медово и не по-настоящему. Искушала, провоцировала. — Что же я могу сделать в ответ на такой ценный подарок? — продолжала мурлыкать она, ходя кругами возле Корака. — У нас здесь не любят оставаться в долгу.

Снова закружилась голова. Корак выставил руку вперед, уже переломив свою привычку подавать руку характерным образом. Повернул ее полностью ладонью вверх, расслабился. Парфюм сводил с ума. Еще немного — Корак готов был бы броситься на демонессу, воя волком. Ей совсем ни к чему было его соблазнять.

— Я рождался сто раз и сто раз умирал, я заглядывал в карты — у дьявола нет козырей… — пропел Падший, прикрыв глаза. Полностью раскрыл свою ауру, снимая любую защиту, даже даруемую амулетом. Даже сам чувствовал, как медленно расплывается хорошо сокрытая Тьма из дальних уголков его души, как заполняет энергия помещение, покидая хрупкое человеческое тело. — Я не прошу пока ничего, но могу дать еще кое-что. Взамен на руку. Руку, за которую цари должны отдавать царства, глаза и корону. Можно?..

Она сомневалась, колебалась, с недоверчивым прищуром смотрела на чуждую этому миру силу — силу существа, которое не могло жить вообще. Но решила пойти до конца и вложила руку с аккуратными коготками в его ладонь.

— Молюсь тебе, Богиня… — проворковал он, чувствуя, как бросает в пот и меняется взгляд Астарте. Как лесть отзывается на ее поведение, поведение похотливой кошки.

Снова ударило током. Корак буквально чувствовал, как маленькая хрупкая ладошка в его руке питается энергией. Как с каждой минутой она сильнее и увереннее. И как его ноги сами собой подгибаются.

— Я открою тебе самый страшный секрет; я так долго молчал, но теперь я готов… — продолжал музицировать Падший, подходя к Астарте как можно ближе, пока не уперся своей грудью — в ее. Закрыл глаза, чуть покачивая головой. И наконец почувствовал энергию в ответ. Такую родную, смежную Везувию энергию, просто повернутую в немного иную сторону.

Похоть. Ложь. Предательство.

— Я — Создатель всего, что ты видишь вокруг. А ты — моя радость, ты — Матерь Богов.

Грамотно созданная иллюзия была фактически осязаемой. Сила, которую хватило бы на повторение опытов над Хиросимой и Нагасаки, тратилась впустую. И чем быстрее это проходило, тем лучше чувствовал себя опустошаемый Падший. Говорят, когда вампир выходит на охоту, жертва хочет укуса, вожделеет его всей душой.

Огромные ворота синего камня с золотой отделкой, служащие входом в город. Неприступный и не менее великий. Огромный помост, возвышающийся над головой стотысячной толпы. На нем — трон из чистого золота. Инкрустированный сотнями и сотнями драгоценных камней. И лицо каждого человека озарено раболепием и восхищением. Они скандируют имя. Ее имя.

А он стоит за плечами, положив руки на ее талию, и слушает, чувствуя, как мурашки бегут по телу. Он чувствует, что с ней на двоих может повторять те же трюки, что мог с крыльями. Понимает, что в каком-то смысле и правда Создатель всего, что сейчас вокруг них. И от этого подрагивает. Так хорошо ему не было очень давно.

Этот город убийц, город шлюх и воров

Существует покуда мы верим в него

А откроем глаза — и его уже нет

И мы снова стоим у начала веков…

Она оглядывалась по сторонам, внимательно, придирчиво: должна была прекрасно осознавать, что это искусно наложенная иллюзия. Улыбалась; в улыбке ее скользнуло настоящее — неподдельная грусть, а потом ее снова сменило то картонное и нарисованное выражение лица. В этот раз маска изображала радость.

— Так много подарков для меня одной, — мучительно отыгрывая роль, растрогалась она. Как-то оказалась ближе, задумчиво поправила Кораку прядку волос. — Благодарю.

И скользнула в его объятия, опьяняя касанием губ.

Он победно сверкнул глазами, отвечая на поцелуй. Падали стены Вечного города, рушился новоиспеченный мир и спадала иллюзия. Отпрянув, Падший провел по мягким волосам, грустно покачав головой.

 — Синичка в руке не для тебя, Иштар… — облизнув губы шепнул тот, позволив себе кроткую улыбку. — Не угадал, выходит, с подарком?

После долгого перерыва сложное заклинание далось, отзываясь болью в грудине и легкой одышкой. Падший медленно восстанавливал дыхание.

— Угадал, почему же, — уверяла она, все никак не желая от него отходить, почти голодно сверкая глазами. — Но Вавилон остался в прошлом. Я предпочитаю жить настоящим. Хотя, возможно, однажды снова увижу его. Хотя бы во сне.

— Однажды я смогу дать тебе его, Астарте. Просто иди за мной, я приведу нас в новый Город.

И, еще немного подумав, снова выдал строчку, чувствуя как окончательно демонесса прицепилась к его ауре, вытягивая ее аккуратными клычками.

Мы в который уж раз создаем этот мир

Ищем вновь имена для зверей и цветов

Несмотря ни на что побеждает любовь

Так забьем и закурим, матерь богов…

***

В воздухе веяло мокрым асфальтом…

Нет, не веяло. Поднимающаяся с каждым шагом пыль забивала носоглотку, вызывая желание пить воду огромными количествами. Аирош уже по-своему ненавидела Петербург. Большой шумный город, навевающий так много вопросов о строении ее мира, казался огромной гноящейся занозой. Вокруг — машины и небоскребы, гаджеты в руках людей, которые идут, не смотря на дорогу.

Демонессе было много лет, она умела стирать в труху камни, передвигать по небу пласты воды, умела срубить дерево и развести костер, умела обращаться с ребенком и фехтовать, как лучшие мужи. Но идти, не смотря под ноги, оказалось бы для нее тяжким испытанием.

Она ненавидела мир, который заставляет таскаться ее за сумасбродным Падшим, успевшим наследить своей аурой на половину Петербурга, оставив большую часть следов или ложными, или слишком сумбурными, чтобы казаться действительно полезными.

Но один след оказался более чем осязаемым и приятным. На окраине мегаполиса, там, где шоссе переходят в проселочные дороги и стоят заброшенные грязные хрущевки, жирным широким мазком отпечаталась аура двух Падших. Один из них явно был Корак, а второй очень переживал. Аирош с удовольствием прочувствовала каждую каплю страха Падшего, потом вдруг почувствовала третью ауру. Не животного происхождения, но, тем интереснее, не менее стойкую.

Артефакты всегда оставляют след. Надо просто знать, где искать.

И теперь демонесса, сменившая облачение на короткую красную юбку и белую блузку, повесив на шею аккуратное ожерелье, спускалась под землю по бетонным ступеням. Они плохо впитывали ауры и следы, не оставляя ей почти никакой возможности снять «отпечатки» искомого ею существа, но точно знала, он тут был, пусть и довольно давно.

— Добрый день, — мрачно приветствовал ее какой-то человек, столкнувшийся с замершей на месте и оглядывающейся по сторонам демонессой. Присмотревшись к ней получше, немного смягчился, расплылся в улыбке: — Чем-то могу помочь обворожительной даме, которую дорога завела в наш скромный угол?

Аирош прищурилась по-кошачьи, рассматривая человека. Уже не молод, но изящен, украшен сединой, проблескивающей в густой каштановой гриве волос. Скалился в улыбке, обнажая кривоватые зубы, но смотрел так уверенно, что этого как-то не замечалось. Когда столкнулся с ней, он явно куда-то спешил, усталый, раздосадованный и почти озлобленный, но теперь остановился, заинтересовавшись Аирош.

— Кому-то добрый, но не вам, да? — Аирош наивно захлопала глазками, наклонив голову и приоткрыв рот ровно настолько, чтобы не показать аккуратные клычки, чуть загнутые назад. — Мне кажется, вы очень устали…

Она аккуратно уложила руку ему на плечо и заглянула в глаза, растекаясь в умиротворяющей улыбочке. Откинула волосы с глаз.

— Что-то подсказывает мне, что встречи не бывают случайными. Что вы на этот счет думаете, господин?..

— Неприятности в одном дельце, обещавшем быть безумно прибыльным, — признался он, но открываться полностью, очевидно, не собирался нисколько, прятал все за этими улыбками, которыми щедро осыпал Аирош. — Не думаю, что вам так интересны мои проблемы. Однако… Представляете, бывают такие ситуации, когда является один наглый человек и портит все сразу? Весьма отвратительное ощущение.

— Как удивительно! — воскликнула демонесса, ударила себя по бедру появившимся хвостом, аккуратно продетым в отверстие на юбке. — Как раз такого наглого человека я потеряла! Если бы вы поделились своими переживаниями, я бы точно могла помочь… — Аирош отбила пальчиками по плечу мужчины, улыбаясь с каждой секундой все обворожительнее. — Если мой нахал — не ваш нахал, было бы очень здорово, ежели вы помогли бы найти того, с кем мы могли бы этими нахалами совпасть. Но вы мне очень, очень симпатичны, было бы хорошо, если случайности не случайны!

— Случайности… — повторил задумчиво человек, смакуя каждое слово. — А отчего бы и нет? Мою чудесную сделку расстроил некий молодой человек, который работает на Ад. Наглое лицо, длинные темные волосы, носит на себе кучу цепей и примечательный амулет в виде пентаграммы. Ничего не напоминает вам? Примечательное описание, не находите? Теперь мне придется всколыхнуть весь Петербург в поисках такого…

Аирош звонко рассмеялась, отпрянув на миг от будущего знакомого. Развела руками, еще несколько секунд продержав на себе личину обворожительной незнакомки, после чего в две секунды сбросила ненужную маску, обнажив клыки, снова показав хвост и вырисовавшиеся из шевелюры рожки.

— Сошлось все, кроме одного маленького момента. Он не работает на ад. И вообще не работает, оставляю это вам в последней инстанции. У него все идет спонтанно и польза выходит уже после действа. Думаю, Ад был нужен лишь как кулиса. Не думаете, что теперь нам стоит поговорить в другом месте? Вы умолчали, что нахала зовут Корак, да? Хорошая проверка, очень хорошая…

— Кристофер, — поправили ее. — Кристофер Мантини. Мы точно ищем одного и того же?

И ненадолго замолчал, оборвался, словно вдруг задал себе вопрос, с чего вообще разговаривает с этой демонессой и рассказывает ей все, как на исповеди.

— Мантини? Человек назвал слово «левша» своей фамилией, и вы взяли это на веру, да? — Она недобро сверкнула глазами, покачала головой. — Даю свой хвост, что мы думаем об одном. Он насолил мне, я бы с удовольствием выколола ему его черные глазки, как на это смотрите? Угостите меня кофе или, может, назовете свое имя, молодой человек?

— Василий, — вежливо кивнул он, чуть склоняя голову. — Кофе — разумеется! За такое приятное знакомство просто грех не выпить. Заодно и обсудим, как можно устроить выкалывание глаз вашего занятного персонажа.