Первым, что Ишим увидела утром, были серые тучи. Как ни надеялась она снова проснуться под привычно палящим солнцем, словно выбравшим себе целью уничтожить все живое, небо не собиралось ее радовать. Хмурилось, щерилось и желало пролиться ледяным дождем.

Двери на балкон были раскрыты нараспашку, тонкий тюль развевался на ветру, бился зыбкими серебряными волнами. Рядом с Ишим Кары не было, а от ее половины кровати, расстеленной и мятой, совсем не чувствовалось привычного тепла. Похоже, она сбежала еще давно, пренебрегая лестницей — через балкон, лихо спикировав вниз.

Недовольно поморщившись, Ишим ненадолго встала, чтобы закрыть балкон, поежилась от того, как ветер пробрался под легкую ночнушку, и поспешила забраться обратно в постель. Она еще полежала немного, зарывшись под белые мятые простыни, свернувшись клубочком в попытках согреться. Хвост мелко подрагивал от холода. По утрам в последнее время было очень зябко, и Ишим совсем не хотелось вылезать из теплой кровати.

Ей потребовалось достаточно времени, чтобы еще подремать, но потом собраться с силами, подняться и привести себя в порядок. Причесываясь, она напряженно вслушивалась в обычный замковый шум, пытаясь определить, что происходит. Гвардию, как сообщил их союзник Вельзевул, скоро должны были сослать на Девятый круг, поэтому солдаты то недовольно шумели, то вовсе впадали в какое-то непонятное оцепенение. Сейчас стояла подозрительная тишина, словно в громадном замке никого, кроме нее, и не было.

Кара — удивительно — нашлась в кабинете, сидящей за столом и зарывшейся в кипу бумаг. Она никогда не любила канцелярскую работу, стараясь спихнуть ее на кого-нибудь другого; ее приводила в абсолютную тоску необходимость что-то высчитывать, оформлять, ставить капризные магические печати, которые нередко прожигали документы насквозь, оставляя безобразные дыры с оплавленными черными краями, словно на плотную адскую бумагу пролили кислоту. Сейчас она с вдохновленным видом строчила что-то в официальном бланке.

С недовольством Ишим заметила полупустую рюмку чего-то темного по правую руку от Кары, нахмурилась. Та как раз торопливо ставила угловатую подпись на очередной лист.

— Доброго утра, — и впрямь доброжелательно приветствовала ее Кара, ненадолго подняв голову от бумаг, на которых она уже с невиданным усердием выводила магические печати. Ручка ни разу не дрогнула.

— Что происходит? — тревожно оглянулась Ишим. — Почему так тихо?

— Три с половиной десятки на Девятом. Две в карауле, — принялась перечислять Кара, загибая пальцы. — Вторая без инквизиторов несколько демобилизована, я ее по делам разослала. Ну, знаешь, договориться насчет перехода, чтоб тихо-мирно перебросили все наше снаряжение, продовольствие… собак, лошадей… И нас самих, понятное дело.

Ишим молча рассматривала ее длинные пальцы с обкусанными ногтями, испачканные чернилами. У них явно было больше солдат.

— А еще? — уточнила она, предчувствуя что-то неладное. — Кара, что ты опять натворила?

— Остальные добивают Висельников, — невинно улыбнулась Кара, пожав плечами. — Видишь ли, врагов надо уничтожать полностью, чтобы потом не встретить снова, озлобившихся еще больше и научившихся на своих ошибках. Это я твердила всем после Исхода. Конечно, их может быть много по всем кругам, каждый закоулок мы не подметем… Но навестить одно занятное питейное заведение, где мне самой недавно довелось быть… — Она кончила ерничать и сказала серьезно: — Вацлав Стшельбицкий собирал народ по Столице, потому что бандитов из Ленвиса было недостаточно. Когда мы громили Висельников, многие наемники сбежали обратно, миновав нас. Спрятались, пережидают. Мы им этого не позволим.

Кара умела делать многозначительные паузы, и даже Ишим побаивалась острой, колкой улыбки, проскакивающей на ее лице — лице командора Черной Гвардии — в эти моменты. Она обернулась к окну, ожидая увидеть большой столб дыма из трущоб, где располагались наемничьи бары и убежища, но пока было тихо.

— Приказа от Люцифера, конечно, не было? — нервно кусая губы, уточнила Ишим. Кара тихо хмыкнула и с резким звуком черкнула по бумаге. Выписала на ней несколько цифр, подумала, добавила еще одну.

Сатана и не собирался их уничтожать, как многие боялись, как клялась Рахаб, которая натаскивала новобранцев, но если Кара у него под носом сотрет с земли что-то — пусть и бар в самом неблагополучном районе, — он не оставит это. Не помилует случайно. Он точно отправит их на Девятый, запихнет в самую темную дыру, надеясь, что Гвардию поглотит местное зловонное болото. Сожрет, даже косточек не оставит…

Надежды улучшить отношения с Люцифером больше не было. Кара не просто подожгла мосты, она взорвала их так же, как когда-то — Райские Врата. И крови, должно быть, прольется теперь столько же. Но она еще неделю назад, до вчерашнего судьбоносного заседания Высших, решила играть по своим правилам. Так она сказала Ишим тихим шепотом, когда вернулась со встречи с Вельзевулом, неся какие-то бумаги.

— Пусть думает, что избавился от нас, — вздохнула Кара, откладывая перьевую ручку. — Как и от Мелеха. Вот эта тварь точно начнет скоро действовать, и в конце концов у него получится подчинить Ад. У него — или у кого-нибудь другого.

Она улыбнулась Ишим. Медленно поднялась из-за стола, встала напротив, положив руки на плечи. Слишком посветлевшая для той, кто только недавно решился завязать отчаянный бой, запросто улыбающаяся. Ишим видела Кару такой перед трудными битвами, знала этот блеск ее глаз. Тотальное бесстрашие, вызов судьбе.

Они обе прекрасно понимали, что битва теперь неминуема.

— Тебе никогда не нужна была корона и власть, — беспомощно напомнила Ишим. — Почему сейчас?

— Я не буду биться за корону. Я буду биться за свой дом. Своих людей, — резко вскинулась Кара. — Или предлагаешь сидеть тут и ждать, когда Мелех придет со своей армией? Нам тоже нужны силы, чтобы защититься, а Люцифер не позволит мобилизовать никого… Тем более, мне. Сейчас. Только нижние круги — неисчерпаемый ресурс, который можно поднять на борьбу с кем угодно, если знать, на что надавить. Увы, действовать придется самим.

— Придется сражаться и с Мелехом, и с Люцифером, — терпеливо напомнила Ишим. — Сатана не отдаст тебе свои земли, их придется завоевывать. Ты уверена, что мы сможем?

Кара нежно коснулась ее щеки, погладила. Хотелось прижаться к ее теплой ладони, замурлыкать, но Ишим, злясь на свою слабость, сердито махнула хвостом. Усмехнувшись, Кара осторожно склонилась к ней, мягко поцеловала. Пахло от нее какой-то приятной горечью, и Ишим сдалась. Позволила ласково почесать себя у основания рожек, прижалась к Каре, греясь ее теплом, удобно устроилась в объятиях.

Она слышала, как бешено колотится у Кары сердце, несмотря на улыбку и беззаботный вид. Командор Черной Гвардии сама боялась, что сделала что-то непоправимое, но, как и обычно, всего лишь поступала так, как считала верным.

— Я уверена, что мы сможем, — тихо сказала она. — Я никого не заставлю идти за собой в эту битву. Пусть сами выбирают.

Ишим не сомневалась, что Гвардия без просьб и приказов отправится за ней.

***

Хмурое утро начиналось обыденно и скучно, пока Ян не понял, что, как он ни пытается зажечь свет, люстра и вообще все магическое «электричество» в квартире не собирается откликаться на его сонные попытки. В доме напротив тоже не светилось ни одного окна, из серости тумана выглядывали только углы здания, а внизу густую муть прорезали распахнутые крылья из мрамора.

В один момент Яну показалось, что он забыл, как вернулся в Петербург, и теперь смотрит на знакомый двор-колодец, но именно памятник командору расставил все по местам. Он был в Столице, хоть и не узнавал шумного восточного города, погрузившегося в туманную гробовую тишину. Ночью опять шел дождь, а Луна, которую едва получалось рассмотреть сквозь мутные тучи, была тонкой-тонкой, почти незаметной.

На его чертыхания выглянул Влад, все еще придерживающийся стены, чтобы не свалиться. За прошедшую неделю он стал выглядеть заметно лучше: по-прежнему смертельно бледный, но уже без темных кругов под глазами и увереннее стоящий на ногах. Он застыл ненадолго, думая о чем-то своем и глядя сквозь Яна.

— Света нет, — сообщил ему Ян, пытавшийся вырыть из шкафа нужную рубашку, но в полутьме не сильно преуспевший. — Вообще.

— Ага, — кивнул Влад. — Нет Света, нет Тьмы, есть только мы сами, и… Слушай, вроде мы это уже проходили, или ты с утра опять решил удариться в философию?..

— Электричество ебнулось, — фыркнул Ян. — Снова по всему району что-то накрылось, скоро должны починить. Прям у них в последнее время полная беда с этим, тебе не кажется?.. Была бы у меня магия, я бы повесил свечи, как в том ресторане.

Рассеянно покивав, Влад рассматривал выключатель, щелкнул им пару раз для проверки, но не добился ровно ничего. Наконец отрывший нужную ему одежду Ян торопливо собирался — Кара просила для чего-то заскочить в тот бар в трущобах, где его едва не прикончили. Она бесцеремонно подняла его требовательным визгом амулетов с утра пораньше, и сонный Ян даже не успел спросить, в чем дело.

Кара вовсю готовилась к переброске на Девятый. С опасным, пугающим энтузиазмом. Однако, кроме как следовать за Гвардией, у Яна выбора не оставалось, хоть и отпуск подходил к концу.

— Война будет, да? — как-то между делом спросил он у Влада.

Тот молча кивнул. Опасную напряженность чувствовали все в Аду. И Кара, и Люцифер злились друг на друга, еще больше — на возможного врага, Андрамелеха. Увы, тот был слишком далеко, а ярость удобнее вымещать на том, кто рядом. Люцифера натравили на Гвардию Высшие, это было очевидно всем, но как тут доказывать свою невиновность, когда ты чуть не захватил Девятый круг? И Кара не собиралась останавливаться…

Да, в ней что-то поменялось в последнее время. Стала она резче и порывистей, двигалась быстро, говорила приказным тоном. Морально готовилась к войне. Просыпаться от криков и выстрелов, бросаться в бой во главе армии, снова терять кого-то. Влад говорил, такой она была незадолго до Исхода, когда собирала Гвардию впервые.

— Можно в Петербург вернуться, — неуверенно предложил Влад.

— Ты Гвардии нужен.

— А…

— А куда я один, ты же сам говоришь, что я непутевый, — закатил глаза Ян.

Он уже собрался, рассовал по карманам атакующие амулеты вперемешку с защитными, теперь крепил на пояс кобуру с револьвером. Влад молча наблюдал, видимо, завидуя, что ему не позволяют навестить гвардейский замок, потому что строгий лекарь с кривыми бараньими рогами не снял с него домашний режим.

— Только не вздумай лезть к осветительным кристаллам, я не хочу вернуться и увидеть твой обгоревший труп, — деловито раздавал указания Ян. Нахмурился, понимая: Влад кивает, чтобы отмахнуться. — Войцек, а ну посмотри своими честными глазами на меня!

Влад вместо этого протянул ему непонятно откуда взявшуюся чашку горячего кофе, словно надеялся откупиться. Для начала попробовав предложенное ему, Ян вздохнул, но наградил Войцека милостивым кивком.

— Подожди, а ты уже можешь колдовать? — спохватился он, когда кружка уже была наполовину пуста. — Уверен?

— Как видишь, я не падаю и не бьюсь в припадке.

Влад язвил привычно, но глаза его не смеялись. Ян помнил, что он говорил: хотелось уже избавиться от войны, успокоиться, пожить хоть немного спокойно. Как только Влад начинал верить, что у него получится, что-то обязательно случалось.

Ян собирался что-то сказать или спросить, но так и не смог сформулировать. Мысли странно разбегались, предпочитали переключиться на что-то повседневное, несомненно, очень срочное… Он поймал себя на том, что нервно вцепляется в печать контракта.

Несмотря на то, что Влад был рядом, контракт по-прежнему его отгораживал. Ян много раз смотрел на отпечаток магического заслона на своей руке, но не решался попросить Влада снять заклятье, пока Войцек не окреп достаточно, чтобы колдовать. Может быть, сегодня… Ян с надеждой улыбнулся.

— По дороге могу зайти в книжный, тебе притащить что-нибудь? — любезно предложил он, торопливо шнуруя ботинки. Влад пожал плечами.

Войцек снова щелкнул выключателем, словно надеялся, что это чем-то поможет, что произойдет чудо… Света не было.

— Я сказать хотел… — неуверенно начал Влад, но быстро замолк. — Я…

Ян, справившись с высокой шнуровкой, уже зарылся в шкаф — в другой, в коридоре. Тяжелая кожаная куртка казалась бы странной в жаре Столицы, среди шумных восточных базаров, дурманящего запаха пряностей, от которого никуда не скрыться, в мешанине ярких красок и легких одежд… Но вот уже сколько времени, с того самого дня, когда Влада захватили, погода на Первом круге Ада хмурилась, тускнела…

— Стой, а давно ты носишь мою куртку? — вдруг спохватился Влад, удивленно уставившись на Яна, невозмутимо нацепившего его косуху. — И мои ботинки…

— Приятно провести день, — торопливо вылетел на лестничную клетку Ян, не успев толком причесаться. — Я буду к вечеру!

***

Последний раз Дир едва не умер в этом покосившемся строении, пошарпанном, словно оно пережило пару войн без особо тщательного ремонта — а так оно, по правде, и было. Бар навсегда остался в его памяти отвратительным скопищем народа, кричащего на разные лады и спорящего между собой иногда до смертоубийства, иногда — просто до первой крови или чьего-нибудь выбитого зуба. Здесь он мальчишкой познакомился с Ист, Сартом и еще парой демонов, которые или были уже мертвы, или оказались предателями. Их судьба Диру была одинаково безразлична.

Сейчас это место лежало в руинах. Черепичная крыша осыпалась полностью, стены покосились и того и гляди грозились развалиться наружу, подобно карточному домику. Пахло гарью — там, где обычно находилась кухня, виднелись выжженные следы на стенах. Гораздо сильнее был запах крови.

Под ногами лежали те, кому не повезло оказаться здесь с утра. Проходя мимо вслед за Ройсом, Дир мельком различал в мешанине тел знакомые лица, перекошенные от невменяемого, животного ужаса. Бес наступил на чью-то руку, громко выругался, когда раздался хруст. Нервно хмыкнул кто-то из гвардейцев, Ройсу пробормотали лишь, что надо быть осторожнее. Дир же застыл на месте, глядя в глаза демона, с которым он когда-то пил. Которому он должен был два золотых с набежавшими за время процентами. Как же было его имя?..

Очевидно, теперь долг отдавать не нужно.

Он безмолвно смотрел, как его прошлую жизнь топчут ботинки гвардейцев, но почему-то не мог даже двинуться с места. Горло пережало, стало трудно дышать, тело сотряслось крупной дрожью, пока он не взял себя в руки, закусив губу до крови. Дир вдруг с удивлением обнаружил, что взгляд заволокли жгучие слезы.

На него, впрочем, никто не смотрел.

Срываясь на громкий сердитый рык, Кара на входе беседовала с кем-то из офицеров. Звучало имя Люцифера, которое командор буквально выплевывала, злясь и сходя с ума от ярости.

История с Владом, со следами на пожарище накалила положение, а сейчас, уничтожив трактир, они должны были окончательно вывести Сатану из себя. Кара как будто этого и добивалась, решив уйти на Девятый красиво. По крайней мере, Дир это видел, а командор… что ж, она была не из тех, кто плетет хитрые интриги. Что будет там, на последнем круге Ада, Дир только догадывался, но сегодня утром наблюдал, как туда перебрасывали порталами оружие, небесную сталь — крепчайший металл, причинявший дикую боль демонам, захваченный еще при взятии Рая.

Ситуация в Аду была странной: искры уже сыпались на деревянный пол, занимался пожар, но никто не осмеливался звонить в колокол. Никто не хотел, чтобы его потушили. Хотели, чтобы он пылал ярче, потому подкидывали дров.

Он помнил, что сказала Ист: сейчас Гвардия — это самое безопасное в Аду место. Теперь у нее, возможно, было бы другое мнение, но, где скрывается подруга, Дир не знал. Он просто жил дальше, как она и завещала.

Его прежнюю жизнь топтали гвардейцы, и он отчего-то это им прощал. Потому что теперь у него было что-то большее, чем старый бар, горстка пьяниц и пьяные ночи, в которые он спускал все деньги, вырученные с последнего заказа. Дир знал, кем были эти демоны. Они запросто могли пойти за ручным магом Андрамелеха, похитить Влада, мучить его. И почему-то это он принимал теперь так близко к сердцу. Где-то в глубине души он не хотел, чтобы это место существовало — знак того, что Дир когда-то был таким. Продажным, не думающим ни о чем. О том, скольких демонов он ранит.

Со стороны послышался невнятный шум, отвлекший его. С аккуратной, полыхнувшей лишь на мгновение вспышкой рядом с командором появился Ян, которого Дир уже давно не видел — и, кажется, отпуск пошел ему на пользу. Он мало напоминал того обезумевшего человека, который метался по Ленвису и резал Висельников без разбора. Тепло улыбаясь, он что-то говорил Каре, но Диру показалось, что глаза его оставались серьезными, ледяными. Им нельзя было расслабляться.

— Дир, поди сюда! — свистнула Кара, махнув рукой.

Он невольно усмехнулся: если она зовет его по имени, значит, дело важное. Должно быть, поэтому он не заметил, как покорно шагнул ей навстречу, по привычке вытянувшись, приосанившись, не желая ударить перед командором в грязь лицом. Он знал, что уже был одним из них — одним из ее демонов.

Да, Дир не просто притворился, не спрятался среди них, но сам стал гвардейцем, готовым служить общему — командора — делу. Пройдя эти битвы с ними бок о бок, познав тот уровень бесстрашия, который он когда-то хором со всеми остальными называл безумием, он мог признаться — эти демоны, Падшие, бесы и люди стали ему родными.

— Вы, вроде бы, неплохо сработались, когда решили нарушить мои приказы, — улыбнулась Кара, поглядев на Яна, который смущенно рассматривал песок под ногами. — Так что, рядовой Дьярвир, тебе задание: нужно проследить за транспортировкой нашего снаряжения вместе с лейтенантом… — она явно замешкалась.

— Просто Яном, — вздохнул тот.

Дир прекрасно знал, как близко знакомы все в Гвардии, потому не удивлялся такому панибратству. Да и он смел надеяться, что сумел с Яном… подружиться. Только немного насторожился, вдруг осознав: вроде человек, а фамилии нет, как у демона. Странно.

— Наши маги сейчас заняты, они — самый ценный ресурс Гвардии, поэтому мы поручили отправку нескольким наемным. Им я не доверяю, и мне нужно, чтобы кто-то за всем присмотрел. Вдруг сопрут что-нибудь, — тоном, не терпящим возражений, распорядилась Кара. — Все равно вас сюда вытащили для поддержки, а все уже успокоилось. Я-то думала, эти уебки будут дольше сопротивляться…

Самой битвы Дир и еще дюжина гвардейцев, направленная в трущобы подкреплением, не увидели. Отчасти он был этому рад, потому что после Ленвиса знал: все россказни о жестокости гвардейцев — не глупые сплетни.

— Я вижу, что тебе здесь тяжело, мелкий, — шепнула Кара, схватив его за плечо. — Так получилось, что ваш отряд сюда выдернули. У нас солдат не хватает, сам понимаешь. Порядок?

— Да, все нормально, — дрогнувшим голосом сказал Дир.

Ян уже готовил амулет перехода — явно не покупной, а свой, сделанный собственноручно Войцеком, — когда Кара остановила его жестом, многозначительно улыбнулась. Закатив глаза, Ян выдохнул сквозь зубы. Дир запоздало вспомнил: над гвардейским замком висел прочный заслон от любой телепортации. Теперь, когда они готовились к обороне, он стал только крепче, и не пропускал даже гвардейские амулеты. Тот случай с Вацлавом и одолженной им защитной магией научил: лучше перестраховаться, зато не подпустить к себе врага.

— Ни на какие послания от Дворца не отвечать, гонцов не пускать, — параллельно распоряжалась Кара. — Прежде чем он заберет меня силой для разговора, у нас пара дней. Завтра погуляем напоследок. Начнем праздновать победу на Девятом — Люциферу точно крышу снесет. Только утром нас уже тут не будет… Да тащите вы уже коней сюда!..

Скоро им подвели лошадей, для Гвардии удивительно смирных и не пытающихся отгрызать руки. Кара что-то прошептала Яну на ухо, хитро прищурясь, и, стоило ему взобраться на лошадь и худо-бедно выпрямиться в седле, она от души хлопнула скакуна по жилистому крупу. Несчастное животное обиженно взвизгнуло и бросилось в галоп…

Дир торопливо хлестнул поводьями свою лошаденку, посылая ее вдогонку под радостный гогот гвардейцев. Нагнать Яна получилось быстро: тот уже успел справиться с паникующим животным и заставил его сбавить темп, впившись ему в часто вздымающиеся бока ботинками с железными набойками. Стиснув зубы, вцеплялся в поводья до побеления костяшек, часто прерывисто дышал, дико глядя вокруг.

— Сволочи, — на удивление спокойно заметил он. — И потом ведь скажут, что любя.

Взлохмаченный сердитый инквизитор выглядел забавно — и Дир едва сдержался, чтобы не рассмеяться. Заправляя волосы за ухо, Ян, кажется, сам этого не замечал, но весьма умело правил лошадью. И внимательно следил за дорогой, глядя поверх подрагивающих острых ушей.

— Можно странный вопрос? — сдался любопытству Дир, когда они выезжали из того района, что презрительно именовался трущобами. — Я вот все думаю… Тебе лет сколько?

— Двадцать четыре, — с легким сомнением ответил Ян. Будто был не уверен — это снова ненадолго насторожило.

В любом случае, почти ровесники. С сомнением Дир рассматривал тщедушную с виду фигуру попутчика, которого в тот первый раз, когда они вместе отправились в злополучный бар, даже не воспринимал всерьез — думал, Ян больше из тех офицеров, что сидят в кабинетах и возятся с бумажками. Однако теперь Дир помнил, как тот дрался в Ленвисе остервенелой фурией. И все равно на вид — младше, может, из-за худого острого лица и мальчишеской улыбки.

Вот оно: Ян еще умел улыбаться, хотя и выглядел так, как будто только недавно этому научился.

— А тебе зачем? — спохватился Ян.

— Да просто слышал всякое… Ты Бога убил. Так говорят. Кажется, когда мы с Владом только познакомились, я его именно об этом и спросил — он посмеялся. Но Войцек выглядит как тот, кто может грохнуть божество. Ты не обижайся только, пожалуйста, — добавил Дир.

Посмотрев на повесившего голову Яна, сосредоточенно рассматривающего лошадиную холку, он подумал, что тоже был бы не слишком рад постоянным напоминаниям о чем-то подобном. Он, убивший гораздо больше, не представлял, какой храбростью — или все же безумием — нужно обладать, чтобы направить оружие на Создателя.

— Я не хотел никого убивать, я хотел помочь, — невнятно признался Ян. Посмотрел на Дира внимательно — благо, за прошедшее время он научился нормально выносить взгляды гвардейцев и не отворачиваться. Ян смотрел на него странно, словно искал отклика. Дир неуверенно улыбнулся. Ему нравился Ян, казался ему странной родственной душой — тоже не совсем тем гвардейцем, каких он видел вокруг, закоренелым вояком, у которого ничего не было, кроме войны, и все равно — Ян тоже оказался тут не специально, но крепко прикипел к отряду. — Если бы кого-то из твоих родных убивали, ты бы не выстрелил? — спросил Ян, как будто пытался решить для себя что-то очень важное.

Дир вдруг вспомнил Ист и ее торопливые прощания, осознание того, что это — все, конец, больше ее увидеть не получится. Наверное, уже пора было признаться себе, что он никогда ее не найдет. Вспомнил хоть бы безнадежно идиотского мальчишку — несмотря на полвека жизни — Ройса: и того, который сидел рядом с ним, не давая сотворить никакой глупости, и того, у которого он отнимал нож из окровавленных рук.

Когда-то он удивился, что Кара спасла его в самом первом бою. Теперь был уверен, что сам бросился бы вытаскивать кого-то из них. Это была не храбрость — храбрых наемников, как говаривал один его знакомый, не существует, естественный отбор и все такое. Не храбрость, но какой-то необъяснимый долг.

— Ради сестры — наверное, смог бы, — решил Дир. — Я бы сделал что угодно, чтобы ей помочь, но не знаю как.

Ян кивнул, но ничего не сказал. И за это Дир был больше благодарен, чем если бы он начал вдруг рассыпаться в лживых соболезнованиях, совершенно ничего не чувствуя, но притворяясь в угоду вежливости.

Объехав рынок — была суббота, там наверняка туча народа, — они быстро повернули к гвардейскому замку. Здесь, когда бы Дир ни заглядывал, всегда царило какое-то оживление; несмотря на выходной для всего Ада день, работа не останавливалась. Во дворе подрагивал огромный портал, который удерживала парочка незнакомых магов, и прямо сейчас туда протискивалась запряженная телега.

— Кажется, нам нужно в арсенал, — оставив лошадей в конюшне, сообщил Ян. — Если честно, я тут до определенного момента был приписан чисто формально, так что слабо помню, где что находится. Веди?

Дир посомневался, рассматривая улыбающегося Яна. Он понял наконец-то, что его насторожило: глаза инквизитора не смеялись.

— Ты хоть в казармах был? — вздохнул Дир. — Нет? Ну понятно все.

Виновато пожав плечами, Ян неопределенно помахал рукой. Ясно: пробегал, но не присматривался. Дир мог бы многое рассказать про ранние побудки и про то, как офицеры заставляют отдраивать полы в казармах. Поначалу он оставался на ночь в снятой квартире, так ему было спокойнее, но потом он понял: в казармах гвардейцы могли приглядывать друг за другом. Так и он присматривал за Ройсом, который перестал резать себя с тех пор, как они вернулись из Ленвиса. Может, все дело было в назревающей битве, где он мог стать по-настоящему полезен Гвардии, а может, он посмотрел на то, как Кара сходила с ума, когда могла потерять Влада — и подумал о том, что случится, если уйдет он.

— Уже год тут, а сам ничего не знаю, — все не мог успокоиться Ян. — А ты ведь новенький? Сколько?..

— Около месяца, наверно, — предположил Дир. Он не считал.

Они прошли вместе удивительно много, но до сих пор ничего не знали друг о друге. О Ройсе он хотя бы мог сказать что-то — про музыку, саркастичность, пьяные разговоры и упрямство, синдром спасателя и ненависть к себе. Ян оставался загадкой, и Дир с изумлением понял, что хотел бы узнать инквизитора получше.

Несмотря на то, что большую часть оружия уже отсюда вытащили, склад все еще поражал. Снаружи стояли ящики, и Ян потребовал открыть каждый, пересчитывая клинки. Слава Деннице, он не стал пересчитывать арбалетные болты и стрелы, как заявил крепкий демон с нижних кругов. Его имени никто не знал, но в отряде его прозвали Волком. Это был такой злобный хищный зверь, похожий на собаку, с толстой белой шкурой, родом из горных цепей Девятого, как объяснил Диру Ройс.

Внутри арсенал тоже поражал. Однако Ян без всякого мальчишеского задора рассматривал ровные блестящие ряды идеально вычищенных мечей и ружей, легкие кожаные доспехи, стоящие в четком порядке щиты. Он знал, что эти вещи нужны, чтобы нести смерть. Дир тоже не особенно радовался, вспоминая, что за ним и так тянется кровавый след убитых им демонов.

В недрах склада виднелись несколько осадных машин, там же — громадные артиллерийские «скорпионы»; где-то еще дальше наверняка прятались еще остатки горючего вещества на ихоре и демонской крови, которым поджигали Рай, но так далеко Дир не забрался. Пока Ян мучил инженеров, заставляя удостовериться, что машины целы и готовы к транспортировке. Командовать у него получалось здорово.

Прохаживаясь по арсеналу, Дир следил, как солдаты и маги переправляют оружие. От этого места веяло дикой, первобытной силой, силой крови и боли, рева сирот и горького вдовьего воя, вонзавшегося в небеса, исчерченные столбами черного дыма. Его пробирало каждый раз, когда он заглядывал сюда, по спине ползли мурашки. Казалось, Гвардия могла бы завоевать Ад.

И они собирались это сделать.

Нисколько не впечатленный этой военной мощью, Ян оглянулся и нетерпеливо кивнул на стену с висящими на ней амулетами. К ним стоило подходить особенно аккуратно, поэтому маги медленно, пришептывая себе что-то под нос, клали их в большой ящик с выбитыми на боках рунами. Ян в задумчивости рассматривал блестящую россыпь камушков, похожих на горный хрусталь. В них таилась такая мощь, что могла бы разнести Столицу по камешку.

— Ты сам-то чего без оружия? — заметил Дир, мельком осмотрев его. — Опасные времена…

Ян незаметно двинулся, лишь на мгновение, как показалось, коснувшись пояса, и в его руках уже поблескивало по небольшому, но острому и легкому метательному ножу. Уважительно склонив голову, Дир торопливо обернулся к амулетам, встревоженно замерцавшим при их появлении.

— Постойте, Кара сказала, я могу себе взять несколько амулетов. Тут список, — как ни в чем не бывало предложил Ян, вытаскивая из кармана косухи свернутую в несколько раз бумагу. Нахмурился: — Я в этом не разбираюсь, но…

— Давай сюда, — смилостивился один из магов, высокий парень с бронзовой кожей. Он держался излишне уверенно — таких Дир не любил. На всякий случай он заглянул в бумагу тоже.

На желтоватом пергаменте чьим-то угловатым неаккуратным почерком были начертаны названия нужных заклинаний. Будучи наемником, с большей их частью он оказался знаком. Обезболивающее, лечебные… Все то, что он приносил Яну неделю назад.

— Владу не стало лучше? — негромко спросил Дир, сдергивая нужные амулеты с крючков и скидывая их в небольшой мешочек с вышитыми золотыми нитями рунами. Маги тем временем заканчивали опечатывать один ящик и придвинули следующий.

— Это про запас. Ему лучше, но я боюсь, как бы Влад сходу не надорвался, — признался Ян.

Дир стащил со стеллажа сразу два амулета: в списке был указан только один, но он снисходительно подумал, что Гвардия не обеднеет, пытаясь поставить своего лучшего мага на ноги. Да и Владу он был должен, если что — скажет, что забрал себе. Дир любил и ценил свою свободную жизнь, подаренную ему амулетом, который он, хоть и окончательно погасший, разряженный, продолжал носить на шее. Так что хоть как-то отблагодарить Влада было бы правильно.

Следующий час они вместе с Яном надзирали за приготовлениями к отправке. Краем глаза Дир увидел в портале Девятый, какой-то промозглый сарай, в котором оставшиеся в Ленвисе солдаты принимали ящики. Из портала дохнуло холодом, и Дир поежился. Ему как-то не хотелось снова там оказаться, но за монотонной работой ему удалось отвлечься от невеселых мыслей. В конце концов оказалось, что рук не хватает, и им с Яном пришлось присоединиться и снимать со стоек сабли, чтобы аккуратно передавать их на другую сторону.

Спустя несколько часов Дир валился с ног, а руки дрожали от напряжения. Даже суровые тренировки Рахаб не подготовили его к такому. Утирая пот со лба и пытаясь отдышаться, он почти не слышал, как заглянувшая в арсенал Габриэль объявляет, что ее послали на смену измученным Диру и Яну.

Он решили отдохнуть у конюшни, где было меньше всего возни. Лошадей отправляли в последний момент — вместе с всадниками, разумеется, поэтому пока что тут было тихо и спокойно. Только нескольких молодых коников, почти жеребят, вывели из стойла и потащили к порталу, который удерживали уже изнывающие маги. Жеребята, не приученные еще к магии, визжали и брыкались.

Дир переглянулся с Яном — таким же взмыленным и усталым… и вдруг они вместе рассмеялись. В небе над гвардейским замком, среди пухлых туч, что-то неодобрительно прогрохотало. Как будто небо ворчало на них за то, что они имеют наглость чувствовать себя довольными.

— Эй, а еще один глупый вопрос можно? — Дир краем глаза уловил согласный кивок. — У тебя наверняка постоянно это спрашивают, но… как ты в Гвардии оказался? Вроде же есть у тебя работа в мире людей, а ты при жизни еще в Ад загремел. Обидно не бывает? Ну знаешь, обычная жизнь, семья?..

Он после этого внимательно смотрел на Яна и поразился: тот ни на миг не задумался. Не моргнул даже.

— Да вроде и тут нормально, — спокойно предположил Ян. — На меня однажды Влад свалился. Совершенно внезапно, я хотел тогда, конечно, новую жизнь начать, но не до такой степени ведь. Спрашивать меня, разумеется, никто не собирался. Спас жизнь, вывернул мозг своими речами о Боге, и… Как-то так все получилось. Само.

— Ага, — медленно кивнул Дир. — Получилось. Знаешь, а Владу очень с тобой повезло! — вдруг сказал он, подбадривая Яна улыбкой. — Я бы хотел, чтобы у меня был кто-то, кто так за меня переживает. То есть… не сейчас, конечно, когда-нибудь потом… Но хорошо, что вы есть. Вместе. Мне кажется, один он бы не справился. Я знал несколько боевых магов, и они заканчивали… нехорошо.

Ян слушал его, как-то странно хмурясь, но ничего не сказал. Отвлекшись ненадолго, он снова проверил все собранные в арсенале амулеты, осторожно перетряхнув их. Чудом успел отклониться от сыпанувших в лицо разноцветных искр. Посильнее завязал тесемки на горловине мешочка.

— Спасибо, — сказал Ян, протянув ему руку, которую Дир без особых колебаний пожал. — Наверное, мне надо было это услышать. Сегодня какой-то день странных вопросов… Иногда мне кажется, что мы виделись, еще до Гвардии. Я как будто тебя однажды встречал… лицо точно знакомое… — Он встрепенулся, улыбнулся снова: — Прости, вдруг задумался. Забудь. Я устал, наверное. Ну, мне пора! Войцек наверняка натворил какую-нибудь херню.

Дир помахал ему на прощание, ухмыляясь.

***

Вечером погода немного успокоилась, и все перестали шептаться о том, что вот-вот ливанет такая гроза, каких Первый круг не видывал. Так, поморосило кое-где, но народ это не сильно испугало после последней недели, в которую город постоянно штормило. Гвардейцы тоже не обращали на это внимания: заканчивали с переброской вооружения, собирались устроить прощальный вечер. Как-никак, в этом замке они провели три года. Хотя Дир присоединился к ним недавно, в такие моменты на него тоже накатывала ностальгия, захлестывая заодно с Ройсом, который мечтательно рассказывал о том, как они готовились к штурму Райских Врат.

Дир ушел в город — с ним тоже надо было попрощаться. Он помнил эту крышу слишком хорошо: они часто сидели здесь с Ист, уставшие после долгого трудного дня, за который снова пришлось кого-то убивать и зачем-то выживать самим. Они прятались тут, смотрели в небеса с надеждой, на которую способны только безумцы и маленькие дети. Теперь — повзрослели. Дир сам чувствовал, как поменяло его время, проведенное с Гвардией, как он уже начал перекраиваться, подстраиваться под их мир — творимый ими. Сумасшедший, хлещущий в лицо пафосными постулатами, в которые они давно не верили. Прокляли все, вспыхнули, подобно поджигаемым ими домам, яростью и жаждой банального кровопролития — чтобы до вопля, до ужаса в глазах, до визга противника под тобой.

Он отчасти боялся стать одним из них: у гвардейцев не было ничего святого, кроме друг друга. У него, как казалось теперь, при свете неяркой, слабой луны, на пустой крыше среди гуляющего вокруг ветра, было слишком мало связей, чтобы приковать себя к нормальному миру. Не гвардейскому. Ист не придет, больше никогда.

Дир склонился над краем, думая, что теперь делать. Беспокойство за подругу неприятно выворачивало душу: он бы хотел знать, действительно ли Ист умерла. Даже на Девятом про нее ничего не было слышно — он, перед тем, как покинуть Ленвис, попросил оставшиеся там десятки послать ему весточку, если что, соврав, что это приказ командора… Но ему так ничего и не сказали.

Склонившись над краем, он раздраженно повел ноющими плечами. Мотнул головой, отбрасывая отросшую челку с лица.

— Так-та-ак… — протянул знакомый насмешливый голос за спиной. — Пообщался с Ройсом и тоже решил сделать с собой что-нибудь глупое? Суицидальные наклонности заразны?

В темноте едва можно было различить бледное лицо Войцека, только тихо тлела недокуренная сигарета, заложенная меж пальцев. Темные глаза неприятно врезались Диру в грудь, словно вражеские стрелы. Он не хотел даже знать, как Влад появился здесь и когда, но почему-то почувствовал огонек раздражения: это было его секретное место! Их с Ист место!

— Я бы не упал, — упрямо поджал губы Дир.

Влад наклонил голову, всматриваясь в него внимательнее. По лицу скользнула понимающая улыбка, глаза чуть сверкнули. Понял. По движениям, по убежденности, прозвучавшей в голосе. Его оскал действительно беспокоил — Войцек был опасен неприкрыто и напоказ, запрокидывал голову, говорил всегда более чем самоуверенно, словно пытался вечно доказать, что в нем нет ничего святого. Кому — Дир еще не понимал.

— Ты был в квартире той девицы, — тихо сказал Влад, развевая последние сомнения. — Я хорошо запоминаю ауры. Вы заодно. Только что вам нужно от Гвардии? От командора?.. — Он замолчал, подумал. Затянулся, с явным наслаждением выдыхая дым. Короткий смешок прозвучал страшно в душной тишине столичной ночи, как удар хлыста. — Ты решил ее убить, мальчик? Думаешь, мы не знали, зачем ты пришел?

Он дернулся вперед, шагнул — по сути, протащил тело на метр ближе, рывком, порывом. От него пахло дурманным анестетиком, который варили из призрачных цветов со Второго круга, табачным дымом и отчего-то ладаном, Влад щурил глаза слишком близко, оттесняя Дира к краю. Тот замер, каблуками ботинок чувствуя обрыв, спиной — ветер, пробравшийся под тонкую рубаху. Войцек был слишком близко, протянет руку — схватится за горло, сожмет пальцы…

— Ты что делаешь?! — вскинулся Дир. — Я не хочу никого убивать, перестань!

Влад хотел расправиться с ним? Его раскрыли? Конечно, раскрыли, дурья твоя голова, после того как ты все выболтал! Даже если Ройс не сдал его, кто-то случайно мог подслушать разговор и донести командору, а потом — ее верному цепному псу, вооруженному потрескивающей магией. Да ну — глупо, сейчас, спустя столько времени… Или, может, он еще до той заварушки с пленом хотел, но не успел?..

Но Кара… Кара вела себя как обычно, улыбалась ему, потрепала по плечу, дала задание! Неужели она знала?.. Притворялась? Диру хотелось разрыдаться от ужаса.

— Не хочешь? — передразнил Влад. Мелькнули клыки — опасная, самоуверенная улыбка. — Думаешь, я не вижу, что ты делаешь? Пришел в Гвардию, втерся в доверие к Каре. А теперь — к Яну. Делаешь вид, что помогаешь, а сам подбираешься поближе. Ты уже приходил в мой дом, когда я был слишком слаб, чтобы отбиться. И почему ты не напал, Дир, убийца и наемник? На скольких из нас у тебя есть заказ?

— Отпусти! — провыл Дир. — Я всего лишь хотел помочь!

Но ему показалось, что Влад не слышит его. Может, боль закружила ему голову, может, возвращенная магия опьянила настолько, что он ничего не видел перед собой. Ничего не осознавал. Дир замер, почти перестал дышать, как если бы у его горла щелкала зубами адская гончая.

— Ты не сможешь ее убить, знаешь, почему? — сухо рассмеялся Влад. — Потому что ты понимаешь, что она нужна этому миру. Что он выживает только на таких, как она. Раз за разом восстает из пепла и разражается новой войной. Глупо пытаться остановить то, что пройдется по тебе и переломает все кости. Я обещал кое-кому не ввязываться больше в это, но наблюдать — наблюдать я буду, уж поверь. Как и раньше. Просто хотел убедиться, что за время моего отсутствия ты не решился на крайне глупый шаг.

— Нет! — трепыхнулся Дир. — Ни за что! Я тоже приносил клятву, я с вами до конца! Я… я не смогу убить Кару, понятно?

Что-то в его срывающемся голосе вдруг убедило Влада.

Дьярвир пошатнулся на краю, пытаясь не упасть, но Войцек уже отступил в сторону, отстранился, будто ничего и не было. Улыбнулся почти дружелюбно, как в день их знакомства, но в глазах все равно осталось что-то темное и злое. Оно медленно исчезало, растворялось. Что-то, что, уверен был Дир, только неведомым образом удерживает мага от броска, от того, чтобы не вцепиться не по-человечески выступающими клыками в незащищенное горло и упиться темной демонской кровью. Картинка была до того яркой, что ему показалось, что он уже чувствует чужое горячее дыхание, но это был только ветер.

— Я не хочу вредить Каре, — всхлипнул он, чувствуя, как слезы горячо текут по лицу. — Она меня спасла. Как ты, только… только, если бы она не показала, что я нужен здесь, мне незачем было бы сражаться. Я знаю, как это все выглядит, мне надо было признаться ей, но я не мог! Я боялся, что она меня выгонит! Что я снова буду один!

Влад удивленно рассматривал его, протянул руку — схватил за плечо и подтащил к себе поближе, чтобы Дир точно не свалился с крыши. В ушах все еще гремел пульс, но он медленно успокаивался, осознавал, что стоит, трясясь от страха и холода, напротив самого опасного мага Гвардии.

— Не реви, — пробормотал Влад. Его голос вдруг стал хриплым и ломким, усталым. — Ты… Ты странным образом напоминаешь мне одного мальчишку, который почему-то решил умереть за меня. Так что я, кажется, понимаю.

— Так ты мне веришь? — с надеждой спросил Дир. Он несмело вытер лицо. — Я не работал на Мелеха, то есть… я не знал, что происходит, это был заказ от Высших. От Амона и Шакса. Я никак не причастен к похищению, клянусь. Не знаю, где сейчас Ист и на чьей она стороне. Поклянусь на крови, слышишь? Словами крови, словами предков, я повторю тебе, что ничего не знал! — вскрикнул он. — И Кару я не собираюсь убивать, я давно плюнул на тот контракт, решил остаться в Гвардии, потому что мне больше некуда идти и нечем жить. Пожалуйста, только не заставляй меня говорить этой ей. Если она не знает… — он вздрогнул. Представил, как потемнеют глаза командора — не от глухой ярости, а от разочарования.

— Это ни к чему, — вздохнул Влад. — Я верю. Представляешь, верю. Тебе. Только крылышки покажи.

Хриплый хохот ввинтился в небеса, Дира пробрало дрожью, он неловко отвернулся, не в силах выдерживать взгляд этого человека.

Откуда он знал?

Он старался никак не показывать этого, но Влад угадал. Заметил что-то еще раньше или чуткости боевого мага можно только позавидовать, Дир не понимал. Ходили слухи, что Влад по памяти Пташки искал Ист. Может быть, там… Отголоском, призраком…

Легкие крылья развернулись за спиной с тихим шорохом. Дир давно на них не летал, с того самого времени, как поступил в Гвардию — даже раньше, как только ненадолго завязал с заказами, и теперь они тяжелым грузом оттягивали его назад, совсем не чувствовались продолжением тела. Длинные, черные перья сливались с ночью.

От неосторожного прикосновения Влада захотелось взвыть. Бесцеремонно зарывшись в перья, он провел пальцами по тонкой легкой кости, хмыкнул. Словно хотел убедиться, что крылья — не иллюзия.

— Мать спуталась с каким-то Падшим, — хмуро признался Дир. — Кто же знал, что демон унаследует ангельские крылья. Это… это не помешает мне служить Гвардии, правда! Я никак не связан с ангелами!

— Значит, крылья. И волосы? — уточнил Влад, покосившись на белые пряди. Он кивнул. — С каким-то Падшим, да? — непонятно протянул Войцек. — Занятно-то как…

Он смотрел на Дира, словно надеялся прочесть на нем ответы на какие-то вопросы.

Однажды Дир глядел в глаза твари, выползшей из глубин Тартара, когда шла война — всего-то около года назад, а кажется, что так давно. Он смотрел и не боялся, с вызовом скалился в бездонную их пустоту, с презрением рычал, сам уподобившись животному. Тогда он защищал Ист от твари, как-то прорвавшейся в Столицу и напавшую на одиноких наемников ночью.

Взгляд Влада Войцека вынести было невозможно, как он ни пытался. Хотел самому себе доказать, что может, что сильнее этого проклятого мага, но не мог. Там он видел боль такую, какую не пожелал бы даже самому страшному своему врагу.

Боль свою и боль чужую. На которую Влад смотрел, которая отразилась, фотографией отпечаталась в его темных глазах. Ее он, быть может, не хотел видеть сам и уж точно не желал показывать никому, но сейчас был ранен и слишком устал.

— Спасибо, что помог Яну, — проронил Влад. — Если ты это делал искренне… что ж, мне стоило бы благодарить тебя на коленях. И поэтому я не убил тебя, пока ты трагично смотрел на город. Мне пиздецки жаль, что все так сложилось, Дир, — признался он. — Может, у нас будет еще один шанс. Там, на самом дне.

Дир хотел что-то сказать, спросить, вымолвить хоть слово, вытолкнуть его, застывшее где-то поперек горла, но не смог. Влад чуть отступил назад, погружаясь в тень, тихо и безмолвно, и в следующий миг Дир понял, что стоит на продуваемой всеми ветрами крыше один.

***

Парадный зал гвардейского замка редко когда использовался по назначению — для проведения праздников и торжеств, которые так любили Высшие. Сегодня же в центре выставили длинный стол, укрытый черно-серебряной скатертью, зажгли под потолком тяжелые люстры — необычайно теплый свет залил все помещение. В отличие от обычных приемов, музыка играла не такая пронзительная и торжественная, звучал громкий заливистый смех, с хрипотцой гремел голос командора, ей охотно вторили остальные.

Пир во время чумы. Они праздновали возвращение Влада и крупную победу на Девятом. Победу, которая должна была стать их гибелью.

— За Влада Войцека, моего друга и брата! — вскинула кубок Кара. Ее поддержали довольным воем, в котором явно слышались голоса не обычные, человеческие, а разношерстной звериной стаи.

Влад смотрел на свое отражение в темной поверхности вина, видя алую радужку, светящуюся вокруг узкого зрачка. Вечер пьянил лучше алкоголя, сводил с ума — Влад Войцек, боевой маг, не умел не перехватывать чужие всполохи аур. И эта ночь была такая — дикая и дурманящая, еще сильнее, чем предыдущая. А может, он все еще не отошел от разговора с Диром — мальчишку он тоже видел среди празднующих, он неловко танцевал с одной из девушек, тоже из новобранцев.

Что-то в словах этого ощипанного ангеленыша показалось ему… не страшным, нет. Настоящим. Дир не врал ему, и это выбивало из равновесия гораздо сильнее.

Гвардия, напоенная кровью, назвеневшаяся сталью, ликовала. Бесновалась, будто запертый в клетке зверь. Им позволили запустить когти в трепещущие тельца добычи, хлебнуть горячей крови, а потом снова дернули назад за жесткий поводок. В этот раз не получится. Они вырвутся и станут еще свободнее.

— Настроение не праздничное? — тихо спросил Ян, садясь рядом.

Влад с изумлением заметил, что уставился в одну точку где-то возле Кары и неподвижно сидел несколько минут. Он попытался встряхнуться, моргнул пару раз, словно ощущая пыль на глазах. Сверкающая диким взглядом Кара стояла посреди зала, говорила новый тост. Он не вникал в слова, просто мимолетом отмечал речитативный тон командора, понимал, что она зла, напряжена до предела.

— Наверное, не совсем оправился, — соврал Влад, зная, что проблема совсем не в том и что ему стоит меньше гулять по ночам. Хоть и было это вчера, из-за потраченной на пустой фарс магии его мутило. — Голова еще побаливает слегка…

Ян кивнул, не ответив. Он снисходительно, как сытый кот за птицами, наблюдал за веселящимися гвардейцами. Усмехнулся на вскользь услышанную от кого-то фразу, отпил вина из до сих пор полного до краев кубка Влада. Проходивший мимо демон вежливо кивнул ему, попытался утащить Яна куда-то в другую компанию, но он с неизменной вежливостью отказался.

— Что без меня было? — спросил Влад, наблюдавший странную для него картину.

Как он помнил, к Яну никогда не относились вот так запросто, да и сам он дичился гвардейцев. Они не понимали его, человека, продавшего душу ради полубезумного мертвеца, он просто не особо хотел общаться с грубоватыми демонами, которые немного напоминали ему о детстве, когда его продали в Ад…

Еще один гвардеец скользнул ближе, но, увидев оскал Влада, замаскированный под улыбку, скоро изменил направление. Он с удовольствием отмечал, что хоть что-то остается неизменным: стоит показать клыки, как от тебя тут же отстанут. Универсальный язык Ада.

Влад смотрел на тихо улыбающегося Яна и слишком хорошо знал, что просто так уважение Гвардии не заработать.

— Они смотрят на тебя… как на меня, — почти укоризненно заметил Влад.

— Ты тоже вернулся каким-то другим, — огрызнулся Ян.

— Говорю же, башка болит, — отмахнулся он. — И ты просто от меня отвык. Вот оклемаюсь чутка и снова стану беспринципным мудаком, каким был всегда. Но ты… мне интересно, что ты натворил.

Ян едва не отвернулся, но что-то его остановило. Вцепился зубами в сухие губы, нервно оглядываясь, словно кто-то мог подслушать их разговор, начал сбивчивым хриплым голосом:

— Я думал, я никогда тебя не увижу. Я думал, каждый миг промедления — и тебя будет уже не вытащить… Пока я был уверен, что ты жив, пока каким-то образом чувствовал тебя, я готов был делать что угодно.

Он вдруг рванул рукав рубахи вверх, почти выдирая пуговицы, обнажил магическую печать. Не такая глубокая и заметная, как гвардейская, нанесенная будто бы легкими мазками карандаша, она все равно выделялась на бледной коже.

Боль ударила в висок по-настоящему. Влад успел забыть про заслон, варясь в собственной боли, но теперь в памяти всплывали обрывочные воспоминания. Он не помнил, чем клялся и как, но тогда, осознавая, что придется сдаться, чтобы выгадать время, Влад больше всего хотел сберечь Яна от боли. Взвалить это все на себя, вытерпеть, вынести.

— Зачем ты обрубил контракт? — тихо спросил Ян. — Мы могли бы… не знаю, связаться.

— Я и сам не знал, куда меня притащили, я бы никак не помог. Вы и без меня прекрасно справились.

Он отвернулся; разговор становился каким-то неправильным, невыносимым. Владу хотелось отмахнуться, перевести тему, но Ян вдруг впился стальными пальцами в его запястье, вынуждая посмотреть прямо ему в лицо, искаженное горем:

— Тогда я хотя бы чувствовал, что ты еще жив! Что это все не бессмысленно! А ты закрылся, и я…

— Все, что ты почувствовал бы, — это боль от магии! — жестоко отрубил Влад. — Тебя и так задело, а представляешь, что было бы, если бы она горела постоянно? Так Вацлав достал только одного из нас, а если бы вывел из строя обоих — как думаешь, успели бы вы меня найти?

— Если разделить это на двоих, было бы легче! — упрямо вцепился Ян. — Или ты думаешь, что я бы не выдержал?..

Влад тихо застонал.

— Нет. Я не хотел тебя мучить, ясно? Я знал, что в плену меня не оставят в покое, я слишком много знаю, но я и представить не мог, что Вацлав устроит… И единственное, что позволяло мне держаться, — это мысль о том, что я тебя от этого спас. Потому что я и так достаточно испортил тебе жизнь, Ян! — Он не хотел этого говорить, но уже не смог остановиться. — Ты мог бы жить в мире людей и заниматься любимой работой, а в итоге попал в Ад, продал душу! Ты сотни раз мог погибнуть из-за меня и Гвардии! Да, я знаю, что Инквизиция — тоже пиздец неспокойное место, но согласись, что тут тебя могут убить на каждом шагу!

— Но я хотел, — прошептал Ян. — Хотел продать душу, чтобы тебя не казнили. Хотел разделить с тобой эту боль, чтобы ты не сошел с ума. Мы напарники, Войцек. Почему ты вдруг решил, что это для меня будет лучше?

— Прости, — обреченно сказал Влад, потому что больше ничего не оставалось. — Ты прав. Я урод.

— Блядь, да я не об этом!.. — он зарычал. По-настоящему, по-демонски зарычал. — Ты не виноват, я просто пытаюсь сказать, что мы должны решать это вместе. Как напарники. Я тебе доверяю, но иногда твои решения едва тебя не убивают, Войцек… И сними уже этот чертов заслон! — потребовал Ян.

Влад придирчиво осмотрел рисунок еще раз, даже не предполагая, что за заклинание он тогда говорил, все расплывалось. Иногда магия становилась инстинктивной, неуправляемой, и тогда он больше всего на свете хотел сделать что-то правильно — спасти Яна. Вздохнув, Влад провел рукой по тонким синим венам, просвечивающим сквозь печать, улыбнулся с облегчением — от прикосновения осталась чистая кожа. Магические чернила медленно исчезали, словно испугавшись Влада, пока не испарились совсем.

— Больше так не делай, — ворчливо попросил Ян. — Без разрешения, в смысле. Я туда другую татуировку хотел, — хмыкнул он, улыбаясь.

Контракт зазвенел, оплел их обоих заново, и Влад обреченно стиснул зубы, чтобы не замурлыкать от удовольствия — или что еще похуже. Он слишком скучал по этому ощущению, общему, сопричастному, и теперь все наконец-то было в порядке. Теперь ему не хотелось сбежать в ночь и выместить злость на ком-то.

Ян потянулся налить еще, но Влад неожиданно остановил его, мягко перехватив за руку. Удивленный Ян дернулся, сердито, по-кошачьи зашипев, был бы демоном — прижал бы к голове заостренные уши, хлестнул хвостом. Он не злился, больше нет, с радостью понимал Влад, но что-то его тяготило. Но заливать это — последнее дело, Влад знал по себе.

— Хватит, — уверенно заявил он.

В глазах Яна Влад снова ловил отражение поалевших радужек и никак не мог понять, кажется это ему или нет. От духоты — не спасали даже раскрытые окна — кружилась голова.

— Пока тебя не было, я людей… демонов… да какая, к черту, разница… Пытал, — сипло выпалил Ян. Смотрел загнанно, дико, как напуганный звереныш.

Влад безотчетно вцепился руками в подлокотники стула с резной спинкой. Он знал, что Ян умеет, что инквизиторов этому теперь учат — он, правда, такого еще не застал, но видел мельком учебники из академии. Не мог себе представить, чтобы Ян, всегда пытавшийся всем помочь, мучил кого-то… и из-за кого, из-за него, Влада?

— Идиот, — неожиданно доброжелательно ответил он. — Ты же знаешь, что я всегда вернусь. Что бы ни случилось, ты от меня не отделаешься.

Самоуверенно вышло, но что ж поделаешь. Тихий, задушенный не то смех, не то всхлип зашелестел справа. Вид у Яна был такой, будто ему с размаху отвесили пощечину, он недоверчиво косился на Влада: надо же, и кричать не стал…

Влад понимал — сам сделал бы то же самое. Но все же это надо было обдумать.

— Курить ты тоже не бросил, правда? — усмехнулся Влад, чтобы как-то отвлечься. Ян пожал плечами, натянуто улыбаясь. — Предлагаю незаметно испариться на балкон.

Аккуратно отодвигая стул, он успел кивнуть Каре, отсалютовав ей от виска в привычной гвардейской манере. Их легко выпустили из тесного круга, позволили сбежать — иначе Влад никак не мог назвать это свое желание. Прочь от всех, он бы кинулся сейчас в глухой лес, мечтая там потеряться и никогда не найти дорогу обратно. Слишком много шума от них всех — у него начинала все сильнее болеть голова. Отвык, заточенный в четырех стенах.

На балконе было прохладно, Влад перегнулся через парапет, с наслаждением вдыхая воздух, всмотрелся в темноту внизу. Опасное, кружащее голову зрелище. Он представлял, как срывается, с наслаждением улыбаясь.

— Не упадешь? — тихо спросил Ян. Осторожно прислонился к стене чуть поодаль.

Прикурив, он внимательно следил за Владом, готовясь в любой момент кинуться и подхватить его — подмечая это по замершей, подобравшейся для броска фигуре, Влад довольно оскалился.

— Если бы я боялся упасть, я бы не жил вовсе, Ян. Жизнь — это самое безумное и отчаянное падение, какое только можно представить. Или грохнусь, или полечу, тут уж два варианта, — довольно заметил он. Легко вспрыгнул на перила, опасно балансируя. — Спокойно, шутка. Я не хочу умирать. Сейчас — я не хочу. Я хочу жить.

Он помнил собственный дрожащий голос и отчаяние, с которым он выплевывал эту фразу в лицо Вацлаву. Острое понимание, что раньше он не жил вовсе, что все происходящее сейчас — это второй шанс.

Не хотелось бы проебать и его.

— Спасибо хоть, меня не роняешь вниз… как обычно, — ехидно, чуть оживая, заметил Ян. И все равно колкость прозвучала как-то растерянно, словно наигранно. Влад легко не обратил на это внимания, зная, что Ян не притворяется — просто устал.

Ловко утащив у него пачку хитрым движением, Влад сам взял сигарету, покрутил ее меж пальцев, прикурил от заплясавших на ладони искр. Он знал, насколько опасно играть с боевыми заклинаниями, но сейчас, сидя на краю мира, не мог удержаться от нового риска.

Он взял бы револьвер с одной пулей на барабан и приложил его к виску. Или лучше — заряженный, надеясь на осечку. Взял бы с твердой уверенностью, что останется жив.

Без страха балансируя над бездной, он запрокидывал голову к небу, с сожалением не находя звезд на магической иллюзии, нависшей над Столицей. Он не знал, что было под ней. Может, абсолютная пустота или еще что.

Влад не хотел пока это выяснять. Опасно откинувшись назад, он говорил о чем-то с пьяной легкостью, чувствуя горький привкус табака, по-мальчишечьи широко улыбаясь, ловя такую же улыбку, полускрытую дымом.

Да, пожалуй, на какой-то миг он был счастлив. И свободен.

На краю мира медленно выкатывалось из тьмы красное солнце, раскрашивая небо прожилками алого. Словно пульсирующая кровь, оно знаменовало зарождающийся день.

Под ними шумела Столица, звенели в парадном гвардейском зале бокалы и громкие голоса. Ночь пахла пряностями и огнем, воздух дрожал, голову кружил алкогольный дух свободы. Бушующая, словно волна прибоя, Гвардия не собиралась успокаиваться еще долгое время, но, стоило только отстраниться от их пьяного шума, можно было уловить нечто иное.

Тихий шелест крыльев. Крыльев…

Влад поднял голову, застыв с этой искренней улыбкой на лице, мигом утратившей свою ценность. Перестал дышать, не заметив этого, мертвое сердце застыло.

Наша жизнь — последняя улыбка на губах висельника. Так он, кажется, когда-то говорил.

Теперь эта строчка сама взметнулась в голове, когда по городу прокатилась невидимая волна какой-то странной силы. Той, которая чуть раньше выдирала из него жизнь. Той, чей отголосок он чувствовал с момента, когда на Дворец напали в ночи. Когда это все началось.

Свет неожиданно потух. Потух в большом зале позади них, и грянул громкий женский взвизг. Исчез в маленьких окошках города, простиравшегося внизу. Солнце просто пропало, вдруг перестало существовать, поглощенное глубокой темнотой.

Паника и крик, прокатившийся по городу. Искренний, испуганный вопль существа, оказавшегося вдруг в самой глубокой бездне.

Влад почувствовал, как падает, не удержавшись, дернувшись в глухой темноте — отклонившись, он почти закричал.

Кто-то уверенно схватил его за расстегнутый воротник — Влад захрипел, снова обретая дыхание, почувствовал, как его за секунду до падения тянут назад, на балкон, увлекая прямо на пол. Больно ударившись локтем, он тяжело рухнул на вскрикнувшего Яна.

Он почувствовал едкий страх, разлившийся по городу. Почувствовал, как лихорадочного трясет его самого. Или Яна — уже не разобрать.

Человек, всю жизнь стремившийся к темноте с тем остервенением, с каким обычно прокладывают путь чрез тернии к звездам, точно так же боится бездны, взглянувшей на него в ответ.

Слыша грохот в зале, он хотел подняться, но услышал болезненное шипение Яна где-то рядом. Побоялся двинуться, совершенно ничего не видя. Вдруг — хруст кости? Ян вообще — сплошные косточки, он всегда боялся что-нибудь сломать.

— Это что, конец света? — тихо прошептал под ухом Ян. От него веяло огнем, словно он все еще горел; Влад хотел было отстраниться, но не смог.

Пламя чиркнувшей зажигалки нервно заплясало у щеки; Ян держал ее неровно, левой рукой, а правая как-то неудачно подломилась. В зале сверкали вспышки заклинаний и недовольным рыком звучал голос Кары, гремели ботинки по лестницам, вслепую распахивались двери, но им обоим сейчас было все равно.

Город размеренно погружался в хаос.

— Это начало конца, — отчего-то был убежден Влад. Тоже, срываясь на лихорадочный шепот, он чувствовал боль в пальцах, которыми пытался впиться в мрамор. — То, чего мы больше всего боялись. То, что должно было грясти… Ты тоже слышишь?

Ян коротко кивнул. Влад не видел его лица, но почувствовал движение напрягшегося тела.

— Шорох крыльев.

Они оба замерли, пораженные и странным звуком с небес, и — вдруг — неловкостью ситуации. Горячее дыхание Яна щекотало открытую шею, от волос его пахло кофе и сигаретами, чем-то полынным. Влад никак не мог найти сил подняться — и дело было вовсе не в ноющем после болезни теле. Он тяжело мотнул головой, то ли пытаясь стряхнуть невразумительное наваждение, то ли кивая сам себе.

— Влад?.. — тихо и неуверенно окликнули его.

— Знаешь, как я устал? — заговорил он, подозревающий, что смелость придает по большей части опьянение и яркий страх перед наступающей тьмой. — Хватит гребаных формальностей, Ян. Ты самое, блять, дорогое, что у меня есть, я жить без тебя не могу. — В темноте чудом нашарил его правую руку, чувствуя, как жжется печать контракта. Теперь — без преград. — Пока смерть не разлучит нас, да? Может, меня завтра не будет уже… И всего этого проклятого мира. Вон — конец света, и все.

— Да ты романтик, Войцек, — фыркнул Ян, бессовестно его перебивая, рассмеялся: — Нет-нет, продолжай, я молчу…

Влад оскалился, но ничего не сказал. Вообще ничего выговорить больше не мог. Ян не шевелился. В неярком пляшущем огоньке зажигалки видно было, как прикрыл глаза.

— Я слов таких не знаю… — растерянно вздохнул Влад. — Никогда не знал.

— Все проще, Влад, гораздо, — светло улыбнулся Ян. — Не надо слов.

Печать слегка колола кожу, мысли мешались: свои и чужие.

— Уверен?.. — только спросил Ян.

— А можно? — тихо, почти нежно сказал Влад, вспоминая недавний разговор про контракт.

— Да.

На вкус Ян горьковато-пряный от намертво въевшегося табака и адского вина; дыхание жглось — и сам Ян обжигал. Собственное сердце бешено колотилось; Влад задохнулся, еще не верил, что он это творит, — но прижался доверчиво, осторожно запутался пальцами в его взлохмаченных волосах. Ему хотелось остаться так навсегда, уткнуться Яну в висок, шептать что-то, ласково целуя за ухом.

Где-то издалека кричала Кара, нервно и громко. Тьма глушила все звуки, все крики встревоженного города, подбиралась ближе, словно собиралась сожрать и их, голодно урча. В какой-то миг стало понятно, что дороги назад уже никогда не будет.

Ян бессильно уронил руку, и тоненький огонек зажигалки угас в глубокой темноте.