Филипп

- Вы не собираетесь выезжать на место? - спросил Филипп.

- Господь с вами, - отозвался Евгеша почти с укоризной, - Зачем же? На то дозорные есть. Пусть едут, да разбираются. Каждый должен своими обязанностями заниматься.

Они говорили по телефону, но Филипп и по голосу разбирал скептическую усмешку. Его собеседник, конечно же, как и он сам, предчувствовал, что ехать в Порожино им всё равно придется. Но таковы уж правила игры, всему свой черёд.

- Вы ведь не станете возражать, если мои дозорные тоже там поработают? - общаясь с Евгешей, он поневоле набирался этакого собственнического отношения ко всему, что находилось в Заледеевске, на вверенной ему, и стало быть - на его территории, - Всё-таки происшествие неоднозначное.

- Да пожалуйста, - благодушно дозволил Евгеша, - Помощь не повредит. Да и опыт пора наращивать в ведении совместных действий. Чтобы не было потом, знаете, конкуренции на ножах, как в иных прочих районах.

Собственно, команда из Дмитрия, Фёдора и Тумана, Порожино так и не покидала, а блюла, как было предписано главой, место происшествия. А также проводила предварительный осмотр. И то, что уже было обнаружено, не могло не встревожить.

Вампир в доме сгорел не один. В одной из комнат дома вполне себе законопослушного слабачка-кровососа нашлись останки трупа. Дмитрию сложно судить, с его уровнем, но использовав один из казённых амулетов, он с большой долей вероятности предположил, что молодой мужчина мёртв был ещё до пожара, и скорее всего - обескровлен вчистую.

А ещё Филиппу очень не нравилось, что пожар случился именно сразу по приезде ночных дозорных. Это ведь не совпадение, верно? Не бывает таких совпадений. И конечно же, Жальцев это тоже понимает.

- Хорошо, - легко согласился Филипп, и вдруг подумав, а какого чёрта?, добавил, - Звоните, как соберётесь в дорогу.

- Всенепременно, - мурлыкнул тёмный с различимой через трубку крокодильей ухмылкой, и отключился.

Филипп же в задумчивости постучал по столешнице пальцами. Дел и в самом деле порядком, не до разъездов. Дозвонился Дмитрию, передал слова Жальцева о том, что на месте скоро будут тёмные в количестве четверых дозорных, и желательно бы с ними сотрудничать.

- Всё, что мы собрали, передать? - уточнил Дмитрий. Его голос, сразу снизился почти до баса, как бывало, если он задумывался о чём-то мрачном или становился чем-то недоволен, - Без... купюр?

- Разумеется. - подтвердил Филипп, - Скопировать и передать. Дело, кажется, серьёзное.

- Но...

- Дмитрий, - не стал дослушивать Филипп, - У Ночного и Дневного Дозоров задача и цель одна. Конкуренция здесь неуместна. Не думаю, что взаимодействие между нами в Заледеевске стоит с этого начинать.

Дмитрий пробубнил за пределы трубки нечто вроде: "Ещё бы тёмным это объяснить..."

- Я понимаю, - смягчился Филипп, - Возможно, в Сарске вы привыкли к иному. Но здесь всё гораздо сложнее. Или наоборот - проще. Если мы не будем сотрудничать, то не справимся. Ни мы, ни они. Это понятно?

- Да. - выдавил дозорный, и по тону слышно, что всё для него совсем не понятно.

- Хорошо. Звоните, если будет ещё что-то. Всё-таки мне хотелось бы узнавать новости раньше тёмных, - закончил Филипп.

Пожалуй, последние слова были скорее уступкой только начавшему перестройку сознанию Дмитрия, проработавшего в Сарске больше десяти лет совсем другим порядком.

Филипп, разумеется, и не собирался доверять тёмным безмерно. Но эта вот попытка что-то изменить во взаимодействии тёмных и светлых, хотя бы здесь, в Заледеевске, казалась ему самому неким протестом всему миру, Гесеру... да бог знает, кому ещё! Наверное, он всё-же унаследовал от отца толику бунтарского упрямства, которого раньше за собой не замечал.

Он и не ожидал, что Дневной Дозор Заледеевска (читай - Евгеша) сразу подастся на его дружественный посыл, но с чего-то надо начинать? Хотя бы попробовать?

А ещё он мысленно уже начал строить планы на предстоящую поездку в Порожино.

Порожино

Возле пепелища было тихо и безлюдно. Любопытных селян разогнали легким импульсом и выставили сферу невнимания. Туман ходил по избам, снимая показания, выясняя хоть какие-нибудь подробности произошедшего. А так же пытаясь вычислить личность погибшего в пожаре человека. Если, разумеется, тот был местным.

Дмитрий бродил вокруг пепелища, выискивая, что ещё не задокументировано. После разговора с начальством по телефону, он был то ли задумчив, то ли сердит.

В по-зимнему ранних сумерках повалил густой, пушистый снег, и пришлось ещё от него купол устанавливать, чтобы не завалило место происшествия.

Фёдор, всё это время стоял возле их машины, им же подогнанной ближе к месту. Хмурился, думал, ковырял мёрзлую слякоть носком ботинка. Старшие в таких случаях курят, оборотню же эта вредная привычка была недоступна.

Промаявшись в ожидании указаний ещё немного, он крикнул:

- Дим! - и когда старший дозорный обернулся, сказал, - Я пойду, к Масловой схожу. Пообщаюсь.

Дмитрий в несколько шагов оказался рядом, посмотрел внимательно на парня:

- Один?

- Один, а что? - небрежно отозвался Фёдор. Присовокупил для пущей убедительности, - Спрошу, может она что знает.

- Федь, - заговорил Дмитрий медленно, - Тут такая... ерунда творится. Откуда мы знаем, что от этой... оборотня ожидать? Да и потом...

- Да ладно тебе! - не выдержал Фёдор, - Ничего со мной не будет. В крайнем случае, я тебе позвоню.

Дмитрий поколебался ещё немного. В принципе, Фёдор - взрослый мальчик. И Филипп изо всех сил поддерживает в Дозоре такое отношение к нему - на равных. К тому же, по требованию всё того же Филиппа, на смартфоне каждого сотрудника Дозора имелась этакая "тревожная кнопка", по нажатии мгновенно извещающая о неладном и центральный офис, и тех дозорных, что ближе всего находятся.

- Ладно. - нехотя разрешил он, - Только недолго.

Фёдор тут же развернулся, и пошёл прочь, по утоптанной самопальными пожаротушителями обочине, которую уже успел хорошенько присыпать обильный свежий снежок.

Дмитрий запоздало вспомнил, что адреса Масловой Фёдор не спросил, да было уже поздно, парень уверенно скрылся за ближайшим поворотом, совсем потерявшись в снегопаде.

Фёдор

Собственно, он знал, куда идти. Чувствовал. Даже на покрытой снегом, промёрзлой земле он различал оттенок чужого следа. Следа оборотня. Чутье это складывалось не только из нюха и сумеречного зрения иного. Было ещё что-то внутри, где-то в солнечном сплетении. Напряженный комок, растущий и давящий с каждым шагом. Маслова видеть его не хотела. Впрочем, как и он её. Да только не ими придуманные неписанные правила их желания не спрашивали.

Домик оказался совсем старый, на самой окраине, неустроенный, запущенный, как нелюбимый ребёнок. Накренившийся забор, облупленные наличники на окнах давно не крашены, шифер на крыше местами перекосило. Лишь забитая свежими дровами поленница, следы у крыльца, да дымок над трубой говорили о том, что тут кто-то живёт.

Фёдор поднялся по скрипучим ступенькам, постучал в дверь, и вошёл.

Волчица возилась у тумбы под окном, где стояла компактная электроплитка на две конфорки. Там кипел чайник.

- Здрасьте, - сказал Фёдор, неловко стуча ботинками, стряхивая с них снег на коврик у порога.

- Куртку в угол повесь, - равнодушно сказала она, - Не разувайся, пол холодный, а тапок у меня нет. Садись за стол, сейчас чай заварю.

Так сказала, будто он её частый гость, и виделись совсем недавно.

Фёдор поступил как было велено, и усевшись за стол под вторым окном, стал осматриваться.

В избе было чисто, но как-то... бездушно. Заметно, что здесь остановились ненадолго, и поэтому обустраиваться как следует не считают нужным. Пахло сырыми дровами и костром. В другой комнате, за наполовину задернутой занавеской, он увидел застланный китайским мохнатым пледом спальный диван.

Хозяйка, без объемистого пуховика, казалась совсем молодой. Невысокая, стройная, коротко стриженная, в джинсах и вязаной кофте. Она поставила на стол перед Фёдором кружку со свежим чаем и стеклянную вазочку с магазинным печеньем. Села напротив, вроде и глядя на него, а вроде и не видя.

- Спасибо, - выдавил из себя Фёдор, взялся за кружку, и стал дуть на горячий чай, пахнущий какими-то травами, типа ромашки или ноготков, какие мама заваривала ему от простуды.

Перед хозяйкой тоже стояла кружка с чаем, но она, казалось, пить его и не собиралась.

- Зачем ты пришёл? - спросила волчица, обрывая напряжённое молчание.

Фёдор поставил кружку, из которой так и не успел отхлебнуть.

- Я не знал, что вы здесь живёте, - честно признался он, - Но раз уж приехал...

- Я тебе не враг. - безразлично сказала Маслова, - Мстить не собираюсь. Понимаю, что твоей вины нет. Он сам виноват.

- Хорошо. - не скрывая облегчения выдохнул Фёдор.

- Про вампира ничего не знаю, - опережая вопрос добавила волчица, - Я ведь здесь недолго. Может, ведьма знает?

Глаза у неё были светло-светло серые, с длинными, темными ресницами, очень красивые. И Фёдор поймал себя на мысли, что эта женщина не вызывает у него совсем никакого негатива, ни страха, ни ненависти.

- А почему вы из Твороговки уехали? - неожиданно для самого себя спросил он, и тут же спохватился, - Извините.

Волчица наконец сфокусировала на нём свой взгляд, словно только что увидела. Он подумал - не ответит. Но она ответила.

- Я давно хотела уехать. Он не пускал. Я на юге раньше жила, в Севастополе. А здесь холодно. Мне должны деньги перевести, с работы. И я уеду совсем.

Это был не очень-то понятный ответ, но Фёдор не стал допытываться. Он подумал, что надо бы всё же вести себя как дозорный. Он ведь по предстоящему расследованию что-нибудь хотел узнать. Но что бы такое спросить? Ну, что бы спросил у волчицы Дмитрий, например?

- И всё-таки, - внутренне смущаясь, попробовал он, - Может вы видели, с кем общался... этот... вампир? - имя кровососа, как назло, совсем вылетело из памяти, - Приезжал кто-то к нему?

Маслова вновь будто надолго зависла. Ответит или нет, непонятно. Заторможенно взяла свой чай, отпила.

- Как тебя звать? - вдруг спросила она.

И Фёдор запоздало хватился, что как дозорному, ему следовало представиться ещё когда вошел.

- Фёдор. Фёдор Телеш.

Она кивнула.

- Запах мой запомни, Фёдор, - и в ответ на его явное недоумение, пояснила, с оттенком усмешки, - Ты же по запаху меня нашёл. Если будет необходимость, можешь другому оборотню передать, в доказательство, что ты меня знаешь, и что я тебе не враг.

Фёдор только теперь осознал, что воспринимает собеседницу несколько иначе, чем если бы всё ещё был простым человеком. Или даже магом. Полнее, ярче. Не запах тела, нет. Запах... сумеречного естества, передающего нрав, характер и состояние. 

А осознав, понял, как сильно любила волчица своего мужа, и до чего ей сейчас плохо. Вот почему уехала из их дома, надёжного, крепкого, с любовью выстроенного и обихоженного. Чтобы даже в тот недолгий срок перед дальней дорогой не видеть перед глазами ничего, напоминающего о прежней жизни. По загривку парня пронеслись мурашки, аж затошнило от полноты ощущений чужого горя. 

И сколько же ещё вот таких мелочей, известных каждому оборотню, ему не знакомы?

- Я не обязана... свидетельствовать. - вновь заговорила волчица.

Фёдор напрягся. Значит, всё-таки кого-то видела. И видела, выходит, тёмного. Но говорить ничего не станет. Если только свои, тёмные не надавят. А после этого ещё и виновата будет в том, что раскололась. И он понял, решил для себя, что скажет о своих догадках лишь когда она уедет.

- Когда вы уезжаете? - спросил он.

Женщина впилась в него острым звериным взглядом, сразу догадавшись о причинах вопроса.

- Неделя, не больше.

- Скоро здесь будут тёмные дозорные, - возразил Фёдор, и добавил, сам от себя не ожидая, - Я им скажу, что с вами беседовал, и что вы ничего не знаете.

Она по-женски сочувственно покачала головой, оперлась подбородком в ладонь стоящей локтем на столешнице руки:

- Накажут тебя, дурачок...

- Справлюсь, - как мог солидно ответил он. Поднялся, направившись к своей куртке у двери.

Его странное чутьё, иногда сбивавшее с толку, как было с тем же Степаном, например, со светлым... Хотя, оказалось, что он совсем и не Степан, а непонятно кто... Вобщем, по итогам оказалось, что это чутьё, указывавшее на злонамеренность собеседника, говорило ему правду. Тогда.

А вот сейчас, в присутствии тёмной, оборотня, чутьё это молчало. И верить ли ему - тот ещё вопрос.

Он уже надел куртку, и крутил в руках свою вязаную шапку, решая, надеть ли её сейчас или на улице, но вдруг рефлекторно обернулся и оскалился.

Волчица стояла близко-близко, невероятным образом мгновенно переместившись к нему из-за стола, смотрела прямо в глаза. Фёдор выдохнул, расслабляясь. Дура. Щас бы вот перекинулся от неожиданности, и неизвестно, какой степени членовредительства они друг другу нанесли бы в запале.

- Запах возьми. - сказала волчица, - Он меня не видел. Но может легко догадаться, кто его сдал.

- Понятно. - ответил Фёдор, завороженно ощущая, как втискивается в сознание оборотня ещё один новый запах, мужской, сдобренный каким-то парфюмом, пробуждающий перед внутренним взором смутные очертания его обладателя, - Спасибо. А вы уж постарайтесь поскорее... в Севастополь свой...

- Постараюсь.

Красивые глаза женщины погасли, совсем теряя жизнь. И стало видно, как много мелких морщинок вокруг них, и смысла их прятать она больше не видела.

Фёдор выбрался на крыльцо, вдохнул полной грудью, как после тяжкого гнёта. Увидел, что уже порядочно стемнело. 

Вдали взлаяла и завыла собака, протяжно, горько. Ей отозвалась другая, и пошло по кругу. Их хозяева выскакивали из домов, кричали, велели заткнуться, кидали в своих четвероногих сторожей чем ни попадя, и вскоре на село опустилась предночная тишина.