В первые дни после выписки Дану было тяжело, Марк это видел. Дан даже признался, что чувствует себя здесь чужим: ему было сложно вжиться в этот мир. Он не пил вина, не курил, не пил кофе, не принимал никаких таблеток. Марку особо не приходилось за этим следить: Торески сам осознал, насколько это важно. Первое время он даже есть ничего не мог. Из того, что попадало в его тарелку, он съедал только четверть. Он похудел ещё больше, но физическое здоровье от этого не пострадало; наоборот, он был живее и энергичнее, чем прежде.

      Марк позволил ему выпить немного вина и сделать пару затяжек.

      — Как-то странно, — проговорил Дан, глядя на сигарету, — никакого желания нет курить, представляешь?

      — В самом деле?

      — Да… — Он затушил сигарету о край пепельницы. — Мне не хочется курить. А вот ещё вина я бы выпил.

      Марк подумал, что ничего плохого в этом нет, и налил ему второй бокал.

      — Да… — Дан поглядел сквозь бокал на свет. — Я могу выпить, и я чувствую меру… Я бы не стал сейчас пить четыре бутылки, Марк. Двух бокалов вполне достаточно.

      Зазвонил телефон.

      — А? — Торески снял трубку. — Привет… Да, уже… Я назначил на четверг… Пригласи их… Потому что… Нет. Не поэтому. Это для меня… Что? Семь? Почему семь? Ясно… Хорошо, подготовь все документы… — Он положил трубку. — В четверг у меня важная сделка.

      — И?

      — И ты поедешь со мной.

      — Зачем?

      — Как мой менеджер. Ты, помнится, согласился со мной работать… — Дан изогнул бровь.

      И Марку пришлось ехать с ним в компанию.

      Когда Дан собрал своих «сенаторов» (Марк не смог определить назначение всех этих людей, но они настолько были напыщенные, что и впрямь походили на сенаторов) и предложил всем занять свои места, Эван попросил разрешения спросить кое-что.

      — Господин директор объяснит присутствие… — Эван головой указал на Марка.

      — Он будет работать с нами. — Дан отодвинул своё кресло и сел. — Мне необходимы здравые идеи.

      Эван загрёб свои волосы назад и обратился ко всем собравшимся:

      — В нашей компании появился новый человек. Разрешите представить вам нового заместителя господина Торески…

      Для Марка это было такой же неожиданностью, как и для всех прочих. Несмотря на то, что от этих слов у него в голове всё перемешалось, он смог сделать несколько дельных замечаний в ходе переговоров.

      Потом Марк, разумеется, потребовал объяснений.

      — Видишь ли, — сказал Дан, — я хотел бы тебя назначить директором, но ведь это место уже занято. Мной. Так что это выглядело бы глупо, не так ли?

      Ну что тут можно было возразить?

      Пару недель всё было просто отлично, но потом что-то случилось.

      Марк валялся дома на кровати, ждал Дана. Тот разгуливал по спальне с мобильником, обсуждая какие-то переговоры с итальянцами. Это длилось часа полтора, и Марк даже начал задремывать, так как время было уже полпервого ночи. Наконец, Дан отложил телефон и с облегчением вздохнул:

      — Как я устал от этого трёпа…

      — Иди сюда, я тебя пожалею. — Марк поманил его.

      Торески поставил колено на кровать, но его мобильник опять зазвонил.

      — Не бери. — Марк вдруг почувствовал какую-то панику.

      — Да это опять Эван, наверное, забыл что-нибудь… — Дан вернулся к столу и взял мобильник. — Да? — и его лицо мгновенно изменилось: — Это Дан. Нет… Что? Это… Да, конечно. — Тут он как будто растерялся, но скоро овладел собой. — Я понимаю… Я правда понимаю… Я постараюсь… Никаких препятствий с моей стороны, я обещаю… Не беспокойся. Я всё скажу…

      Он отложил мобильник, сел прямо на стол и очень странно посмотрел на Марка.

      — Что? — Марк приподнялся. — Что такое, Дан? Кто звонил?

      Дан какое-то время молчал, как будто обдумывая что-то своё.

      — Эй, — окликнул его Марк, — кто звонил, я спрашиваю?

      — Никто.

      — Послушай, какие между нами могут быть секреты? — Марк возмутился. — Расскажи мне.

      — Не о чем рассказывать. — Тень сбежала с его лица, он забрался на кровать, обвил шею любовника руками. — Ты, помнится, собирался меня жалеть? Нехорошо не выполнять своих обещаний!

      Марк отвлёкся, но ощущение того, что что-то не так, осталось. Марк сделал вид, что уснул, а сам сквозь ресницы наблюдал за любовником. Дану явно не спалось: он долго ворочался с боку на бок, потом встал и заходил по спальне кругами. Марка это очень встревожило: Дан вёл себя так, словно ему нужна была доза… Потом он остановился, достал сигарету и закурил. Марк ещё больше встревожился: в последнее время Дан не курил вообще. Докурив, Дан залез на кровать, взял Марка за плечо и прошептал ему на ухо:

      — Марк, ты спишь?

      Марк решил поиграть в спящего, надеясь хоть что-то прояснить. Дан потормошил его ещё немного и почти бегом покинул спальню. Естественно, что Марк пошёл следом. Он нашёл Дана на кухне. Тот плакал и пил виски прямо из горлышка бутылки. Его всего трясло.

      — Дан! — Марк отобрал у него бутылку. — Что ты делаешь!

      Дан бросился к нему на шею.

      — Ты… сорвался? — Марк сжал его и почувствовал, что он весь холодный.

      — Нет…

      — Тогда что с тобой? — Марк попытался заглянуть ему в лицо, но Дан ещё глубже зарылся лицом в его рубашку.

      Всё-таки, это походило на рецидив. Марк очень боялся, что Дан сорвётся, и опять всё полетит к чертям.

      — Я справлюсь… справлюсь… — со всхлипом выговорил он, отодвигаясь от Марка.

      Его глаза моментально распухли от слёз, он был очень бледен, но, похоже, взял себя в руки. Он вытер глаза и напился холодной воды прямо из-под крана.

      — Я в полном порядке, — сказал он, поворачиваясь к Марку.

      В его глазах просквозила тоска, смешанная с принуждённой бодростью.

      — Что такое?

      — Нам нужно поговорить, — выговорил Торески.

      — Поговорить? — Марк посмотрел на часы. — Да сейчас полчетвёртого! Не кажется, что время неподходящее?

      Дан, не слушая его, опять отхлебнул из бутылки и, морщась, вытер губы.

      — Не пей, Дан, я тебя умоляю!

      — Мне нужно было… чтобы набраться смелости и начать этот разговор. — Дан сел. — Нам надо поговорить. Сейчас.

      — Ты меня пугаешь, Дан. — Марк уже и думать забыл про сон.

      — Помнишь… ты как-то сказал, что оставишь меня, только когда я сам тебя об этом попрошу? — Дан какими-то совершенно чёрными глазами посмотрел на него.

      — Помню. — Марк не понимал ещё, к чему он ведёт.

      — Так вот я тебя об этом прошу, — с усилием выговорил Дан.

      — О чём просишь? — не понял Марк.

      — Я хочу, чтобы мы расстались, — твёрдо проговорил Дан.

      Марк сел где стоял, почувствовав, что пол уходит из-под ног:

      — Что… Что ты только что сказал?

      Он дикими глазами посмотрел на Дана. Тот повторил, и из его глаз вновь потекли слёзы.

      — Я не ослышался? — Марк не верил своим ушам. — Ты… хочешь, чтобы мы расстались?

      — Да… О Боже… — Он сжал рот ладонью.

      — Но почему? Что вдруг могло такое случиться? — Марк почувствовал себя беспомощным. — Ты меня разлюбил?

      — Я люблю тебя больше жизни, Марк, но мы должны расстаться, — почти прошептал Торески.

      — Почему? Как это «должны»?

      — Твоя жена звонила, — наконец, сказал Дан.

      — При чём тут моя жена? Мы разводимся, — возмутился Марк.

      — Нет, вы не разводитесь. Ты вернёшься к ней.

      — Что?!

      — Да. Я прошу тебя уехать завтра же. — И он отвернулся.

      Марк долго смотрел в одну точку, силясь хоть как-нибудь на это прореагировать.

      — Что всё это значит, Дан? — спросил он, наконец, чувствуя, что комок подкатывает к горлу.

      Дан так вздохнул, как будто у него сердце разорвалось.

      — Дан, я тебя умоляю…

      — Она беременна.

      — Кто?

      — Твоя жена. Ты должен к ней вернуться. Это однозначно. — Дан встал. — Мы разрываем наши отношения. Завтра ты улетаешь и больше не будешь искать встречи со мной.

      Он опять всхлипнул и убежал.

      Марк остался сидеть, как будто его пригвоздили. Она беременна… Дан его бросает…

      Марк на деревянных ногах отправился наверх. Дан был в спальне. Он лежал ничком на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Марк присел рядом, провёл ладонью по его спине.

      — Ты это сделаешь. Это важнее нас с тобой, — буркнул Торески, не поднимая головы. — Ты обещал мне, и ты это сделаешь.

      — Дан! — Марк перевернул его.

      — Я справлюсь, за меня можешь не беспокоиться. Но ты ведь понимаешь, что я прав?

      — Ничего не хочу понимать. — Марк положил голову ему на грудь. — Что же со мной будет, Дан? Как я смогу жить без тебя?

      Дан не ответил.

      Это утро было одним из самых тяжёлых в жизни Марка. Дан, видно, страдал не меньше. Когда Марк проснулся, в пепельнице лежало с десяток окурков. Дан сидел на кровати, и вид у него был неважный. Посередине комнаты стоял собранный чемодан. Марк обречённо закрыл лицо руками.

      — Вставай, Марк. Твой самолёт через час.

      Его голос дрожал.

      — И уже ничего нельзя переиграть? — Марк сел.

      — Ты ведь знаешь, я бы ни за что не отдал тебя ей, но… Это ведь твой ребёнок, Марк… — Дан улыбнулся, но его улыбка была искусственной. — Ты должен сделать правильный выбор, Марк. Я хочу, чтобы ты выбрал своего ребёнка. Ты знаешь, чего мне стоит это сказать… Но ведь я прав.

      — Поцелуешь меня? — Марк чувствовал, что комок в горле подкатывает всё выше.

      Дан его поцеловал. Поцелуй этот был горьким. Потому что Дан выкурил столько сигарет? А возможно от осознания того, что это конец.

      — Ты меня отвезёшь? — спросил потом Марк.

      — Отвезу. Хочу убедиться, что ты действительно сел в самолёт. — Он попробовал пошутить, но получилось совсем не смешно.

      Они вышли на улицу. Было необыкновенно тепло, как будто уже началась весна, но до весны был ещё месяц.

      — Ты не будешь искать со мной встречи.

      — Дан…

      — Не будешь. Хочу тебе показать кое-что… — Он вынул свой мобильник и вдруг закинул его куда-то в снег. — Вот, ты не сможешь мне позвонить.

      — Дан… — тоскливо протянул Марк.

      — Я сменю все номера. Так лучше. Не возникнет искушения. Лучше и тебе так поступить. — Он явно говорил не то, что думал.

      — Дан…

      Торески сел в машину и с силой захлопнул дверцу. Марк вздохнул. Нужно было поступить правильно? Он поступал правильно.

      — Я хочу, чтобы ты знал… Я делаю это только потому, что ты просил, — сказал Марк. — Я не вернулся бы к жене. Никогда.

      — Я не хочу быть причиной этого, ясно? — Дан вывел машину на дорогу и почти со злостью посмотрел на Марка.

      — Ясно, Дан. Я просто хотел, чтобы ты это знал.

      Всю дорогу молчали. Только в аэропорту Марк нарушил молчание:

      — Я обещаю не искать тебя, но ты мне тоже кое-что пообещаешь.

      — Что?

      — Не принимай наркотиков. Тогда я буду спокоен.

      — Обещаю, — без колебаний сказал Торески. — Больше никаких наркотиков. Иди.

      Марк прижал его к себе:

      — И ещё знай, я всегда буду любить тебя…

      Дан оттолкнул его:

      — Я не могу… Эти прощания… ненавижу прощания… Иди! Уходи! Не мучай меня!

      Марк отправился к терминалу. Всё-таки он обернулся. Он увидел, что Дан упал на колени прямо посреди зала и закрыл лицо руками. Марк бы вернулся, но двери за ним уже захлопнулись.

Он чувствовал себя потерянным. Как будто понял, о чём говорил Торески: мир раскололся.