***
Высокие створки дверей Мандоса медленно расходятся, и в образовавшуюся широкую щель проникает Маэдрос. Он не то чтобы робеет, но невольно чувствует себя первопроходцем — как-никак, он ступает в совершенно незнакомый ему прежде мир, и это придает его ощущениям некоторый налет пафоса. Так и кажется, что вот-вот заиграет торжественный марш. Вместо этого слышатся поспешные шаги и откуда-то из-за угла выворачивает Карантир. Заметив Маэдроса, он радостно взмахивает руками и несется к брату, явно намереваясь его обнять — словом, ведет себя так, будто они находятся не в Мандосе, название которого некогда произносили с опасливым придыханием, а на рыночной площади Тириона.
Карантир: что ты тянул так долго?! Мы уже заждались!
Маэдрос, поежившись: юмор у тебя…
Карантир: совершенно нормальный для этого места. Привыкай. Наши подойдут чуть попозже.
Маэдрос: а где они?
Карантир: отец в очередной раз отправился разбираться с Намо, остальных взял с собой в качестве группы поддержки.
Маэдрос: а тебя почему оставил?
Карантир: потому что если в разбирательства включусь я, все остальные убегут. Может даже, убегут еще до того, как я начну.
Маэдрос, представив себе выступающих единым фронтом отца и Карантира: да, пожалуй, я бы тоже… ну, не сбежал бы, но крепко бы о том задумался.
Карантир улыбается с довольным видом.
Маэдрос: ты сказал «в очередной раз»…
Карантир: ну да, это уже не впервые.
Маэдрос: а из-за чего это происходит?
Карантир: а, ты же не в курсе. Так слушай. Мы приходим в Мандос, чтобы получить новые тела. А тут…
Маэдрос, перебивая: вроде бы мы еще должны раскаиваться и перевоспитываться.
Карантир, маша рукой: не говори глупостей. Кому нужно это раскаяние?! Если дожидаться перевоспитания и раскаяния, кто будет отсюда выходить?! И как прикажешь Намо план выполнять? А он вдобавок…
Маэдрос, растерянно, снова перебивая: какой план? План чего?
Карантир: а, это пока нас не было в Валиноре, Манвэ осенила идея насчет возможности построения Арды Исцеленной в отдельно взятой части Арды. То есть тут.
Маэдрос, непонимающе: в смысле, в Мандосе?
Карантир, уже слегка с нетерпением: в смысле, в Валиноре! Прекрати уже меня перебивать!
Маэдрос: но я в твоих объяснениях половины просто не понимаю.
Карантир: значит, пока просто запоминай. Потом освоишься и поймешь — ты, кажется, всегда умным считался. Погуляешь тут, на гобелены Вайрэ посмотришь — у нее давно уже в основном про Валинор выпуски. Там все в доступной форме и подробно изложено. Вот хотя бы тут за углом недалеко про всеобщий съезд.
Карантир тянет Маэдроса за собой в указанном направлении. На стене за углом действительно висит огромный гобелен. Его многофигурная композиция изображает сборище в одном из залов Ильмарина. Присутствуют не только майар, но и делегации ваниар и даже тэлери. И даже оставшихся нолдор. Искусство Ткачихи так велико, что Маэдрос не только может заметить среди них Финарфина и Эарвен, но и разглядеть выражения их лиц — радостное и воодушевленное. С возвышения Манвэ протягивает собравшимся какую-то книгу.
Маэдрос, показывая на фолиант: а это что такое?
Карантир: ну, после того, как Манвэ осенила идея, он ее теоретически обосновал. И изложил все в книге. Новое понимание Музыки и Замысла Эру и так далее. Здесь рядом с актовым залом есть красный уголок, там эта книга лежит. «Теоретические основы энвиньянтаризма». Специальное издание, чтобы ВБХ читать могли.
Маэдрос: прости, кто могли?
Карантир, снисходительно: временно без хроа. Что непонятного?! Можешь зайти и ознакомиться на досуге.
Маэдрос, приложив растопыренную пятерню к вискам: у меня и без того голова кругом. Я думал, Мандос место отдохновения.
Карантир, хохотнув: тьма дремучая! Покой тут только снится. Так вот, теперь в Валиноре все строят Арду Исцеленную. Даже Ниенна — плачет, но строит. После того, как Манвэ написал свою книгу, Варда, чтобы не пускать дело на самотек, рассчитала и составила план, как все это сделать за пять Эпох.
Маэдрос собирается сказать, что идея с планом вообще-то хорошая, но вспоминает, что лучше не перебивать.
Карантир, продолжая: после этого Йаванна, ознакомившись, так сказать, заявила, что она со своими майар берется выполнить свою часть плана в четыре Эпохи. Аулэ, конечно, ее поддержал и тоже вызвался. Намо — он ведь невозможный перфекционист! — не мог же остаться в стороне! Так что и он взял на себя повышенные обязательства и тоже перевыполняет. И вдобавок еще и в передовики рвется, так что ему любое снижение показателей поперек. Поэтому твое раскаяние никому тут не нужно. Мое тоже. И всех остальных.
Маэдрос, с трудом веря собственным ушам: как, вообще?!
Карантир, ехидно: нет, на три четверти только. На одну четверть перевоспитываться все-таки придется.
Маэдрос, с унынием: я так и знал.
Карантир: не-не-не. Насчет сильмариллов, Клятвы и всего остального не беспокойся. Это были отдельные перегибы на местах. Сейчас об этом немодно вспоминать. Пойдешь возьмешь «План выполнения мероприятий по восстановлению морально-нравственного и душевного здоровья». Как выполнишь, так считай, что перевоспитался. Там немного. Походишь на лекции о новых идеях, они раз в неделю. Посидишь, сделаешь вид, что слушаешь. Сам парочку лекций напишешь и прочтешь.
Маэдрос: какие просветительские лекции я буду читать?!
Карантир: ну, например, что-то вроде… ммм… О! «Сравнительное положение трудящихся в Ангбанде и в Амане». Ты же там был, все знаешь.
Маэдрос: ты уверен, что сравнение будет в пользу Амана?
Карантир: придется тебе постараться. Ну и сделаешь доклад какой-нибудь. Расскажешь что-нибудь о важности разведения злака лембас в Арамане.
Маэдрос, вне себя от изумления: что?! Что за идиотизм?! Там ведь холодно!
Карантир, строго: а вот этого писать не надо. Йаванна уже попробовала так высказаться — получилось нехорошо. Сама-то она пока еще здесь, но несколько ее майар уже туда отправились его выращивать.
Маэдрос: но зачем?!
Карантир: Манвэ объявил, что раз этот злак такой полезный, его надо выращивать везде, он должен стать королем полей.
Маэдрос, как бы про себя: есть у меня подозрение, что скоро туда начнут отправлять провинившихся эльдар. Лембас выращивать.
Карантир: все-таки тебя Ангбанд испортил. Какой-то ты стал циник и скептик, хуже меня прямо.
Маэдрос: нет-нет, я энтузиаст и этот… передник…
Карантир: передовик.
Маэдрос: да. Ну, а когда выполню план?
Карантир: а всех, кто выполнил, переписывают и ставят в очередь. Как только она подходит — медкомиссия, и, если ты не протестуешь против выхода, то получи тело и вон отсюда.
Маэдрос, очень осторожно: это звучит слишком хорошо.
Карантир, наставив на брата указательный палец: именно!
Маэдрос: и в чем подвох? Очередь медленно движется?
Карантир: нет, движется она даже слишком быстро. А знаешь, почему?
Маэдрос: откуда же мне знать?
Карантир: ты бы видел, какие тела предлагают! То лысые, то одна нога короче другой, то руки вовсе нет, то…
Маэдрос, машинально взглянув на правое запястье: на однорукое я бы, пожалуй, согласился. Я уже как-то привык, с двумя руками мне было бы даже странно.
Карантир: но вряд ли бы ты согласился на одноногое или кривое!
Маэдрос: да, пожалуй, это уже чересчур. Неужели все так плохо?
Карантир: даже хуже, чем ты сейчас представляешь. Глорфинделя помнишь?
Маэдрос: эмм… смутно. А что?
Карантир: на прошлой неделе он все-таки взял, что дали, и вышел отсюда. Сказал, что сил его больше нет это терпеть, а рудиментарный хвост и косоглазие ему целители в Лориэне исправят.
Маэдрос невольно прыскает, но потом серьезность снова берет верх.
Маэдрос: а что делают остальные, которым предлагают еще хуже?
Карантир, пожимая плечами: пишешь отказ и передвигаешься в конец очереди. Теперь ты понимаешь, почему она движется так быстро?
Маэдрос: да… Если все так обстоит, отсюда вообще никто не выйдет никогда.
Карантир: ну, иногда все же бывает. Некоторым везет. Нормальные тела, скажем, в конце года выбрасывают…
Маэдрос, перебивая: куда выбрасывают? Зачем?
Карантир: ой, тьма эндорская! Сюда выбрасывают! Завозят! Поступление бывает! И вот кому везет в это время по очереди попасть, те кондицию ухватывают. А так, чтобы более-менее приличное тело — это только если блат.
Маэдрос, укоризненно: Морьо, такими словами даже ты раньше не ругался!
Карантир: это ты совсем от жизни отстал в этом своем Эндорэ! Совершенно нормальное цензурное слово. Его даже ваниар употребляют. По блату — значит, по знакомству. А у кого блата нет — ну, стой в очереди, как дурак, и жди. Моя уже три раза подходила, отец и вовсе уже с десяток очередей отстоял.
Маэдрос, принимая во внимание нрав Феанора: и всякий раз он поднимает бучу?
Карантир: а ты как думал? Конечно. Но сегодня буча не из-за этого. Представляешь, ни с того ни с сего Финдарато вдруг уведомили явиться получить тело. Без очереди, представляешь? Мало того, и тело нормальное! Не косое, не кривобокое, не одно… (покосившись на брата) …ногое. И даже лицо правильное! Настоящее тело Финдарато. Мы, конечно, все поняли, что у Индис где-то там мохнатая лапа…
Маэдрос, перебивая, в полном недоумении: у нее с руками всегда было все в порядке. С ней что-то случилось?
Карантир, возводя очи горе: какой же ты отсталый! Это не о руках! Мохнатая лапа — это связи! Знакомства, нужные персоны. Так вот, понятно, что Индис как-то через брата кого-то попросила, с кем-то пошушукалась и тело выбила.
Маэдрос: ты опять назовешь меня отсталой тьмой, но оно что, было пыльное? Вряд ли Индис выбивала его у кого-то из рук.
Карантир: ты не просто отсталая тьма, ты самая настоящая тундра. Выбить — значит, добиться, достать. Не в том смысле, как ты меня сейчас достаешь, а в смысле получить. Ну так вот. Индис как-то тело выбила. Но такие вещи держат в тайне. А Финдарато, невинная душа, радостно поделился новостью со всеми.
Маэдрос, понимая, что к чему: и поэтому отец пошел к Намо?
Карантир, кивая: конечно. И не он один. А кто бы не пошел? Так что у Намо сейчас жарко. (окинув Маэдроса пристальным взглядом) Кстати о Намо! Тебе же льготы положены. Иди в льготную очередь становись, как инвалид. Там, говорят, попроще немножко с телами.
Маэдрос: нет. Я этим никогда не хвастался, и вообще неудобно.
Карантир: чего?! Неудобно на стенке спать! Слушай, что я тебе говорю, и делай, как сказано. Идем!
Карантир уходит, ведя Маэдроса за собой.
***
Один из длинных переходов в Мандосе. По нему не спеша шествует Финголфин, совершая свой обычный променад. Чуть в стороне справа он замечает две души. Напряжение вокруг них такое, что, кажется, даже пространство Мандоса искрится и потрескивает. Это Маэдрос и Феанор — оба мрачнее ноябрьских туч, только Феанор, по обыкновению, полыхает гневом, а Маэдрос преисполнен глубочайшей меланхолии.
Финголфин, подходя: что, неужели все-таки отказали? Несмотря ни на что?
Феанор вскакивает, выдает тираду, от которой покраснел бы и Моргот, а балроги сгорели бы от стыда напрочь, отпихивает брата с дороги и удаляется большими шагами.
Финголфин, растерянно: э… Феанаро… ты…
Маэдрос, полулежа на скамейке, опершись на локоть и покачивая ногой, меланхолично: не трогай его.
Финголфин: так что случилось? Намо сумел отказать даже после такого скандала?
Маэдрос, меланхолично: да уж лучше бы отказал…
Финголфин: я не понимаю.
Маэдрос, продолжая покачивать ногой: да тело-то Намо ему предоставил. И даже кондицию. И даже несколько, на выбор.
Финголфин: и в чем проблема?
Маэдрос, меланхолично: они все были женские.
Финголфин в первый миг недоуменно смотрит на племянника, потом не может удержаться от смеха.
Финголфин, откашливаясь: это уж издевательство со стороны Намо!
Маэдрос, меланхолично: потому и говорю, держись от него подальше.
Финголфин, приглядываясь к племяннику: а ты? Тебе тоже предложили… эээ… (не сдержавшись, снова хихикает).
Маэдрос, меланхолично: нет, отчего же. Мне по льготной очереди предложили тело кого-то из авари.
Финголфин: и ты отказался?
Маэдрос, меланхоличнее некуда: снаружи у него пятеро малолетних детей.
Оба некоторое время молчат.
Финголфин, задумчиво: все-таки твой отец неправ.
Маэдрос, по-прежнему меланхолически, в пространство: ничто не ново под луной. И дядя Ноло все тот же.
Финголфин: нет, я не о том, что ему надо было брать, что дают. Такого я не предложил бы ему даже в самые прежние времена. (что-то вспомнив, усмехается) Хотя…
Маэдрос: тогда у нас было бы одним дядей меньше.
Финголфин, возвращаясь в действительность: Феанаро неправ в том, что всякий раз скандалит. Но ведь очевидно, что это ничего не дает, разве что позволяет спускать лишний пар, и только.
Маэдрос: чуть более заинтересованно: а что, по-твоему, надо делать?
Финголфин: заниматься всем этим снаружи. (размышляя вслух) Допустим, Намо до лампады все наше недовольство. Но ему определенно не может быть до лампады недовольство его начальства.
Маэдрос, еще более заинтересованно: то есть Манвэ.
Финголфин, кивая: да. Потому что, в отличие от нас, Манвэ может причинить ему неприятностей гораздо больше. Так вот если мы начнем жаловаться Манвэ, он не будет вникать, чем именно мы недовольны. Ему проще вызвать Намо и устроить ему разнос — что это, мол, на тебя мне жалуются, у меня время отнимают. Вернувшись сюда, Намо в сердцах накрутит хвосты подчиненным, они забегают, и дело, может быть, наконец-то сдвинется с мертвой точки.
Маэдрос, сев прямо: все это прекрасно, только в твоем плане есть один небольшой недостаток — не имея тела, как ты собираешься жаловаться Манвэ?
Финголфин: так Финдарато ведь на днях выйдет отсюда! С его родословной до Манвэ он доберется. Вот с ним мы и передадим все наши претензии. Хорошо бы еще приложить к ним что-то конкретное, какие-нибудь документы…
Маэдрос: где они тут водятся?
Финголфин, продолжая размышлять: в архивах, в бухгалтерии, еще где-нибудь по кабинетам… Конечно, все это запирается, но…
Маэдрос, подхватывая: но для отца и Курво это вряд ли будет проблемой. А мы успеем?
Финголфин: во всяком случае, можем попробовать. У нас в запасе примерно неделя, пока Финдарато все бумаги оформят.
Маэдрос, поднимаясь: надо постараться! Я пошел за отцом и братьями.
Маэдрос уходит.
Финголфин, про себя, глядя Маэдросу вслед: энергию Феанаро надо только вовремя направлять в нужное русло.
***
Начало рабочего дня в Мандосе. Изрядно вздрюченный Намо только что вернулся от Манвэ, к которому его неожиданно вызвали чуть свет и самым срочным образом. Сейчас Намо себе под нос читает какую-то бумагу. Входят завскладом, начальник ОТК и главный бухгалтер.
Намо, не здороваясь и повышая голос: «…доводим до вашего сведения, что завскладом майа Асьямо, начальник Отдела Телесного Контроля майа Эрунно, а также главный бухгалтер майэ Кермэ, злоупотребляя своим служебным положением, пишут липовую отчетность, благодаря чему образуются неучтенные тела. Копия одного из таких отчетов прилагается…» (обводит троих подчиненных обвинительным взглядом). Всех с должностей сниму. Нет, всех по статье уволю, с волчьим билетом отсюда пойдете, только истопниками и дворниками работать сможете.
Кермэ, дрогнувшим голосом: и меня?
Намо смотрит на нее, такую элегантную, в дорогом платье, с эксклюзивными украшениями.
Намо, сладким голосом: надо же, какой я добрый! Мои бухгалтеры на свою зарплату такие кулончики покупают! Или даже заказывают? По индивидуальному дизайну? А какие колечки! А сережки! Ах, это гарнитур? И камешки в нем специально подобраны?
Кермэ, кокетливо: я работаю с посетителями, поэтому должна выглядеть прилично.
Намо внимательно смотрит ей в глаза, но в ответ видит только сплошную незамутненную невинность — дама явно даже не понимает сути проблемы.
Намо, сухо: ничего, тебя избавят от необходимости тратить лишние средства на рабочую одежду.
Кермэ, широко распахнув глаза: то есть?
Намо: спецовки на исправительных работах выдают бесплатные. И аксессуары к ним не требуются.
Кермэ: какие исправительные работы?! Это уж произвол и превышение полномочий.
Намо: а я вас только с должностей сниму. Исправительные работы вам суд назначит.
Кермэ, жалобно скривив губы: да за что?! Что мы такого сделали?!
Намо, сдавленным полушепотом, словно кто-то держит его за горло: да вы уж изрядно сделали! (слегка повышая голос) Вы столько всего сделали!
Завскладом, стараясь казаться невозмутимым: обычная анонимка, их на всех хоть раз да писали.
Намо: под текстом штук пятьдесят подписей.
Начальник ОТК: это навет, Намо! Души от скуки бесятся, вот и придумывают невесть что!
Намо: это не невесть что! Здесь (трясет бумагами) доказательства приложены весьма убедительные! Мало никому не покажется! (еще громче) На высшую меру потянет! (кричит) Но ничего! Я вас живо научу, как темные дела тайком от начальства крутить.
Кермэ, вмиг обретя спокойствие: Намо, да о чем речь? Не вопрос!
Начальник ОТК: Намо! Мы, конечно, виноваты. Надо было сразу, но ты из себя такого праведника строил… так что и твоей вины доля есть…
Намо: что?!
Кермэ, быстро: десять процентов.
Намо, переспрашивая: десять процентов?!
Кермэ: но тебе же ничего не придется делать. Ты в стороне, никакого касательства не имеешь.
Намо: в том, что вы творите, моей вины десять процентов?! (зажимая уши) И слышать ничего подобного не желаю! Проклятые расхитители государственного добра! (мотает головой, как конь в узде) Нет, нет, даже не уговаривайте! Будет ревизия, приедут из ведомства Оромэ. Раньше надо было думать!
Начальник ОТК: мы больше не будем!
Намо: да уж куда больше-то?!
Начальник ОТК: мы вообще не будем!
Намо: это уже не я решаю. Ступайте пока вон.
Троица вываливается в коридор.
***
Начальник ОТК, бледный, дрожащим голосом: ревизия…
Завскладом, прислоняясь к стене: доигрались…
Кермэ, злобно: а все из-за тебя! Хоть бы подумал башкой своей! Видишь, что склочники попались — да прямо сразу надо было им тела выдавать! Чтоб засохли и отвязались! Чтобы комар носа не подточил! Нет подходящих в очередной партии — из своих личных запасов должен был выдать! Сочлись бы потом.
Завскладом: сочтешься ты потом, как же. Держи карман шире! Да я тебе на слово трешку до получки не одолжил бы.
Начальник ОТК, Кермэ: кто бы говорил?! На себя посмотри! Увешалась брюликами, как ильмаринская елка! А какие-нибудь бериллы нацепить западло? Такая цаца, что непременно брюлики подавай? (передразнивает) «С посетителями»… Да в такой парюре и Варда на Празднике Урожая не выпендривается! Еще бы сильмарилл на себя повесила! Чтобы уж каждый призадумался, это с каких же шишей мандосская счетоводша так наряжается.
Кермэ: женщине не обязательно на свою зарплату наряжаться.
Завскладом: а на чью? Мужа у тебя сроду не было.
Начальник ОТК, поддерживая: и ухажеры не такие зажиточные, чтобы столько цацек надарить.
Кермэ, с издевкой: отстаньте, вы, кретины! Скажу, что Мелькора любовницей была, он и дарил. С него, со жмурика, уже не спросят, а выговор за аморалку я как-нибудь переживу. Даже с занесением в личное дело. У меня-то заранее все продумано, не то что у вас, дураков. Из-за вас теперь дождались ревизии.
Завскладом, издевательски: ты же говорила, что у тебя все шито-крыто.
Кермэ, цедя сквозь зубы: смотря для кого, идиот. Все скрыть невозможно. Для обычной ревизии, хоть даже внеплановой, все шито-крыто. Но к нам работников Оромэ прислать хотят. Это тебе не какой-нибудь народный контроль. Эти если возьмутся, то все раскопают. Эти все найдут. И то, что ты в банках в огороде зарыл, найдут.
Завскладом: Эру Единый, зачем я в это ввязался?! Чего мне не хватало?
Начальник ОТК: каяться на допросе будешь.
Завскладом: ты мне еще тут…
Кермэ: а ну заткнулись оба! Будете делать, как я скажу, — даст Эру, выкрутимся. (завскладу) Прямо сейчас все бросаешь и бежишь в Лориэн. Там идешь к Лайвэ, она как раз сегодня принимает, шепнешь, что от меня, возьмешь у нее на три дня больничный. ОРЗ, горло, температура. И мухой к Эарендилу, да смотри, чтобы баба его тебя не видела. Предупредишь о шухере, что поставки на неопределенное время прекращаются. Если что лишнее на борту — все к Элронду сбросить и забыть, что оно было. Начнет пыхтеть — напомнишь, что для состава преступления важен общий размер ущерба, нанесенного всей шайкой. Так что по одной статье с нами пойдет в случае чего. Как там Элронд будет перед своими клиентами отмазываться, нас не волнует. И Эарендила тоже не трясет — на все чтоб рожа кирпичом, ничего не знаю, чист аки голубь, в небесех плаваю, сильмарилл вожу, а откуда деньги — сын помогает. Все понял?
Завскладом порывается было то ли возразить, то ли переспросить, но под взглядом Кермэ увядает и только кивает головой.
Кермэ, начальнику ОТК: а ты сейчас галопом к себе и не ешь, не пьешь, не спишь и по нужде не бегаешь, пока все свои финты — ну, те, которыми ты из материалов на десяток тел одиннадцать выкраивать придумал, — не изложишь в виде рацпредложения. По регламенту, чтоб все как положено. Крутись как хочешь, но чтоб в три дня готово было.
Начальник ОТК, перебивая: ты с ума сошла, что ли? Там документации вагон, подписей сто штук разных…
Кермэ, повышая голос: не волнует! Сделаешь! Мы уже давно на высшую меру с конфискацией заработали. На нас на всех сейчас ветерком из-за Двери Ночи тянет.
От такого напоминания начальник ОТК снова бледнеет и умолкает.
Кермэ: ты когда в последний раз был у Аулэ?
Начальник ОТК: в управлении?
Кермэ, нетерпеливо: ну да, да.
Начальник ОТК, припоминая: где-то полгода назад… Да, как раз вместе с Намо ездил какое-то оборудование выбивать.
Кермэ: ну, я по бумагам посмотрю, когда это было. Значит, вот тогда ты свое рацпредложение и передал. Не по почте, а лично в руки.
Начальник ОТК: я ж ничего не… (смекает, что к чему, и умолкает снова).
Кермэ: а пакет твой в бумагах завалялся, только неделю назад нашли. Остальное я устрою. Там моя знакомая в канцелярии работает, за долю малую это на себя возьмет, в разгильдяйстве покается.
Завскладом: у тебя, я смотрю, везде знакомые.
Кермэ, несколько самодовольно: знать надо, с кем кусь-кусь, а с кем вась-вась. Все всё поняли?
Начальник ОТК: а ты что делать будешь?
Кермэ, противно улыбнувшись: а я обратно к директору.
***
Кабинет Намо. Намо сидит за столом, просматривая какие-то бумаги. Входит Феанор и молча становится напротив.
Намо, сухо: Феанаро, ты все еще настаиваешь на выдаче тебе тела?
Феанор, со всем доступным ему ехидством: что, новую партию аварэ привезли?
Намо, по-прежнему сухо: Феанаро, мне некогда упражняться с тобой в остроумии, у меня масса дел. Если тебе тело не нужно, так и скажи.
Феанор, принимая независимую позу: ну, допустим, нужно.
Намо достает из ящика стола лист бумаги, придвигает к Феанору.
Намо: садись, пиши.
Феанор, недоуменно разглядывая бумагу: это что?
Намо: новая форма бланка заявления на выдачу тела. Вверху кому и от кого, далее по пунктам данные на тело.
Феанор, заполнив шапку документа: а в этих данных что писать?
Намо: послушай, кому нужно тело? Тебе или мне? Вот какое тело нужно, те данные и пиши.
Феанор: я напишу, а ты опять начнешь черкать, того нет и этого нет.
Намо: сегодня всё есть.
Феанор: мужские тела есть?
Намо: есть.
Феанор: а если я хочу непременно нолдо?
Нам: кто бы сомневался!
Феанор: так есть или нет?
Намо: есть, пиши.
Феанор: черный верх, белый низ есть?
Намо, вытаращив глаза: в смысле?
Феанор, усмехаясь: брюнет с серыми глазами.
Намо: а! Так вы почти все такие. Есть.
Феанор: ты же всегда говорил, что это самый ходовой тип, поэтому нет.
Намо: а сегодня есть.
Феанор: а если я хочу пятый рост?
Намо: есть.
Феанор, не веря своим ушам: пятый рост! Ты утверждал, что почти никогда не бывает!
Намо: а сегодня есть. Готово? Подпись поставь и давай сюда. Свободен.
Феанор встает как во сне, идет к двери.
Феанор, останавливаясь на полпути: никак не пойму, где собака зарыта. Или это ваш очередной финт? Соберете пожелания, а потом до самой Дагор Дагорат уже точно никто ничего не получит, потому что станете выдавать строго согласно заявлению?
Намо, утомленно: Феанаро! Иди уже! У меня помимо тебя еще полон Мандос народу. Одни твои деточки чего стоят!
Феанор, стремительно кидаясь к столу: сыновей тоже освободишь?
Намо: приказ подписан.
Феанор, недоверчиво: всех?
Намо: да.
Феанор: и Майтимо?
Намо: без него будет шестеро.
Феанор: А Тьелко с Курво и Морьо? Им же этого Диора вменяют!
Намо: дело пересмотрели. В конце концов, Диор так или иначе сам бы сдо… эээ… смертный он, короче. Иди уж, Феанаро!
Феанор идет наподобие ежика в тумане и едва не налетает на дверь.
Феанор, оборачиваясь: а Финвэ?
Намо: у Финвэ две жены.
Феанор, подмигивая: а давай я к тебе Индис отправлю. А ты Финвэ выпустишь!
Намо, наставительно: если ты причинишь Индис вред, тебя будут судить. И, как рецидивиста, опять отправят в Мандос. Уйди уже, ради Эру!
Феанор выходит. С другой стороны двери стоит Финголфин, дальше еще группа нолдорских душ, все вызванные по тому же вопросу и дожидающиеся своей очереди.
Финголфин, Феанору: можешь ничего не рассказывать. Ты плохо прикрыл дверь, мы всё слышали. Про Индис тоже.
Феанор, все еще в ошеломлении: кажется, я сказал что-то лишнее.
Финголфин, почти на ухо сводному брату: получим тела — будем добиваться внесения изменений в Семейный Кодекс.
***
По коридору идет начальник ОТК, уткнувшись в свернутую газету «Свет Амана».
Начальник ОТК, себе под нос: внедрение новой методики обработки на поточных линиях позволило почти на 100% удовлетворить потребность в телах выздоровевших душ… полностью ликвидировать очередь… передовики производства…
Натыкается на завскладом и Кермэ, стоящих возле доски с приказами. Среди пожелтевших чахлых листочков выделяется большой лист бумаги с красным заголовком: «Благодарность».
Кермэ, насмешливо: гляди, зачитался!
Начальник ОТК, поднимая голову: а, это вы… (смотрит на Кермэ. Та по-прежнему элегантна и свежа. Платье на ней уже другое, но точно так же сшито по фигуре у хорошего портного, украшения поражают продуманностью дизайна, волосы перекрашены и уложены в новую прическу). Все цветешь? Все сияешь?
Кермэ: я — передовик производства! Не могу же я носить ширпотреб из районной ювелирной лавки и тряпки из эльфийской пошивочной артели!
Завскладом: ты доиграешься. Один раз выкрутились… да и то с каким трудом!
Начальник ОТК, потрясая сложенной газетой: сердце кровью обливается, когда вспоминаю, какие тела пришлось отдать. Задаром!
Кермэ, глумливо: зато ты теперь ударник труда! (тычет наманикюренным пальчиком в доску) Вон и благодарность в приказе… Нагрудный знак и премия в размере месячного оклада. Ведь это благодаря тебе новую линию открыли досрочно и выперли из Мандоса всех скандалистов, заткнув всем рты.
Начальник ОТК, уныло: пусть подавятся этой премией! Такой был шикарный бизнес… налаженный… доходный… А теперь что? Эххх!.. Я ведь за кусок хлеба работать не готов, я привык его сверху маслом мазать.
Кермэ, поглаживая его по плечу: ничего, мальчики! Не огорчайтесь. Не пропадем. Доколе существует в этом мире дефицит, такие головы, как мы, всегда заработаем себе на хлеб не только с маслом, но и с икрой.
Занавес.