Госпожа была особенно игрива сегодня. Не каждый день — даже не раз в столетие — опаленные падением доспехи сменялись алыми щелками, с нежностью ласкающими кожу. Кажется, Преисподнюю ожидали наслаждения, особенно отвратительные в глазах Создателя.

— Ваше величество, — тихий шепот, сорвавшийся с пухлых губ, потревожил мечты Люцифер. — Азазель желает поговорить с вами, — единственная, кому Люцифер позволяла смотреть на себя, как на равную, послушно поклонилась своей госпоже. Мейзикин кланялась бы снова и снова, вставала бы на колени, превратила бы и вторую половину некогда прекрасного лица в уродливое месиво, только бы отблагодарить Люцифер за подаренную ей свободу. Одновременно адски холодная и инфернально жаркая Преисподняя все еще была лучше полного лживой праведности прозябания у святого престола.

— Меньше всего на свете я желаю его лицезреть, — недовольно скривилась Люцифер.

— Тогда, ваше величество, я буду краток, — нахально откликнулся первый из демонов, материализуясь опасно близко к пустому трону. Так, словно хотел занять его сам. И не боялся демонстрировать это Люцифер. — Я явился к вам по требованию властелинов Ада.

— Так вы покончили с распрями и объединились? — лживое равнодушие бездарно скрывало столь же лживое удивление, а вот Мейзикин, в отличие от своей госпожи, действительно была изумлена. То, чего Люцифер столь яростно жаждала последнюю тысячу лет, наконец-то осуществилось. Так вот почему она казалось такой довольной!

— Он запретил демонам покидать Ад!.. — соблазнительный голос, до Потопа кравший у Бога лучших из лучших земных дев — Азазель гордился, что каждый из зачатых им нефилимов отнял жизнь не шлюхи, но павшей праведницы, — преисполнился понятной каждому демону ненавистью. — Но мы можем расширить его границы, если другие царства станут нашими. Если прикажете, ваше величество, — почтительно, но слишком поздно добавил он. Люцифер уже расслышала тщательно сокрытую между спектром подобострастных интонаций угрозу. Если демонам не прикажет она, им прикажет Азазель.

«Лучше править в Аду, чем прислуживать в Раю, но тебе, Азазель, надоело прислуживать и в Аду, верно?» — припоминая очередной творческий порыв смертных, Люцифер задумчиво осмотрела столь же многоликого, как и созданная Богом мультивселенная, демона. Азазель мог сколько угодно мнить себя искусным лжецом, но матерью лжи была она.

Любой из миров… От перспектив захватывало дух. Клок мироздания, в котором таился от ее ревности и гнева Страсть, зарвавшаяся тварь, посмевшая принять похожий на нее облик. Реальность, полная любимых детей ее вечного врага. Возможно, даже сам Рай. Но сначала царство, которое она жаждала сильнее всего.

— Я приказываю: поставьте Морфея на колени.