Примечание
хэдканон на хэдканоне с вишенкой в виде хэдканонв
бинты– очень личная тема для Дазая. и очень интимная. кажется, любому человеку легче раздеться при другом человеке, чем Дазаю размотать свои бинты.
белоснежные ленты обвивают тело Осаму– сложно не заметить – и все интересуются этими лентами... кроме Ацуши. Ацуши не спрашивает, не смотрит с интересом на марлевую ткань– он смотрит с интересом, но не на "предмет образа", а на сам образ Дазая. в глаза Дазая. и это очень привлекает старшего...
когда они начали встречаться, Ацуши как-то пытался задеть эту тему, но когда понял, что ядазай откровенничать не хочет– переводит разговор в другое русло. за это Осаму был благодарен и всегда поражался Накаджимой такому его умению... бесконечно удивительный.
но это часть его, Осаму, жизни. и Осаму очень хочет поделиться всем с Ацуши, даже если это несколько... трудно.
и в итоге получается так, что это действительно интемнее секса. ужасный стыд, страх, боль, тревога, волнение– всё одновременно накрывает Дазая с головой, словно мягкое покрывало, но приносит не уют, а дискомфорт.
разматывание ленты, одна за другой, и чувство смотрящих глаз... бесконечно любимых глаз.
и в итоге... обнажённое тело предстаёт перед Накаджимой: порезы, синяки, шрамы, на шее отчётливо видны следы от верёвки... аметриновые глаза смотрят, смотрят, смотрят
... и потом Ацуши подаётся вперёд. обнять Осаму, обнять и прижать к себе. любимого, прекрасного, замечательного, "самого-самого", невероятного...
а Дазай, кажется, утопает. теряется на секунду, минуту, час, вечность в этой бесконечной любви Накаджимы, невероятно, невероятно тепло, можно было бы...
...умереть
от счастья, от чувств, что наполнились внутри Дазая в этот момент. от объятий, от невероятности человека, который прижимал к себе осаму и шептал, шептал..
о любви
"я люблю тебя. самый замечательный, самый прекрасный, самый лучший. всегда. везде. всякий"