Иногда — часто, очень часто — он приходит во снах.
Забирается с ногами на кровать и говорит так много всего: о школе, нудной и не интересной, о жёсткой матери, неимоверной жаре-дожде-ветре-снеге, о планах, и особенно много — о мечтах. Что хотел бы чтобы тосва была всегда, сплочённая и дорогая сердцу, хотел бы отучиться, выпуститься наконец и стать самостоятельным — он и сейчас, вообще-то, но вот когда работать начнёт, вот тогда совсем-совсем станет, да — открыть зоомагазин, это самое важное, и
— Сделаем всё вместе. Без тебя не то получится. Правда ведь?
Правда. Очень болючая, если честно.
Он всегда говорил что-то такое — болезненно честное.
Но чаще, чем без умолку болтает, он
молчит. И такие сны длятся словно одну долгую-долгую жизнь.
Он находит его везде, садится поближе, почти касаясь, и смотрит сквозь на лицо упавшие чернилами пряди. Смотрит пристально, из-под ресниц, со сквозящей нежностью в рубиновых радужках. Иногда — прислоняется плечом к плечу, щекой к щеке и крепко сжимает руку. Иногда — держит дистанцию и между ними словно разверзается пропасть.
Иногда — чаще, чем хотелось бы — он улыбается, обещая всегда держать крепко за руку.