тяжёлое тело давит, а бессвязный шёпот в ухо совсем не перебивает мысли, что набатом бьют по черепной коробке. тягучие, неприятные до безумия, они не покидают сознание ни на миг, вызывая желание лишь приложиться затылком о ближайшую стену, пол, валун, что угодно, до темноты перед глазами, спасительной тишины, до мозгов наружу так, чтобы и не собрать, чтобы не видеть больше ничего и не слышать.
горячие ладони давят на плечи, пальцы цепляются за ворот верхних одежд, обветренные губы касаются щёк, кончика носа, подбородка, и шёпот всё также, словно сквозь толщу воды пробивается, но отклика не находит.
а недавняя сцена не хочет испаряться, повторяется вновь и вновь, словно во временную петлю попал и выбраться из неё надежды уже нет. грубые слова слышно как наяву, холодный, разочарованный тон, взгляд, будто и не на родного сына направлен. все это пробирает до мурашек, как ушатом ледяной воды окатили и ненависть к дорогому человеку порывается выбраться из самых недр покалеченной души. отвращение к себе самому не даёт нормально мыслить, посмотреть наконец в глаза тому, кто всегда рядом обещал быть и сейчас никак не достучится, нервничает, боится не получить ответ, оказаться за порогом, не иметь больше возможности подойти.
он там был, слышал всё до последнего слова, чувствует, что должен убедить в обратном, что ничего это не значит и вместе они справятся.
он ведь любит. и знает что любим, пусть разум сейчас и затуманен. трудно забыть, когда руки прижимают к себе так крепко, словно он вот-вот исчезнет и не вернётся больше, а глаза серые, такие живые, в обрамлении длинных ресниц, глядят с нескрываемым беспокойством, всё ещё уверенно, с бесконечной нежностью и пониманием.
сквозь бесконечный гул наконец прорываются слова, что выбивают весь воздух из лёгких
«я всегда буду рядом»