Чимин понятия не имеет, что делает.

Дело в том, что Юнги не ходит на свидания. Юнги — мастер рандомных перепихонов с высокими худолицыми парнями на вечеринках, не с низенькими нерешительными мальчишками с пухлыми щечками. Но Чимин сидит в своей комнате напротив Юнги, притворяясь, что читает учебник по экологии, в то время как на самом деле следит за тем, как тонкие пальцы Юнги, держащие сигарету, переворачивают страницы толстой книги по психологии. Юнги более прилежный студент, нежели Чимин. Он действительно внимательно читает заданную главу, пока Чимин уже добрый час пялится то на одну и ту же страницу, то на профиль Юнги. Чимин все еще не может поверить, что Юнги перестал спать с другими ради него.

Когда Чимин вернулся в комнату, Юнги вдруг оторвался от занятий и небрежно бросил:

— Давай сегодня сходим на свидание.

Да, можно считать, что они были вместе около месяца, но все это время они постоянно сидели в своей комнате. Теперь, когда сессия не за горами, Чимин торчит в библиотеке чаще, чем в собственной комнате, а Юнги постоянно занят практикой по психологии, поэтому они с трудом могут выкроить время друг для друга.

И теперь Юнги хочет пойти с ним на свидание. С ним. На свидание.

Чимин адски нервничает — он был всего лишь на паре настоящих свиданий, и почти все те люди ходили с ним лишь от отчаяния или из жалости.

Но Юнги совсем другой. Он таскался за ним месяцами, но оно определенно стоило того. Юнги — воплощение всего того, что он хотел бы видеть в своем парне: привлекательный, умный, удивительно добрый, когда хочет им быть, милый в своих редких проявлениях.

Чимин настолько погружается в свои мысли, что не слышит тихий стук в дверь. Он осознает все только тогда, когда Юнги отрывается от работы, — очки сползли на кончик носа, господи, как Чимин обожает его очки для чтения, — и спрашивает:

— Откроешь?

Дверь привычно скрипит, впуская самодовольно ухмыляющегося Тэхена, и Чимин начинает нервничать.

— Мой лучший друг во всем мире, — поет Тэхен, заходя в комнату, как к себе домой.

— Грубо, — изрекает Чонгук, вваливаясь вслед за ним. Чимин не знает, почему эти двое постоянно приходят к нему, если у них есть своя замечательная комната прямо по коридору, но, всякий раз, когда он спрашивает, Тэхен наклоняет голову в сторону и говорит: «Атмосфера». Как будто Чимин должен знать, что это значит.

— Я не могу назвать тебя своим лучшим другом, если вставлю в тебя свой член, Гук. — Чимин морщится. Единственное, что он понял о Тэхене за эти три месяца — он совершенно не умеет фильтровать свою речь.

— И на этой фразе я ухожу, — вмешивается Юнги, и Чимин отчаянно хочет не краснеть, когда Юнги целует его в щеку, проходя мимо.

Как только за ним закрывается дверь, Тэхен валится на чиминову кровать, спихивая его учебник по экологии на пол. Чонгук аккуратно присаживается на краешек кровати Юнги, стараясь ничего не сдвинуть.

— Я тут подумал, — начинает Тэхен, вытягивая свои длинные ноги так, что Чимину некуда сесть. — В кампусе вечеринка, и Джин-хён говорит, что она будет потрясающей.

Чимин надеется, что его щеки не такие красные, как ему кажется.

— Эм, у меня, вообще-то, свои планы на сегодня.

Чонгук вопросительно поднимает бровь, и они с Тэхеном выразительно переглядываются. Чимин ненавидит, когда они так делают.

— Если это касается Юнги-хёна, то не думаю, что он расстроится, если на эту ночь останется без минета, — сухо говорит Чонгук.

— Я не отсасываю ему, придурок. — Чимин поджимает губы, и, увидев вопрошающие взгляды лучших друзей, выпаливает: — Мы идем на свидание, понятно?

— Куда? — орет Тэхен. — Мин Юнги? На свидание?

Чимин кривится. Он надеялся, что известность Юнги, как человека, которому насрать на отношения, была больше мифом, чем правдой, но он начинает думать, что все эти истории — не преувеличение. К тому же он забыл, что Тэхен — второкурсник, и видел Юнги во всей его славе плейбоя в прошлом году. Чимин тогда брал академ, чтобы провести время с бабушкой и дедушкой у океана.

— Я имел в виду, что очень рад за тебя. — Тэхен сразу же поправляет себя. — Просто, всякий раз, когда я вижу Юнги-хёна, я думаю о том, как увидел его трахающимся с парнем в конце коридора.

— И все же хён — хороший парень, — встревает Чонгук, — и вы, ребята, очень нравитесь друг другу.

Чимин оседает на пол, устав стоять, пока другие сидят.

— Проблема не в том, что он мне не нравится, а в том, что он спал с другими до меня. Но вряд ли он будет делать это снова, потому что он сам пригласил меня.

Тэхен мычит, соглашаясь, и Чонгук серьезно кивает.

— Что думаешь надеть?

— Понятия не имею, — отвечает Чимин, и Тэхен кричит «твою <i>мамку</i>», смеясь над собственной шуткой. Чимин решает игнорировать его и продолжает. — Я уже сто лет такого не делал.

— Я бы предложил тебе что-нибудь из своего, но, боюсь, мои вещи будут тебе большими. — Чонгук задумчиво сгибает ногу и спрашивает: — Было бы круто, если бы ты надел что-нибудь из его одежды.

— О, — вмешивается Тэхен. — Знаешь, что было бы действительно круто? Если бы ты надел обычные джинсы и толстовку, а под них — маленькие трусики. — Он начинает демонстративно играть бровями, и Чимин вдруг чувствует, что ему стоит сходить в душ. — Бьюсь об заклад, у Сокджин-хёна имеется парочка таких. Слышал, что он и Намджун как раз таким страдают.

Чимин вздрагивает и лупит по ближайшей тэхеновой части тела — лодыжке.

— Я не буду одалживать у Джин-хёна его фетишисткие трусишки, он, вообще-то, их на свой член надевает, это отвратительно.

Тэхен закатывает глаза, и Чимин уже готов выслушать другие предложения, но тут внезапно начинает говорить Чонгук:

— Ты можешь попросить то белье с посвящения.

Чимин слишком хорошо его помнит, помнит и посвящение (о котором он предпочел бы забыть).

— С каких бы делов Намджун-хён стал хранить эти трусы три месяца, Чонгук?

— Ах, но не отказывайся от идеи пойти вообще без трусов! — Тэхен и Чонгук слишком часто предлагают одинаковые идеи.

— Нет. — Чимин невозмутим, но мысленно записывает: «Если тебе нужно необычное нижнее белье — обращайся к Сокджин-хёну».

— Ты такой ванильный, Чимини, — жалуется Тэхен. Чимин прикусывает язык, но вдруг вспоминает, как Юнги рычал «шлюшка», шлепая своим членом ему по щеке. Его лицо вспыхивает.

Он любит исследовать свои фетиши. У Юнги обширные познания в этой области, у Чимина же, к сожалению, их почти нет: стоп-слова и ограничения, различные способы связать Чимина так, что тому остается только стоять на коленях, опираясь на руки, — лишь некоторые из тех, что они опробовали вместе. Если Тэхен хочет верить, что у Чимина скучная сексуальная жизнь, он не собирается его переубеждать.

— Надень тот свитер, который ты взял у меня на прошлой неделе, — предлагает Чонгук. — Тот, с длинными рукавами.

Чимин пожимает плечами и говорит:

— Какая разница, что я надену? Он постоянно видит меня одетым, когда мы просто тут сидим.

— Дорогуша, — медленно начинает Тэхен, — знаю, что некоторые из нас думают, что надеть спортивные штаны на свидание — норма. — Тут он бросает обвиняющий взгляд на Чонгука, и Чимину становится интересно, что же это значит. — Но Юнги-хён — потрясающий, и ты тоже, и если сегодня ты не будешь выглядеть так, будто едешь ужинать с богатым старикашкой за его деньги, мне придется разжаловать тебя из своих лучших друзей.

Чимин ненавидит то, как легко сдается.

В итоге он надевает шелковую рубашку Тэхена, которая слишком большая для его узких плеч.

— Я выгляжу как неудачливая пиратка, — говорит Чимин.

— Заткнись. — Тэхен расстегивает две верхние пуговицы, а Чонгук подает ему ботинки, которые подозрительно похожи на намджуновские. Если они ему будут велики, когда Чимин засунет в них свою крохотную ножку, то они определенно точно принадлежат Намджуну.

Тэхен мажет его губы чем-то блестящим и темно-розовым с искусственным вкусом клубники, но стирает это, после чего его губы становятся пухлее. Потом Тэхен тщательно изучает результат своего труда и изрекает:

— Шедевр.

— Ребенок, который играется с маминой косметикой, — огрызается Чимин. Рубашка расстегнута настолько, чтобы были видны ключицы, и Чонгук ерошит его волосы так, чтобы было похоже на то, что их растрепало ветром. Чимин чувствует себя не в своей тарелке.

— Шлюшка, которая знает, чего хочет, — упрямо настаивает Тэхен. — Включай свой режим обольщения, Чимин. — Он легонько шлепает его по заднице и продолжает: — Я — гений.

Чонгук поднимает взгляд от телефона и осматривает его с ног до головы.

— Я б тебе вдул, — констатирует он с видом эксперта.

Чимин гримасничает.

— Спасибо, — он пытается сделать шаг к выходу из комнаты, но чуть не выворачивает лодыжку. — Я оставлю все, но дайте мне надеть мою обувь. В этой я себе все ноги переломаю.

— Ты вообще знаешь, каких трудов мне стоило спереть их из комнаты Намджун-хёна? — ноет Чонгук, но стоит Тэхену взглянуть на него, как он тут же затыкается. — То есть, ты знаешь, как тяжело было открыть свой собственный шкаф и достать оттуда свои ботинки?

Чимин фыркает и машет на прощание.

— Ну, я пошел. Потом расскажу, как все прошло.

Тэхен делает вид, будто вытирает слезы, и трогательно всхлипывает:

— Мой сын идет на свое первое свидание. Я так горжусь тобой.

— Подожди! — Чонгук останавливает его у двери, чтобы подбежать и всунуть что-то в руку. — На удачу.

***

Чимину кажется, что на нем слишком много одежды, пока он не входит в свою комнату, где Юнги застегивает манжеты на рубашке. И это чуть было не толкает его через край.

Юнги все время носит толстовки и спортивки. Юнги носит безразмерные футболки и баскетбольные шорты, джинсы с таким количеством дырок, что те с трудом что-то прикрывают.

Но сегодня на Юнги надета черная классическая рубашка, которая выгодно подчеркивает его тонкую талию, и черные джинсы, которые идеально облегают стройные ноги. Чимин соврет, если скажет, что не тащится от черного.

Юнги улыбается, взгляд медленно скользит по его фигуре, и он мягко говорит:

— Отлично выглядишь.

Чимин чувствует, как загораются щеки, и молится, чтобы они не слились цветом с его розовой рубашкой.

— Спасибо, — он пытается вести себя обычно. — Ты тоже.

Прежде чем Чимин решается спросить, куда они сегодня направятся, Юнги выставляет руку вперед, словно читая его мысли.

— Не пытайся спрашивать, чем мы будем заниматься, потому что это сюрприз.

— Сюрприз? — Чимин не может не подразнить. — Мин Юнги спланировал целое романтическое свидание?

Юнги снова улыбается, и Чимин чувствует, как просыпаются бабочки в животе.

— Для тебя — все самое лучшее. Идем.

Чимин позволяет провести себя до двери, думая о том, что же такое придумал Юнги.

***

К его большому удивлению, они не идут ужинать. Юнги везет их к одному из учебных корпусов, где Чимин никогда не был, и быстро выбегает из машины, чтобы открыть Чимину дверь.

— Наше свидание пройдет в аудитории? — спрашивает он вслух, принимая руку Юнги.

— Закрой глаза, — мягко говорит Юнги. В сумерках его волосы кажутся совсем черными. В начале семестра, когда они только встретились, они были выбеленными, но Чимину так нравится больше. Бросив на Юнги заинтересованный взгляд, он покорно закрывает глаза.

Юнги обхватывает своей рукой его талию и осторожно ведет. Они поднимаются по лестнице, заходят в какое-то помещение. Дверь за Чимином закрывается. Он не может понять, что они делают в этом здании, и почему оно просто так открыто ночью. Кроме них никого нет, потому что кроме их шагов в помещении нет больше никаких звуков.

— Итак, — наконец говорит Юнги, проводя ладонью по руке Чимина. — Открывай.

Чимин открывает и видит сверхновые.

Из его рта вырывается судорожный вдох.

— Где…

Вся комната погружена в темноту, и лишь звезды, созвездия и кометы мигают на потолке над ним. В потолок что-то встроено, и Чимин не сразу понимает, что это телескоп.

— Астрономический корпус, — Юнги ухмыляется. — Намджун здесь преподает.

— Это не аудитория, — говорит Чимин с широко раскрытыми глазами. — Это великолепно.

— Телескоп транслирует то, что видит, — поясняет Юнги. — Потолок на самом деле является экраном, так что студенты могут видеть все, что им нужно.

Чимин никогда не был так поражен. Никто и никогда не делал для него ничего подобного, и даже в темноте он может видеть, что Юнги улыбается ему настолько мило, что на осознание этого уходит несколько секунд.

— Не могу поверить, — Чимин все еще не может дышать. Он переплетает руки с Юнги и снова пытается: — Я… Я никогда…

— Похоже, тебе нравится, — Юнги звучит немного самодовольно, именно так, как любит Чимин. — Но станет еще лучше, когда я скажу, что готовил для тебя.

Чимин задыхается.

— Врешь.

Юнги глупо улыбается и признает:

— Вру. Не думаю, что переваренный рамен подойдет для первого свидания. Сокджин приготовил. Но я же получу дополнительные очки за усилия?

Чимин никогда не был так ошеломлен любовью к кому-либо.

— Мне кажется, — Чимин делает паузу для большего эффекта, — что ты не из этого мира.

Юнги стонет, но его улыбка слишком широка для того, чтобы казаться реальной.

— Это было ужасно.

— Ну, зато я милый, — Чимин замечает расстеленное одеяло рядом с телескопом и идет туда. На одеяле разложены тарелки и приборы рядом с несколькими контейнерами для еды. — У нас пикник?

Юнги мычит, подтверждая, а затем обнимает Чимина сзади, зарываясь носом в шею, от чего того прошибает разрядом.

— Ты одолжил одеколон Тэхена?

— Ты почувствовал? — любопытствует Чимин. Тэхен брызнул на него совсем чуть-чуть, хотя Чимин яро протестовал против этого.

— Ты обычно пахнешь нежнее. Мне нравится, — бормочет Юнги в его шею. Чимин пытается не краснеть. Юнги знает его запах. Юнги нравится его запах.

— Я вогнал тебя в краску? — Юнги изумленно отходит. — Ты всегда трогаешь свои щеки, когда краснеешь.

Чертов Юнги и его способность точно анализировать каждую привычку Чимина. Он никогда не замечал, что прижимает ладони к щекам, когда смущен.

— Заткнись, — ворчит он в ответ. — Мне не нужен Юнги-студент-психолог. Я здесь ради Юнги-парня-романтика.

Юнги наконец отпускает его и приглашает в сторону одеяла.

— Юнги-парень немного забыл, как это делается, но он старается изо всех сил. Садись, давай налью тебе немного вина.

— Вина? — Чимин не может скрыть удивления в голосе. — Может, Юнги-парень не настолько невежа, как думает.

Он покорно садится и принимает из рук Юнги бокал с темно-красным напитком.

Вино приятно взрывается на языке, и Юнги держит ладонь на чиминовом бедре все время, пока ест (Чимин мысленно делает заметку, хорошенько отблагодарить Сокджина за еду), и потом, когда Чимин уже наелся, а его голова немного кружится от целой бутылки, которую они разделили на двоих, они ложатся, и Юнги пытается вспомнить созвездия.

— Клянусь, Намджун показал мне несколько, — настаивает он, указывая на кажущиеся случайными звезды и называя знаки гороскопа. — Но я был так пьян тогда, что все они выглядели одинаково.

Чимин плотнее прижимается к его боку и мягко мычит.

— Они все еще выглядят одинаково.

Обычно температура Юнги ниже Чиминовой. И Чимин выглядит плотно и крепко, в то время как Юнги выглядит так, будто его с легкостью может унести порыв ветра, но сегодня Чимин думает, что Юнги прочнее и устойчивее него. Он одновременно и твердый, и мягкий, серьезный и глупый, и вообще идеальный.

— Хен, — говорит Чимин, и когда Юнги отвечает ему тихим мычанием, он моргает, глядя на усыпанный звездами потолок и набирается смелости. — Ты мне нравишься. Очень.

Юнги долго молчит, и Чимин крепко зажмуривается, опасаясь худшего.

Проходит почти вечность, когда Юнги, наконец, наклоняет голову в сторону, и его губы касаются чиминова уха.

— Ты мне тоже очень нравишься.

Чимин чувствует облегчение, а потом Юнги опрокидывает его под себя и целует. Быть с Юнги — само по себе приключение. Он немного завидует тому, насколько у того ловкий язык, хотя ему и не стоит этого делать, поскольку теперь все, что делает этот язык, достается только ему.

Чимин засовывает руку в задний карман джинсов Юнги, чтобы сжать его задницу, но его пальцы натыкаются на что-то острое. Он вытаскивает маленькую квадратную упаковку и вопросительно поднимает бровь.

— Ты взял с собой презервативы? — дразнится Чимин. — Что, если я не тот, кто отдается на первом свидании?

Юнги закатывает глаза и дует Чимину в ухо, заставляя его извиваться и хихикать.

— Они светятся в темноте, — сухо замечает он.

— Что? Не может быть, — он смотрит на упаковку с нарисованным на ней космическим кораблем и к своему восторгу обнаруживает, что она действительно светится в темноте. — Где ты их взял?

— У Намджуна куча всяких штук, связанных с космосом, — Юнги не вдается в подробности, за что Чимин очень ему благодарен. За сегодняшний день он узнал слишком много о кинках Намджуна и Сокджина, хотя стоило бы остановиться сразу после трусиков.

Юнги снова его целует, и Чимин выбрасывает из головы все мысли о сексуальной жизни Джина и Намджуна.

— Просто не верю в то, что твой член будет светиться, — он хихикает между долгими поцелуями, когда Юнги помогает им сесть и расстегивает свои штаны.

— Магия, — бормочет тот. Он расстегивает пуговицу на джинсах и стягивает их вниз по бедрам, затем добирается до одежды Чимина, потирая ткань рубашки между пальцев. — Мне нравится шелк. Может, мы свяжем твои запястья рукавами или что-то вроде того?

— Если на нее что-то попадет, Тэ нас убьет, — предупреждает Чимин. Его члену уже становится тесно и мысль о том, что Юнги свяжет его запястья мягким шелком, заставляет его дрожать в предвкушении.

Юнги разочарованно вздыхает и отбрасывает рубашку в сторону, посылая последний сожалеющий взгляд.

— Я взял смазку, она где-то тут, — он щупает рукой позади себя, натыкаясь лишь на подстеленное одеяло, а потом победно ухмыляется, когда его пальцы смыкаются на маленьком тюбике. — Ты хочешь снизу, или я?

Чимин любит трахать Юнги, но в том, чтобы позволить ему взять контроль, есть что-то более приятное.

— Я снизу, — решает он.

Юнги пробегает кончиками пальцев по чиминовой груди и расстегивает его джинсы, бормоча что-то о том, какой он красивый. От похвалы Чимин как всегда краснеет. Поначалу он думал, что это его эго так радуется, но позже он все же понял, что это его своеобразный кинк. Когда Юнги хвалит его, когда Юнги говорит ему, какой он красивый, он чувствует себя таким.

А потом Чимин вспоминает.

— Подожди, — он говорит это слишком серьезным тоном, хватаясь за запястье Юнги, чтобы помешать ему стянуть штаны. Юнги тут же отшатывается, будто от ожога.

— Мне, наверное, стоило бы… — он не знает, как продолжить, но внезапно чувствующий себя очень смущенным Чимин прячет лицо и стягивает джинсы сам.

Он закрывает глаза, потому что какая-то часть него слишком нервничает, чтобы смотреть на реакцию Юнги, но в ответ он слышит тихий вздох.

— Ох, Чимин, — стонет он. — Ты меня убиваешь.

Под джинсами Чимина те самые трусики, которые ему посоветовал Чонгук.

Они самые обычные. Маленькие шортики с кружевной тесьмой по краям, слишком белые на фоне его загорелой кожи. Чимин уверен, что его сердце сейчас выскочит из груди, особенно когда Юнги нерешительно протягивает руку и проводит пальцем по кружевному поясу. Чиминов вдох пухнет в глотке. Его член слегка натягивает ткань, и когда большой палец Юнги прослеживает его форму через мягкий материал, его бедра непроизвольно подаются вперед.

— Блять, можно я?.. — Юнги собирается с мыслями и пытается снова: — Можешь повернуться? Я хочу видеть все.

Обычно Чимин не бывает таким застенчивым, но под горячим взглядом Юнги он смущается невероятно, низ живота сводит томящей судорогой. Он медленно поворачивается, скрестив руки на груди. Пальцы Юнги проскальзывают под пояс, тянут его на себя, а потом внезапно отпускают. Чимин дергается от неожиданности, и крошечный стон вылетает из его рта, прежде чем он успевает его остановить.

— Хен, — он пытается говорить, но то, что слышится, больше похоже на стон. Там, где головка члена соприкасается с тонкой тканью, уже виднеется мокрое пятно от выделяющейся смазки, и Чимин пытается сохранить остатки рассудка, когда пальцы Юнги обхватывают его талию. Внезапно тот затаскивает его к себе на колени, и Чимин чувствует, как член Юнги касается его бедра, горячий и готовый.

— Я шлепну тебя пару раз, — спокойно говорит Юнги, и Чимин тут же напрягается в ожидании, его член дергается под тканью трусиков. — Всего три раза, хорошо?

Юнги всегда предупреждает его, когда собирается привнести немного кинковости в происходящее, но Чимину ни разу не приходилось его останавливать.

Чимину интересно, как он сейчас выглядит: почти голый, не считая трусиков, и лежащий на коленях Юнги. Он тихо отвечает «хорошо», и прохладная ладонь Юнги прослеживает изгибы его спины.

Первый удар происходит настолько внезапно, что у Чимина нет времени подготовиться. Он быстро моргает, слезы размывают все вокруг. Но ему не то чтобы больно.

Юнги продолжает поглаживать мягкую кожу его спины, пробираясь к поясу трусиков. У Чимина стоит слишком сильно, член упирается в бедро Юнги, и парню приходится собрать себя в один большой кулак, чтобы не начать бесстыдно тереться об него.

Юнги отводит руку назад и шлепает его снова, на этот раз сильнее, и под чиминовой кожей взрывается жар.

— Ты такой красивый, — Юнги улыбается. — Маленькая папочкина шлюшка.

— Блять, Юнги, — Чимин давится воздухом и дергает бедрами, прижимаясь к его ноге. — Не говори та…

Юнги прерывает его очередным сильным шлепком, и Чимин останавливается на середине предложения, издавая удивленный стон.

— Еще раз? — спрашивает Юнги и, когда Чимин кивает, ухмыляется. — Попроси.

— Ненавижу тебя, — вместо этого отвечает Чимин. Юнги снова смеется и шлепает поясом трусиков, заставляя его член дернуться.

— Твой член говорит иначе, но я подожду, пока ты все-таки это сделаешь. Просто вежливо попроси и получишь свое.

Чимин крепко зажмуривается и просит:

— Пожалуйста, шлепни меня еще раз, — в ответ теперь дергается член Юнги, прижатый к его боку, и Чимин сопротивляется желанию ухмыльнуться.

Ладонь Юнги в последний раз касается его в том же месте, и Чимин стонет от обжигающего удара, цепляясь пальцами за одеяло, которое Юнги постелил для их импровизированного пикника.

— Хорошо, — сразу же говорит Юнги. — Ты убьешь меня, если мы не снимем эти трусишки.

Чимин сползает с его колен и медленно садится, морщась, когда его все еще пульсирующая кожа соприкасается с поверхностью пола.

— Или мы можем оставить их, пока ты будешь меня трахать, — смущенно предлагает он. — Мне нравится их ощущение на моем члене.

Кадык Юнги дергается, когда он сглатывает и коротко кивает.

— Повернись, — говорит он, его голос слегка напряжен. Чимин внутренне восхищается тем, как волнует Юнги, но покорно становится на четвереньки, выгибая спину. Холодные пальцы Юнги тянут мягкий хлопок трусиков вниз, но не снимают полностью, и Чимин может только догадываться, насколько обнаженным сейчас выглядит.

— Такой красивый, боже, — шепчет Юнги, прохладный палец скользит по позвоночнику, а потом его ладони обхватывают чиминову задницу, заставляя пульсирующую от ударов кожу вспыхнуть. Чимин задыхается, дергаясь от ощущения того, как Юнги большими пальцами раздвигает его ягодицы, и инстинктивно сжимается.

— Передай мне смазку, пожалуйста.

Чимин тянется вперед и хватает маленький тюбик, передавая его трясущимися пальцами.

— У меня задница болит, — жалуется он.

Юнги скользит по его бедру и издает что-то похожее на извинения, а потом проводит смазанным пальцем меж ягодиц, распределяя смазку. Чимину слишком тяжело удержаться от того, чтобы не протянуть руку и коснуться собственного члена, но он знает, что Юнги обязательно посмотрит на него тем самым взглядом. Взглядом «я-думаю-о-двадцати-возможных-способах-связать-твои-руки-и-я-использую-их-если-ты-сейчас-же-не-прекратишь». Чимин с некоторым стыдом замечает, что перед его трусиков уже насквозь пропитался влагой.

Пальцы у Юнги всегда холодные, и Чимин не может сдержаться от шипения, когда первый палец проникает внутрь.

— Я отрежу тебе руки и засуну их в микроволновку.

— Извини, — Юнги наклоняется и оставляет влажный поцелуй на его бедре, а потом застенчиво говорит: — В следующий раз я возьму согревающую смазку.

Теперь его тон совершенно отличается от того, каким он говорил с Чимином, когда тот лежал у него на коленях.

Чимин не знает, почему, но ему это нравится. Да, Юнги уже шлепал его раньше, и его возбуждало то, как он понижал голос и рычал «детка», но такого Юнги он знает как свои пять пальцев. Такого, который всю ночь может слушать странный рэп и усердно работать над своей статьей до рассвета.

У Юнги проворные ловкие пальцы, которые точно знают, что делают. Проходит совсем немного времени, и в Чимине уже два пальца, которые сгибаются, безошибочно находя простату.

— Здесь? — спрашивает он. Чимин кивает, и его следующий выдох получается сдавленным. Он прилагает все усилия, чтобы не податься бедрами назад.

Юнги старательно трахает его пальцами до тех пор, пока Чимин не хватает его за запястье, моля остановиться. Члену уже больно от трусиков, потому что головка упирается в резинку пояса.

— Презерватив, — стонет он. — Я хочу тебя, блять, поторопись.

Чимин садится и наблюдает за тем, как Юнги с легкостью разрывает упаковку. Как только он открывает ее, Чимин смеется.

— Черт, он действительно светится.

Юнги закатывает глаза и осматривает светящуюся зеленым резинку.

— Довольно странно, — соглашается он, наконец, и раскатывает ее по своему члену. Чимин пытается не смеяться.

— Это забавно, — хихикает Чимин. — Но мне нравится.

Он говорит последнее предложение, забираясь к Юнги на колени и обнимая его за шею.

— Ты мне нравишься.

Юнги тихо вздыхает и трется носом об щеку.

— Ты мне тоже, — говорит он. — А теперь сними эти трусишки, пока я их не разорвал.

Чимин закатывает глаза, но, наконец, стаскивает их, почти смутившись, когда его член шлепается о живот с влажным звуком.

— Едва держишься, — самодовольно комментирует Юнги.

— Заткнись, — Чимин толкает его на спину и обхватывает костлявые бедра Юнги своими, а потом расстегивает его рубашку, стаскивая ее с плеч. — Не притворяйся стойким оловянным солдатиком.

Юнги не такой плотный и загорелый как он, поэтому от ушей до ключиц его кожа принимает легкий розовый оттенок, от чего Чимину хочется оставлять засосы повсюду.

— Вставь в меня свой светящийся член, — Чимин говорит это притворно серьезным голосом, прежде чем захихикать. К его радости, Юнги краснеет еще сильнее, но придерживает свой член, пока Чимин насаживается на него, сжимая зубы.

Чимину все еще больно, но ему нравится, когда немного больно. Он не дает себе времени привыкнуть и начинает двигаться, впадая в сладкий ровный ритм.

Чимину нравится, как комфортно он себя чувствует с Юнги, и когда они занимаются крышесносным сексом, и когда приглушенно смеются друг другу в губы, как сейчас, выдавая забавные комментарии, пока Чимин медленно насаживается на член Юнги, а тот хватается руками за его бедра, помогая найти ритм, который заставляет их стонать.

Чимин оставляет засос на его шее, там, где его точно будет видно. Где-то внутри его разума появляется темная мысль о том, что его увидит одна из бывших пассий Юнги, и обязательно задастся вопросом, кто его поставил. «Я», — злобно думает Чимин, подмахивая бедрами. — «Теперь он мой».

Чимин почти удивляется своим мыслям. Обычно Юнги ведет себя как собственник, но мысль о том, что Юнги принадлежит только ему, вызывает волну горячего возбуждения, бегущую по позвоночнику, и он задыхается от удивления, когда Юнги убирает одну руку с его бедра, чтобы ущипнуть за сосок.

— Ты слишком занят размышлениями для того, кто сидит на моем члене.

— Мм, просто думаю о тебе, — признается Чимин, его голова откидывается назад, когда Юнги упирается ногами в пол и толкается в него сильнее. — Блять, это охуенно.

— Просто охуенно? — дразнится Юнги, сжимая его задницу чуть сильнее, чем это нужно. Из чиминова горла вырывается удивленный стон, и он прищуривается.

— Очень охуенно, — говорит он, а потом, сильнее насаживаясь бедрами, бросает: — Ставлю на то, что ты кончишь первым.

 Юнги принимает это как вызов, отталкивает его руки и обхватывает его член, дроча ему до тех пор, пока Чимин не начинает дрожать от бесполезных попыток не кончить.

У Юнги есть опыт, который помогает ему держаться, а Чимин стонет, кончая на его живот.

Сам Юнги держится немногим дольше, выходит из него, стягивает светящийся презерватив (Чимин мысленно смеется, глядя на это) и изливается на чиминовы бедра.

После они лежат на одеяле, голова Чимина покоится на плече Юнги, пока тот снова ищет в телефоне созвездия. На этот раз ему удается найти парочку, прежде чем он замечает, что Чимин зевает, прикрывая глаза.

— Эй, Спящая Красавица, не усни в сперме, — Юнги пользуется запасными салфетками с пикника, чтобы вытереть все, что может, и Чимин мысленно делает заметку о том, что нужно принять самый быстрый душ в мире, когда доберется до общежития, прежде чем лечь спать.

Чимину нравится, когда Юнги касается его так, тонкими пальцами перебирая его волосы, скользя по щекам и оставляя поцелуи на виске. Юнги целует его, пару раз засасывая его нижнюю губу, прежде чем встать.

— Ты правда не можешь тут уснуть, завтра утром здесь пара.

Чимин стонет, но садится и осторожно вытягивает ноги.

— Черт, — бормочет он, — мне придется идти без трусов?

— Если ты не хочешь надеть их обратно, — отвечает Юнги, заталкивая грязные трусики в карман.

Чимин кривится.

— Поверить не могу, что ты засунул их себе в карман.

— Будем считать, что это сувенир с нашего первого свидания.

— Это отвратительно.

— Ты просто злишься, что не получилось оставить их чистыми, — и, когда Чимин не отвечает, ухмылка Юнги становится шире. — Я куплю тебе еще одни, обещаю.

***

Вернувшись в общежитие, Чимин автоматически падает на смятую кровать Юнги вместо своей. Второй раз за вечер он стягивает рубашку Тэхена, и когда Юнги скользит под одеяло вслед за ним, лениво приподнимает бедра, указывая Юнги на свои штаны с сонной улыбкой.

Юнги снимает с него джинсы, тихо ворча в ухо «извращенец», и Чимин усмехается в полузабытье.

— И чья это вина? — спрашивает он вслух, перекидывая ногу через бедро Юнги и зарываясь лицом в его грудь. Юнги пахнет гелем после бритья и потом, но Чимин наслаждается знакомым ароматом.

Пальцы Юнги аккуратно гладят его волосы, Чимин цепляется за мягкую ткань его футболки и на грани сна думает о том, что не хочет отпускать его никогда.