Чжун Ли крепко сжимал в руках своего любимого, как будто это могло уберечь его от цепких когтей смерти. Плоть Итэра разрушалась под сокрушительным давлением его силы. Он силен, как бог, но его тело не было способно выдержать эту мощь. Редкие золотые змейки ползли по коже, превращаясь в ветвистые узоры, а затем и вовсе осыпались сахарной крошкой на землю.

Чжун ли бережно держал его, настолько, насколько был способен камень, пытаясь как можно дольше, даже если всего на пару минут, продлить жизнь Итэра. Мораксу не впервой наблюдать за самоотверженной жертвой ради всеобщего блага. И он всегда, хоть и с грустью, но со смирением и с крайней степенью уважения и благодарности принимал судьбу своих друзей. Потому что знал, что так правильно, это то, что нужно сделать, и он не вправе противостоять. Это убеждение стояло прочно и устойчиво, как горы заоблачного предела.

Но сегодня эти горы хорошенько трясло. Грудь его горела от горя и осознания, что это конец — конец его счастливой и спокойной жизни. И впервые за тысячелетия он не мог принять эту жертву. Чжун Ли хотел плюнуть на всё: на людей, на Ли Юэ, на весь Тейват. Гори он огнём, он не нужен ему, не нужна эта жертва. Они не достойны её. Не существует такого контракта, который бы стоил его жизни. Чжун Ли жалел, что не остановил Итэра, не схватил его против его воли и не отправился в другой мир в совместное путешествие, где им не нужно думать о чём-либо благе, кроме своего собственного. "Как иронично," — подумал он, ведь он сам был тем, кто когда-то уговаривал Итэра осесть здесь, остаться с ним, думать о Тейвате, как о своём доме. Он зажмурился, пытаясь остановить подкатывающие к горлу эмоции, глубокий вздох и мысленное обещание, так чисто и яростно бьющее в виски: "Я сравняю этот мир с землёй. Я клянусь тебе, любимый, они будут страдать также, как ты."

— Не надо, — мягкий голос достиг ушей архонта, всё такой же нежный и добрый, лишь немного уставший, — Не хочу, чтобы всё было зря. — Его тонкая рука из последних сил потянулась к лицу мужчины, желая приободрить, утешить. Чжун Ли не осознавал это, но сегодня все его эмоции легко читались на его лице.

— Не будет, — он склонился к протянутой руке, прислоняясь к потрескавшейся ладони щекой. Последний ласковый жест, который Итэр мог подарить ему. Слишком лёгкий, слишком неуловимый. Чжун Ли в порыве накрыл руку любимого своей, мягко сжимая пальцы. "Ещё немного," — хотелось продлить это нежное прикосновение, усилить его во сто крат, не напрягать всё тело и органы чувств, чтобы довольствоваться крохами. Впрочем, он тут же пожалел о своей жадности. Кисть Итэра словно тесто отделилась от предплечья, оставшись в руке Чжун Ли. Рваные ошметки неприятно пощекотали кожу, а его костюм облило жидкое золото, ранее текущее по венам Итэра. Остальная рука глухо упала на землю и рассыпалась в прах. Парень издал горький смешок, увидя перепуганные глаза возлюбленного.

— Всё хорошо, даже камни имеют свойства забывать.

— Не я. — отрезал Моракс, узоры на его теле загорелись. Итэр видел это в его глазах — опасный огонёк, он уже что-то решил, и именем Моракса, он сделает всё возможно для этого. — Душа Архонта не может умереть. Я создам для тебя новое тело, которое будет способно выдержать всё что угодно. Лишь продержись ещё немного, любовь моя.

— Даже если так, я стану семечком и все мои воспоминания... Я буду уже не тем мужчиной, которого ты встретил.

Итэр не тешил себя надеждами, он прекрасно понимал кем они являлись и почему заинтересовали друг друга. Он не сомневался, что Чжун Ли позаботится о нём и обучит всему, что следует знать, может даже расскажет ему о старых временах, но вряд ли Итэр с интеллектом ребёнка сможет заинтересовать его в той же мере. Он сможет стать для Чжун Ли примерным сыном, со временем даже хорошим другом, но никогда любовником, коем он был. Недостаток знаний и опыта всегда будет сказываться. Чжун Ли всегда будет думать о прежнем Итэре, а новый... Лишь реплика, иллюзия будто дорогой ему человек всё ещё с ним.

— Я буду просто белым листом. Я ничего не смогу тебе дать.

— И первое, что будет на нём написано — это моё имя. — Голос Чжун стал ниже, приобрёл змеиные нотки. И Итэр понял, что ничто его уже не переубедит. — Это наш новый контракт.

Что ж, если Чжун Ли нужна эта иллюзия, чтобы успокоить больное сердце, чтобы не страдать, то как он может ему отказать?

— Я принимаю твой контракт. Ты знаешь, что делать. — Души умерших архонтов продолжают жить ненавистью и жаждой смерти, а душа Итэра будет жить ликом его любимого и обещанием, данным ему.

Моракс кивнул, его рука мягко надавила на грудь Итэра, медленно проникая внутрь, стараясь причинить как можно меньше страданий. Парень под ним застонал от тупой боли, дыхание перехватило, когда мужчина коснулся его ядра. Тело Итэра обмякло, а Моракс держал в руках ярко горящее солнце в своей ладони. Оно билось и пульсировало, ещё полное жизни, требуя новый сосуд. Мораксу нужно поторопиться.

Похороны Итэру никто не устроил да и не чего было хоронить. Чжун Ли мог бы настоять на символических проводах, проконсультировать ритуальное бюро Ваншэн о предпочтениях Итэра, и как они должны мягко переплестись с традициями, но тогда нужно было бы признать смерть, отпустить его на покой. Что Чжун Ли на отрез отказался делать, ещё чуть-чуть и его любовь снова будет с ним. Живым похороны ни к чему. Абсурдно терять драгоценное время.

Ничего не получалось. Тела, созданные Мораксом были крепкими, но им не хватало подвижности, жизни. Душу Итэра они отвергали как инородный предмет, раскаляясь и плавясь в его горячих лучах. Ему нужна помощь Дендро. Но Малая Властительница Кусанали уже не та умудрённая Руккхадевата, она не знает как выполнить просьбу Моракса, и не знает сработает ли его идея даже в теории. Но Чжун Ли не принимает отказа. Она не имеет права ему отказать, особенно когда речь идёт о том, кто так много сделал для их народов. Всё должно получиться! Ведь камень такая же часть жизни, как и растения, как и вода, как и молния.

Тягучий любящий янтарь окутал солнце, дендро принимало их в свои объятия, оберегая маленькое семечко от внешнего мира. Разлилась жизнь по чернозёму просачиваясь в его поры, воды удобрили её, молния усилила, а мелодия ветра успокоила, указала путь. И вот над поверхностью появился крошечный расточек, он становился всё больше и больше, пока не вырос в великолепный архаичный цветок — цветок дарующий жизнь его любви. Чжун Ли не сводил глаз с мягких пушистых лепестков, по мере того, как они раскрывались его сердце ускоряло ритм, предвкушение перед воссоединением всё сложнее было сдерживать. Выглянула копна золотых волос, затем прекрасное гладкое юношеское лицо, а за ним не менее прекрасное тело, когда цветок раскрылся до конца.

Новорождённые глаза сонно моргали, не способные сфокусироваться на чём-либо, ослеплённые световыми переливами. Чжун Ли потянулся к своему творению не веря своим глазам. Холодные перчатки обхватили лицо Итэра, заставляя обратить свой взор на возлюбленного. — Мы снова вместе, любовь моя. — Моракс выполнил свою часть контракта, он даровал ему новую жизнь, но что насчёт Итэра?

Он вгляделся в лицо мужчины, и в груди его возникли смешанные чувства. Он знал, что может доверять ему. Мысли о нём грели сердце, тепло разливалось в груди, что-то большее чем дружба или признательность. Радость встречи, надежда на лучшее будущее. Но и отчаянье, бессилие перед обстоятельствами. Первое, что вспомнил Итэр — это их предсмертный контракт, его бессмысленность и неотвратимая потеря, эти чувства переполнили его и полились из уголков глаз. Он не пытался остановить их. Он выполнил свою часть контракта. — Я помню.

Взгляд Чжун Ли прямой и пожирающий, полный обожания и нетерпения. Этот взгляд смущал Итэра, он должен что-то сделать? Сказать? Мужчина чего-то ждёт от него? Он отвернулся, чтобы больше не встречаться с этим, проникающим в самые глубины души, взглядом, всё равно там больше нечего искать. Слабой рукой он попытался оттолкнуть, дать себе больше пространства. Но Чжун Ли больше не позволит ему уйти, не позволит отстраниться или неправильно понять их отношения. Он его и только его. Итэр заставил его слишком долго страдать и теперь должен взять на себя ответственность излечить его раненое одинокое сердце. Сердце, которое он сам ласками и любовью превратил из твердого камня в мягкую глину, которой теперь постоянно нужны его теплые руки.

Чжун Ли схватил подбородок Итэра, заставляя вновь посмотреть на него, другой рукой обхватил тонкую талию, прижимая ближе к себе, и накрыл влажные от слёз губы своими. Долгий жадный поцелуй, его губы всегда было приятно целовать. Ранее такие смелые и нетерпимые, сейчас такие неумелые и не поспевающие за страстью архонта. Но ничего, всё вернётся со временем.

Чжун Ли прижал Итэра к своей груди, а он и не против, несмотря на холодную ткань пальто, в руках Чжун Ли ему было хорошо и спокойно. В мыслях возникло желание соприкоснуться с его голой кожей, почему-то Итэр был уверен, что это ощущение должно быть очень приятно. Чжун Ли поглаживал золотые волосы, убеждая себя, что это не сон, что он снова в его руках. Мысленно снова обещал, что он никогда не разомкнёт их(руки), никогда не опустит свой щит, никому не позволит приблизиться к его сокровищу. Рука Чжун ли опустилась с затылка на шею, пальцы обжёг символ гео — его знак. Самодовольная улыбка засияла на его лице, он ещё раз глубоко вдохнул родной запах и поцеловал возлюбленного в макушку. Их старые жест, которым Чжун Ли проявлял свою заботу и привязанность. Дежавю. Он ловко подхватил новорождённого Итэра на руки, унося его подальше от любопытных глаз богов, туда где они оба будут счастливы.