29. «Любить — это… 1»

Василиса провела около часа в тишине и темноте, прежде чем зажгла все свечи в своей комнате и единственную лампу на столе и, вздохнув, направилась в ванную, чтобы смыть уже засохшие слезы с лица.

Успокоиться легко и быстро не получилось, но зато теперь чувствовалось какое-то облегчение, даже бодрость. Это было странное чувство, но Василиса предпочла просто забыть об этом и двигаться дальше, а именно — строить очередной план по спасению Фэша.

Думать о недавно произошедшем не хотелось. Хотя вопросы так и появлялись в ее мыслях. Но она всегда заглушала их, как и чувство тревоги, и пыталась настроиться на что-то более полезное. Например, как еще можно попасть в Змиулан так, чтобы ее не засекли? У нее было пару козырей в рукаве, но все они тут же раскрылись бы, как только Василиса ступила бы на границу Змиулана. А перемещение по дымке она так и не контролировала — она переместилась дважды в разные места, в разное время дня, один раз в одиночку, в другой раз когда она была возле Лиссы. Не было ни одной схожей черты, которая объясняла бы ее перемещения, — разве что, эмоции.

Оба раза она была на грани — что в Лунном лесу, что на Остале. В первый раз она была в большой опасности и захотела спасти Фэша во что бы то ни стало, а во второй захотела просто быть дальше от людей, поэтому оказалась там, где чувствовала себя в безопасности, — в своей комнате.

В ней даже разожглось любопытство.

Василиса встала посередине комнаты, закрыла глаза и сосредоточилась на том, чтобы куда-нибудь переместиться. Например, в гостиную Черновода. Она стояла, медленно и глубоко дыша, безотрывно думала о гостиной, даже четко представила ее в мыслях, как это делали в Гарри Поттере перед трансгрессией. Не хватало лишь крутануться на месте и с хлопком исчезнуть.

Но нет, у нее ничего не вышло. Она все также стояла в своей комнате когда открыла глаза.

Василиса расстроенно вздохнула. Неужели это работает только при какой-либо опасности? Или в момент отчаяния?

Она плюхнулась в кресло и скучающе посмотрела в окно. Нужно было что-то делать.

Девушка решительно открыла часолист и залезла в библиотеку Лазоря. Проходя мимо книжных рядов, она вглядывалась в корешки книг, пытаясь найти что-нибудь интересное и полезное одновременно.

Заметив «Все виды часодейного перемещения: пособие», Василиса приостановилась и взяла учебник в свои руки. Оглянувшись в поисках кресла — давно она тут не была — она направилась к столику.

Глава с перемещением по дымке оказалась шестой, сразу после крыльев, специальных артефактов, часограмм, порталов и нуль-зеркала. Василиса направила свет лампы на книгу.

Пропустив все ненужное, она заинтересованно остановилась на строчке: «Перемещения по дымке могут быть хаотичны вначале, когда часодей только осваивает этот способ».

Значит, это все же происходит.

«Чтобы сконцентрироваться на перемещении, часодей вызывает крылья, которые служат указателем в пути. Как известно, крылья часодея или фей способны не только становится невидимыми или скрывать своего обладателя, но и направлять его во время полета — причем, как обычного, так и того, что происходит при перемещении по дымке».

Это была полезная информация, которой она обязательно воспользуется позже. Но, к сожалению, единственная, ведь почти все остальное она и так знала.

Девушка вздохнула, закрывая фолиант и поставила его на место.

***

— Лисса, — заметив женскую фигуру, сидящую на выступе камня, окликнул он.

Они были в их месте. В их уютном старом семейном месте. Рядом слышен шум водопада, на светлой полянке, скрывшись под густыми листьями дерева, стоял простой домик. Если спуститься вниз по тропинке, можно найти маленький мостик, ведущий в длинную глубокую реку.

На песке возле берега и находилась Лисса. Непривычно задумчивая, серьезная. Конечно, жизнь потрепала ее нервы и доверие, именно поэтому она изредка устраивает их встречи в таких спокойных местах, которые были доступны только им двоим. Им и еще одной маленькой девочке, что в последнее время неожиданно выросла в его глазах.

Этот личный уголок был не таким, какой бывает у часодеев, — он был совместный. И находился он не в часолисте, а на нейтральном месте, внутри одного из деревьев на границе Чародола.

— Нортон, — кивнула фея, поднимаясь и поворачиваясь к нему.

— Почему ты позвала меня сюда? Мы спокойно могли обсудить все необходимое в Черноводе, — глянув на дом, спросил он.

— Тебе не нравится это место? Хоть оно и связано с неприятными воспоминаниями, счастливых тоже было много.

— Слишком много неприятных.

— Столько же, сколько и приятных, — не согласилась она.

Девушка отвела взгляд и перевела дыхание. Ее темно-синие глаза устремились вдаль, словно вспоминая все то, что здесь произошло. Медно-рыжие волосы, которые отросли до ее талии за то время, которое Нортон ее не видел — несколько недель до событий, произошедших с Василисой недавно, подхватывались слабым ветром.

Пока она не видела, он смотрел. Смотрел на нее, наблюдал за ее колышущимися прядями, переживал за ее беспокойные глаза, восхищался тем, какие платья принято одевать в Чародоле — длинные, светлые, с подолом почти до самой земли, оставляющие вид на одни лишь пятки — но если взгляд ее перемещался на него, все эмоции тут же скрывались за холодной маской.

Нортон Огнев, казалось, всегда жил с маской на лице. Казалось, что он бесчувственный, что у него нет сердца, но он всего лишь прятал все свои чувства глубоко внутри себя. Выражение эмоций — не то качество, которое требуется от политика и дипломата, плюс шпиона Астрагора и просто сына Черной Королевы, внука Великого часодея. Но даже до становления политиком Нортон был не слишком щедр на эмоции, хотя рядом с Лиссой все чувства вырывались будто из клетки.

— Мы разговаривали с Василисой, — вдруг начала она говорить по делу. Нортон посмотрел на нее. — И она… Кажется, она сильно расстроилась.

— Из-за чего же? — полюбопытствовал он, не выдавая этого в голосе.

Лисса задержала взгляд на нем, но тут же отвела его.

— Обычный семейный разговор. Не думаю, что ты проводишь такие со своими детьми, — на мгновение подняв на него взгляд, произнесла фея.

Что-то больно резануло по груди.

— Что ты хочешь от меня? — все также равнодушно спросил Нортон.

— Поговори с ней. Поддержи ее, — Лисса была необычайно взволнованно как заметил Нортон.

— Большего ты все не расскажешь, так ведь? — холодно произнес он после некоторого молчания.

Лисса покачала головой.

Несмотря на законченный разговор, оба чувствовали необходимость сказать друг другу что-то еще. Обсудить лечение Василисы, или поделиться старыми воспоминаниями, или поговорить о будущем походе Ключников в Гильдию Прорицателей, или сделать что-то еще…

Никто уходить не хотел. Но также ни один ее признался бы в этом.

Повисла тишина, прерываемая шумом водопада. Они смотрели в глаза друг другу и чувствовали, словно время остановилось. Может быть, даже отмоталось назад, в то время, когда у них еще не было проблем… Когда они были детьми, бегали по Чернолюту с друзьями, играя. Когда они были юными подростками, постигающими новые знания, прилежно ходившие на занятия. Когда им было по семнадцать, когда они впервые ощутили симпатию друг к другу, большую, чем чувствуют к обычным друзьям.

Первая попытка Нортона пригласить фею на свидание. Первые подаренные цветы. Когда Лисса впервые показала ему, как работает ее дар предсказанияЛисса хорошо предугадывала будущее по вероятностям, что было сказано в книгах. Это, вроде, тоже назвали ее даром. Их первое свидание и первый поцелуй.

Когда им было по двадцать и они жили в Змиулане. Когда у них только-только появился ребенок. Первый и последний месяц, который они прожили в собственном доме. В таком же доме, что стоял в нескольких метрах от них сейчас, хоть и не совсем настоящий — это всего лишь личный уголок.

Потом же все пошло наперекосяк.

— Возможно, нам стоит обсудить что-то еще? — чуть хрипло спросил Нортон, остановившись в метрах пяти от нее.

Синие глаза метнулись к нему. Лисса была напряжена примерно также, как и он, и это даже прибавило ему какой-то уверенности.

Он шагнул поближе.

— Наверное, нам нужно обсудить что-то еще, — согласно ответила Лисса, кивая спустя несколько секунд, словно позабыв вопрос.

Так они и замерли.

Шум водопада немного стих, подул легкий ветерок. По озеру рядом прошла рябь. Высокое дерево над их головами зашуршало оранжевыми и красными листьями.

Они одновременно шагнули друг к другу, мгновенно пересекая разделявшее их расстояние, и их губы тут же соприкоснулись. Руки Нортона легли ей на шею, а ладони Лиссы обхватили его за затылок, прижимая его ближе к себе.

Все вокруг стало таким незначительным, что любые мысли вылетели с головы. Словно весь мир сосредоточился на них двоих, отчаянно обхватывающих друг друга и целующихся так, будто завтрашний день никогда не наступит.

Их губы отстранились, но не они сами. Они мягко столкнулись лбами и тяжело дышали.

— Это, наверное, плохая идея… — первым нарушил тишину Нортон, ожидая ее ответа.

— Скорее всего, — вновь согласилась Лисса, но почти сразу обвила его шею руками и обхватила своими губами его губы.

Одна ладонь Нортона поднялась к ее щеке, а другая опустилась к спине, крепко придерживая фею возле себя.

Личный уголок преобразился, весь посветлел и зашуршал.

***

Василиса была уверена, что ее затея — не то, что нужно было ее родителям сейчас, спустя столько вреда, который она нанесла им в последнее время. Но по-другому она не могла. Не могла спокойно сидеть дома, восстанавливаясь, когда Фэш был непонятно где. И неизвестно с каким состоянием — может, Шакл разозлился, заметив ее мертвое тело, и оторвался на нем? Или Астрагор решил, что его племянник больше ему не нужен?

В этот раз она решила поступить иначе, возможно, поумнее, чем тогда. Отец в их разговоре упомянул, что думал, Василиса придет за помощью к друзьям, и лишь потом догадался, что поблизости с ними живет Лисса, которая могла бы ей помочь.

Однако теперь Лисса не могла ей помочь. Она отказалась. И Василиса понимала, что не может просить ее об этом, — цена могла быть слишком высокой.

Ей до сих пор не верилось, что у нее есть еще одна сестра — не только Дейла, не только Николь, которая еще не родилась, но и другая.

Василиса не знала о ней совершенно ничего и, кажется, было очевидно, что в прошлый раз ее не было. Ведь… Ну просто не могло быть этого, правда?

Лисса не могла скрывать ее сестру в прошлой жизни так долго. Зачем ей было это делать? Они ведь с мамой провели несколько лет в тот раз после знакомства, неужели она все то время скрывала это? Или они не были так близки, как в этот раз?..

Василиса выдохнула, избавляясь от этих мыслей, и повесила рюкзак на спину.

Она подошла к нуль-зеркалу и начала настраивать переход на Лазорь — место, в котором, как она надеялась, сможет найти своих друзей. И они помогут. Наверное.

В конце концов, Ник и Диана довольно долгое время друзья ее и Фэша — они должны согласиться. Одно дело ее отец или мать, но другое — друзья. Они и раньше соглашались на куда большие риски ради спасения друг друга. Особенно после того, как создали Орден Дружбы.

Возможно, стоило позвать еще и Маара, если он согласится. Хотя в таком случае ему достанется от Черной Королевы, но… Сейчас все средства были хороши, даже с некоторыми последствиями.

Настроив переход, Василиса отошла к столику и вырвала лист бумаги, чтобы оставить записку. Было бы несправедливо вновь сбежать, не оставив ничего.

Однако в следующий момент произошло что-то странное: перед глазами все закружилось. Она взялась за стол, чтобы не упасть, закрыла глаза и вновь открыла. Вроде все было в порядке.

Василиса встревоженно прислушалась к себе, оставаясь на том же месте. Ничего не произошло.

Но как только она взяла ручку собираясь начеркать записку, дыхание перехватило и внутри головы словно прошлась молния, заставляя ее зашипеть от боли.

Кончики пальцев подрагивали, голова вновь кружилась.

И Василиса до боли ощутила дежавю. Она прекрасно помнила это состояние. То, что было ее проблемой на протяжении нескольких месяцев.

Это были воспоминания — некогда стертые, всплывающие сейчас, мучавшие от боли и содержимого в них.

Василиса не выдержала и упала на колени на пол, прижимая пальцы к вискам, пытаясь заглушить боль. Этого сделать не удавалось, поэтому она закрыла глаза и, сдержав крик, глубоко вздохнула.

В следующее мгновение появившись в чьей-то комнате.

Распахнув глаза, Василиса не сразу поняла, что произошло. Она снова переместилась. На этот раз — в незнакомую комнату.

Вдоль стен стояли книжные стеллажи, набитые всеми различными учебниками, позади нее — большая кровать с пологом, возле одного окна кресло, возле другого — стол и три стула. Помещение было чистым, все вещи находились на своих местах, аккуратно расставленные. Не было ни пылинки.

Боль отпустила, но теперь Василиса растерянно оглядывалась вокруг. Она была слишком рассеянна, чтобы заметить, как двери в комнату вдруг раскрылись, пропуская человека.

— Василиса?! Что ты тут делаешь? — изумленно спросил Марк, заходя внутрь, быстро оглядываясь в коридор и закрывая дверь.

Девушка застыла, глядя на него.

Почему она переместилась сюда?

Голову неожиданно вновь разорвало болью, она зашипела, хватаясь за нее.

— Это воспоминания, Марк, — произнесла она, борясь с болью. — Кто-то стер часть моей памяти. А теперь это вспоминается — случайно.

— Что? — совершенно искренне удивился Марк. — Зачем кому-то понадобилось блокировать тебе память?

Василиса подняла взгляд на него. Его лицо нахмурилось.

— Я сказал «блокировать»? — недоуменно пробормотал он, не глядя на нее.

Вдруг Марк тоже взялся за виски и зажмурился.

— Что происходит? — он задышал чаще, тоже пытаясь унять приступ. — Почему так больно?

Василиса открыла рот от удивления.

— Тебе тоже стерли воспоминания, — неожиданная догадка поразила ее.

Она встала и подошла к Марку. Собственная боль вновь утихла.

— Ты видишь что-нибудь? — ее ладони вцепились в его плечи.

Василиса вгляделась в искривленное лицо Марка.

— Ты что-то вспомнил?

Марк мотнул головой.

— Я… — он пораженно выдохнул и опустился на колени, словно осев от слабости. — Нет…

Василиса испуганно села рядом.

— Что? Что случилось?

Марк не отвечал, но теперь его глаза были широко распахнуты. Неверие и ужас, которые плескались на поверхности его темных зрачков, немало взволновал ее.

— Марк? — почти шепотом позвала его Василиса.

Его взгляд направился на нее.

Парень резко встал и отошел от нее на несколько метров. Василиса медленно поднялась.

— Марк?

— Нет… Не надо, не подходи, — Марк отвел взгляд и закрыл глаза.

— Что ты вспомнил? — уже более твердо спросила Василиса. — Потому что я так ничего и не поняла.

— Тебе лучше уйти, — словно гром посреди ясного неба прозвучал голос Марка.

— Что? — Василиса приподняла брови, поворачивая голову в его сторону. — Я не уйду, пока ты все не расскажешь.

Марк выругался. Василиса подошла ближе.

— Черт, Василиса, ты не захочешь узнать, что произошло! — воскликнул он, вскидывая взгляд на нее. Василиса с удивлением и даже страхом заметила в его глазах слезы.

Кажется, она еще никогда не видела, чтобы Марк был настолько опечален и шокирован одновременно. До слез в глазах. Ни в этой жизни, ни в прошлой.

— Что случилось, Марк? — более мягко спросила девушка, подходя ближе и дотрагиваясь до его плеча.

Она была уверена, что должна узнать это. Ее воспоминания так и не пришли к ней, что означало единственный способ узнать все — расспросить Марка.

— Я долгое время размышлял, кто же сливал Астрагору информацию. О тебе, о твоих отношениях с ключниками. Откуда он узнавал все секреты. Кто был орудием в его руках, — он поднял на нее взгляд. — Это был я. Информатором Астрагора. Марионеткой в руках Елены. Я предал тебя, Василиса. Ты была права.

Василиса отступила на шаг, неверяще глядя на него. Он с болью в глазах смотрел на нее.

— Нет… Это не мог быть ты, — неуверенно, дрожа, произнесла она.

Марк прикрыл глаза.

— Я причинил тебе боль, Василиса. В тот раз, в подземелье, был не только Шакл. Это я вонзил клинок. Это все… Случилось… По моей вине, — его губы дрожали, пока он выговаривал последние слова.

Мир Василисы, казалось, разрушился во второй раз за этот долгий день.