— Доброе утро, Чжун Ли, — приветливо улыбается хозяйка похоронного бюро Ваншэн, — Что-то вы сегодня мрачнее тучи. Умер кто?

— Утро, мисс Ху, — буднично откликается Чжун Ли, не чувствуя ничего от услышанной не в первый раз шутки юной госпожи, — Чайльд погиб.

Чжун Ли озвучивает это впервые, но все еще не осознает смысл произнесенных слов. Он ждал, что почувствует… что-то, если расскажет об этом, тем самым признавая реальность произошедшего. Но Моракс не почувствовал ничего.

Ху Тао замерла, словно ждала, что Чжун Ли рассмеется, скажет, что пошутил над ней, однако, этого не происходит, и улыбка исчезает с губ девушки.

— Чжун Ли… — Ху Тао делает шаг навстречу, но консультант жестом ее останавливает, — мне так жаль. Прости, я не хотела.

— Все в порядке, мисс Ху, — снисходительно кивает Чжун Ли и хочет улыбнуться, но уголки губ лишь слабо дрожат, — Вы не виноваты, что в этот раз шутка оказалась правдой.

— Я могу чем-то помочь? — искренне интересуется девушка, виновато опустив голову.

— Боюсь, ему уже ничем не поможешь, — горько усмехается Чжун Ли и разворачивается к лестнице, намереваясь пройти в свой кабинет.

— Я говорила не о нем, — останавливает его Ху Тао, — Я спрашивала о тебе, Чжун Ли. Я могу помочь тебе?

Чжун Ли замирает, глядя в пол и тихо произносит:

— Я не знаю, что мне делать, мисс Ху.

Ху Тао выходит из-за стойки и останавливается в шаге от Чжун Ли.

— Я не та, кто может подсказать, что тебе делать. — спокойно произносит она. — Но я могу присмотреть за ним. — Чжун Ли оборачивается к ней, непонимающе глядя на юную начальницу. — Я попробую найти его за завесой, и, обещаю, я прослежу, чтобы он благополучно добрался до конца.

С этими словами девушка выходит из бюро, оставляя Чжун Ли наедине со своими мыслями.

***

После утреннего разговора с Ху Тао, Чжун Ли закрылся у себя в кабинете в попытке занять мысли работой, однако, стоило ему хоть на секунду оторваться от присланного для изучения древнего манускрипта, взгляд падал на вещи, до боли в сердце напоминавшие о рыжем пареньке, что вертел их в руках, приходя к Чжун Ли на работу.

Чайльд редко бывал в бюро, но и тех нескольких раз хватило, чтобы остался след: на стене висит некогда подаренный Тартальей, расписанный масляными красками гобелен с изображением горы Хулао на закате, на диване лежит аккуратно свернутый красный шарф, забытый Предвестником в один из последних визитов, а на письменном столе — нераспакованный подарок.

— Это тебе, — протягивает небольшую коробочку Тарталья, очаровательно жмурясь от бьющих прямо в глаза солнечных лучей, за неимением штор льющихся из окна.

Чжун Ли принимает из его рук подарок, вопросительно поднимая брови. В ответ Чайльд лишь пожимает плечами:

— Просто увидел в лавке и показалось, что тебе пойдет, — произносит он, садясь на край стола по правую руку от мужчины. Чжун Ли тянет на себя ленточку, однако, Чайльд накрывает его руку своей, останавливая.

— Не сейчас, — произносит он, забирая коробочку из рук Чжун Ли, — Открой потом, я не настроен слушать лекцию про чудесные свойства камней, которыми инкрустирована эта вещица. Лучше, — юноша втискивается между столом и корпусом Чжун Ли, усаживаясь к нему на колени, — поцелуй меня.

Чжун Ли нерешительно касается коробочки с ослабленной лентой и после недолгих размышлений берет ее в руки. Он чувствует, что должен ее открыть, однако, воспоминания о Чайльде дрожью отзываются во всем теле. И все же Чжун Ли снимает крышку и бережно достает завернутую в шуршащую бумагу брошь в виде каменного цветка цвета кор ляписа. В кабинете темно, горят лишь свечи на письменном столе, и их свет отражается золотисто-янтарными переливами на застывших лепестках. Чжун Ли улыбается впервые с того злосчастного вечера и цепляет брошь на левую полу пальто, на несколько секунд прижимая цветок к сердцу.

Чайльд был прав, когда подумал, что Чжун Ли захочется рассказать историю столь дивного артефакта, ведь творил он ее собственными руками. Этот цветок — один из немногих, что уцелели после войны архонтов. Когда Моракс впервые ступил на земли, сейчас зовущиеся гаванью Ли Юэ, другие архонты посмеялись над его желанием вдохнуть жизнь в этот пустынный край. И тогда Моракс одним лишь взмахом руки сотворил сотни золотых цветов, что после застыли каменными изваяниями и канули в лету*.

Поднимаясь из-за стола, Чжун Ли решает, что прибережет эту историю на потом и обязательно расскажет ее Чайльду, но сейчас ему нужно пройтись.

*речь о Цветке скальных трещин/цветке жизни из сета артефактов "Архаичный камень", история взята из его легенды

***

Жизнь в гавани течет своим чередом, как бы ее бывшему покровителю не казалось обратное. Чжун Ли следует привычной дорогой к своему дому, однако на полпути сворачивает, не желая возвращаться туда, где еще свежи следы крови на некогда белом ковре.

Он идет в сторону банка Снежной, стараясь смириться с мыслью, что там, как и всегда, его ждет Одиннадцатый Предвестник, вот только встретит его не лучащийся солнцем юноша, а холодная Синьора с маской сочувствия на лице.

Чжун Ли не знал, куда податься, когда с губ Чайльда сорвался последний вздох. Архонт долго сидел на полу, молча прижимая к груди медленно остывающее тело, бездумно перебирая пальцами перепачканные в крови рыжие локоны, после чего на трясущихся ногах поплелся в Банк Северного королевства, толком и не подумав, что собирается сказать. Однако, вопреки его опасениям, Фатуи оперативно среагировали, забрав тело Предвестника под свою опеку.

— Спасибо, господин Чжун Ли, что сообщили, мы крайне вам благодарны, — протараторила темноволосая девушка в маске, запечатывая какое-то письмо. Чжун Ли был поражен ее собранностью: вела она себя так, будто смерть Чайльда — всего лишь одна из многих, несчастный случай на работе и ничего более.

Сейчас же перед ним стоит Синьора, которая лишь вежливо выражает совершенно не искренние соболезнования его утрате. Голос ее холоден, а лицо не выражает ни единой эмоции. Чжун Ли бездумно кивает на ее слова, постепенно теряя нить разговора.

—…мы доставим тело Чайльда в Снежную и почтим его память согласно всем традициям Фатуи. К сожалению, похороны Предвестника — закрытое мероприятие, и вам, господин Чжун Ли, поскольку вы официально не являлись членом его семьи, присутствовать там не положено. — заканчивает свой до ужаса походящий на зачитывание инструкции монолог Предвестница. Чжун Ли лишь молча кивает. Спорить сейчас не имеет смысла — только Царица могла бы позволить ему присутствовать, однако, Чжун Ли не знает, хочет ли… может ли смотреть на бледное лицо, обрамленное все еще огненно-рыжими, но уже потускневшими кудрями.

Чжун Ли на секунду задерживает взгляд на двери, ведущей в кабинет, некогда принадлежавший Чайльду, после чего выходит из банка. Он беспокоился, что родные Аякса не получат возможности проститься с ним — теперь же он может вдохнуть чуть спокойнее.

***

Прошло несколько дней прежде чем Чжун Ли осознал тщетность своих попыток утопить горе в работе. Ху Тао заходила к нему лишь раз — чтобы сообщить, что выполнила обещание. Чжун Ли благодарно кивнул ей в ответ, слегка касаясь пальцами золотой броши.

Решив, что с работой на сегодня достаточно, Чжун Ли выходит в холл на втором этаже и направляется к балкону, откуда в последние дни полюбил наблюдать закат. Он опирается на перила и жмурится, подставляя лицо соленому ветру. Невольно он думает о море и тут же вспоминает глаза, столь же глубокие, как синяя вода в заливе, и столь же светлые, как ясное небо над ним. Сердце откликается болезненным глухим ударом о ребра.

— Я слышала, в Снежной есть традиция драться на похоронах, — тихо произносит Ху Тао, словно из ниоткуда возникая чуть позади.

— На свадьбах, — не задумываясь поправляет ее Чжун Ли.

— Хорошо, но, согласись, от драки на похоронах он был бы в восторге, — уверенно заявляет девушка, и Чжун Ли не может сдержать улыбки, ведь она совершенно права.

— Чжун Ли, — голос ее становится неожиданно серьезным, — я даю тебе выходной. А если захочешь — целую неделю. Единственное, чего я прошу взамен — найди того, с кем сможешь поговорить.

Чжун Ли открывает было рот, чтобы возразить, но тонкий пальчик с изящным черным ноготком его останавливает.

— Возражения не принимаются, господин Чжун Ли, вы в отпуске. — категорично произносит Ху Тао и тут же удаляется в темноту коридоров бюро.

Оставшись в одиночестве, Чжун Ли бросает взгляд на горизонт, все еще залитый багряным заревом, и принимает решение: завтра он навестит старых друзей.

***

Дорога до Заоблачного предела никогда не казалась Чжун Ли долгой, вот и сегодня он, погруженный в пучину собственных мыслей, не заметил, как преодолел весь путь до горы Аоцзан. Чжун Ли, а если точнее, Моракс предупредил о своем визите, и адепты, разместившись вокруг каменного стола в обители Хранителя облаков, преданно ждали старого друга.

— Приветствуем, Моракс, — взмахивает крыльями Хранитель облаков, приглашая архонта за стол, полный различных угощений, преподнесенных адептам паломниками.

— Мы знаем о твоем друге и соболезнуем утрате, — склоняет рогатую голову Владыка лун, и все адепты следуют его примеру.

— Мы не понимаем твоего стремления к человечеству, — продолжает за него Творец гор, — однако, верим, что этот юноша был дорог твоему сердцу.

— Вы наблюдали за мной, не так ли? — тихо произносит Моракс, не выдавая ни возмущения, ни злости.

— О, дорогой, — вступает мадам Пин, — мы беспокоимся о тебе, тем более теперь, когда ты…

— Смертен?

— Простите нам нашу тревожность, господин Чжун Ли, — опустив голову, просит Гань Юй и съеживается от взгляда, брошенного на нее Владыкой лун за столь «человеческое» обращение к архонту. Чжун Ли качает головой, не в силах высказать все, что думает, и лишь аккуратно опускается на каменный табурет, предназначенный для Властелина камня. Сяо, сидящий по левую руку от него, поднимает кубок, наполненный вином и произносит:

— Я слышал, Аякс пал в бою. Мне никогда не нравился этот… — Сяо замолкает на полуслове, почувствовав тычок в бок от Гань Юй, но, чуть подумав, продолжает, — этот парень из Снежной. Однако, он погиб достойно, и я сочту за честь возможность почтить его вместе с вами.

Чжун Ли поднимает поставленный перед ним кубок и, тихо вздохнув, отпивает из него.

***

После встречи с адептами Моракс не чувствует облегчения, ощущая пустоту внутри еще более явственно, чем в первое утро после произошедшего. Ноги сами несут его вниз по склону, когда он слышит знакомый шелест крыльев за спиной.

— И что же Архонт ветров забыл на моих землях? — хмыкает Моракс, разворачиваясь лицом к старому знакомому.

— Птичка напела, что каменной глыбине нужно дружеское плечо, — хмыкает бард и выставляет перед собой бутылку из темного стекла, — Я тут откопал бутылочку винтажного вина в долине Ветров, не присоединишься?

Венти как всегда бестактен и слишком, по меркам бывшего архонта, беспечен, однако… возможно, именно его компания сейчас и нужна Мораксу. Он кивает и следует за бардом.

Разговор поначалу не ладится, но постепенно крепкое вино расслабляет, и Чжун Ли начинает рассказ. Венти слушает внимательно, не перебивая, не отвлекая, лишь сочувственно глядя в янтарные глаза напротив. Когда Моракс заканчивает, он надеется почувствовать облегчение, но оно вновь не приходит, оставляя дыру в груди зиять и дальше. Барбатос подливает еще вина, и Моракс опрокидывает в себя очередной бокал.

— Я понимаю, каково тебе, — наконец произносит Венти, покручивая пальцами ножку бокала. — Я потерял близкого друга. Но я хочу сказать тебе не об этом.

Бард замолкает, в руках его появляется лира, и тонкие пальцы начинают тихонько наигрывать успокаивающую мелодию.

— Он поведал мне легенду о перерождении душ, — Моракс хмыкает, но все же придвигается ближе, вслушиваясь в мелодичный голос. — Я расскажу ее тебе, мой друг, и возможно, твоя боль немного утихнет.

Венти поет, рассказывая историю двух влюбленных, что не смогли обрести счастья в одной жизни, но получили шанс начать все заново и воссоединились в другой. Чжун Ли слушает и невольно представляет, как вновь встречает своего Аякса, вновь влюбляется и, на этот раз, проживает с ним долгую счастливую жизнь. Однако, он слишком долго живет на свете чтобы поверить в подобную чушь. Моракс недоверчиво хмыкает.

— Красивая сказка, — говорит он, когда Венти замолкает, — но так не бывает.

— Ты не можешь знать наверняка, — пожимает плечами бард, делая глоток вина.

Чжун Ли задумчиво смотрит на покачивающиеся на ветру бумажные фонарики и вспоминает слова Чайльда: «Мы обязательно встретимся». Что ж, возможно, он хотел бы узнать об этой легенде побольше.

***

Проснувшись утром, Чжун Ли с трудом вспоминает, как они с Венти добрались до гавани и совершенно не помнит, куда потом делся его друг, однако на столике возле кровати его ждут стакан холодной воды, миндальный тофу в аккуратной коробочке и букет свежих цинь синь.

Сегодня Чжун Ли решает отправиться на пляж и пройтись немного по берегу. Подойдя к самой кромке воды бывший архонт разувается, подворачивает брюки и босиком ступает по мокрому песку. Следы его ног волны смывают не сразу, и Чжун Ли кажется, будто идет он вовсе не один, будто за ним следует Чайльд, как это всегда бывало раньше. В собственном отражении в воде Чжун Ли чудится веснушчатое лицо и рыжие волосы, растрепавшиеся на ветру, а в шуме волн — тихий смех. Чжун Ли замечает звездную ракушку и поднимает ее, отряхивая от песка. Пальцы проходятся по причудливому голубому узору на раковине, скользят по шершавой поверхности, ощупывая на предмет сколов и неровностей. Чжун Ли рассматривает находку, совершенно, нет, абсолютно точно не думая об Аяксе, и лишь спустя какое-то время замечает необычную деталь: по его щекам текут слезы. Самые настоящие холодные, соленые слезы собираются в уголках глаз, а после скатываются вниз, огибая скулы, с подбородка капая на руки, держащие ракушку. Чжун Ли замирает, пытаясь понять причину, однако, все что он видит — расплывшийся силуэт звездной ракушки в его руках.

Вслед за слезами приходит и боль, новой волной накатывающая на измотанного горем теперь-уже-человека, и Чжун Ли опускается на мокрый песок, в руках все еще сжимая голубую раковину. Внезапно, он понимает, что все это время безумно скучал по человеку, по странному стечению обстоятельств ставшему ему родным.

«Браво, Моракс, » — говорит сам себе Чжун Ли, судорожно всхлипывая. — «Ты тысячи лет закрывался от людей, тысячи лет прятался от чувств, обрастая каменным панцирем, чтобы теперь в один миг вот так просто все разрушить».

Чжун Ли мотает головой, отгоняя деструктивные мысли, вытирает слезы рукавом рубашки и, еще немного повертев в руках ракушку со звездным узором, кладет ее на песок. По мановению руки гео элемент кристаллизуется, образовывая некрупный самородок кор ляписа. Чжун Ли поднимается на ноги и, бросив последний взгляд на ракушку, идет прочь.

— Прощай, Аякс. — шепчет он, позволяя грустной улыбке озарить свои губы, — Мы обязательно встретимся вновь.

***

Чжун Ли всегда чувствовал себя странно очарованным, когда в утренние часы прогуливался по современному Тэйвату. Людей на улице в это время практически нет, а потому консультант похоронного бюро «Ваншэн» предпочитает добираться до работы пешком. Чжун Ли, будучи пунктуальным человеком, заранее выходит из дома, а потому, имеет возможность сделать небольшой крюк и полюбоваться дивными пейзажами центрального парка. В саду тихо и прохладно, пахнет только распустившейся шелковицей и глазурными лилиями, так любимыми Чжун Ли. Неспеша пройдя через парк, мужчина с легкой грустью покидает его, вновь оказываясь на улице, наполненной звуками гудящих автомобилей и выкриками торговцев. Вливаясь в поток спешащих по своим делам пешеходов, Чжун Ли направляется в бюро.

Обычно Чжун Ли не смотрит по сторонам, сосредоточившись на собственных мыслях, однако сегодня с ним что-то не так, и взгляд сам по себе начинает блуждать по окружающим его прохожим. Ярким пятном в толпе, образовавшейся около перекрестка виднеется рыжая макушка юноши в голубой толстовке. Чжун Ли заинтересованно переводит взгляд на его лицо, однако обзор ему тут же загораживает высокая блондинка в бежевом тренче. Чжун Ли досадливо вздыхает.

Он сворачивает к пешеходному переходу и вновь замечает рыжие волосы. Юноша что-то печатает в телефоне, ожидая зеленого сигнала светофора. Чжун Ли подходит ближе, оказываясь совсем рядом. Есть что-то такое в этом мальчишке, что кажется Чжун Ли смутно знакомым и… привлекательным? Он поворачивает голову, пробегаясь взглядом по топорщащимся прядям, бледным щекам, украшенным ярким узором из веснушек, на секунду задерживается на приподнятых уголках губ, засматривается на ярко-голубые глаза, напоминающие редкий камень нефрит. Странное ощущение становится все сильнее, и Чжун Ли не может отвести взгляда. По его телу проходит волна дрожи, а перед глазами вспыхивает смутно знакомый сюжет.

Чжун Ли делает глоток горячего чая и поверх чашки замечает взгляд голубых глаз. Опустив фарфоровое изделие на блюдце, он вопросительно изгибает бровь.

— Да, Чайльд? — спрашивает архонт.

— Сяньшэн, я хотел бы побольше узнать о церемониях, проводящихся на террасе Юйцзин. Составите мне компанию? — улыбается Предвестник, и Чжун Ли чувствует странный трепет, согласно кивая на приглашение.

Что это было? Воспоминание? Чжун Ли растерянно хлопает глазами, пытаясь прийти в себя, найти в толпе юношу, которого, похоже, зовут Чайльд, но взгляд застилает белая пелена, и рыжая макушка теряется из виду. Он еще с минуту стоит на месте, пытаясь прийти в себя, пока спешащие прохожие с недовольным видом пытаются его обойти, бесцеремонно толкая плечами. Когда Чжун Ли наконец отмирает, таинственного Чайльда уже нигде не видно.

***

Проходит неделя, другая, а Чжун Ли все никак не может перестать думать о своем новом (старом?) знакомом, случайно привлекшем его внимание в многолюдной толпе. Чжун Ли пытается вспомнить что-то еще, но сознание упрямится, не желая раскрывать своему обладателю личность таинственного юноши. Откуда же он его знает?

Однако, судьба оказывается благосклонна.

— Вот же… — ругается Чжун Ли, похлопывая себя по карманам пальто. — Прошу прощения, забыл кошелек.

— Позвольте я заплачу, — словно из ниоткуда появляется рыжая макушка, и вот лучащийся любезной улыбкой юноша уже прикладывает собственную карту к терминалу. Чжун Ли растеряно благодарит и наблюдает, как его спаситель уходит от кассы вглубь зала и лишь потом запоздало понимает, что это был тот самый юноша, которого он видел в толпе две недели назад. И снова он словно растворился в воздухе.

Преисполненный решимости Чжун Ли, однако, решает на этот раз узнать чуть больше, а потому, забрав свой кофе, направляется в зал, примерно туда, куда ушел Чайльд.

Чжун Ли ведет взглядом по залу и наконец замечает искрящиеся на солнце рыжие пряди — Чайльд сидит прямо возле окна. Улыбка озаряет лицо Чжун Ли, но тут же меркнет — рядом с Чайльдом сидит девушка. Чжун Ли не знаком с ней, но ее светлые волосы, почти столь же светлые золотые глаза и очаровательная улыбка напоминают ему о ком-то, кого тысячу лет назад он мог считать другом. Тарталья обнимает ее за талию, прижимая к собственному боку. Внезапно Чжун Ли чувствует, как все нутро холодеет при виде этой по-настоящему семейной идиллии. Кажется, он опоздал.