Чёрное грубое солнце

Арлекино мягко перехватывает Коломбину грубой рукой.

Коломбина не любит её руки: они мозолистые, с костяшками содранными, ногтями повреждёнными.

Арлекино очень они подходят.

Коломбина останавливается, обхватывает чужое лицо ладонями и тихо-тихо говорит:

— Твоё пение померкло.

Арлекино хмурится, бросает на неё тяжёлый взгляд, ощутимый на коже.

— Опять говоришь своими странными фразами.

— Ты запрещаешь мне контактировать с миром? — весело напевает Коломбина и водит пальцами по лицу Арлекино. Оно такое же грубое, как её руки. Вся она грубая — и только голос девичий, пусть и строгий. — Ты чернеешь.

Арлекино вздыхает.

— Я просто устала.

Коломбина открывает глаза. Арлекино вздрагивает и невольно пытается отстраниться, пусть первая приблизилась.

За столько лет она так и не привыкла к её взгляду.

Коломбина слышала, что её взгляд сравним с всевидящей чёрной дырой. Она не согласна — чёрной дырой разумнее назвать Аякса.

— Не пугайся, солнце. Чёрное-чёрное солнце на пронзительном ночном небе.

Арлекино хмыкает немного нервно, убирает руки Коломбины от своего лица.

— Разве странность не должна пугать людей больше всего?

— Наверное. Но тебе же нравится, — Коломбина улыбается и закрывает глаза — слишком больно смотреть так долго на изрисованную грязной краской судьбу.

Арлекино выдыхает и мягко прикасается к её щеке. Своими грубыми-грубыми руками.

— В тебе слишком много странного, — задумчиво пропевает Коломбина. Арлекино возмущённо фыркает и направляет на неё свой колюче-нежный взгляд.

— Кто бы говорила. Не тебя ли избегают твои подчинённые, шепчась, что ты пугаешь их своей странностью?

Коломбина улыбается. Арлекино дарует удивительно нежный взгляд. Она берёт её руку и оставляет невесомый поцелуй на тыльной стороне ладони; губы Арлекино шершавые и обветренные.

Коломбина треплет её волосы, обхватывает лицо и касается губами холодного лба.

Она знает, что в Снежной есть правило: в лоб целуют только покойников.

Арлекино закрывает глаза.