— Точно! Гамильтон Пул! — Дин взмахивает рукой, чуть не выбивая стаканчик с кофе из руки брата.

Возмущённый взгляд Сэма сменяется удивлённым, по мере того как на скулах старшего Винчестера расцветают красные пятна.

— Дин?

— А… Кхм. Мне сегодня… приснилось это озеро. Ну я и пытался понять — с чего бы.

Удивлённый взгляд сменяется недоверчивым.

— И с чего?

Дин роется в стопке газет на столе, безошибочно вытягивая позавчерашний номер «Austin American-Statesman».

Они в Остине. Приехали проверить слухи об увечьях крупного рогатого скота. Похоже, слухи оказались сильно преувеличенными, и после завтрака в номере отеля (украшенном в демонстративно ковбойском стиле), парни собирались возвращаться в Канзас, в бункер, который они совсем недавно начали осваивать.

Если Дину не изменяет нюх, им придётся здесь задержаться.

Что ж, он не против. Он слишком давно не выгуливал свою ковбойскую шляпу.

— Вот… Тут статья. У них за месяц три утопленника, двое мужчин и женщина, и никто не может понять, что случилось — все трое прекрасно умели плавать, но в какой-то момент просто ушли под воду, и ни одного не удалось вовремя вытащить. Хотя от озера там только название — переплюнуть можно. Если постараться. Купание запретили, сейчас там работает полиция и отдел контроля за качеством воды в водоёмах.

— Какие-то примеси в воде?

— Возможно. А возможно, это наш случай. Проверим?

— Ну, раз уж мы всё равно здесь…

Вы никогда не были летом в Техасе? Нет? И не надо.

— Сэмми, надень шляпу, голову напечёт.

— Чувак, отвали, мне печёт всё остальное.

— Ну хотя бы голову печь не будет…

Сэм стонет и всё же нахлобучивает ковбойскую шляпу, которую ему протягивает Дин.

— Почему у неё нет встроенного вентилятора?..

Находиться рядом с младшим Винчестером — всё равно что рядом с раскалённой печкой. Он потеет даже в прохладную погоду, и греться об него в промозглых номерах — это то удовольствие, которого Дин так долго был лишён, и от которого больше не собирается отказываться.

Но здесь…

Импалу пришлось оставить у входа в заповедник, и на белой рубашке Сэмми уже проступили обширные тёмные пятна пота, а они ещё даже не дошли до озера.

Территория Гамильтон Пула огорожена чёрно-желтой сигнальной лентой, такой неуместной на фоне невозмутимой зелени озера и окрестной красоты.

Даже Дин останавливается при виде этого чуда. А ведь он уже был здесь во времена Сэмовой стэнфордской эры — тогда в заповеднике пропала целая компания подростков, и они с отцом приезжали выяснить в чём проблема.

Проблема оказалась в излишней доступности каннабиоидов, и в ноль обкурившихся детишек нашли в каком-то гроте в тот же день.

Но тихую, безмятежную, тысячелетнюю красоту этого места Дин оценил и запомнил так, что его мозг почти без потерь смог воспроизвести эту картину во сне десять лет спустя.

Перестать бы ещё краснеть при одном воспоминании…

Старший Винчестер смотрит на застывшего рядом младшего.

Кажется, тот забыл и про жару, и про дело.

Дин улыбается и ждёт.

Их замечают прежде, чем Сэм выходит из ступора.

У озера возятся двое в очках и с пробирками под руководством лысоватого типа лет сорока пяти, в пиджаке и галстуке, несмотря на удушающую жару. Дин держит свой пиджак одним пальцем за петлю-вешалку, перебросив его через плечо; у Сэма аккуратно сложенный пиджак висит на согнутой в локте левой руке. Галстуки они оставили в импале.

В тени кустов стоит пара техасских рейнджеров в светлых ковбойских шляпах и подкованных остроносых сапогах, одинаковым жестом зацепив большие пальцы за двойные плетёные перевязи, на которых висит кобура.

Дин всю годовую зарплату готов отдать за такой прикид.

Кхм. Если бы у него была зарплата.

— Эй, вы! — кричит лысый. — Территория закрыта для посетителей!

Рейнджеры переводят взгляд на них и одинаковым отработанным жестом кладут ладони на кобуру.

К сожалению, вынуть и показать жетоны федералов таким же одинаковым жестом не получается — за ними приходится лезть во внутренние карманы снятых пиджаков. Тем не менее, они производят нужное впечатление, лысый меняется в лице и мелкой рысью спешит навстречу, а рейнджеры теряют к ним интерес и снова переключаются на двоих с пробирками.

Парни спускаются к озеру.

Пока Сэм отвлекает лысого, который оказывается Дэном Перри, главным менеджером Вест Дистрикт Паркс, Дин обходит озеро, тайком включив детектор ЭМП. И вздрагивает, потому что отчетливый писк детектора могут услышать посторонние. К счастью, водопад отчасти заглушает звук.

Стрелка приближается к красной зоне, так что кто бы тут ни был — а кто-то (или что-то) тут определённо есть — он довольно силён.

Дин возвращается к брату.

— А раньше здесь были подобные происшествия?

— Ну, на всех водоёмах рано или поздно кто-то тонет… Но так, чтобы три жертвы за месяц — такого ещё не бывало. Поэтому мы и закрыли озеро для купания.

— Больше никаких необычных случаев?

— Тонут необычно. И несколько больше, чем в среднем по статистике на водоёмах в летнее время. Кто-то не смог выбраться из-под водопада, у кого-то свело ногу судорогой, кто-то полез в воду пьяным, а кто-то просто… Насколько я знаю, первой жертвой была жена бывшего хозяина этого места.

— И что с ней случилось?

— Она утонула.

Парни переглядываются. Дин закатывает глаза, а Сэм захлопывает свой блокнот, выдаёт Перри визитку на всякий случай, и они прощаются.

— Вот, слушай. «Леди Элеонора Гамильтон, жена Моргана Гамильтона, была для своего времени очень просвещенной женщиной. Она живо интересовалась делами мужа, особенно после того, как тот купил у индейцев территорию нынешнего заповедника «Гамильтон Пул». Именно с этим заповедником связана и её кончина, которая до сих пор является загадкой для всех. По основной версии, леди Гамильтон утопилась в озере в 1880 году, на следующий день после того, как её муж продал эту территорию семье Раймерсов. Тем не менее, её тело так и не было найдено. Полиция сочла, что низкая прозрачность воды препятствовала проведению поисковых работ».

Сэм поднимает голову от ноутбука, чтобы взглянуть на брата, сидящего за рулём.

— Как по мне, история как раз из тех, после которых появляются мстительные духи.

— «Она утонула», — Дин фыркает.

— Да уж... Как думаешь, в Остине есть прокат костюмов для дайвинга?

— Тут кругом сплошные реки и озёра. Где-нибудь да найдём.

Они находят прокат на берегу озера Остин, но один взгляд на предложенные размеры даёт понять, что Сэму здесь ничего не светит. Дину придётся нырять в одиночку.

Напротив станции проката — шикарный особняк со сплошь стеклянными стенами и собственным бассейном, и старший Винчестер с тоской понимает, что с гораздо большим удовольствием сидел бы сейчас в этом бассейне, вместо того, чтобы ночью нырять в потенциально смертельно опасное озеро.

До темноты ещё два часа, и парни пережидают их в номере.

Сэм копается в местных форумах, в которых утопленники Гамильтон Пула сейчас самая горячая тема, а Дин — в разложенном на столе разобранном огнестрельном оружии.

— Ха, — вдруг говорит Сэм. — Не верю, что у этого комментария всего один лайк. Мог бы — я бы ему сотню лайков поставил.

— Что за комментарий? — интересуется Дин, не отрываясь от любовного вылизывания дробовика.

— «Подозреваю, что причина их смерти была в повышенном уровне монооксида дигидрогена», — цитирует Сэм и, улыбаясь, поднимает глаза на брата.

Дин отвечает покерфейсом.

Младший Винчестер недоверчиво хмурит брови.

— Чувак, скажи мне, что ты понял шутку.

— А это была шутка?

— Дин… Дигидрогена монооксид — это Н2О, вода. То есть человек считает, что причина того, что они утонули, — в том, что они утонули.

Старший Винчестер, пожевав левую щёку изнутри, поднимает со стола затвор дробовика, ожидающий своей очереди на прочистку.

— Сэм.

— М?

— Кажется, я знаю, почему там всего один лайк. И кажется, я даже знаю — чей.

Сэм фыркает, качает головой и возвращается в дебри интернета.

***

В заповеднике ночью единственный источник света — яркие звёзды и тонкий серп старой луны. На удивление, этого вполне хватает, чтобы без приключений добраться до озера.

Сэм снова застывает на берегу.

И есть от чего — сверкающий в лунном свете водопад, перевернутое звёздное небо на чёрной воде, вырезанные из чёрного бархата силуэты кружевной растительности вокруг, и абсолютная извечная тьма там, где над озером всё ещё нависает потолок пещеры, оскалившийся длинными клыками сталактитов.

И тишина, разбиваемая только шумом бесконечного падения воды с 15-метровой высоты.

Дин, наконец, вздыхает и начинает переодеваться. Это возвращает мелкого к жизни, и, виновато глянув на старшего, он берётся за детектор, чтобы упаковать его в водонепроницаемый пакет.

У Дина на лбу — мощный глубоководный фонарь, а на левом запястье — не боящийся воды маленький передатчик.

Они не смогли найти шлем для глубоководного погружения, чтобы можно было полноценно общаться, но совсем оставаться без связи — это не вариант, поэтому договорились, что Дин периодически будет дважды постукивать пальцем по передатчику. Дин пробует ещё раз, и Сэм кивает, чётко услышав сигнал в наушниках.

Если нужно будет возвращаться очень и очень срочно, у новоиспечённого дайвера на талии привязана бечёвка, которую тоже нужно будет дёрнуть два раза.

— Ну что, я пошёл? — спрашивает старший Винчестер.

— Не дай себя утопить, водолаз, — отвечает младший.

Дин усмехается.

— Я всегда умел договариваться с девушками.

— Это давно уже не девушка.

— Фу, Сэм, как неприлично. Это же леди.

— Придурок.

— Суч…

Он не договаривает, потому что Сэм шагает вперёд и накрывает его губы своими.

В этом поцелуе нет страсти. В нём обещание.

Сэм отрывается от губ Дина и касается лбом его лба.

— Возвращайся.

— Есть, сэр! — снова усмехается Дин, надевает маску, салютует ладонью и падает спиной вперёд в воды озера. Как дайверы в фильмах, переваливаясь через борт шлюпки.

Ну, почти падает.

Потому что Сэм успевает схватить его за руки, пока он не расплющил баллоны с кислородом о каменное дно Гамильтон Пула.

— Чувак, ты идиот?!

Дин комично мотает головой, и на этот раз отправляется в глубины озера как все нормальные люди — шлёпая ластами по воде.

Мощный фонарь всего на пару шагов пробивает минеральную взвесь, которой наполнены воды пещерного озера. Дин сомневается, что днём здесь было бы видно лучше. Теперь понятно, что помешало найти труп леди Гамильтон в далёком 1880 году.

Если, конечно, этот труп действительно здесь. Дин уже полчаса обшаривает дно, и пока что не нашёл ничего крупнее спящих черепах. А может, уже не спящих — у панциря не спросишь.

Периодически он отбивает стаккато по левому запястью — чаще всего это ритм чего-то из Led Zeppelin.

Если закрыть глаза, создаётся полное впечатление того, что он находится в камере этой… как её… сенсорной девиации? дилатации? Чёрт, помнил же…

Сэмми бы вспомнил сразу.

Дин снова отбивает пальцем ритм по запястью.

Он не хочет, чтобы мелкий волновался.

Он слегка покачивается на лёгком течении, которое создают разбегающиеся от водопада волны. Полная тишина.

Его почти физически тянет выключить фонарь, чтобы темнота тоже была полной.

Как в космосе.

Один среди бесконечной тишины.

Среди бесконечного пространства.

Никого и ничего вокруг.

Он уже тянется правой рукой к кнопке фонаря, когда в конус света попадает пакет, который он всё ещё сжимает в руке.

И детектор ЭМП, стрелка которого вышла уже за пределы красного сектора.

Если бы вода проводила звук, детектор бы сейчас бешено пищал.

Чёрт.

Дин смотрит по сторонам, потом вниз.

И — вот оно.

Зеленоватые в этой взвеси, но вполне узнаваемые кости человеческого скелета.

Дин вытаскивает из-за пояса ещё один пакет и начинает собирать останки леди Гамильтон.

Берцовая кость, тазовая, лучевая... а вот и череп под плоским камнем.

Что-то сильно дёргает его назад, и он отлетает, выпустив из рук череп.

Блядь.

Он нащупывает сзади бечёвку и пытается дёрнуть её, но неожиданно понимает, что в его руках — короткий, оборванный конец этой нити Ариадны.

Блядь, блядь, блядь.

Что-то сильно толкает его в лоб так, что его буквально кружит вокруг своей оси, и он обнаруживает, что этот толчок либо разбил, либо отключил фонарь.

СУКА.

Он взмахивает руками и пытается сообразить, в какой стороне находится поверхность озера.

Ему не дают на это времени. Чья-то сильная рука срывает с него маску, и паника жгучей волной заливает его изнутри, пока чёрные воды озера стараются влиться в его ноздри снаружи.

Он пытается плыть сильными гребками туда, где, по его мнению, должна быть поверхность и спасительный воздух.

Ему не препятствуют.

Но и никакой поверхности не обнаруживается.

Дин выпускает последние крохи воздуха из лёгких, чтобы проследить, в каком направлении будут подниматься пузыри, но они тут же исчезают в чернильной тьме, а мозг, которому срочно нужен кислород, посылает сигнал нервной системе.

Дин делает вдох.

Лёгкие взрываются болью.

Вселенная тоже взрывается.