Темми существа странные. Глупые, несообразительные, медлительные. Как бы они ни старались хоть как-то избавиться от этой роли, они только сильнее оправдывают её одним фактом своего существования. Но у Гастера Темми не работают. Но зато у Гастера есть Боб. Он тоже Темми, но с другим именем. Как будто это сделает его менее похожим на его отсталых собратьев.

Даже наивности в нём столько же, если не больше. Он улыбается, постоянно твердит о своей безграничной любви и восхищении Гастером, о том, что он — самый большой его почитатель и всегда будет рад услужить ему…

Странное дело! Боб продолжает нести какую-то милую детскую чушь, а Гастер думает лишь о том, сможет ли его наивная душонка послужить достаточным топливом для Ядра.

Слишком скучно, слишком предсказуемо, слишком много раз услышано. Гастер холоден, и спокоен: соберись хоть толпа таких же Бобов, он и тогда не повернётся в их сторону. Вокруг всё равно толпы таких же, только выглядят они не так смешно и жалко.

Вот только Гастер не учитывает, что монстры, не находящие ответных чувств, готовы на всё, чтобы пробудить их. Гастер наивно, слишком наивно для себя самого, предполагает, что Боб — такой же, как и все. Такой же, как и Темми.

Они не умеют любить. А Боб может. И его любовь выплёскивается, переполняется, сталкивая в Ядро каждого, кто встанет на пути между ним и Гастером. Случайно, или умышленно, последнему абсолютно всё равно. Ядро работает, а остальное его совершенно не колеблет.

Пока однажды Боб в порыве чувств не сталкивает его туда сам.