В школе довольно весело. Особенно учителям. Особенно Рулсу Каарду — единственному адекватному человеку во всей школе. Технологам как раз и полагается быть адекватными, и Рулс соблюдал это правило особенно рьяно. Но и свои грешки у него тоже имелись. Ну и что, что в его кабинете технологии где-то на полке несколько банок червей стоит. Живых, двигающихся. Рулс в них какой-то особый шарм находит. Хорошо ещё, когда под рукой помощник есть — Лансер. Этот миленький маленький мальчик из начальной школы готов пойти на всё, чтобы обрадовать любимого учителя и поковыряться в земле, и он лучше всех умеет совмещать одно с другим.

Рулс своё добро прячет куда подальше, в самые неочевидные места: даже Папайрус Гастер — учитель кулинарии, и, по совместительству, ум, честь и совесть школы — не смог бы докопаться до этого небольшого, но крайне «грязного» хобби. Сам Рулс его совершенно не стесняется. В конце концов, у каждого свои небольшие увлечения разной степени безумности, но по крайней мере Рулсу хватает ума не выставлять их на всеобщее обозрение.

А вот Меттатон… про него вообще нужно говорить отдельно. Этот харизматичный гламурный засранец был одним из немногих, кто делал жизнь немного интереснее. Ему место в шоу-бизнесе, уж никак не в Богом забытой школе, но Рулс должен признать: с ним гораздо, гораздо веселее. Он — в каждой бочке затычка, главный организатор всех концертов и постановок и по совместительству головная боль завуча — мистера Даркпика.

Сам Рулс пока находится как-то в стороне от всех его похождений, но очень, очень хотел стать их частью. Всё-таки безвылазно сидеть большую часть времени в кабинете и смотреть на копошащихся червей занятие, безусловно, полезное, вот только надоесть оно может так, что на этих самых червей хочется выкинуть куда подальше, наплевав на все труды Лансера.

Но рано или поздно всему должен наступить конец, и скука Рулса тоже прервётся. Но вот когда, сам он понятия не имеет.

Пока однажды Гастеру-младшему не приходит в голову устроить очередной внеплановый осмотр «окрестностей», или, как он сам это называет, «разведка». Его страсть к подобного рода мероприятием объясняется очень легко: Папайрус — кулинар, а в их нелёгком деле необходимо, чтобы всё на кухне было чисто. Но он идёт дальше и патрулирует всю школу. Подобный энтузиазм не может не восхищать Рулса. Но только до тех пор, пока его кабинет не трогают.

Но Гастер-младший, судя по громогласному топоту, идёт именно к нему, и Рулс вынужден не просто отвлечься от эстетики созерцания червей, он должен спрятаться и желательно куда-нибудь подальше. И не просто под стол, а куда-нибудь ещё дальше, но фантазии хватает лишь на то, чтобы забраться туда и засесть до тех пор, пока он не уйдёт: сейчас общаться с вечно разгорячённым невесть от чего Папайрусом у Рулса желания не было.

И вот Папайрус здесь. Рулс не видит его вытянутого лица, но слышит громкое дыхание, неровный топот и чуть ли не физически чувствует на собственной коже его пылающий взгляд. Папайрус неимоверно зол, — понимает Рулс, прижимая банку с червями поближе к себе. Неужто кто-то донёс ему о скромном увлечении Рулса?..

Вдруг становится тихо. Должно быть, Папайрус переходит в мастерскую. У Рулса наконец-то появляется шанс сбежать, и он тут же использует его, практически бесшумно выбегая из кабинета, продолжая прижимать к груди заветную банку червей. К счастью, уроки давно кончились, а оставшиеся ученики сидят в столовой, иначе «достопочтенный мистер Каард-с» не обрался бы хлопот, пытаясь объяснить, почему он бежит как угорелый, да ещё и с копошащимися червями.

И, едва Рулс слышит позади себя чьи-то шаги, единственное, что пришло в его объятую страхом голову: чуть ли не запрыгнуть в первый попавшийся кабинет, да ещё и захлопнуть за собой дверь. Рулса совершенно не беспокоит то, что в кабинете может кто-то сидеть, а шум, который он тут только что поднял, наверняка привлечёт ещё больше народу, но ему как-то не до этого.

Трудно задумывать о мрачных перспективах, когда тебе в лицо ударяет ослепляющий свет… прожекторов?

О, превеликие черви, куда его занесло?!

— О мой, дорогуша, — раздаётся над самым ухом чей-то вкрадчивый голос. — Вижу, ты настолько впечатлён слухами о новой постановке, что решил узнать о ней за несколько дней до премьеры? Ты даже реквизит захватил! — вдруг восклицает он почти радостно. — Но у нас, увы, нет нужды в таких необычных персонажах.

Меттатон.

О черви.

— Хм! Что ж, мне остаётся лишь премного сожалеть, что сей ценнейший реквизит так и останется неиспользованным. Уверяю, ему можно найти немало достойных применений-с!

Вот так, Рулс, молодец. Ты умудрился кое-как напялить маску самоуверенного идиота, да ещё и подал всё так, словно всё так и задумывалось: и внезапное появление, и черви… раз уж начал играть роль шоумена, то соизволь до конца доигрывать. И он говорит быстро-быстро, как будто по выученному на зубок сценарию.

Но Меттатон видит всё: и капельки пота, и бегающий по углам взгляд, и дрожащие руки. Он может в любой момент выставить Рулса за дверь, более того, он должен сделать это, чтобы Папайрус смог в полной мере предоставить все необходимые наказания вплоть до увольнения. Гастер-младший терпеть не может грязь и её «распространителей», а Рулс вполне попадает под последних. С банкой-то червей в руках, чёрт б её побрал…

Но Меттатон лишь хмыкает себе под нос. Знает ведь, что сейчас судьба Рулса в его руках, так что почему бы ему и не поиграться вне сцены со случайным гостем? Главное, чтобы сам Рулс не рыпался, а то мало ли что взбредёт в голову этому непредсказуемому шоумену.

Вроде бы, сам Меттатон относится к нему достаточно благосклонно. Может быть, он видит в Рулсе своего, всё-таки, чтоб изъясняться так долго и муторно, да ещё и используя древний язык, нужны хоть какие-то крохи актёрского таланта. А может, всё гораздо, гораздо проще, и ему просто нужен ещё один повод поржать: Рулс уверен, что сейчас он выглядит очень и очень смешно.

— Итак, раз уж ты здесь, и у тебя имеется невероятный компромат на себя, то ты должен мне кое в чём помочь.

— И в чём же именно, о сударь-с?

— Ты ведь учитель технологии, так ведь? — выгибает одну бровь Меттатон. Конечно, он знает, что Рулс — технолог, который предоставляет свои услуги всем желающим. Но только за отдельную плату. Ещё он знает, что Рулс крайне в невыгодном положении, и если он откажется, то у него будут большие проблемы. — Сможешь соорудить декорации… за бесплатно, уж извини, но денег у меня сейчас нет, — врёт, у него всегда с собой есть сумка с самым необходимым. Правда, Рулс её не видит, но точно знает, что она где-то рядом.

Как же хорошо, что Рулс крайне гибок в вопросах собственных принципов.

— Я всегда рад занять руки работой, сударь! — улыбается он. Получается немного натянуто, но Меттатона вполне устраивает. — Чем именно могу быть полезен?

— Один из учеников… кажется, Лансер, умудрился сломать одну из декораций. Он так рвался на улицу, что совершенно не обращал внимания ни на что вокруг. Результат, — он показывает на сломанное картонное дерево, кое-как заклеенное скотчем, — можешь видеть сам. Я пытался что-то исправить, но вышло лишь хуже. А выступление уже через несколько дней!

Много вопросов возникает у Рулса: начиная от непонимания того, какого чёрта Лансер делал в этой комнате, заканчивая тем, где ему достать новый картон. Лансер мальчик довольно тяжёлый, но быстрый, если он куда-то врежется, то от его туши останется след… или довольно значительная поломка, которую очень тяжело устранить за короткий срок.

Вопрос лишь в том, прямо ли ему заявить о том, что он бессилен, или попытаться исправить хоть что-то, тем самым доломав это несчастное картонное дерево окончательно. Лучше попытаться сохранить хоть какие-то остатки репутации: шутка ли, мало того, что технолог вторгся в личные владения артиста, так ещё и умудрился сломать его вещи… за такое вполне могут дать увольнение, и правильно сделают, в общем-то. И донесёт на Рулса именно Меттатон.

Занятно.

— Вынужден премного разочаровать вас, сударь-с… — осторожно подбирает он слова. — Но тут моя рука, увы бессильна. Но, позвольте! — останавливает он Меттатона, уже начинающего вбирать ртом воздух. — Ежели вы желаете подарить сему древу окончательную смерть, дабы дух его был покоен на том свете, то тогда я буду чрезвычайно вам полезен-с!

Меттатон прикладывает руку ко рту и начинает немного посмеиваться. Рулс сам бы посмеялся, услышав такое от постороннего, но он лишь молчит, ожидая. Его всё равно уволят.

— А ты забавный, — говорит вдруг Меттатон, отсмеявшись. — И честный. Что ж, раз с деревом ничего сделать нельзя… придётся тебе играть его роль!

Глаза Рулса непроизвольно расширяются.

— Я?! — восклицает он невероятно громко даже для себя самого. — Простите, сударь… но это такая честь… я и актёрская игра… увы, увы… нет.

— Увы, сударь Каард, — улыбается Меттатон. — Но в вас я имею честь видеть невероятный талант! Хоть и нужно всего лишь сыграть роль дерева. Всего лишь постоять пару минут на сцене. Или вы хотите, чтобы сей маленький инцидент дошёл до ушей начальства?

День прошёл успешно, — обречённо думает Рулс, соглашаясь на эту невыгодную сделку. Сегодня он узнал, что Меттатон, оказывается, хитрый засранец, которому не стоит доверять. Но… стоит признать, было довольно весело. И вообще, можно хотя бы один раз выйти на сцену?

— Ах да, и ещё, дорогуша, — окликает его Меттатон. — Больше червей в школу не носи. Папайрус упустил тебя один раз, а вот во второй… лучше не рисковать, сам понимаешь.

Он улыбается, и Рулс чувствует, как невольно краснеет. Да, всё-таки с увлечением червями пора завязывать.