Джисон проспал почти до обеда, но даже когда очнулся, он лишь чуть приоткрыл глаза и мутным взглядом смотрел в одну точку. Все его силы уходили на простое дыхание. Феликс не отходил от него надолго даже несмотря на опасность. Решив, что постоянный надзор Хану пока был не нужен, оборотни разошлись по своим делам. Укус укусом, но рабочая неделя ещё не закончилась. Великодушно накормив Феликса блинчиками собственного приготовления, Минхо проинструктировал его и оставил следить за состоянием Хана с условием, что тот не будет подходить слишком близко.

— Фе-ликс, — едва слышно и с большим трудом выдохнул Джисон, когда Ли появился в его поле зрения. Он убегал, чтобы сообщить Минхо о пробуждении друга.

— Я здесь, я здесь, — блондин подбежал к нему, совершенно позабыв о необходимости сохранять безопасную дистанцию. — Я сказал Минхо-хёну, что ты очнулся. Как чувствуешь себя?

По одному лишь посеревшему лицу было понятно, что чувствовать себя нормально он просто не мог. Пусть глаза не горели жёлтым, а клыки с когтями втянулись, кровь оборотня заставляла тело человека мелко подрагивать, а ненадолго сошедший жар возвращаться с новой силой. Осторожно коснувшись рукой его лба, Феликс сочувственно поджал губы, сдерживая себя от чрезмерного проявления эмоций. Ему было до слёз жаль Хана, но он был рад, что тот всё ещё был жив и пришёл в сознание.

— Я слышал красивый голос. Мягкий такой, — тихо, едва двигая губами, поведал Джисон. — Он меня всё время ругал и называл щенком. Но это было приятно слушать.

Получив совсем не тот ответ, который ожидал, Феликс чуть нахмурился и ещё раз перепроверил температуру. Та зашкаливала, поэтому он списал всё на жар. Джисон бредил, ведь Ли Ноу назвал его щенком лишь однажды. Не было никакого «всё время». Травмированное сознание просто зациклилось на какой-то ерунде.

— Всё болит, меня будто отпинали. Особенно голову. Меня же не пинали? — едва двигая языком, уточнил Хан.

— Нет, но следовало бы, — неожиданно подал голос Минхо, заставив Феликса почти завалиться на бок из-за внезапного появления. Ли Ноу был медиком и принимал пациентов у себя на дому, поэтому появился он в своём рабочем белоснежном халате.

Оборотень умел подкрадываться сзади, его шаги не ощущались и не слышались, он словно кошка на мягких лапках умел подобраться со спины и продолжить наблюдение без каких-либо звуков. Это пугало Феликса не на шутку. За одно только утро он вздрогнул не меньше трёх раз. Узнал ли Джисон «красивый голос» или нет, было неясно, но Феликс всё равно попытался разглядеть его эмоции. Увы, состояние парня было слишком близким к обмороку.

— Как чувствуешь себя, волк? — насмешливо поинтересовался Ли-старший и прижал ладонь ко лбу Хана. Сев рядом с пациентом на скрипучую кровать, он уже мягче поинтересовался. — Есть не хочется?

Едва его пальцы коснулись лба Джисона, тот расслабленно выдохнул и прикрыл глаза. Прохладные руки дарили комфорт и некоторое спасение от жара, но состояние всё равно оставалось крайне вялым. Феликс не заметил, чтобы Хан даже мельком осмотрел помещение, в котором лежал. Чуть кашлянув, прочищая горло, чтобы не хрипеть слишком страшно, Джисон попытался снова открыть глаза, но, кажется, у него не получилось.

— Нет, ничего не хочу. Чуть-чуть пить и очень сильно спать.

— Тогда спи, тебе надо набраться сил. Отложим знакомство на потом, — привычным движением, Минхо достал руку Джисона из-под одеяла и, пошарив в кармане своего халата, выудил оттуда шприц и пакетик со спиртовой салфеткой. Ловко обеззаразив руку, он в одно движение ввёл в вену неизвестное лекарство и зажал место укола салфеткой. Долго игнорировать вопросительного взгляда Феликса он не мог. Убрав опустошённый шприц обратно в карман, он ещё раз померил температуру Хана и накрыл руку одеялом прежде, чем пояснить:

— Просто витаминный коктейль и кое-что для восстановления. Без питания его организм начнёт саморазрушаться.

Когда Хан снова провалился в сон, в комнату тихо пробрался Бан Чан. Он был уставший, в грязной рабочей робе и пятнами краски на обуви. Феликс с его появлением сначала напрягся, но увидев, как тот виновато мялся у двери, даже немного развеселился. Его всё ещё удивляло, насколько же нетипичным был образ молодого альфы.

— Как он? — шёпотом поинтересовался Чан, попав под пронизывающий взгляд тёмных глаз Минхо. Тот продолжал сидеть на кровати, деловито закинув ногу на ногу, из-за чего они были похожи на босса и подчинённого, явившегося к нему на ковёр.

— Сносно, — коротко ответил Ли Ноу, очевидно желая поиздеваться.

— Что мне делать? — с отчаянием во взгляде, спросил альфа.

— Что-что… Учить тюремный жаргон. 

Слова Ли Ноу были едкими, беспощадными, они оседали на душе тяжким грузом, мешая дышать. Получив ответ, Бан Чан совсем погрустнел. Его осунувшийся вид был настолько искренним, что Феликс невольно посочувствовал. В конце концов, случившееся не было его виной – это они с Джисоном пробрались туда, куда не следовало. И судя по тому, какая ярость одолевала Хана этой ночью, контролировать кровь оборотня было крайне сложно. Поэтому раньше, чем он успел сообразить, Феликс осторожно коснулся руки Минхо и тихо произнёс:

— Хён, не надо.

Неожиданная просьба прекратить быть язвой здорово удивила Ли Ноу, из-за чего его брови подскочили вверх. Усмехнувшись пару раз, он расплылся в какой-то странной довольной улыбке и снова обратился к Бан Чану:

— Ты смотри, как тебя этот цыплёнок защищает. Ты его друга чуть в могилу не свёл, а он «хён, не надо». Понимаешь, как жалко ты сейчас выглядишь?

Феликс попытался возразить, убедить, что он не потому так сказал, и что они с Ханом сами виноваты, но его уже никто не слушал. Минхо, глянув на наручные часы, быстро ретировался обратно на своё рабочее место, а Бан Чан, наградив младшего Ли благодарным взглядом, отправился мыться после рабочего дня. Хана надёжно закрыли в его «темнице» на ночь, и тот, к счастью, проспал до самого утра.

***

С трудом открыв глаза, Джисон сделал болезненный вдох. Всё его тело горело адской болью, пульсируя в лёгких. Он застонал бы, но боль была настолько сильной, а тело таким уставшим, что единственное, что он смог – это судорожно выдохнуть, издав жалкий хрип. Очень хотелось пить, а ещё очень хотелось убивать. И это не было преувеличением, внутри него поселился кровожадный зверь, который требовал крови. Он злился и ненавидел всё вокруг, мечтал порвать всех, кто окажется в зоне досягаемости. Этот зверь захватил его тело и уже не планировал когда-либо его отдавать.

С титаническим усилием перевернувшись на бок и сев на кровати, Джисон схватился за голову, которая вот-вот грозилась взорваться. Давление столь сильное, что напоминало стальной обруч, сковало её, посылая по телу мучительные болезненные импульсы. Хан какое-то время просидел в таком положении, но боль не отступала. Делать было нечего, нужно было искать уборную, чтобы привести себя в порядок.

На подкашивающихся ногах, он с трудом дошёл до здоровой металлической двери, но, попытавшись её открыть, обнаружил себя запертым. Дверь, исполосованная глубокими царапинами, явно не для него одного была непреодолимым препятствием.

— Эй, есть кто? Где я? — попытался крикнуть Хан, что есть сил ударив по двери, но та не желала поддаваться. За ней сохранялась тишина.

— Кто-нибудь, тут жутко! — он предпринял ещё одну попытку докричаться, но его тут же одолела сильнейшая одышка. Тело будто растеряло всю прежнюю силу и уже было не способно выполнять даже самые рядовые задачи.

Стукнув по двери последний раз, Хан привалился к стене рядом с ней и обессиленно сполз на пол. В голове был вакуум, он ничего не помнил. Все воспоминания оканчивались на ошарашенном лице оборотня, который его укусил. Неясно только было, почему тот так среагировал. Разве это не то, чего он хотел? Гнев снова обжёг нутро: он убьёт этого волка при первой же возможности. Но стоило встряхнуть головой, лютая ненависть умолкла. Теперь уже было страшно. Кто его сюда притащил и зачем? Где Феликс? Он ведь остался наедине с тем оборотнем, он ещё жив?

Не зная, что предпринять, Джисон схватился за голову и согнулся, сидя на полу. Всё было похоже на кошмарный сон. Однако в какой-то момент его уши уловили подозрительный шум из-за двери. Кто-то явно приближался, минуя сначала лестницу, а потом и короткий коридор. Хан даже не осознал, что слышал нечто такое, чего раньше не смог бы уловить даже при очень большом желании. С другой стороны заскрежетала массивная задвижка, и всё это под аккомпанемент тихих переговоров двух голосов. Едва дверь открылась, в нос ударил знакомый, но до безумия раздражающий запах человека. Откуда он знал, что именно человека, Джисон не понял, ясно было лишь одно — этот запах будил в нём почти демоническое желание вонзить кому-нибудь зубы в горло.

— Очнулся-таки? — в комнату вошёл потрясающе красивый парень. Джисон оторопел на пару мгновений. Обычно он таких видел только со стороны, никогда не решаясь подойти. Оказаться с подобным красавцем в одном помещении было очень волнительно, но не вовремя. Хан постарался не выдать своего шока, тем более, что вслед за ним показался Феликс.

— Джисон!

Феликс ринулся к своему другу, желая крепко его обнять после всего, что на них свалилось, но рука Минхо неожиданно преградила ему путь, словно шлагбаум. Он только и смог, что удивлённо перевести на старшего свой непонимающий взгляд.

— Куда торопишься?! Совсем не видишь, что с ним происходит?! — строго выругался Ли Ноу и внимательно взглянул на Джисона.

Тот всё так же сидел на полу и не мог понять, о чём была речь. Никак не получалось отвести от него глаз. Лишь часть сознания как-то пыталась обработать информацию. Почему Феликсу к нему нельзя? Он что, заразный? Не успев даже толком подумать, Хан получил не менее строгое обращение:

— А ты чего звереешь?! А ну выключил свои фонарики!

— Что? — только и смог выдохнуть Джисон, заметив, как испуганно округлились глаза младшего Ли.

— У тебя глаза горят, — уже мягче пояснил Ли Ноу, присев на корточки рядом с ним, чтобы быть на одном уровне. — Дыши ровно, постарайся успокоиться. Если чувствуешь беспричинную ненависть, всё в порядке, это нормально. Будь спокоен.

— Я пытаюсь.

Ничего толком не понимая, Джисон снова взглянул на испуганного друга, который старался сохранять своё лицо. Внешне он был вполне спокойным, а вот сердце грохотало как безумное. Этот звук почти напугал Хана, но такова природа оборотня: их зрение, слух и обоняние на порядок острее человеческих. Пока они с Феликсом занимались гляделками, Минхо подошёл к узкому шкафчику, что скромно стоял в углу комнаты, и выудил из него стопку одежды. Взяв простую серую футболку и треники, он бросил всё Хану и скомандовал:

— Переодевайся, а потом в душ! Давай-давай, мне нужна твоя одежда. Её нужно постирать.

Под строгим взглядом Джисон нерешительно осмотрел вещи, которые ему пожертвовали, и с большим усилием поднялся с пола, чтобы пересесть обратно на кровать. Вся обстановка, где его окружали обшарпанные стены, минимум мебели и двое наблюдающих, очень напоминала тюрьму. Его явно никто не собирался отпускать. С трудом двигая руками, каждая мышца в которых болезненно ныла, он попытался снять свою изрядно поношенную футболку, но та застряла на плечах, а руки упорно не могли с ней справиться. Недолго понаблюдав за страданиями экс-человека, Ли Ноу в одно движение стянул её и просто повесил на своём предплечье.

— Теперь штаны, — напомнил он Хану, но Феликс, который пребывал за его спиной, очень звонко охнул.

— Вау! Джисон!

— Что? — не понял причины его удивления Хан.

— Твоё тело, оно крутое! Ты будто прошёл экспресс-подкачку за одну ночь.

Удивлённый такому заявлению, Джисон тут же осмотрел себя и обнаружил крайне занимательное зрелище – его плоская грудь приобрела классный рельеф, пресс наконец-то продемонстрировал заветные кубики, а бицепсы увеличились почти в два раза. У него было тело, о котором он всегда мечтал, но которого не мог добиться теми редкими походами в качалку, доступными при его рабочем графике. Не было понятно, окончательный ли это результат, и будет ли его теперь всегда сопровождать боль, но чисто визуально ему всё нравилось. Смущал лишь скучающий взгляд парня, который ему понравился. Тот всё ещё желал забрать у него штаны.

— А ты думаешь, просто так у тебя всё болит? Каждая мышца в твоём теле сейчас травмирована из-за гиперроста, человеческое тело не способно без последствий выдерживать обращение. Как мы видим, мышцы более-менее справились, это хороший знак, но что касается внутренних органов, тут всё сложнее. Посмотрим, что будет с твоим самочувствием. Главное сейчас хорошо питаться, спать и учиться себя контролировать. Иначе в какой-то момент ты обнаружишь себя, перегрызающим горло Феликсу.

Хан напугано и даже виновато взглянул на своего друга. Он никогда не хотел причинять ему вред, только не своему братишке. У него буквально не было никого ближе, ведь рос Джисон в детском доме. Но зверь, поселившийся внутри него, очевидно ненавидел блондина чуть больше, чем любое другое существо на планете. Он не мог понять причины этой ненависти, но хорошо ощущал ярость, которая всё больше нарастала от нахождения рядом с ним.

Волк хотел его порвать.

Однако Феликс, заметив замешательство в глазах друга, лишь ободряюще улыбнулся и мотнул головой – «такого не будет».

С трудом переодевшись и посетив ванную, Джисон пришёл на кухню, как ему и было велено. Минхо пугал, ему было страшно перечить. Несмотря на потрясающую красоту, этот парень был строгим, взгляд его был твёрдым, не терпящим возражений. С таким было опасно шутить по поводу интерьера дома, который был попросту устаревшим, словно в доме жил старый дед, а не молодой парень, или же по поводу скрипучих дверей и неисправной сантехники. Хан сидел за небольшим деревянным столом, который наверняка был старше его неизвестных родителей, ел из тарелки с аляповатыми узорами и хлебал суп ложкой с резной ручкой. Будь этот Ли Ноу чуть дружелюбнее на вид, он бы точно уже узнал, почему в доме так давно не было ремонта, но вместо этого он молча глотал тёплый куриный суп и игнорировал подступающую тошноту. Есть не хотелось, самочувствие так и не приходило в норму.

А потом в дом постучали, и Хан почувствовал, как его сердцебиение ускорилось в стократ. Это могла быть полиция, а могла быть стая, желающая разобраться с проблемой в виде новообращённого оборотня. Поговорить с Феликсом так и не удалось – делать это при Ли Ноу не хотелось. Но блондин выглядел достаточно спокойным: он хозяйственно помыл за всеми тарелки, а потом ещё и заварил всем по чашке ароматного чая (от которого Джисона едва не вывернуло). Он добровольно помогал по хозяйству оборотню, и его это явно ни капли не смущало.

Вместе с Минхо на кухне появились двое: тот самый оборотень, который его укусил, и ещё один коренастый парень. От одного их вида у Джисона побежали мурашки, но дело было не в их внешности. Те были одеты в обыкновенные рабочие робы, в которых обычно ходили строители. Пугал именно тот факт, что они были членами одной стаи, а один из них ещё и был альфой.

Минхо расслабленно сел за стол и тут же отпил горячего чая – происходящее его не интересовало. А вот остальные напряжённо расположились по разным частям кухни: Феликс привалился к столешнице возле раковины, альфа остался в дверях, а вот бета встал у холодильника, который был у противоположной от стола стены. По сути, Джисон оказался окружён ими всеми, и это действительно напрягало.

— Привет, — нерешительно махнул рукой альфа, — Я – Бан Чан. Можно Крис, как будет удобнее. Я слышу, как ты боишься, но хочу тебя уверить, что для этого совсем нет причин. Ты в безопасности, никто тебя не тронет. Это моя небольшая стая, — Чан развёл руки в сторону, представляя всех присутствующих. — Это Чанбин, а Минхо ты наверняка уже знаешь. Мы здесь, чтобы помочь тебе.

— Я не в твоей стае, Чан, — хмыкнул старший Ли, внимательно разглядывая плавающие чаинки у себя в чашке. Бан Чана это замечание явно смутило, но он с неловкой улыбкой всё-таки исправился:

— Да, только Чанбин мой бета. Я альфа-новичок, поэтому наша стая состоит лишь из нас двоих, хаха, — а потом его улыбка растаяла, уступая место грусти. — И это причина, по которой я тебя укусил.

Джисон молчал, с опаской глядя на них двоих. Он не планировал разговаривать со своим обидчиком. Внезапное появление оборотня вообще его немного выбило из колеи. И с одной стороны такое спонтанное знакомство было правильным решением, но с другой — волк внутри него под действием волнения начал скалить зубы, и контролировать свой гнев стало сложнее.

— Вы-люди наверняка знаете, как сильно оборотни зависят от лунных циклов. Мы сложно переносим полнолуние, вспышки гнева, боль и самопроизвольные обращения – это наша участь. И так вышло, что я – полукровка, — неожиданно начав со своей биографии, Чан по ходу повествования стал неспешно ходить из одной стороны кухни в другую, заставляя всех присутствующих невольно крутить головами, — Моя мать была чистокровным оборотнем, а вот отец был человеком, как и вы. Моё тело не такое сильное, как у всех оборотней, я что-то типа оборотня-слабака, — хохотнул он на удивление весело, — Болевой порог ниже, регенерация хуже, сила меньше, восприимчивость к Луне выше. Я всегда плохо переносил полнолуния, а с силой альфы это стало ещё сложнее, я начал чувствовать приближающуюся Луну почти за две недели, — Крис остановился и с досадой покачал головой, прежде чем глянуть на Джисона. — Из-за этого я теряю контроль, начинаю непроизвольно обращаться, а это достаточно больно для меня. Тогда, возле дороги, меня снова настигла «лунная болезнь», и Чанбин оставил меня, поехав за лекарствами. Я не хотел тебя кусать. Просто за всей той болью я не услышал вашего приближения, и твоё прикосновение меня напугало – сработал инстинкт. Я прошу прощения у тебя и клянусь, что сделаю всё возможное для твоего выздоровления и адаптации к новой природе.

Закончив речь словно на одном дыхании, Бан Чан глубоко вдохнул и шумно выдохнул. Он выглядел как школьник у доски, который не выучил домашнее задание. Джисон не знал, что сказать на всё это, в голове образовалась какая-то тягучая вязкая каша. Альфа уже не пугал, он даже готов был его простить, теперь Хан и сам чувствовал гнев волка внутри. Это не было сказками, как думали многие люди – оборотням действительно сложно себя контролировать. Он убедился в этом на своей шкуре. Пугало только будущее, которое впервые в его жизни было совершенно неясно.

— Всё в порядке, я вроде в норме, — на автомате соврал Джисон из вежливости. — Я сам виноват. Феликс меня останавливал, а я…решил сыграть в героя.

— Ну, герои часто оказываются между жизнью и смертью, — фыркнул Минхо, наградив его насмешливым взглядом.

— Ли Ноу, — с укором позвал его Бан Чан, но тот этого словно не заметил.

— А я не прав? Сам решил пробраться на чужую территорию, сам довёл Чана до уголовного преступления, сам же чуть не сдох. Поразительная самостоятельность! — Минхо упёрся строгим взглядом в Джисона. — Ты же знаешь, что оборотням законодательно запрещено обращать людей? Знаешь, какое за это наказание? Знаешь, какие последствия несёт в себе обращение для людей? Ты везучий, чертовски везучий придурок, ведь ты всё ещё дышишь.

Выслушивая упрёки, Хан виновато опустил голову. Сердце забилось о рёбра, словно желая выпрыгнуть наружу, оно изо всех сил старалось пробить тоненькие кости. Руки чуть дрожали от нахлынувшего адреналина, который раньше одолевал лишь на экзаменах. Каждое слово, которое произносил Минхо, резало не хуже бритвы, впивалось в самые уязвимые части души. Эти слова заставляли осознать масштаб произошедшего. 

Они с Феликсом сотворили нечто непоправимое.

Чувствуя, как сердце ускорило своё биение, Хан часто задышал, разглядывая обращающиеся руки на коленях. Волк стал захватывать разум, пытаться забрать контроль над телом, отравляя всё его естество тёмной и всепоглощающей ненавистью. Минхо заслуживал наказания. Появилось желание попробовать на вкус его кровь. 

— Минхо, прекрати! — громче и строже, чем прежде, скомандовал Кристофер, заставив всех в кухне вздрогнуть. — Ты провоцируешь его своими поучениями! Уже ничего не поделать, потом я с тобой расплачусь, когда всё нормализуется, будь уверен. А сейчас лучше дай успокоительный чай.

— Он его уже выпил, — ровно отозвался Минхо, когда Чан приблизился к Джисону и успокаивающе похлопал его по плечу.

— Постарайся успокоиться, Хан. Ты обращаешься, а это опасно для Феликса.

— Почему? — с трудом сдерживая рвущийся наружу рык, выдохнул Джисон с горящими глазами. Дёсны неистово зудели от видоизменения зубов, ногти на руках и ногах болели, меняя свою форму. Он медленно, но верно превращался в настоящего оборотня, и это чертовски пугало.

— Может быть вы не в курсе, но у оборотней особая реакция на людей. Так заложено, что люди для оборотней — добыча. Это в инстинктах. А твой друг всё ещё человек, — пытаясь заглянуть ему в глаза, терпеливо пояснил Бан Чан.

Ответить что-либо на это Хан уже не смог. Стиснув зубы, он утробно зарычал и схватился за голову. Контроль стремительно ускользал от него, с каждой секундой разум всё глубже и глубже погружался в кровожадное безумие. Он слышал, как Бан Чан скомандовал что-то Чанбину, как его решили отвести обратно в подвал, чувствовал, как четыре мощные руки схватили его по обе стороны и поволокли туда, куда зверь не желал идти. Уже на выходе из кухни он сделал первую попытку вырваться и едва не прокусил Бан Чану кисть руки. Того это ни капли не напугало, он лишь активировал свою силу, сверкнув кровавым цветом глаз, и толкнул Хана с места.

Несмотря на колоссальную силу новообращённого, справиться с двумя, тот не смог бы даже при очень большом желании. Но он всё-таки потрепал нервы, не позволяя закрыть металлическую дверь. То и дело он пытался протиснуться в узкий проём между дверью и стеной, чтобы броситься на обидчиков. И когда эта борьба затянулась, вмешался Минхо. Он, словно опытный дрессировщик, знал куда и как ставить руки, чтобы мощные зубы его не цапнули, умел двигаться так, чтобы оборотень никогда не возымел преимущества над ним. Зайдя в комнату вслед за Ханом, он с грохотом закрыл дверь, чтобы никто больше не вмешивался. Бан Чан, Феликс и Чанбин остались снаружи и были вынуждены только слушать, что происходило внутри.

А происходило что-то очень пугающее. Яростный рык Джисона стал то и дело сменяться звонкими звуками ударов, а после и вовсе болезненным скулежом. Феликс слушал всё это и чувствовал, как мурашки, бегающие по его спине, проникли под кожу и стали трепетать где-то глубоко внутри. Реальность ужасала. И когда смена рыка, ударов и скулежа утихла, из-за двери показался Ли Ноу, который тут же закрыл её на засов:

— Вот и проверим, способен ли его организм самоисцеляться.

Отряхнув с себя невидимую пыль, он резко выдохнул и направился обратно наверх, повседневно позвав всех:

— Идём, обед остынет.

Вид его был безупречным, как и до того, даже прядка волос не выбилась. Скосив взгляд на Бан Чана в поисках поддержки, Феликс замешкался, не зная, что делать, но альфа ободряюще улыбнулся ему и осторожно коснулся спины, чтобы тот шёл следом за Минхо. 

Джисон должен был провести ночь в одиночестве.