Джисон мялся у входа на кухню не меньше десяти минут. Он то собирался с духом, чтобы сделать пугающий шаг навстречу всем, кого он едва не разорвал ночью, то в страхе начинал бродить по дому, разглядывая старинную обстановку и знакомясь с питомцами Минхо. Тех было трое, и что удивительно – все они были котами. Хан всю жизнь думал, что у волков проблемы в общении с кошками. Первая ночь, которую он хорошо запомнил, прошла просто кошмарно. Ему было стыдно за каждый гневный выпад, за каждый рык в сторону оборотней, которые старались ему помочь. Когда же пришло время пересилить свой страх, боль и ответить за всё, что он натворил, из кухни послышался голос Бан Чана:

— Джисон, мы тебя уже долго ждём. Хватит бояться, лучше заходи и позавтракай с нами.

Его засекли. Этот факт заставил Джисона выругаться про себя. Он досчитал про себя до трёх и сделал несколько нерешительных шагов навстречу четырём парам глаз, которые сидели за обеденным столом и вполне мирно завтракали фирменными сладкими оладьями Феликса. Хан редко испытывал такое жуткое чувство вины, поэтому он пару минут даже рот раскрыть не мог. Первостепенно, он должен был попросить у всех прощение, но язык прилип к нёбу, не позволяя произнести главное.

— Садись, Феликс приготовил такие вкусные оладушки, — добродушно позвал его альфа, похлопав по свободному стулу рядом с собой, а после обратился к самому Феликсу. — Нет, серьёзно, они божественны! Можно мы возьмём с собой немного?

Судя по внешнему виду Чана и Чанбина те вскоре должны были уехать на работу.

— Конечно, хён, берите сколько нужно. Я могу ещё приготовить. Или могу сделать брауни, если хотите, — солнечно улыбнулся Феликс, растапливая последний лёд между ними всеми. 

От этой улыбки даже Джисону стало лучше. Он и не думал, что младший Ли сможет так здорово сойтись с оборотнями. Те, казалось, души в нём не чаяли, нахваливая, то его навыки кулинарии, то свежепостиранный жёлтый худи, за который его и прозвали «цыплёнком». Феликс был словно рыба в воде, а вот сам Джисон не знал, куда себя деть, чтобы не чувствовать себя настолько чужим. Сев рядом с Бан Чаном, он тут же получил под нос тарелку с оладьями от Феликса и снисходительный взгляд от Минхо. Что от первого, что второго было до невозможности тошно. Поэтому, собрав всю свою волю в кулак, Хан чуть поклонился им всем и виновато опустил голову:

— Простите меня за эту ночь. Я ужасно виноват перед вами всеми, и особенно перед тобой, Ли Ноу-хён.

На пару секунд на кухне воцарилась тишина. Никто не считал его виноватым, всем и так было понятно, что контролировать гнев без должного опыта крайне сложно, но Джисон чувствовал необходимость извиниться. Неловко переглянувшись, все присутствующие вернулись к завтраку.

— Забей, все же живы, — первым отозвался Чанбин, продолжив жевать оладушек с джемом.

— Я вообще ни при чём. Я прятался весь вечер у себя и даже ничем не помог, — медленно проговорил Феликс.

— То, что происходит с тобой – моя ответственность. Тебе не стоит извиняться, — Чан по-отечески сжал его плечо.

После этого в кухне воцарилось продолжительное молчание. В воздухе повисло неловкое напряжение, которое хотелось отогнать словно назойливую муху, но было страшно сделать это первым. И судя по бегающим взглядам всех присутствующих, не только Хан чувствовал это оцепенение. Ситуацию стоило скорее исправлять: доверительные отношения должны были стать основой благополучного выздоровления Хана, не нужна ему лишняя нервозность. Возвращать мирную атмосферу пришлось альфе. С неловкой улыбкой съев очередной сладкий оладушек, он добродушно обратился к Феликсу:

— Так и что в итоге сказали твои друзья?

— М? — не сообразил сразу Ли.

— Те, кому ты отправил наше с тобой фото с видео...

— О, они в шоке, — Феликс с энтузиазмом принял эстафету «верни разговору непринуждённость» и эмоционально поведал. — Они просто в восторге. Даже как-то проверили видео на предмет монтажа. Решили, что твои глаза – это просто графика. А уж девчонки и вовсе от тебя в восторге. Кто-то даже фирму твоей краски для волос спрашивал.

Упоминание средств для обесцвечивания волос почему-то заставило Минхо и Чанбина практически одновременно ухмыльнуться и смерить Бан Чана насмешливым взглядом. Сам альфа же лишь удивлённо вскинул брови и смущённо улыбнулся:

— Но я не пользуюсь краской.

— А? Они по-настоящему такие...эээ? — Ёнбок попытался подобрать наиболее подходящее слово, но Крис его опередил.

— Седые? Да, они сами по себе такие, — он коснулся прядки над своим носом и оттянул её, чтобы рассмотреть. — Это, так сказать, бонус всех полукровок.

Джисон даже вздрогнул немного, когда услышал то, что они день назад обсуждали с Ли Ноу. Минхо упоминал о каких-то последствиях для организма детей от смешанных союзов. Неужели, он говорил именно об этом?

— Почему так? — на автомате уточнил Хан. Минхо не рассказывал подробностей, но узнать их было крайне важно для понимания собственного состояния.

— Ну, я говорил, что я слабее обычных оборотней. Можно сказать, что сила оборотня буквально истощала мой организм, — задумчиво протянул Крис. — Это не то же самое, что у тебя, нет. Моё тело всё-таки более приспособленное для обращения, сейчас я полностью здоров и силён, насколько это возможно. Но обращения были для меня губительны в детстве. Начиная с первого обращения в три года и вплоть до начала пубертата, мои волосы теряли цвет. В одиннадцать я был уже полностью седым. Приходилось красить их несколько лет, а потом мне надоело.

Феликс восхищённо протянул «вау», а Джисона новая информация немного напугала: если даже полукровка, который имеет генетическое преимущество, так страдает от звериной силы, то что должно произойти с человеком? Погрузившись в свои тревожные думы, он на автомате откусил пару кусочков от оладушка, но, в конце концов, отложил его обратно в тарелку. Во рту с самого утра ощущался отвратительный ржавый привкус, который даже воду превращал в мерзкое месиво. Хан не замечал, что Минхо внимательно наблюдал за ним, не спеша поглощая завтрак. Когда отвращение Джисона к еде стало очевидным, тот будто между делом поинтересовался:

— Как ты себя чувствуешь? Не можешь есть?

С трудом дожёвывая первый и последний оладушек, Хан смущённо бросил на него взгляд и коротко кивнул. Он чувствовал себя виноватым перед Феликсом, который потратил немало времени на приготовление лакомства, а теперь с большой тревогой ждал ответа. Его и так ожидала безрадостная новость о невозможности Хана вернуться домой. Нельзя было ещё больше его беспокоить, поэтому Джисон неуклюже соврал:

— Да всё в порядке, просто не голоден и немного голова болит.

Ложь. Огромная ложь скрывать которую, становилось всё сложнее. На самом деле его терзала такая сильная тошнота и боль в желудке, что он едва держал себя от рвотного позыва. Ничего не было в порядке. После ночи ему стало гораздо хуже.

У Минхо такой ответ явно вызывал лишь раздражение. Звонко цокнув, он упёрся в Хана неодобрительным взглядом, а тот надеялся, что старший поймёт очевидное – его ложь предназначалась единственному человеку в их компании. Он просто не хотел пугать Феликса. В конце концов, Минхо всё равно пошёл наперекор его немым мольбам и тихо хмыкнул, прежде чем подвинуть к Джисону небольшой фарфоровый заварник.

— Если всё в порядке, выпей хотя бы это, оно успокоительное, станет легче.

Стоило Минхо открыть крышку заварника, как Хану в нос ударил знакомый тошнотворный запах. Успокоительный чай. В этот раз он был куда более концентрированным, нежели после первых ночей. Не в силах скрыть позывы, Джисон сначала зажал рот рукой, а после подлетел к раковине и позволил желудку освободиться. 

Вместо обыкновенной рвоты он увидел нечто алое. Не столь много, но из него вышла самая настоящая кровь, запах которой незамедлительно достиг всех оборотней. Хан не ожидал увидеть таких повреждений из-за обыкновенного перевоплощения, вид крови и без этого его всегда пугал. Смотря, как кровавая жидкость утекает в отверстие раковины, оставляя после себя лишь полупрозрачный след, Джисон пытался дышать. Ничего не получалось. Из-за сильнейшего шока его лёгкие сжались, и спазм столь сильный, что причинял боль, никак не давал ему сделать вдох. А потом мир перевернулся: он слышал испуганный вскрик Феликса, который, как и все, подбежал к раковине, ощущал касания чужих рук, когда он в ужасе закричал и попытался сбежать. Паника пропитала практически каждую клеточку его тела. Он снова начал перевоплощаться, не в силах контролировать свои эмоции: глаза загорелись жёлтым, а ногти превратились в мощные когти. Хотелось сбежать, уйти от невыносимой реальности куда подальше, вернуться к себе домой несмотря на закон и никогда больше не видеть оборотней. Скрыться от смерти любой ценой. 

Чтобы не упустить его, Бан Чан, Чанбин и Минхо сковали Хана в своих руках со всех сторон и попытались привести его в чувства, но тот словно ничего не слышал.

— Я умираю! О боже, нет, не хочу! Не хочу умирать!

— Джисон, успокойся! Для оборотней такие повреждения не смертельны! Помни о регенерации! — пытался перекричать его Бан Чан, но вой и рык Хана был почти оглушающим.

Хан продолжал вырываться теперь уже с применением когтей и зубов, его сознание полностью затмил всепоглощающий ужас и безысходность. Оборотень то и дело пытался цапнуть Чанбина, а руку Бан Чана и вовсе порвал, оставив глубокие царапины. Чем больше он злился и боялся, тем сильнее становилась разъедающая боль внутри. Но Хан уже был не в силах остановиться.

Стае нужно было что-то предпринимать.

— Эй, он не успокоится. Я могу его отрубить! — с горящими глазами прокричал Чанбин, когда его терпение стало подходить к концу.

— Нет, ни в коем случае! И так кровь, — строго скомандовал Минхо. — Держите его, я сейчас. 

Он убежал, оставив парней один на один с обезумевшим. Его не было всего минуту, но казалось, что целую вечность. Когда Ли вернулся на кухню, в руках его был небольшой шприц. Хан даже не понял, куда именно Ли Ноу его воткнул, зато очень ярко ощутил тёплую волну во всём теле.

— Его надо уложить. Пять минут, и он отрубится, — поведал Минхо. — Несите на диван.

Джисон прекратил сопротивляться всего через минуту, после получения дозы неизвестного лекарства. Разум начал проясняться, но движения его стали неуклюжими и слабыми, словно он выпил, а слова и фразы стремительно теряли смысл.

— Что это? — обратился Хан к Ли Ноу, который шёл рядом, пока его тащили. — Ощущения странные. Я словно плыву по облакам.

— Зато сам ты не облачко, что б тебя, — буркнул недовольно Чанбин, на плечах которого держалась половина веса новообращённого.

— Коктейль. Смесь витаминов, кое-чего для ускорения регенерации, успокоительного, снотворного и сильного обезболивающего. Эффект как от анестезии, так что возможно сознание твоё начнёт мутиться, — спокойно поведал Минхо и проследил, чтобы Хан точно лёг на диван.

Глаза у того уже потеряли концентрацию, гуляя по всей гостиной, а голова начала заметно шататься при каждом движении. Сонно закрывающиеся веки говорили о том, что вскоре тот провалится в сон, но сам Джисон не поддавался рукам, старающимся его уложить.

— Не, не похоже на анестезию. Я знаю, мне в детстве вырезали аппендицит, там совсем другие ощущения. Это что-то другое. Не хочу я ложиться, хочу уйти, домой!

Окончательно потерявший терпение Чанбин всё же уложил его, с силой прижав плечи к мягкой обивке. На что тот разразился громким недовольным возгласом:

— Эй! Это неприятно! Все вы оборотни такие грубые, словно хотите убить меня. Особенно Ли Ноу. Вроде помогает, но бьёт, как будто я враг. Никогда такого странного не встречал, — заплетающимся языком поведал Джисон, хоть и уже почти спал, но бесконтрольный поток слов не останавливался, — Феликс? — неожиданно позвал он.

Решив, что Джисон хочет сказать что-то важное, блондин тут же подлетел ближе к дивану, практически падая рядом с ним на колени. Он чуть нагнулся одним ухом в его сторону, чтобы лучше слышать неразборчивые фразы. Но вместо чего-то важного, Хан продолжил тихо, словно по секрету: 

— Ты видел какой он красивый? Серьёзно, дыхание перехватывает.

Он восхищённо выдохнул, устало прикрыв глаза.

— Почти идеальный...жаль, оборотень, — подытожил Джисон и погрузился в сон. 

В комнате ненадолго повисла тишина, которую тихой усмешкой нарушил Чанбин. Он кинул хитрый взгляд на Минхо, явно наслаждаясь его реакцией, но тут же получил в ответ красноречиво закатанные глаза. Ветеринару от этого признания было ни жарко и ни холодно, его сердцебиение не сбилось. А к чанбиновским подначкам он уже привык, те были обычным делом. Со был на редкость смелым в их общении, хоть и не переступал черту.

Что ж, это было интересно. Минхо не сдержал насмешливого фырка. Его природу оборотня ещё никто не называл недостатком. Поистине, такое можно было услышать только от человека. Расслабленно сев на ближайшее к дивану кресло, Ли Ноу отбросил на журнальный столик использованный шприц и деловито переплёл пальцы рук, тут же обратившись к Бан Чану.

— Что ж, кровь всё меняет. Те лекарства, что ты привёз, не рассчитаны на такие повреждения. Я напишу тебе список медикаментов посильнее и скажу, где купить. Дать их нужно сегодня же, иначе к полнолунию он истечёт кровью. Организм не выдерживает давления.

— Хорошо. Я всё сделаю, — серьёзно отозвался альфа, из-за чего Феликс неуютно поёжился. 

Безрадостные новости заставили его не на шутку занервничать. Блондин возлагал на регенерацию оборотня большие надежды, он много читал о ней, когда готовился к исполнению условий спора. Во многих источниках говорилось о том, что некоторые оборотни могли выживать даже при сквозной полостной ране. У Хана всё было не настолько плохо. 

Не хотелось думать о том, что Джисон находится в смертельной опасности. Человеку ведь никто не потрудился рассказать, что так оно и есть.

— Ты сам-то себя нормально чувствуешь? Скоро полнолуние, — напомнил Минхо и кинул странный взгляд на единственного человека в комнате.

— Я нормально, пока обхожусь без таблеток. Да и благодаря моему отцу я тренирован.

— Был бы тренирован, не сорвался бы, — съязвил Ли Ноу, чтобы тот сильно не гордился. — Первая Луна будет для Хана самым тяжёлым испытанием. Именно после неё многие погибают. С учётом того, что в этом месяце два полнолуния, у него большие проблемы – организм может не успеть восстановиться. Придётся использовать весь возможный арсенал для его сдерживания, буквально всё что угодно. Хуже всего то, что у нас нет ничего, способного отрубить его на время Луны. С тем уровнем адреналина – это просто невозможно. А нужных медикаментов нет в свободном доступе даже за большие деньги.

Феликс перевёл на старшего Ли тревожный взгляд. Очень хотелось, чтобы то, что он говорил, было неудачной шуткой, но все оборотни лишь покивали на упоминание двух полнолуний. Сам блондин помнил, что два полнолуния бывает не чаще одного месяца в году. Просто не верилось, что именно этот месяц выпал на превращение Хана. Где же здесь везение, о котором говорил Ли Ноу?!

***

Джисон обнаружил себя в подвале спустя пару часов. Ощущая остаточное действие успокоительных, он оставался в своей «комнате» почти до самого вечера. Не хотелось никого видеть. Хан никогда не думал, что ощутит холодное дыхание смерти в таком юном возрасте, но всё к тому и шло. Словно в трансе, он покинул подвал, когда находиться в замкнутом пространстве стало совсем невыносимо. Не создавая шума, он поднялся в дом и просто расположился в гостиной на диване. Двигаться было больно, даже дыхание было сложной задачей, он просидел в одиночестве какое-то время, прежде чем услышал шум со стороны входной двери:

— Я приеду к ночи. Не съедай всё, оставь мне что-нибудь! — крикнул Бан Чан, уже практически зайдя в дом. Судя по всему, ответ он получил отрицательный, потому что напоследок крикнул «грозное». — Бинни, я твой альфа! Эй, слышал?! Куда...

Чанбин уехал.

Тихо посмеявшись, Чан крадучись прошёл в дом и закрыл за собой дверь. Альфа немного потоптался в коридоре с задумчивым видом и уже хотел направиться на кухню, как краем глаза таки заметил наблюдение со стороны гостиной.

— Привет, — медленно пройдя в комнату, махнул рукой альфа. 

Получив в ответ приветственный кивок, он приблизился к одному из кресел и, прежде чем сесть, осмотрел свою рабочую робу на предмет больших загрязнений.

Между оборотнями повисла неловкая тишина. Сам Джисон не знал, что сказать, самочувствие было паршивым, вообще не до разговоров. Но Бан Чан смотрел на него с такой виной в глазах, что было понятно – разговора не избежать. К тому же было во взгляде альфы что-то ещё, нечто странное. Такое Хан раньше видел лишь у родителей, приглядывающих за своим дитя. От этого хотелось спрятаться, чтобы не чувствовать себя так странно.

— Прости. Тебе неловко? Прости за это, — прочитав его эмоции, вдруг улыбнулся Чан, его глаза забегали по комнате. — Просто... возможно ты этого не чувствуешь, но я ощущаю это – связь беты с альфой. Это оказалось лучше, чем я представлял.

Бан Чан выглядел довольным, как ребёнок, съевший любимое мороженное.

— Честно говоря, мне сложно понять, о чём ты, — в улыбке поджал губы Хан и неопределённо двинул плечами.

— Да это не важно на самом деле. Просто для альфы его беты – это почти семья. По легенде, альфы даже могут чувствовать боль своих бет. Я не знаю, правда ли это, но то, как мне комфортно ощущать себя с тобой, наводит на мысль, что в этом есть доля правды, — чуть хохотнул Крис, скрывая свою нервозность.

— Ты странный, хён, — выдавил из себя улыбку Хан и потёр больной висок. Его мысли не поспевали за информацией, которой делился альфа. Тот выбрал неподходящее время для объяснения каких-то связей внутри стаи.

— Хаха, не думай, что я шизик. Просто ты мой первый бета, для меня это серьёзное событие. Чанбин, он скорее бета моей мамы. Он просто последовал за мной, когда та, передала мне силу. А вот ты...ты действительно первый. Ещё и через укус! Такое даже маме не довелось испытать.

— Как мало для счастья нужно альфе, оказывается, — усмехнулся Джисон.

— Да, я действительно очень рад, что ты жив. Не из-за закона, я ведь в любом случае получу наказание. Знай, даже если ты решишь уйти к другому альфе, ты всё равно всегда можешь на меня рассчитывать. Я обязательно тебе помогу!

— Тогда почему ты не отвезёшь меня в больницу, хён? — уже без улыбки уточнил Хан. 

Это было тем, о чём он думал последние полчаса, сидя в одиночестве. Утром Джисон думал, что умирает. Кровь так сильно напугала его, что он почти обезумел. Внутреннее кровотечение казалось весомой причиной отвезти его в больницу, но никто этого не сделал. Пусть Феликс был готов верить оборотням, Джисон засомневался в их искренности. С каждым днём ему становилось всё хуже. Эти ребята наверняка имели какие-то свои цели.

— Больницу? — улыбка Бан Чана растаяла. Он явно услышал недоверие в голосе своего беты. — Но у нас нет больниц поблизости.

Удивлённый подобным открытием, Джисон чуть нахмурился и с сомнением качнул головой.

— Не забывай, где ты. Здесь территория оборотней: существ, которые практически не болеют и имеют сильную регенерацию. В десятки раз более сильную, чем человеческая или животная. Нам не нужны больницы, просто некого лечить. Нет, вообще у нас есть несколько больниц, но они только в самых крупных городах, и туда принимают только со смертельными диагнозами и ранениями. На местном уровне могут быть разве что какие-то лекари или частные медики, но их мало. Честно говоря, у нас ветеринаров больше, чем медиков для оборотней.

Не зная, что сказать на такое, Джисон закусил губу. И как он сам не додумался? Он ведь читал об этом ещё в школе. У оборотней слабо развита медицина – она им просто не нужна. Но человеческая медицина понятия не имеет, что делать с обращением. Это тупик.

— Если бы я мог, я бы сразу отвёз тебя к профессионалам. Не думай, что мы тут пытаемся тебя загубить, это не так. На сотни километров вокруг нет никого профессиональней Ли Ноу. Да, он ветеринар, но у него большие познания в медицине оборотней и даже людей. Я знаю одного обращённого, которого он спас. Но я думаю, что он не единственный, — серьёзно поведал Чан. — Лечения нет, только поддерживающая терапия. Ли Ноу знает, какие медикаменты могут облегчить твоё состояние. Если не сможет помочь он, то уже ничто не поможет.

— Да и есть ли смысл? — буркнул себе под нос Джисон и опустил голову, сцепив свои руки в замок.

— Конечно же есть! — пылко выдохнул альфа. — Я никогда не смогу искупить свою вину перед тобой за сломанную человеческую жизнь. Но жизнь оборотней не так уж сильно отличается. У нас тоже есть большие города, работа, университеты, театры, клубы, интернет и всё то, что есть у вас. Ты сможешь наладить свою жизнь, тебе поможет наше правительство, как только придёт время. Если рассматривать случившееся как переезд, то не всё так плохо. Ты сможешь жить и жить полной жизнью!

— По этой глуши так не скажешь, — горько усмехнулся Хан. По правде говоря, продолжать разговор не хотелось. Какой смысл, если всё сводилось к большому шансу его гибели в ближайшее время. Всё зависело от везения и профессионализма парня, которого обременили заботами об обращённом против его воли. Тот просто, видимо, был добрее, чем казался.

— Да, мы тут застряли, — виновато улыбнулся альфа. — Но не делай вывод по дому Ли Ноу. У нас есть и красивые районы с новостройками. Минхо просто сам по себе такой, он предпочитает быть вдали от всех.

Любопытно. Джисон перевёл внимательный взгляд на Чана.

— Отшельник?

Новая информация о Ли Ноу – его спасителе – складывалась в крайне странную картину. Такой красивый парень предпочитал обособленный образ жизни в дряхлом доме? Кому вообще придёт в голову по своей воле жить в таком захолустье? Тут же шли мысли о каких-то проблемах в характере или даже психике. Это было интересно. Гораздо интереснее разговоров об альфах, бетах, рисках обращения и мире, где ему придётся жить, если «повезёт». Мысли о ветеринаре позволяли ненадолго отвлечься от страха скорой смерти, поэтому Джисон охотно переключился на него.

— Ну, не до такой степени, — хохотнул Чан. — Всё-таки он принимает много пациентов, общения у него достаточно.

Нет, что-то не сходилось. Джисону было сложно понять, зачем оставаться в глуши, если ведёшь ветеринарный бизнес. Разве это не глупо? А потом Чан сказал то, что более всего зацепило его любопытную натуру:

— Честно говоря, я не знаю его мотивов. Он знает обо мне многое, он выходил меня однажды, но я практически ничего о нём не знаю. Всё, что мне известно, это то, что он на год младше меня, любит животных, язвить, сладости, и что он в свои годы является первоклассным медиком.

Странно. В Минхо всё было странно. И теперь Джисону хотелось разгадать его, зайти дальше своего альфы и прикоснуться к тому, что было недоступно для всех. К правде о том, кем по своей сути являлся Ли Ноу.

Остаток вечера Бан Чан потратил на небольшой урок самоконтроля. Он показал несколько дыхательных техник и даже объяснил, как лучше абстрагироваться от боли, но применить эти знания на практике Джисон так и не смог. Ближе к ночи альфа пожаловался на головную боль и покинул дом, проследив, чтобы Минхо сделал инъекцию тем лекарством, которое он привёз для беты.

Ночью Хан стал обращаться, но всеми силами старался удержаться от этого. Проматывая в памяти все советы, которые он услышал от Чана, он даже не заметил, как в его обитель проник посетитель. Наблюдая за корчащимся в углу комнаты парнем, Минхо осторожно приблизился к нему и присел на корточки, чтобы было удобнее касаться его лба.

Хан ждал его. Присутствие старшего успокаивало и отвлекало от боли.

— Снова жар. Держись, обращаться ни в коем случае нельзя, — тихо вымолвил Ли, зачем-то зачёсывая Хану влажные от пота волосы назад. — Как себя чувствуешь? Лекарство не сделало хуже?

— Ничего не чувствую, — прорычал Хан, напугав себя звуком своего же голоса. — Не понимаю, почему я тебя сейчас так ненавижу, хён. Я так хочу тебя убить. Это так тяжело.

На откровенное признание Минхо мягко усмехнулся. Он знал эту неконтролируемую ненависть, она была типична совершенно для всех волков-оборотней. Слова Хана даже немного умиляли, ведь он действительно старался держать себя в руках, хоть и был уже практически полностью обращённым. С силой перетянув парня с пыльного пола, на скрипучую кровать, Минхо подтянул к себе единственный деревянный стул, который был в комнате, и сел напротив Джисона.

— Контролируй себя, думай о чём-то, что приносит тебе умиротворение. Может быть музыка, еда, погода, животные или аниме. Феликс рассказал, что ты любишь смотреть аниме. Дети, — усмехнулся Ли Ноу, но во взгляде его не было ни насмешки, ни осуждения. Его спокойная речь наоборот очень помогала успокоиться. — Что тебе может помочь?

Вымученно простонав в подушку, Джисон не без труда смог перевести на старшего свой горящий взгляд. Внутри всё кипело и ныло, но мысли о привычных вещах и правда чуть-чуть помогали. Если бы мог, он с удовольствием лучше бы пересмотрел все серии Ван Пис, а не это всё. Но если честно, простая близость ветеринара помогала ещё лучше. Нестерпимая жара и головная боль буквально крошили его череп, не позволяя долго о чём-то думать. Тело уже было вымотано, поэтому Хан не стал юлить, очередной раз выдавая откровенность:

— Твои руки, они помогут, хён. Голова так болит.

— Руки? — глаза Минхо удивлённо округлились на секунду, но тот поспешил это скрыть.

Озадаченно глянув на свои ладони, он быстро смекнул, что речь о его особенности – вечно замерзающих пальцах. Он не долго решал, стоит оно того или нет, он просто прижался своей ладонью ко лбу Джисона и тем выдавил из него удовлетворённый вздох.

— Спасибо. Такая холодная… Недолго, обещаю. Пожалуйста, всего пару минут, — взмолился Хан, прикрыв глаза и медленно выравнивая дыхание.

Прохлада узкой ладони чуть гасила пульсирующую боль и тупой гнев, раздирающий его нутро. Джисон постарался сконцентрироваться на холодных пальцах. Минхо уже не пугал так, как в первые дни. Да, он странный, ничего о нём не известно, но он казался мягким и заботливым, а ещё невероятно надёжным. Помощь в минуты наибольшей опасности и правда меняет отношение к человеку...

Хан решил: он во что бы то ни стало узнает этого парня. Ради этих холодных рук и строгих глаз он должен обмануть смерть! И в этих мыслях провалился в сон.