Джуно, Аляска

19 декабря

Стоя на парковке аэропорта Джуно, я забросил сумки в багажник красного спортивного купе и, щурясь от гонимого ветром снега, открыл пассажирскую дверь для своей спутницы — хаски по кличке Ракша:

— S'il vous plaît, mademoiselle, — сказал я, махнув рукой в приглашающем жесте.

Виляя хвостом, собака резво юркнула на сиденье и принялась обнюхивать салон. Обходя капот, я глянул на небо — приближалась снежная буря, которую мне предстояло обогнать, а впереди меня ждали тридцать пять миль заснеженной дороги до дома родителей. Когда стал известен прогноз погоды, мама категорически настаивала на том, чтобы я летел другим рейсом. Я же убеждал ее, что все не так страшно, как кажется, и что волноваться не стоит. Но все было напрасно.

— Однажды, когда у тебя появятся дети, Тристан, ты меня поймешь. Да, они вырастут, покинут твой дом, но навсегда останутся в твоем сердце, милый. Ты никогда не перестанешь волноваться о них, — сказала она по телефону пару дней назад, после чего вздохнула и посетовала многозначительным тоном: — А когда твой сын — Тристан Реми Арно, ты вынуждена волноваться вдвойне.

И говоря об этом, она вовсе не подразумевала, что вместо рук у меня кривые тентакли, а моей удаче не позавидовал бы даже бедняга Сквидварт… Ладно, на этом стоит остановиться, иначе метафоры о щупальцах зайдут слишком далеко. В общем, в реальности все было куда менее драматично и криповато, но куда веселей, ведь я профессионально занимался сноубордингом. Что, по мнению мамы, подразумевало под собой не только разрушительную любовь к экстриму, но и латентные суицидальные замашки. Последнее было в корне неверно, потому что ранняя смерть никогда не входила в списки моих планов на жизнь. По крайней мере, пока член работать не перестанет.

Так или иначе, после разговора с мамой я все же остался при своем мнении. О чем она, понятное дело, не знала. Я поделился своим маленьким грязным секретом лишь с младшей сестрой, Меган, которая тоже пыталась образумить меня, но была в этом деле не столь категорична.

— Тебе только кажется, что от аэропорта до дома рукой подать, братишка, — нравоучительным тоном бормотала она в трубку. — Ты, очевидно, забыл, что во время бури путь по Гленн хай-вей становится бесконечным. И, кстати, зачем ты тащишь с собой это кричащее недоразумение? Мог бы взять машину напрокат. Тебе только дай волю — любого в позерстве переплюнешь…

Да, как и большинство женщин, моя сестренка не ценила хорошие автомобили. А ценить было что. Shelby GT500, которую я приобрел после победы в прошлогоднем турнире World Snowboarding Championships, была необычайно хороша собой. Имея под капотом почти восемь сотен лошадей, она разгонялась до трехсот километров в час всего за 3,7 секунды и являлась самым мощным представителем своего знаменитого семейства, а это вам не фуфло, знаете ли. Жаль, что на Аляске ей не разгуляться. Тем более в такую погоду.

— Во-первых, в дороге я проведу максимум минут сорок. Максимум, — ответил я Меган, сидя в зале ожидания аэропорта Денвера. — А во-вторых, ты еще будешь умолять меня прокатить тебя на ней, вот увидишь.

Меган лишь фыркнула и взяла с меня слово быть внимательным на дороге. Так что теперь я планировал максимально осторожно домчаться до дома родителей.

— Сорок минут в дороге — это мелочь, — пробормотал я и поежился, когда резкий порыв ветра всколыхнул полы моей куртки и забрался под джемпер с высоким воротом.

«Мелочь», — упрямо подумал я и, открыв дверь с водительской стороны, скользнул в черный кожаный салон, украшенный следами от мокрого носа Ракши.

— Заскочим в ближайший «Старбакс» за порцией кофе и двинемся в путь, — сказал я, почесав ее за мохнатым ухом, и вырулил с парковки.

Дотянувшись до контрольной панели, я включил местное радио, чтобы послушать новости о погоде. Меган никогда об этом не узнает, но я немного волновался. Буран обещал быть лютым, и, если говорить начистоту, то неплохо было бы переждать его дома, в Тонон-ле-Бен¹, но я почти шесть месяцев не виделся с семьей и мне дико хотелось — к черту калории — поесть маминых булочек со сливочным соусом и беконом.

Плюс на носу было Рождество, и, вопреки возрасту, я все еще не вырос из предпраздничного ожидания чуда. Которое, надеюсь, не застрянет в пути и нападет на меня самым зверским способом из всех возможных.

Сорок минут спустя я был готов позвонить сестре и сказать ей три волшебных слова, которые жаждет услышать каждая женщина на планете.

«Ты была права».

На Гленн хай-вей разразился белоснежный хаос и, да, я совсем забыл, что творится на Аляске во время снежных бурь. За окном мело так, будто начался апокалипсис — я едва ли видел на десять метров вперед. Что уж говорить о наглухо засыпанной снегом дороге. На каждом съезде с магистрали были пробки, на всех оставшихся позади мотелях горел знак «Нет мест». Буря усиливалась. Мои глаза постоянно находились в напряжении, но я говорил себе, что нужно просто миновать этот участок пути, добраться до съезда на шоссе Лейк-роуд, после которого дорога станет почти пустой, и можно будет не бояться столкновения.

Впереди, наполовину съехав с дороги, показалась вишневая Toyota Prius. Медленно проезжая мимо, я заглянул в окно. За рулем оказалась явно напуганная женщина, которая закрывала лицо руками. Остановившись, я сдал назад, припарковав купе напротив ее машины. Приподняв воротник своей куртки, я выбрался из салона, сказав вскочившей Ракше ждать. Женщина вышла мне навстречу.

— О, милый, как хорошо, что вы остановились, — прокричала она сквозь метель.

Когда я подошел ближе, стало ясно, что она почти того же возраста, что и моя бабушка.

— Без проблем, мэм, — ответил я, держа руки в карманах куртки и щурясь от летящего в глаза снега. — Колеса застряли?

Женщина развела руками.

— Да, машину занесло, и теперь мне никак не выехать.

— Давайте глянем, как вам помочь. У вас есть трос в багажнике?

Минут через десять мы попрощались, и я вернулся в салон с наградой в виде вишневого пирога, на который тут же положила глаз Ракша. Как оказалось, эта милая пожилая леди ехала к подруге на день рождения и так же как и я рассчитывала обогнать бурю, но непогода оказалась сильнее. Она пыталась заплатить мне за помощь, а когда я ответил отказом, настояла на том, чтобы я принял один из трех пирогов, что она везла на праздник. Как можно было устоять? Я вытащил IPhone, сфоткал пирог и отправил его Меган с подписью «Если тачку поглотит гнев стихии, голодными мы с Ракшей не останемся».

Усмехнувшись, я отложил телефон. Секунд через тридцать, когда я сделал глоток остывшего капучино, прозвучал сигнал о сообщении, и я заранее знал, что именно там написано.

«Еще одна такая шутка, и я все расскажу маме, а она расскажет Келли! Глаза на дорогу, дубина!»

Келли была моей старшей сестрой, и будь опека олимпийским видом спорта, она бы стала золотой медалисткой. Видимо, виной всему был ее обостренный материнский инстинкт, который на данный момент лишь усугублялся благодаря ее интересному положению — Келли была на восьмом месяце своей третьей беременности. Ее супруг, Билл, служил в полиции округа Джуно. Клянусь, этот зверь одними только габаритами заставлял нарушителей спокойствия срать кирпичами, но превращался в ручного, стоило ему оказаться рядом с женщиной, которая родила ему детей. Так что в случае моей неудачи мужской солидарности от него ждать не придется, как и от моего отца, поскольку в большинстве случаев он встает на сторону мамы. А это означает, что я в любом случае останусь в меньшинстве.

Вероятность услышать слова «А мы тебя предупреждали» увеличивалась как снежный ком — дорога портилась с каждой минутой. Спустя почти пять невыносимо долгих, мучительных миль я решил, что, если собираюсь добраться до дома живым, мне нужен туалет, дозаправка и огромный стакан чего-нибудь бодрящего. После быстрой остановки я выехал с заправки с полным баком, стаканом обжигающего капучино и сэндвичем с индейкой, который я купил для Ракши. Вернувшись на магистраль, я, опираясь исключительно на собственную память, искал дорожный знак, предшествующий повороту на Лейк-роуд, но, проехав дальше, увидел развязку, которая сообщила, что в этой белой мгле я благополучно пропустил не только сам знак, но и съезд.

— Да вы, черт возьми, издеваетесь! — прокричал я, разбудив сопевшую на сиденье Ракшу. Посмотрев в ее голубые глаза, я заявил: — Детка, твой папочка проворонил нужный поворот. Теперь ты будешь знать, что навигатор необходимо использовать всегда. Всегда. И если в следующий раз ты мне об этом не напомнишь, я выброшу твое любимое кресло.

Глядя на меня, Ракша наклонила голову и подняла ухо. Я протянул руку и почесал ее макушку.

Сделав огромный крюк, я, наконец, развернулся и поехал обратно. Спустя добрых двадцать минут мне все-таки удалось найти съезд на Лейк-роуд, потому что в этот раз я внимательно следил за окружавшими меня заснеженными ориентирами. Впереди меня ждали еще пятнадцать миль, но была и приятная новость: дорога к дому родителей пролегала через заповедник Лейк-стар, так что от гнева стихии меня защищал лес тридцатиметровых сосен. Любуясь заснеженным пейзажем, я поддал газу, сделал музыку погромче и принялся кивать в такт.

— Because I'm happy… Clap along if you feel like a room without a roof, — подпевал я, теребя шерсть Ракши, которая вскочила и принялась вылизывать мне лицо. Улыбаясь, я отпихивал ее обратно на сиденье, что, впрочем, было бесполезно — она была вертлявой, как уж. — Because I'm happy… Clap along if you… ну все, прекращай! — засмеялся я, пытаясь удержать ее на месте одной рукой. — Место, Ракша! Сидеть!

Она послушалась, но вдруг снова вскочила и громко залаяла. В следующую секунду на дорогу выскочил гребаный олень.

— Ах ты ж блять!

Я рефлекторно вдарил по тормозам, успев вытянуть руку в сторону, чтобы удержать собаку. Скорость была невелика, но тачку все же повело, что спровоцировало поворотный момент в моей жизни. Буквально и, как выяснится чуть позже, фигурально. В попытке выйти из заноса я выкрутил руль, и это, в конечном итоге, вышло вполне удачно. Когда все закончилось, Shelby замерла напротив сосны.

Сжимая руль и восстанавливая дыхание, я смотрел на мощный ствол, расстояние до которого не достигало одного фута. Падающий снег таял, едва коснувшись алого капота. Глубоко дыша, я сосчитал до десяти и повернулся к притихшей Ракше.

— Только маме не говори, — прыснув от смеха, пробормотал я.

Ракша громко чихнула в мою поддержку.

— Ладно, давай выбираться отсюда.

Включив заднюю передачу, я обхватил пассажирское кресло и обернулся назад. Тачка чуть сдвинулась с места, но, покачнувшись, вернулась обратно… и я услышал безошибочный звук прокручивающихся колес. Я закрыл глаза. Дерьмо. Да, удача — та еще стерва. Стиснув зубы, я сильнее выжал педаль газа.

Shelby мялся как девственник, а Фаррел, сука такая, все еще пел о том, как он счастлив.

— Нет, нет, нет. Нет! — я ударил кулаком по рулю, заставив Ракшу беспокойно залаять.

Грудь вздымалась от злости, и я оглянулся на дорогу, пытаясь разглядеть хоть один попутный автомобиль.

Ничего.

Борясь с нежеланием просить помощи у отца, я схватил IPhone. Экран загорелся, но мой палец завис над кнопкой разблокировки. Опустив голову на руль, я посмотрел на Ракшу, которая была счастлива, как никогда — язык висел набок, хвост ходил ходуном, а тело вибрировало от распирающей ее энергии. Из динамиков послышался голос Закари Десса, поющего про пластиковые деревья. Нелепость иронии и моего положения заставила меня расхохотаться. Отдышавшись, я отстегнул ремень безопасности.

— Ладно, будь хорошей девочкой и посиди здесь, — сказал я зевнувшей Ракше и, чуть опустив стекло, вышел из салона.

Хрустя подошвами кроссовок по насту, я обошел Shelby, пытаясь оценить масштаб стихийного бедствия. IPhone насмешливо завибрировал сообщением. Я глянул на экран. Меган. Черт.

«Еще немного, и я решу, что ты заплутал».

Стоя на пронизывающем ветру, я пытался заставить себя засунуть гордость в задницу — ответить на сообщение сестры и позвонить отцу. Я посмотрел вниз. Рыхлый снег опускался на мои Nike Air Yeezy, постепенно покрывая ярко-красную замшу мягкой белой массой. Выдохнув облако пара, я вдруг подумал, что если так и буду стоять столбом, то через какое-то время меня к чертям заметет снегом.

Собрав яйца в кулак, я разблокировал телефон, нашел в списке контактов номер отца и стал ждать гудков… Которые так и не послышались. Я взглянул на антенну. Сигнала нет?.. Какого хрена? Пока из салона доносился манифест Канье Уэста о независимости, я поднял IPhone над головой и принялся выплевывать цветастые выражения в адрес детища Стива Джобса. Увлекшись, я не услышал звука подъехавшего автомобиля.

— Эй, нужна помощь?!

Я обернулся. Из угольно-черного GMC Sierra1500 вышел высокий мужчина в темно-синих джинсах и тяжелой белой парке с капюшоном, подбитым мехом. Захлопнув дверь, он направился в мою сторону и повторил свой вопрос:

— Помощь нужна?

Очевидно, мужчина думал, что я не расслышал его из-за ветра, но я расслышал. Просто с каждым его шагом мне навстречу мой мозг все больше коротило.

Я застыл с открытым ртом, потрясенный видом незнакомца. Когда он оказался всего в паре метров от меня, его лицо стало ну просто пиздец каким надменным. Он прошелся по мне внимательным взглядом, уделив особое внимание моим кожаным брюкам от Рика Оуэнса. Клянусь, мой член еще не успел встать до конца, а я едва не разразился оргазмом.

Я поглощал зрелище, как песок — воду.

Выразительные темные брови, высокие скулы, прямой нос, родинка под правым глазом… Я, блин, не мог решить, на что мне смотреть. Его светлые, чуть тронутые сединой волосы были уложены в консервативной манере, но несколько длинных непослушных прядей спадали на лоб. Идеальные по форме губы были поджаты от плохо скрываемого раздражения.

И, Господи, эти глаза. Они как… гребаный водоворот греха. Я даже не мог описать их цвет. Небось, этот оттенок зеленого вообще не имел названия и носил лишь буквенно-цифровой код в цветовой палитре Google.

Клянусь, я боялся моргнуть из страха, что мужчина исчезнет.

Ракша, похоже, мы больше не в Канзасе.²

Возможно, рождественская магия сработает авансом и я получу поцелуй от этого неземного создания?

Глядя на незнакомца, я попытался максимально незаметно трижды ударить пяткой о пятку. Прислушиваясь, я возвел глаза к небу в ожидании волшебства. Нихрена не произошло. Вот ведь непруха. Брови мужчины сошлись на переносице, а из дрогнувших приоткрытых губ вырвалось облачко пара, словно ему было весело. Но возмущение взяло верх.

— Бесполезно стучать своими красными туфельками, мисс Гейл,³ — сказал он мне глубоким, сочным голосом.

Святые небеса. Кажется, я встретил своего будущего мужа.