— Что-то они запаздывают, — осторожно заметил Лань Цзинъи, незаметно наклонившись к Сычжую.

— Не переживай, — спокойно отозвался тот в ответ, — даже если учитель Вэй может опоздать, с Ханьгуан Цзюнем этого никогда не случится.

— И правда…

Парни нетерпеливо переминались с ноги на ногу в огромной толпе наряженных гостей. Тут и там сестры глав Орденов и молоденькие заклинательницы умело кокетничали с мужчинами из других кланов, стреляя старательно накрашенными глазками в сторону невозмутимого Лань Сичэня, беседующего о чем-то с хмурым Цзян Чэном. Рядом с ними на почтительном расстоянии стоял гордый собой Цзинь Лин. Он надел умопомрачительно красивое, по его мнению, праздничное ханьфу золотого цвета, и, глядя на него, у всех начинали болеть глаза. Довольный юноша явно хотел показать свою несравненную красоту всему миру. Лань Цзинъи недовольно поморщился, взглянув на него, и шепнул Оуян Цзычжэню, вылезшему из-за широкой спины своего отца:

— Смотри-ка, как вырядилась юная госпожа Цзинь, явно хочет привлечь к себе все внимание, хоть это и не ее праздник. Мне кажется, что драгоценностей в казне моего Ордена намного меньше, чем на наряде этого павлинчика.

Парни тихо захихикали над собственным остроумием, но их вмиг успокоил веселый голос, донесшийся откуда-то сзади:

— Смотрю, юный Цзинъи недостаточно часто переписывал правила Ордена Гусу Лань, чтобы знать их назубок.

Адепты резко оглянулись, и Лань Сычжуй радостно воскликнул:

— Ханьгуан Цзюнь, учитель Вэй, вы наконец-то пришли!

Вэй Усянь эффектно тряхнул волосами:

— А вот и мы, надеюсь, не сильно опоздали.

Ему невероятно шел красные оттенки, о чем он был прекрасно осведомлен, и сейчас на нем красовалась огненно-красная накидка с золотой вышивкой по краям широких рукавов. На шее и на запястьях негромко позвякивали обручи с подвесками преимущественно черного с золотистым цветами. Маленькие серьги с камнями, похожими на застывшие капли крови, неизменная красная ленточка в собранных в высокий хвост длинных волосах — Вэй Усянь не был таким красивым, как Лань Ванцзи, однако его лукаво-игривый образ тянул к себе взоры как магнитом.

Что же касается Ханьгуан Цзюня, идущего рядом… Вэй Усянь собственноручно сделал ему прическу, отделив по пряди волос по бокам и скрепив их светло-голубой лентой, оставив основную часть распущенной. Ханьфу в бело-голубых тонах добавил к его образу сдержанности и какого-то отчуждения.

Глядя на них, спускающихся по лестнице плечо к плечу, Лань Сычжуй не в первый раз ощутил неописуемое чувство: они были такими разными, настоящие противоположности, как лед и пламя… И все же в чем-то походили друг на друга.

Цзян Чэн, увидев этих двоих, сильно скривился, но промолчал и, хмыкнув, вернулся к заждавшемуся его Цзинь Лину. Паренек то и дело одергивал одежду и приглаживал непослушные локоны, одновременно с беспокойством думая об одиноко сидящей у него в комнате Фее.

Лань Сичэнь просиял, подходя ближе:

— А вот и вы. Мы вас заждались, хотели уже идти искать. Прекрасно выглядите!

Вэй Усянь неловко почесал пальцем щеку:

— Ох, простите. Возникли небольшие. дела.

Лань Ванцзи подошел и встал подле брата, сохраняя молчание. Еще перед отъездом Цзэу Цзюнь мягко попросил их с Вэй Усянем соблюдать приличия и не позволить лишним людям узнать про их «непростые отношения».

Однако взгляд Второго Нефрита снова и снова возвращался к стройному силуэту Вэй Усяня, который о чем-то спрашивал адептов. Те ответили энергичными кивками и улыбками.

Бросив внимательный взгляд на застывшего рядом брата, Лань Сичэнь с легкой улыбкой сказал ему:

— Если хочешь, иди к ним и послушай, о чем говорят.

Лань Ванцзи отвернул голову, открывая заалевшие кончики ушей:

— Я здесь постою.

— Молодой господин Вэй сегодня так прекрасно выглядит, разве ты не желаешь рассмотреть его поближе?

— Брат!

«А он не меняется», — еле сдерживая смех, подумал Лань Сичэнь.

Сзади к ним подошел немного запыхавшийся Лань Цижэнь:

— Объявились наконец? Значит, все в сборе. Совсем скоро начнется церемония, так что никто никуда не уходит и тихо стоит здесь, ясно?

— Лаааадно.

— Не слышу!

— Вас поняли, учитель!

Оглядев вытянувшихся по струнке фальшиво — послушных адептов, Вэй Усянь тихо прыснул со смеху, но его тут же осадил грозный голос Лань Цижэня:

— Это и тебя касается, Вэй У Сянь!

— Понял. — И он тоже застыл на месте. Слабая шкодливая улыбка не сходила с его лица.

Теперь уже юноши не могли сохранить серьезное выражение лица. А у учителя Лань глаза, казалось, росли на затылке, и увидев, как легко одним своим присутствием Вэй У Сянь мог разрушить все его потуги призвать учеников к порядку, он принялся сердито отчитывать его. Вэй Усянь защищался как мог, и их спор мог продлиться вечно, но внезапно раздался звон колокола, отбивший пять ударов. Едва он замолк, огромные двери с трудом распахнулись, и полноватый слуга, чуть не лопаясь от важности, зычно объявил:

— Второй наследник главы Ордена Яньин Чунь, Чунь Сяолинь!

Под грохот аплодисментов в банкетный зал вошел изящный молодой человек в сверкающих зеленых одеждах. Светловолосую голову украшала почти незаметная диадема с листьями из золота. Вокруг запястья смуглой руки обвился браслет в виде змеи с изумрудными глазками и раскрытой пастью, будто она хотела проглотить фамильное кольцо, сверкавшее на среднем пальце. Вид был величавый и торжественный, но, несмотря на это, взор юноши был совсем не самодовольный или заносчивый. Наоборот: он словно стеснялся и побаивался такого внимания и постоянно опускал вниз блестящие темные глаза, при этом все также держа спину идеально прямой. Похоже, его хорошо вышколили для главы Ордена, пусть он и был лишь вторым сыном.

Осмотрев его с головы до ног, Вэй Усянь вынес временный вердикт: типичный покорный и легко меняющий мнение, робко вступающий во взрослую жизнь подросток. Вполне возможно, что на выборах следующего главы он будет популярнее своего заносчивого старшего брата, ведь таким, как Сяолинь, гораздо легче управлять. Однако повидавший многое на своем веку Вэй Усянь не привык полагаться на первое впечатление. В конце концов, этот юноша еще даже рта не открыл, а внешность, как известно, бывает обманчива.

Как только он зашел в зал, из-за множества спин гостей вынырнул старик Чунь Вэньян и бросился к Сяолиню, крича:

— Сыноооок!

Покачнувшись от веса врезавшегося в него отца и моментально зардевшись, Сяолинь воскликнул:

— Отец, что ты делаешь! Люди же смотрят!

В зале раздался добродушный смех, женщины раскрыли свои веера, прикрывая снисходительные улыбки.

Сяолун, все это время стоявший рядом с главой и отвечавший на многочисленные вопросы, тоже подошел к имениннику и дружески ударил его по плечу:

— Вот ты и взрослый, мой дорогой младший братишка. С этого дня тебе придется трудиться на благо Ордена еще усерднее, поздравляю!

Ответив неуверенной, но благодарной улыбкой на это сомнительное «поздравление», Сяолинь попытался высвободиться из мертвой хватки своего отца, приговаривая:

— Ну все, отец, я уже совершеннолетний, ты не можешь так просто обнимать меня!

— Это еще почему?! Как бы то ни было, ты все еще мой родной сын, и я буду обнимать тебя, сколько захочу!

Видя, что так просто выбраться не удастся, Сяолинь решил применить последний способ:

— Если ты будешь меня так обнимать, то никто не сможет увидеть мою красоту, а я столько готовился к этому вечеру!

— А ведь верно! Прости, прости, я совершенно не подумал об этом, — глава мигом пришел в себя и, отлепившись от сына, заботливо расправил его одежду, а после, как ни в чем не бывало, повернулся к толпе:

— Прошу прощения за эту сцену, но я должен был это сделать в столь радостный день. А сейчас — да начнется веселье!

И пошел пир горой! Слуги только и делали, что ставили на ломившиеся от яств столы новые блюда. Вино текло рекой.

Заприметив весьма аппетитный суп с курицей, Вэй Усянь тут же отправился к нему, мечтая наесться до отвала, еще и задарма. Но только он поднес палочки с аппетитно пахнущим кусочком мяса, щедро сдобренным отменным сычуаньским перцем, как на соседнее место плюхнулся никто иной, как Чунь Сяолун собственной ухмыляющейся персоной. Вздохнув, Вэй Усянь с сожалением расстался с курицей и повернул голову к соседу:

— Наследный глава Ордена Яньин Чунь, вы что-то хотели?

— Хотел завязать с вами дружескую беседу, но, похоже, я лишь напрасно отвлекаю вас праздными речами. Хотите попробовать суп с вонтонами после курицы? Или желаете какой-то десерт?

Специально легко позавтракав, Вэй Усянь хотел съесть все и сразу, но ему также хотелось узнать семью главы нового Ордена поближе, и он тактично отказался:

— Благодарю, я не очень голоден. О чем бы вы хотели поговорить?

Сяолун уперся обеими руками в пол позади себя и неловко улыбнулся, помолчав несколько секунд:

— Честно говоря, я еще не придумал тему для разговора. Просто подошел к вам по влиянием момента.

Мимолетом скользнув по его лицу взглядом, Вэй Усянь заключил:

— Вы выглядите довольно уставшим. Могу ли я предположить, что наследный глава Ордена Яньин Чунь не жалует многолюдные вечеринки?

— Вы зрите в самый корень, господин Вэй. И можете не обращаться ко мне так формально: называйте меня просто по имени.

— Я не в том положении, чтобы называть вас так, однако, надеюсь, вас не оскорбит обращение «молодой господин Чунь».

— Как хотите, — Сяолун с удовольствием потянулся и встал с места. — Как насчет немного прогуляться?

Горькие слезы по утраченным деликатесам скрыла вежливая улыбка:

— Я не против.

Выходя из зала, Вэй Усянь ненароком наткнулся взглядом на Лань Ванцзи, все так же стоявшего рядом с Цзэу Цзюнем. Тот разговаривал с главой и его младшим сыном, очевидно, поздравляя их. Как ни странно, Лань Ванцзи в этот момент смотрел прямо на мужа в сопровождении старшего наследника. Поймав чуть обеспокоенный взгляд, Вэй Усянь незаметно помахал ему рукой, послав успокаивающую улыбку, и они с Сяолуном покинули зал торжества.

Было уже довольно темно, на небе появлялись первые звезды. В саду тихо шелестела листва деревьев, падая к ногам двух прогуливающихся под луной. Вэй Усянь заблаговременно прихватил с собой два сосуда с вином, и сейчас они медленно потягивали обжигающую жидкость. Вино было неплохим: имея горьковатый вкус, оно мягко согревало горло, приобретая нежность и сладость. Тем не менее, Вэй Усянь все равно считал «Улыбку императора» лучшим вином, что он когда-либо пробовал.

Рассеянно прихлебывая вино, он вдруг заметил, что его собеседник внимательно разглядывает его, не отрывая глаз. Мужчина отнял сосуд от губ и удивленно воззрился в ответ:

— Что-то не так?

В то время как Вэй Усянь просто отдыхал душой и телом, глядя на небо и наслаждаясь хорошим алкоголем, Сяолун видел перед собой изящного молодого мужчину с длинными стянутыми в хвост волосами, ниспадающими на ярко-красное ханьфу и почти полностью закрывающими белоснежную шею. Вэй Усянь запрокинул голову, допивая последние капли вина, и его правый рукав обнажил такую же белую руку, кожа которой будто сияла изнутри под светом луны.

Юноша с трудом отвел взгляд и быстро замахал руками, будто пытаясь прогнать наваждение:

— Ах, простите за это. В нашей местности, сгораемой от жара солнца, такая светлая кожа — большая редкость, вот я и…

— Вот оно что, — Вэй У Сянь слегка наклонил голову вбок и весело улыбнулся, лениво покачивая уже пустой сосуд. — Ну, есть люди с еще более светлой кожей, чем у меня. Например, в Ордене Гусу Лань все, как на подбор, белокожие красавцы.

— И правда, — этим кратким ответом Сяолун поставил воображаемую точку в беседе. Неслышно вздохнув, он подставил лицо вечернему прохладному ветру и опустил вниз руку с вином.

Немного помолчав, он все-таки решил задать вопрос, который давно интересовал его:

— Господин Вэй, а почему вы…

Бом!

Гулкий удар колокола пронесся над садом, заставив старшего наследника прикусить язык, так и не договорив.

Разумеется, Вэй Усянь не расслышал:

— Молодой господин Чунь, вы что-то

сказали?

Сяолун отрицательно покачал головой, тихо усмехнувшись:

— Нет, ничего.

В конце концов, случай разузнать об этом еще представится, и не раз.

Озадаченно моргнув, Вэй Усянь с наслаждением потянулся и остановился:

— Что ж, боюсь, мне уже пора идти. Я заметил, что у вас темнеет достаточно быстро, так что пойдемте в обратный путь.

Сяолун улыбнулся, вежливо отказавшись:

— Я еще немного погуляю, прошу, идите без меня.

— В таком случае, позвольте откланяться.

Снова отпущенный немного заносчивым взмахом смуглой руки, Вэй Усянь медленно двинулся в обратном направлении, заложив одну руку за спину, а другой все так же играя с пустым глиняным сосудом из-под вина.

Старший наследник встал как вкопанный, неотрывно наблюдая за удаляющейся спиной покинувшего его собеседника. Внезапно его тонкие губы растянулись в загадочной усмешке.

Подняв вино ко рту, он с удовольствием отпил прозрачную жидкость и грубо утерся рукавом, не переставая зловеще ухмыляться.

Становится все интереснее.

***

Вэй Усянь вышел из сада и отправился в свою комнату, решив пройти около зала. Дойдя до места вечеринки, он обнаружил, что гости уже расходятся: мужчины шли впереди, обсуждая насущные проблемы в Орденах, а женщины весело чирикали между собой где-то сзади. Вэй Усянь заподозрил, что их специально оставили далеко позади, чтобы они не заглушали серьезные мужские разговоры.

Копошащиеся в зале слуги тщательно полировали покинутое помещение и укатывали столы с сильно опустевшей посудой. Уставшие, но веселые служанки выносили огромные мешки мусора во двор, не умолкая ни на секунду.

Незаметно проходя мимо них, скрываясь за кустами, Вэй Усянь прекрасно слышал их голоса, как будто был совсем рядом. Бойкая девчушка восторженно лепетала о каком-то приглянувшемся ей мужчине:

— Девочки, вы видели того, в голубых одеждах? Такой высокий, статный, хорош лицом — ну просто мечта!

— Ты про главу Гусу Лань? — заметила еще одна служанка, бросив очередной мешок на землю. — Он и правда прекрасен, такая светлая кожа! Хотела бы я выйти за такого красавчика!

— Все мы об этом мечтаем, но куда нам, мы всего лишь слуги, — горько вздохнула третья.

В разговор включилась еще одна неисправимая мечтательница:

— А вы заметили рядом с ним его брата? Они похожи, как две капли воды! Если не получится охомутать главу, можно соблазнить младшенького, — и она кокетливо заправила прядь волос за ухо.

Все это время беззвучно хохотавший над обсуждением Лань Сичэня Вэй Усянь внезапно посерьезнел.

«Э, нет, а вот моего Лань Чжаня я вам не отдам! Да и где вы увидели в них сходство? Они же совершенно разные!»

Неугомонная первая служаночка наконец переменила тему, но Вэй Усяню от этого лучше не стало.

— А что думаете насчет красавца в ярко-алом ханьфу, что сидел за столом с первым сыном главы? Тоже ничего, я считаю…

— Тссс! — зашипела на нее одна из подруг. — Лучше тебе не говорить о нем, а то навлечешь беду!

— Что? Почему?

Девушка воровато оглянулась по сторонам, убедилась, что никого поблизости нет, и только потом, понизив голос, начала объяснять ничего не понимающей подруге:

— А-Синь, ты что, не знаешь, кто это?

Та задумалась:

— Хммм, я не помню, чтобы он приезжал на первое собрание, но тогда мало кто был, не считая самих глав…

— Да не в этом дело! — рассерженная на свою глуповатую подружку рассказчица топнула ножкой. Склонившись ближе к заинтересованным служанкам, она почти прошептала:

— Та когда-нибудь слышала про Старейшину Илина?

У А-Синь, как и всех слушающих, тут же поползли мурашки по спине. Довольная результатом, девушка кивнула:

— По глазам вижу, что слышала. Это и был Вэй Усянь, тот самый Старейшина!

А-Синь медленно произнесла:

— Я слышала о нем от моей мамы. Говорят, он повелевает мертвецами и за одну ночь погубил тысячи жизней.

— Именно так все и было, — подтвердили ее подруги.

— Но ведь потом он умер!

— Он возродился, — девушка-рассказчица повернулась и пошла к двери в зал. — В какой же глуши надо было жить, чтобы не знать этого!

— Тем не менее, — заметила одна из сплетниц, — он очень даже хорошенький. Не был бы он злодеем, может, у нас бы чего и склеилось.

— Сейчас он занял тело другого человека, а в прошлой жизни он мог быть тем еще уродом.

— А вот и нет! — последняя девушка с большими, казавшимися напуганными глазам все время молчала и наконец решилась вставить свои пять копеек. — Мне говорили, что в первой жизни он был на обучении в Ордене Гусу Лань, а там был список самых красивых, где он значился то ли третьим, то ли четвертым.

Главная по сплетням пожала плечами:

— Ну, красивый или нет, он все равно остается последним злодеем и предателем. Даже не знаю, зачем его пригласили сюда. А если он нас тут всех поубивает?

Еще одна подруга возразила ей:

— А ты когда-нибудь слышала, что его имя практически очистилось после того, как раскрылись все преступные планы Цзинь Гуанъяо? Поэтому сейчас нельзя считать его совершенным злом. «В какой глуши надо было жить, чтобы не слышать этого?»

Последней фразой она передразнила не в меру любящую высказаться девушку, и та притихла.

А-Синь радостно воскликнула:

— Так значит, он совсем не злой?

Девушки задумались.

— Он не совсем злой, — поправили ее.

Третья решительно заявила:

— Так, девочки, довольно сплетничать, принимаемся за работу! Хотите, чтобы нас всех наругали?

Все сразу обмякли, огонек в глазах незамедлительно потух.

Увидев, как они уходят обратно в зал, тихо причитая, Вэй Усянь наконец смог перевести дыхание и уставился на небо, усеянное звездами. Он не понимал собственных чувств, испытываемых в этот момент.

Он успел привыкнуть, что его часто обсуждали за спиной, выставляя подлым преступником и всеобщим врагом, намеренно очерняя его имя. Он уже не помнил, когда о нем говорили мало-мальски хорошие вещи или хвалили. Странное ощущение.

Вэй Усянь повернулся и быстрыми шагами направился к своей комнате. На губах играла легкая расслабленная улыбка.