Это случилось накануне его 260-летия.

      Камир, держа в руках порядочно книг, спускался по лестнице. Накануне он прочёл их и теперь нёс обратно в библиотеку. Сзади неотступно следовала Ивэна-приживала, волчьей рысью подпрыгивала на ступенях, следила за каждым шагом, стерегла каждую тень.

      Эльф насвистывал какую-то песенку, услышанную от Принса, ловил каблуками сапог ускользающую лестницу и подумывал над тем, чтобы после этого отправиться на охоту. Вдруг он споткнулся, не удержался на ногах и полетел кубарем, пересчитав все ступеньки и докатившись до самого основания лестницы. Какое-то время он лежал не двигаясь. Волчица суетилась возле, поскуливая.

      Перед глазами у эльфа долго мелькали разноцветные пятна, складываясь в мозаичные картинки, а потом… к нему вернулась память. Камир сел и потёр шею. Нет, она не болела — скорее, он сделал это по привычке. На мгновение забылось, где он и что происходит, потом вернулось и захлестнуло волной ужаса и отчаяния.

      Кто он теперь? Вампир, который убивает каждую ночь, чтобы насытиться? Он, эльф, каждую ночь совершает этот непростительный грех, даже не считая его таковым! Камир сжал виски руками и глухо застонал. Так больно! Но это была не боль плоти, а боль истерзанной, почти окаменевшей души. Всё встало на свои места, всё вспомнилось, в том числе и злополучное утро на корабле, и темница, и искусная ложь Элана.

      «Значит, — мысли лихорадочно рождались в его мозгу, — он всё знал? Мало того, он солгал мне, назвал меня другим именем… Но зачем?»

      Эльф сжал кулаки, скрипнул зубами: всё это игра, придуманная князем! И все эти сто лет вампир играл с эльфом, как кот с мышью, забавляясь его беспамятством. Волчица ощетинилась, глухо заворчала, словно бы почувствовав, как он изменился.

      Где-то наверху раздались тяжёлые шаги. Эльф лихорадочно соображал, что делать теперь. Не подавать вида, а при удобном случае сбежать? Да, это самое верное, лучше пока помалкивать — пока он окончательно во всем не разберётся: не слишком-то твёрдо он ещё помнил прошлую жизнь. Так что Камир поднялся, отряхнул пыль с одежды и принял безразличный вид.

      Спустился князь, с тревогой взглянул на него:

      — Что-то случилось?

      — Да что с мертвецом случиться может? — Эльф едва ли не с вызовом взглянул на него в ответ. — С лестницы упал, всего-то.

      Принс его одёрнул:

      — Что это ты выдумал? Говорил же тебе: мы живы, только наше человеческое существование закончилось.

      Эльф усмехнулся и, ничего на это не ответив, стал подбирать книги. Князь щёлкнул зубами, ухватил юношу за плечо и встряхнул:

      — Никто! Никто, Гвендолен! Слышишь? Никто не смеет спорить со мной, князем Кеннистонским! Лучше бы тебе это запомнить, эльф!

      Камир замер, но совсем не от того, что испугался гнева вампира. Нет, он просто осознал, что слышал имя Элана прежде — ещё до того, как покинул Эльфрис. Даже не напрягая памяти, эльф вспомнил, что он слышал, и это что-то отнюдь не располагало Камира к князю.

      Давным-давно, когда эльф только-только родился, его отец (Торр — так его звали) был ещё жив. Но он, к несчастью, загорелся желанием увидеть Большой Мир и ушёл. С тех пор о нём никто не слышал. Сам Камир всего этого не помнил, но знал по рассказам матери. Будто бы пятьдесят лет спустя в страну эльфов пришёл чужак, принеся печальную весть о смерти Торра. В далёкой стране эльфа укусило чудовище, которое люди называли «вампиром», и сделало его себе подобным. И все эти годы Торр противился судьбе, — щедрые посулы вампира его не смущали, угрозы не пугали, — до тех пор, пока чудовище не убило Торра. Страна, где это случилось, называлась Кеннистон, вампира же звали Принс Элан, князь Кеннистонский…

      Камир едва не зашипел от злости. Клыки его удлинились, а глаза загорелись красными огоньками. С трудом он преодолел желание съездить князю по физиономии или вовсе его придушить. Элан отступил от него на шаг:

      — Гвендолен?

      — Позволь-ка сказать, я терпеть не могу подобного обращения! Лучше бы тебе это запомнить, князь Кеннистонский.

      — Да что на тебя нашло? — удивлённо воскликнул Принс. — Как с цепи сорвался!

      Камир спохватился: не стоило так открыто выражать ненависть, ведь он ещё не готов… А к чему, собственно, не готов? Ответ нашёлся довольно быстро: к мести. Поэтому он сказал:

      — Прости, погорячился. Просто одна мысль мне покоя не даёт.

      — Какая?

      — Дело прошлое! Как ты и говорил: к чёрту людей! Мы вампиры, и жалеть, — при этих словах лицо эльфа исказилось, а душа сжалась, — особо не о чем.

      — Рад, что ты понял, — с облегчением сказал князь. — А то пытался я когда-то приручить одного эльфа, да впустую.

      — Как это? — спросил юноша с видимым равнодушием, хотя внутри всё полыхало.

      — А, никак не мог расстаться с глупыми идеалами: тягость греха и всё такое, — скривил рот вампир. — Но разве так сложно понять, что тот, кто стал вампиром, не имеет права называться человеком?

      Пожалуй, в словах Элана была доля правды. Эльф нахмурился, подобрал оставшиеся книги и… расхохотался. Ему вдруг подумалось, что будь он живым эльфом — непременно бы себе шею свернул, упав с лестницы.

      — Но вот приручил ли я тебя? Это ещё вопрос, — пробормотал Принс, сузив глаза.

      — Я тот, кем ты меня сделал, — парировал Камир с лёгким смешком.

      Князю это не понравилось, разумеется. Он сделал вид, что ничего не расслышал, и спросил:

      — Ты не голоден?

      Камир ощутил легкое жжение в глотке и ломоту в зубах:

      — Пожалуй. Есть предложения?

      — Ночь обещает быть лунной. — Князь распахнул окно. — Можем вместе поохотиться.

      Эльфу не особенно-то нравилось охотиться вместе с князем: Элан действовал ему на нервы непрекращающейся болтовней.

      «Неудивительно, что отец его убить хотел», — с мрачной усмешкой подумал Камир, а вслух сказал:

      — Хорошая идея.

      — В каком обличье? — живо поинтересовался вампир, потирая руки.

      — В пернатом, — ответил юноша, заранее зная, что этот ответ обескуражит и раздосадует князя: в птиц тот превращаться не умел, в мышей только да в волков.

      Только теперь, вспомнив и эльфийское волшебство, Камир понял, что всемогущ. Он мог превращаться во что угодно, даже в ничто.

      Принс скривился:

      — «В крылатом», ты хотел сказать?

      Эльф улыбнулся и без предисловий или предупреждений перевоплотился в столп тумана, из которого вылетела и села на подлокотник кресла красивая серебряная птица с изумрудными глазами (такие жили в Эльфрисе, их называли лунными птицами). Элан не скрывал зависти:

      — Даже я так не могу! Как же тебе это удаётся, эльф?

      Птица вновь перевоплотилась в туман, и, когда он рассеялся, Принс увидел Камира, преспокойно сидящего на подоконнике.

      — Ты на свой вопрос сам ответил: я эльф.

      — Что-то аппетит пропал, — скривился князь.

      — Если хочешь, можем пробежаться волками, ноги размять, — уступил Камир.

      Лицо Элана несколько просветлело.

      — Хм, возьмём с собой рабов и устроим настоящую охоту!

      — Да ну! От них один шум, лучше вдвоём… а волки пусть останутся. — И эльф потрепал волчицу-приживалу, которая с ворчанием тёрлась мордой о его колени.

      Принс прошёлся по залу, сцепляя и расцепляя руки, потом остановился и жёстко сказал:

      — Не смей мне указывать! Ты никакого права не имеешь: я князь, а ты никто. Запомни это хорошенько и не порти мне больше настроение!

      Камир с усмешкой согнулся в поклоне:

      — Разумеется. Что ж, раз у тебя ни настроения, ни аппетита нет, я, пожалуй, отправлюсь на охоту в полном одиночестве. Если Ваша светлость мне позволит.

      В его тоне звучало откровенное издевательство, но князь, кажется, этого не понял и лишь рассеянно кивнул:

      — Позволяю. Разумеется.

      Ах, если бы Камир лучше знал чёрную натуру Принса, он бы насторожился этому равнодушию!

      Камир покинул замок один, приказав волчице дожидаться его в комнате.

      Ночь была лунная и светлая, всё вокруг мерцало, озарённое бледным сиянием. Ветер с силой гнал по небу сизые облака, было свежо, и этот воздух так приятно отличался от затхлого запаха в окрестностях замка!

      Эльф перевоплотился в ночную птичку и полетел в лес. Голова раскалывалась. Он был голоден, но смог бы он и теперь напасть на кого-нибудь? Когда вспомнил себя? Нужно было проверить, сильнее ли в нём эльф, или же вампирская натура одержит верх.

      Он облетел несколько деревьев и вдруг почувствовал впереди Жизнь. Камир спланировал вниз, принял обычный облик и втянул ночной воздух ноздрями. Вне сомнения, пахло человеком. Ориентируясь на этот запах, эльф пошёл вперёд. С каждым шагом запах усиливался, клыки сладко ныли в предвкушении крови.

      Вот он увидел полянку. Под одним из деревьев лежала маленькая вздрагивающая фигурка, от неё и исходил запах крови. Впрочем, тут пахло и похуже: гарью и гнилью. Ведь в центре поляны горел костёр, возле которого изумлённый эльф увидел двух гоблинов. Они варили похлёбку в большом котле, и, судя по запаху, варилось там человеческое мясо. Негодование охватило Камира, он даже позабыл на мгновение, что и сам убивал людей, чтобы насытиться.

      Но откуда бы взяться здесь гоблинам? За сто лет жизни в Кеннистоне эльф о гоблинах ни разу не слышал. Оставалось предположить, что гоблины как-то перевалили через горы и укрылись в лесах, разбойничая.

      — Думал, с голоду помрём, — глухо заговорил гоблин, помешивая в котле палкой, — хорошо, что на этих людишек наткнулись.

      Другой кивнул, подхватил из котла недоваренную кость и энергично заработал челюстями, разрывая ещё кровянистое мясо.

      — Гарм бы побрал этот туман! — не совсем понятно выругался первый гоблин.

      Зная их подлую натуру (были живы воспоминания о случае в Таге), в открытую с ними связываться не стоило. К тому же эльф подметил у них под рукой тяжёлые суковатые дубины. Самое верное — использовать колдовство. Камир решительно шагнул на поляну, огонь осветил его. Гоблины, глухо заворчав, вскочили.

      — Эльф! — провыл один, хватаясь за дубину.

      Камир предупреждающе поднял руку и нараспев прочёл заклинание. Гоблины повалились на землю, костенея и превращаясь в гнилые колоды. Эльф удовлетворённо кивнул, забросал костёр землёй и освободил пленницу, которая оказалась крохотной зарёванной девчонкой. Она испугано съёжилась, увидев необычную — по людским меркам — внешность эльфа.

      — Не бойся, — как можно ласковее сказал Камир, хотя голос отвык от этого тембра, — я тебе вреда не причиню.

      Девочка доверчиво протянула к вампиру маленькие ручонки. Камир взял её на руки, прижал к себе и зашептал, углубляясь в лес и унося её подальше от страшного места:

      — Ничего, ничего, всё будет хорошо теперь. Найдём тебе новый дом, дитя.

      — Я не дитя, — важно заявила девочка, — я Ива. А почему у тебя уши такие? — И она без страха ухватила эльфа за острый край уха.

      — А у тебя?

      — Так я такой родилась, — серьёзно наморщила нос девочка.

      — Вот и я таким родился.

      Скоро слёзы на её щёчках окончательно просохли, и обнаружилось, что девочка жутко любопытная: она забросала эльфа вопросами, он едва успевал отвечать.

      — А откуда же ты тут взялся?

      Эльф замялся (не говорить же правду?) и стал сочинять на ходу:

      — Да я путешественник из далёкой-далёкой страны. А в лес случайно забрёл… Что, почему ты опять хнычешь? — Он встревожился, подумав, что невольно напомнил ей о пережитом недавно ужасе.

      Но всё оказалось проще.

      — Кушать хочу!

      «Дитя, а уж как я-то хочу кушать!» — с грустной улыбкой подумал эльф. Но не лишать же жизни это маленькое создание, когда он только что сам её спас?

      — Кушать? — вслух сказал он. — Что ж, это можно. Чего бы тебе хотелось?

      — Хлебушка, — не задумываясь, ответила Ива. — Знаешь, на ярмарке такой хлебушек вкусный был. С яблоками.

      Камир предположил, что семья девочки возвращалась с ярмарки через лес, где поджидали случайных прохожих гоблины.

      Пара мысленных заклинательных фраз — и в руках девочки появился круглый хлебец.

      — Откуда ты его взял? — удивилась девочка.

      — А я волшебник, только это секрет, — заговорщицки сообщил ей эльф. — Ты кушай, кушай.

      Ива так и поступила, правда, заодно и самого вампира накормить попыталась, но он плотно сжал губы. Не мог же он, в самом деле, есть хлеб? Вот уже сто лет как он одной кровью питался. Мысли о еде вновь подстегнули жажду, он с трудом справился с голодной ломотой в челюстях и постарался об этом не думать. Девочка же, расправившись с хлебцем, задремала, прижав кудрявую головку к плечу вампира.

      Небо, виднеющееся над верхушками деревьев, заметно просветлело. Камир ускорил шаг, зная: если рассвет застигнет его в пути, он погиб; солнце сожжёт его, он и пикнуть не успеет! Теперь он почти бежал, стараясь не покидать спасительной тени и выискивая всеми своими чувствами и способностями живой запах.

      Вот он уже выскочил на окраину небольшой деревеньки, они тут пару раз охотились с Эланом, места ему были знакомы. Собаки глухо зарычали, узнав его запах. Эльфу было не до них, но он всё-таки послал им в ответ волчье ворчание, и они притихли, пряча ужас в подворотнях.

      У крайнего дома суетилась женщина: свалив у двери принесённый ею из леса хворост, она дёргала замок, беспокойно озиралась и явно мечтала поскорее оказаться внутри. В Кеннистоне все люди жили в страхе.

      Камир подлетел к ней, положил руку ей на плечо. Женщина вздрогнула и обернулась, округлила глаза, увидев перед собой бледное лицо, острые уши и горящие глаза.

      — Вампир! — взвизгнула она, проворно юркнув в дом и тщетно пытаясь закрыть дверь. Камир вставил ногу в щель между дверью и порогом.

      — Не бойся, я не трону тебя! — быстро заговорил он, понимая, что стоит поспешить: если она закричит, сбегутся люди с факелами и вилами. — Возьми это дитя, нашёл в лесу. А больше мне от тебя ничего не нужно.

      Женщина опасливо выглянула:

      — А ты меня не укусишь, вампир?

      Юноша качнул головой и передал ей девочку.

      — Странный ты вампир, — недоверчиво сказала женщина, принимая девочку. — Неужто тебе людей жаль?

      Камир поджал губы и ничего не сказал на это. Ива проснулась, захныкала, протягивая руки к уходящему эльфу. Он обернулся и погрозил ей пальцем.

      — Я хочу, чтобы ты со мной остался! — продолжала хныкать Ива.

      — Ох и дела… — пробормотала женщина.

      Камир лишь вздохнул. Если бы он мог! Он быстро, едва коснувшись губами, поцеловал девочку и почти бегом направился к лесу. Краем уха он слышал, как женщина уговаривает Иву не плакать, не то придёт другой вампир, пострашнее этого… Слова затерялись в шуме деревьев.

      Как только деревня скрылась из виду, вампир быстрее молнии помчался к замку. Рассветные блики следовали за ним по пятам. Едва он перешагнул порог и захлопнул дверь, взошло солнце и осветило всё вокруг. Спасён! Пусть и остался голодным, зато жив — если только так вообще можно о вампире сказать.

      Камир готов был вздохнуть с облегчением, но, обернувшись, увидел на полу растерзанное волками тело Ивэны.

      Эльф поймал горбуна, копошившегося в углу, за загривок и приподнял его:

      — Что это значит?

      — Князь приказал, — прохрипел горбун, — будет тебе уроком!

      Так вот что означала та ухмылка!

      Эльф отшвырнул горбуна, завернул останки приживалы в плащ и отнёс в склеп. Произошедшее ещё больше уверило эльфа, что месть должна свершиться. Как можно скорее!