Глетчера разбудила тишина, как бы странно это ни звучало. Он приоткрыл глаза и встретился взглядом с бесконечностью неба, лучащегося светом пока ещё невидимого солнца.

      Эльф потянулся, снял корону и встряхнул волосами, потому что со сна они спутались. Волосы, легко зашуршав, улеглись, как и должно. Глетчеру подумалось, что цвет их стал ярче, чем прежде.

      Корона притягивала глаз. Зубцов у неё не было, это был узкий обруч, по которому были выбиты надписи на древнеэльфийском и причудливые узоры. Наверняка, не эльфийские руки выковали её — корона была создана волшебством, поскольку даже искусные эльфийские мастера не могли бы создать столь совершенное украшение. Корона так и рвалась из рук! Делать нечего, пришлось снова надеть её. Он подумал, что пора будить эльфийку, но та уже и так проснулась.

      Не завтракая, к неудовольствию шустов, они отправились дальше. Дорога была усеяна камнями, солнце раскаляло их, и они потрескивали, как угли в костре. Эльф мечтал о какой-нибудь тенистой роще…

      Впереди горы обрывались, послышался шум листвы — как показалось Глетчеру.

      — Наконец-то! — воскликнул эльф. — Сейчас попадём в Эльфрис!

      Но туда они не попали. Они очутились у Песчаного Пояса. Песок пел шелестом листвы и дымился вдалеке причудливым туманом.

      — Ну и ну! — озадачился Глетчер. — Пустыня? Куда это мы забрели?

      — Может быть, это не твоя страна? Неправильная карта?

      — Быть не может. — Глетчер достал карту. — Тут ясно начертано, что за ущельем начинается Эльфрис. Правда, помарки какие-то… Нет, я не мог ошибиться! Но я не знал, что в Эльфрисе есть пустыни. Никогда о таком не слышал.

      — Может, не слушал?

      — Да и слушать было нечего: о заморских краях я в книжках читал, а про свою страну что слушать? Она ведь вокруг была. — Эльф пожал плечами. — Значит, пройдём через эту пустыню, только и всего.

      — Через пустыню?

      — Что?

      — Там же нет дорог! И рек нет!

      — Хм. Песок будет нашей дорогой. А реки тебе зачем?

      — Без них мы от жажды умрём!

      — А про моё колдовство забыла?

      — И то верно. Но всё-таки в пустыню мне лезть не хочется.

      — А что прикажешь делать? Назад возвращаться? — Эльф вспыхнул, вспылил. — Когда мы уже почти у цели?

      — Глетчер!

      — Прости, прости. — Он быстро поцеловал её и отвернулся.

      Песок теперь шуршал морскими волнами. Его шорох убаюкивал и зачаровывал: хотелось бросить всё и слушать его, только его, слушать…

      — Идём?

      — Да, — очнулся эльф.

      Песок был рыхлым, рассыпался под ногами, и идти по нему было очень трудно.

      — Глетчер, ты бы придумал что-нибудь, — попросила Карина, останавливаясь и вытряхивая песок из обуви.

      — Самое время, — согласился эльф, — иначе мы далеко не уйдём.

      Он встал на одно колено и коснулся ладонью песка, раскалённого и плавящегося под солнечными лучами, — песок застыл. Глетчер топнул по нему, проверяя на прочность, песок выдержал.

      — Вот так-то! — довольно сказал эльф.

      Воспользовавшись передышкой, он наколдовал воды себе и Карине, что вызвало сердитый писк у шустов: им ведь тоже хотелось пить. Эльф отправил в карман два яблока, и шусты умолкли. Пить прохладную воду на такой жаре было особенно приятно.

      Пустыня была одинаковой, куда ни посмотри. Да, прочно была защищена от Внешнего Мира волшебная страна: и горами, и песками… Так она, должно быть, защищалась от воздействия ничем не примечательного мира. Чудесам не место в реальной жизни, и не место реальному в жизни чудесной — эльф в этом уже успел убедиться. И вот теперь он возвращался домой, повзрослевший, посерьёзневший, искушённый… В его-то годы!..

      В небе забродили тучки.

      — Ага, — сказал Глетчер, — как бы погода не испортилась!

      Но она всё-таки испортилась: небо заволокло сероватой дымкой, солнце укрылось за облаками, чему можно было только порадоваться, ведь сразу стало прохладнее. Невесть откуда взявшийся ветер взвил в воздух рыжеватую песчаную пыль. Эльф заслонил рукой лицо и приказал ветру перестать. Всё стихло.

      — Смотри, Глетчер! — воскликнула Карина. — Что это такое?

      Эльф взглянул. По песку в нескольких шагах от них шло дивное животное, у него были огромные глаза и два горба на спине. Следом за ним шло ещё одно, и ещё… Глетчер подумал, что это мираж, и зажмурился. Но когда он приоткрыл глаза, животные всё ещё были здесь. Они удалялись куда-то в пески, плавно покачивая шеями и мохнатыми горбами. Чуть приотстав, шло ещё одно животное. Оно любопытным взглядом окинуло стоящих неподвижно эльфов.

      — Кто вы такие? — не удержался эльф.

      — Корабли пустыни, — ответило животное.

      — И что вы здесь делаете?

      — Живём.

      — Да ведь тут ни воды, ни еды? — изумился эльф.

      — Мы долгое время можем без воды обходиться, — объяснило животное. — А еду и в пустыне отыскать можно. — Оно подхватило из песка какой-то колючий кустик и неспешно пошло вслед за остальными.

      — Хм, как много в мире вещей, которых я не знаю! — воскликнул Глетчер. — Хотя, если вспомнить, я читал в одной из летописей: «У самого края живут наары…»

      — «Наары»?

      — По-эльфийски это «гороспинные». Теперь понимаю, что к чему! Хотя поначалу я подумал, что у меня галлюцинации от жары.

      Ветерок обдал их лица жаром.

      — Фата-Моргана! — воскликнула эльфийка.

      — Что?

      — Смотри!

      Небо потемнело, по нему поплыли гигантские фигуры, расплывающиеся почти на полнеба: корабль с полными парусами, дерево с раскидистой кроной…

      — Это Фата-Моргана, — прошептала эльфийка, вцепившись в рукав Глетчера. — Я слышала, что она отнимает тени у предметов и показывает их путникам, чтобы они заблудились. Мы заблудимся, Глетчер!

      Видения закружили вокруг них, сгущаясь. Пустыня как будто стала прозрачной, затуманилась сероватым дымком. У эльфов зарябило в глазах. Теперь в воздухе кружились гигантские листья и цветы.

      — Стой на месте, — сказал Глетчер, — тогда ей нас не запутать.

      Прямо сквозь них промчался облачный табун лошадей, наплывом — ещё какие-то чудища… «Скоро ли она уймётся?» Но Фата-Моргана разошлась не на шутку. Летели по небу всё новые и новые образы, сменяя друг друга так быстро, что и половины нельзя было различить. Эльфу удалось заметить лишь, как промелькнули в воздухе птицы и, кажется, всполохи молний.

      — Как много я ещё не знаю… — пробормотал он, прикрыв глаза.

      Фата-Моргана хозяйничала в небе целый час, после стала рассеиваться, возвращая небу прежний лазурный цвет. Напоследок она высыпала в небо мешок призрачных звёзд, а когда они растаяли — растаяла и она сама.

      — А это даже красиво, — заметил эльф. — Вот только мы всё на том же месте! Идём, пожалуй, дальше, пока ещё что-нибудь не появилось!

      Ничего больше не появлялось. Правда, пару раз эльфы видели миражи: им привиделся сад с бьющим в небо фонтаном. Едва они подходили ближе, мираж рассеивался. Миражи эти были вполне мирные: по небу они не летали, вреда не причиняли.

      Однако же однообразие песка начинало раздражать.

      — Унылое место! — сказал Глетчер. — И как только Природа могла породить такое?

      — Для равновесия, — предположила эльфийка. — Чтобы после уныния пустыни можно было искренне радоваться цветущим садам.

      — Может быть, но как же оно надоедает! Уж лучше горы.

      — Почему?

      — Там хоть скалы разные, а тут — песок повсюду одинаковый. Смотри. — Глетчер зачерпнул полную горсть песка и раскрыл ладонь. — Мелкие, круглые… Белые, жёлтые, чёрные, опять белые… Их тут мириады, но они все одинаковые… — Он высыпал песок обратно. — Но их нет поодиночке, они единое целое, и даже название у них одно на всех: песок. Это нехорошо, что у каждой из них нет имён. Эльфы дают имена каждой вещи. У нас каждое дерево имеет название, каждый цветок, каждая травинка… Красивые имена. А тут сухое и колючее имя: пе-сок. Не эльфы его придумали.

      — А по-эльфийски как будет?

      — Песок? — Глетчер ненадолго задумался. — «Несчётные грани», быть может. Альстум, если по-древнеэльфийски. Ну да ладно, идём дальше, не хотелось бы тут заночевать.

      Но им всё-таки пришлось. В пустыне моментально стемнело, они и оглянуться не успели. Как будто кто-то взял и выключил Солнце. Но в пустыне ночи были не такими, как в горах или на равнинах. Всю ночь тут полыхало Сияние, дымчатое и радужное, искрящееся всеми красками на свете. Глетчер всю ночь не спал и смотрел на небо. Сияние немного напоминало вспышки молний или зарницы рассвета, но было призрачнее их. Оно полосовало небо от края до края.

      На душе отчего-то было нехорошо, но Глетчер это проигнорировал.

      Утром эльфы продолжили путь…

      Небо впереди вдруг сменило цвет — стало таким синим, что глазам больно смотреть. Пустыня оборвалась, и они оказались на границе Эльфриса. Чудесное, чудесное зрелище! В небе светили вместе звёзды, Солнце и Луна. Впереди на мили и мили раскинулись изумрудные просторы неувядающего края.

      Сердце Глетчера застучало быстрее.

      — Эльфрис, — прошептал он, — моя Родина…

      Странно, эльф не чувствовал радости, хотя должен был обрадоваться возвращению. Возможно, он просто отвык.