Олег Михайлович Брагин третий день пребывал в хорошем настроении. Причиной тому стали прояснившиеся отношения с Мариной Владимировной Нарочинской — его коллегой и главной язвой института имени Склифосовского.
Два месяца хирурги собачились без устали и терпеть друг друга не могли. А потом случилась поездка на конференцию, которая привела к тому, что их вместе с врачами из других больниц взяли в заложники прямо в автобусе.
После этого отношения Брагина с Мариной переросли в несколько иную, если можно так выразиться, плоскость. Однако Нарочинская быстро дала заднюю.
Олег в восторге не был, но в целом не возражал.
Только что-то опять пошло не так и всего спустя неделю Марина оказалась у него дома.
Оба до последнего не думали, что история продолжится, да и не особо расстраивались по этому поводу. Но когда их снова примагнитило друг к другу, уже не смогли это игнорировать. Последовала бурная расстановка точек на «ё», в результате которой Брагин и Нарочинская договорились быть вместе. Ну, хотя бы попробовать.
Этому Олег, который совсем недавно понял, что Марина ему нравится, и радовался. Во-первых, давненько он ни на кого не западал. Во-вторых — отношений с женщиной, обладающей таким характером, у него еще не случалось. И это было очень любопытно.
Правда Брагин опасался, что Нарочинская снова передумает. Хотя, судя по их телефонным разговорам, все было в порядке.
А сегодня врачи должны были наконец-то увидеться, потому что работали в одну смену.
***
Олег не опоздал, но Марина пришла еще раньше и расположилась в ординаторской, листая какие-то бумаги.
Проглотив так и норовившую сорваться с губ шутеечку, Брагин мило улыбнулся:
— Привет.
— Привет, — женщина старалась быть серьезной, но чертики в глазах выдали ее с головой.
За время, что хирурги не виделись, Нарочинская успела двадцать раз задуматься, как оценивать их отношения, и тридцать — как в них себя вести. Ни к какому выводу не пришла и, устав от бесконечных размышлений, решила плыть по течению. Если получится, конечно.
Сама себе удивилась — Брагин так успел повлиять, что ли? Или же она просто устала просчитывать все наперед.
Олег, обрадованный реакцией, приблизился и, убедившись, что смотреть на них некому, чмокнул Марину в щеку.
Если Нарочинская и возмутилась, он об этом не узнал, потому что она мастерски владела мимикой.
— Как дела? — поинтересовался Брагин, усаживаясь рядом.
— Все хорошо, — Марина кивнула. — Из сервиса звонили. Завтра можно забирать машину.
— Заберем, — сказал Олег и, поймав-таки удивление в синих глазах, выставил ладони перед собой. — Если против, езжай одна.
Нарочинская отвела взгляд и отложила бумаги:
— Да нет.
Брагин довольно потер руки:
— Ну и отлично. О! Ты больше не похожа на жертву кровопийцы, — беззлобно подметил он. — Поздравляю!
Марина озадаченно моргнула — приколы Брагина все еще раздражали и были не всегда понятны, но сейчас он, судя по интонации, не издевался:
— Что, прости?
— Почти ничего не видно, — Олег кивнул на женскую шею, на которой едва проглядывался позавчерашний засос. — Ты как так быстро от него избавилась?
Нарочинская фыркнула и снисходительно ответила:
— Я не избавилась, а замаскировала.
— Как? — с готовностью полюбопытствовал мужчина.
Марина скрестила руки на груди:
— Тональным кремом, Брагин.
Олег хитро улыбнулся:
— Тогда это должен быть какой-то термоядерный тональник.
— Там тринадцать слоев.
***
— Здравствуйте, Марина Владимировна, Олег Михайлович, — торопливо произнес Гафуров. — Вы после операции?
— Привет, — Марина и Олег не сговаривались, но получилось одновременно. — Да, — уже в одиночестве продолжила Нарочинская и села за стол.
— Как все прошло?
— Удачно, — Брагин плюхнулся на диван. — Ты бы видел только, Саламчик, какую красоту Марина Владимировна навела! Я таких изумительных швов никогда и ни у кого не видел, — протянул он, кося на женщину хитрым глазом. — Даже у профессора Нарочинского.
Последнее предложение точно было лишним и все испортило. Марина посмотрела на Брагина, как на крысу, обнаруженную на праздничном торте, быстро встала и вышла. Молча.
— М-да, — почесал подбородок он, прикидывая, как будет извиняться. Хотя до сих пор не понимал, что не так.
Голос Гафурова ворвался в раздумья Брагина колоколом:
— Олег Михайлович, вы зачем издеваетесь?
Вообще-то Салам не был смелым человеком. Но сейчас ему стало жалко Марину Владимировну.
— В смысле? — Олег озадаченно моргнул.
— О Нарочинском зачем говорите?
— А что такого?
Гафуров пристально изучил старшего коллегу и сообразил, что тот искренне не понимает:
— Нарочинский же умер недавно, еще до того, как Марина Владимировна к нам пришла, — объяснил он, замечая, как вытягивается Брагинское лицо. — Все говорили. А, да, — Салам нахмурился, — вы тогда в отпуске были. Кажется, — неуверенно дополнил он, понимая, что теперь ему жалко еще и Олега Михайловича.
Брагин подскочил и стартанул так, что чудом не снес Лену, которая только появилась в ординаторской.
Михалева проводила его непонимающим взглядом и посмотрела на Гафурова:
— А что случилось?
Бесхитростный Салам и открыл, было, рот, чтобы сказать как есть, но почему-то сам себя остановил:
— Не знаю.
***
Хирург нашел Нарочинскую быстро: она стояла на крыльце и курила.
— Марина! Я не знал! Я не издевался, — вина так и выливалась в каждом слове.
Нейрохирург вздрогнула и от неожиданности даже не послала Брагина лесом, что планировала сделать последние несколько минут:
— Чего ты не знал? — грубо уточнила она.
— Про Владимира Сергеевича, — если бы у Олега были волосы, он бы их выдрал, но вместо этого нервно провел ладонью по лицу. — Мне Салам только что сказал. Я кретин, — выпалил он.
С этой характеристикой Марина была согласна. А остальное вызывало большие сомнения:
— Из каждого утюга трубили.
Брагин поморщился:
— Не смотрел я ничего. За новостями не слежу, а тогда еще и в отпуске был.
Нарочинская ему не поверила — это было видно по ее лицу. И собралась уходить.
— Ну подожди ты, — Олег поймал женщину за руку, однако Марина вырвалась и отодвинулась. — Марин, я правда не знал, — поникшим тоном повторил он.
— Не знал и не знал, расслабься, — если бы пренебрежением можно было убивать, Брагин был бы уже мертв. А все его предки до двадцатого колена перевернулись бы в гробах. Многократно.
Обычно Олег никому не позволял так с собой разговаривать. Но теперь, когда пазл сложился, было вообще не до интонаций.
— Марин, ну честное слово.
От его собачьего взгляда Нарочинскую одолели небольшие сомнения, но она все-таки ушла, больше ничего не сказав.
Брагин, смачно выругавшись на самого себя и ситуацию в целом, полез в карман за телефоном.
Карие глаза спешно забегали по строчкам на экране. Везде говорилось одно и то же, слово в слово. Создавалось ощущение, что журналисты поленились переформулировать:
«Профессор Нарочинский… известный тем-то… умер от инфаркта на таком-то году жизни… дочь, тоже нейрохирург, от комментариев отказалась».
***
Нарочинская вышла в приемное и, увидев немой вопрос на Нинином лице, отрицательно покачала головой. Дубровская тяжело вздохнула и кивнула в сторону мельтешащего мужчины — мужа пациентки, которую не удалось вытащить с того света.
Однако не успела Марина принести соболезнования, как новоявленный вдовец схватил ее за плечи и начал трясти, крича, что это она убила его жену.
Каким бы собранным человеком ни была Нарочинская, в подобных ситуациях она терялась. Поэтому не могла быстро реагировать.
Да и вдовец был человеком крупным, потому сопротивление оказалось бесполезно.
Впрочем, испугаться Марина не успела — ее неожиданно выдернули из одних рук другие и отодвинули куда подальше.
— Успокойся ты! — рявкнул непонятно откуда взявшийся Брагин, оттаскивая безутешного родственника. Только тот не слушал и, извернувшись, сильно ударил Олега по лицу.
Брагин пошатнулся, но устоял и, сообразив, что так просто нервного товарища не успокоить, врезал ему в ответ. Буян не удержался, шлепнулся на пятую точку и заныл на одной ноте, как младенец, у которого отобрали погремушку. Олег же, чувствуя, что закружилась голова, попытался нащупать опору за спиной, но не рассчитал расстояние и ощутимо приложился затылком о стену.
Мужа погибшей быстренько скрутила охрана, которая до этого где-то прохлаждалась, но Нарочинской было не до них:
— Господи, — она отмерла и подлетела к своему спасителю. — Ты как? Очень больно? — женщина постаралась не дать ему упасть, а поскольку весовые категории были неравны, бережно прижала Брагина к пресловутой стене.
Олег закрыл глаза, понимая, что теперь его еще и подташнивает:
— Не знаю. Ты как? — тихо спросил он.
— Да я в порядке.
Несмотря на резко ухудшившееся самочувствие, Брагин услышал в голосе Марины волнение и понял, что оно ему приятно.
«Точно кретин. Чуть черепушку не расколотил, а все радуешься».
— Михалыч, ты как? — голос Дубровской, даже испуганной, он узнал бы из тысячи. Олег не ответил, и Нина гаркнула. — Санитары, каталку!
Брагин заставил себя разомкнуть губы:
— Не ори.