Марина собиралась к Олегу, когда он позвонил.

— Мариш, привет.

— Привет, что-то случилось?

— Эмка заболела, — объяснил мужчина, — я Тамарку к себе забрал.

— Что-то серьезное? — забеспокоилась Нарочинская.

— Да нет, простыла. — В трубке послышался грохот, и Брагин произнес. — Тома, не ломай тумбочку, пожалуйста, она нам еще пригодится.

— Я поняла, — Марина на автомате кивнула, хотя видеть ее Олег не мог. — Помощь нужна?

— Да нет, все в порядке.

— Ну хорошо, если что — звони. Увидимся в другой раз.

Брагин смекнул, что разговор пошел куда-то не туда, и быстро сказал:

— Ты не поняла. Я хочу вас познакомить. Приезжай.

Нарочинская растерялась. Она не умела общаться с детьми и боялась, что может не поладить с дочкой Олега. А расстраивать ребенка как-то не входило в планы.

— Марин, ты че там?

— Уверен, что это хорошая идея? — осторожно уточнила она.

Брагин напрягся:

— Ты че, против?

— Я — нет, — поспешно ответила Нарочинская, стараясь не думать, почему ей так хочется оправдаться. — Просто не умею с детьми разговаривать. Вообще. У меня и детей-то знакомых нет.

Олег с облегчением выдохнул:

— Боишься, что ли? — Марина выразительно промолчала. — Не бойся, я с тобой, — и уже серьезнее продолжил. — Марин, не дури, Тамарка не страшнее меня, я тебя уверяю.

***

Брагин открыл дверь не сразу.

— Боже, что с тобой? — Нарочинская опешила. — Ты весь мокрый.

— Да? — Олег опустил взгляд на одежду и хмыкнул. — Это мы кораблики запускаем, не обращай внимания. Да ты проходи, Марина Владимировна, — потянул гостью за руку, — тебя мы топить не станем.

Посреди комнаты стоял запредельных размеров таз, в котором плавали разномастные «судна» из подручных материалов типа бутылок и винных пробок. Рядом с тазом сидела темноволосая взъерошенная девочка в зеленой кофточке и красных штанишках.

— Том, познакомься, — мягким голосом позвал ее отец, — это Марина.

Тамара вскинула голову и уставилась на женщину огромными черными глазами:

— Пивет, ты кто?

— Привет, — слегка озадачилась Нарочинская, — Марина.

— Неть, не это, — Тома насупила брови, пытаясь донести мысль. — Ты, — сделала ударение на этом слове, — кто?

Нового Марина не услышала, но догадалась, о чем ее спрашивают. Только с ответом медлила. Не знала, как объяснить такому маленькому ребенку суть отношений с ее папой.

Но надо было сказать хотя бы что-нибудь. И не лгать:

— Я доктор.

— Доктол? — девочка в точности как отец наморщила лоб. — И ты доктол? — вопросительно посмотрела на Олега.

Брагин широко улыбнулся:

— И я доктор. И мама доктор. А Марина — моя подруга, — дал определение, доступное для детского понимания.

Но интерес Тамары к Нарочинской уже отошел на второй план:

— Я тоже доктол?

Олег улыбнулся еще шире и подумал, что такими темпами лицо скоро треснет:

— Если захочешь, то будешь доктором, когда вырастешь.

— Неть, — Тома надула губы, — не хочу!

— Хорошо, — с легкостью согласился Брагин, неприкрыто гордясь упрямством дочки, — кем захочешь, тем и станешь.

— Тамара, а кем ты хочешь быть? — Марина не знала, поймут ли ее, но опасения оказались беспочвенными.

— Чепашкой! — авторитетно заявила Тома. — Ниндя!

Олег посмотрел на недоумение Нарочинской и усмехнулся:

— Черепашкой-ниндзя она хочет стать, Марин. Это мультик такой, в котором черепахи-супергерои под предводительством крысы спасают мир от злодеев. Дурдом тот еще.

— Ну да, — саркастично поддакнула женщина. — А «Ежик в тумане» тебя никогда не смущал?

Брагин сделал большие глаза и театрально поплевал через плечо:

— До сих пор в кошмарах снится.

***

Потом они запускали корабли уже втроем. Два плавсредства утонули, но Олег не дал Тамарке расстроиться — заявил, что теперь это подводные лодки.

Отец и дочь вообще понимали друг друга с полуслова, а иногда и без слов. Марина только диву давалась.

Девочка капризничала — мужчина быстренько находил аргументы для утешения, задавала неожиданные вопросы не по теме — тут же отвечал, чего-то требовала — не сопротивлялся, а объяснял, почему это невозможно. Или, если в желании не было ничего плохого, соглашался.

Даже если это было не очень логично.

Например, в какой-то момент Тома захотела залезть в таз с водой. Корабли доставать не разрешила, раздеться не пожелала, а предложение искупаться в душе и вовсе посчитала личным оскорблением.

Олег терпеливо вздохнул:

— Хорошо, давай я тебе помогу. Только потом мы переоденемся, в мокром ходить нельзя. Договорились? — дождался кивка и перевел взгляд на Нарочинскую. — Марин, отойди подальше.

Тамара не просто залезла в таз: она в нем старательно попрыгала и даже попробовала бегать. Успокоилась только тогда, когда воды там почти не осталось. Корабли, ушедшие на дно от подобного «шторма», ее больше не волновали.

— Довольна? — для галочки уточнил Брагин. Девочка попискивала от восторга и сияла на всю квартиру той самой улыбкой, которую Олег ежедневно видел в зеркале. — Вот и хорошо, — мужчина закинул дочь на плечи, которые все равно были мокрыми, и оценил размер лужи под ногами.

— Брагин, давай я помогу, — Марина не могла остаться в стороне.

— Я сам, — он тепло улыбнулся женщине. — Хорошо, если ты с Томкой посидишь немного.

Потом Олег переодел Тому — уже в желтый костюмчик, усадил ее рядом с Нарочинской и вручил упаковку пластилина:

— Тамарка, только не ешь его, а то опять живот заболит.

— Ладно, — отозвалась девочка. Она помнила, что пластилин невкусный.

Пока Брагин переодевался и убирался, Марине пришлось реанимировать давно забытые навыки лепки, потому что Тамара попросила сделать цветочек. Результат, правда, был похож на засохший в прошлом веке кактус, но ребенок остался доволен. И это было главным.

***

— Томка, пора ужинать.

— Неть!

— Что значит «неть»? — тут Брагин уступать не собирался. — Нельзя не есть, все люди едят, я тоже буду.

Какое-то время отец и дочь гипнотизировали друг друга упрямыми взглядами из-под бровей. Но у Тамарки было меньше опыта. Пришлось торговаться:

— Косяки?

— Конфеты будут после ужина, — Олег умело переводил язык дочки на общечеловеческий.

— Скока?

— Три, — для наглядности показал соответствующее количество пальцев.

Тома о чем-то сосредоточенно подумала и мотнула головой:

— Мало. Молошка?

Брагин боковым зрением уловил реакцию Нарочинской и усмехнулся:

— Мороженое будет завтра.

— Неть! — еще бы чуть-чуть, и девочка топнула ножкой. — Сичас!

— Сейчас будет ужин. Потом — или конфеты, или мороженое. Выбирай что-то одно.

Тамарка состроила жалобную физиономию и посмотрела на отца с вселенской скорбью в глазах. Тот долго не думал — отзеркалил. Девочка озадаченно моргнула, после чего засмеялась: папа показался ей очень смешным.

— А Ягодка? — успокоившись, поинтересовалась Тома.

Марина, верно интерпретировав вопрос, кивнула:

— И я буду есть.

Тамарка не выговаривала «р», поэтому сначала Нарочинская превратилась в Малину, а потом, с легкой руки Олега Михайловича, обзавелась новым погонялом, которое девочка с удовольствием подхватила. Впрочем, Марина не возражала. Кто она такая, чтобы спорить с этим семейством, в конце-то концов.

После ужина, зафиналенного конфетами, Тамара устала и затребовала мультики.

— Нормальная у нас компания, Брагин, — хмыкнула Нарочинская, наблюдая за происходящим на экране. — Черепашка-ниндзя, медведь и ягода.

— А то.

***

Тамарка видела десятый сон, а двое взрослых никак не могли расстаться. Но это было неизбежно как минимум потому, что со спальными местами у Брагина было не очень. Да Марина и не хотела у него ночевать — боялась, что Томе это не понравится. Все-таки девочка приехала к папе, а не папе и посторонней тете. Даже если с этой самой тетей удалось подружиться.

Олег от этих рассуждений в восторге не был, но признавал правоту Нарочинской.

Поэтому сейчас они сидели на кухне и тихонько переговаривались.

— Брагин, Тамара так на тебя похожа.

— А я говорил, — он устало, но жизнерадостно улыбнулся.

Марина покачала головой:

— На фотографиях не видно, у вас сходство больше в поведении и мимике. Интонации вообще одинаковые.

Слышать это было приятно, но Олег сделал вид, что обиделся:

— Ну здрасьте. А ямочки, а щеки? Где ты еще такие щеки найдешь, а?

Нарочинская погладила его по вышеозначенным объектам:

— Больше нигде.

— Ну вот, — Брагин довольно зажмурился и накрыл ладошки женщины своими. — И между прочим, Тамарка тоже левша.

— Я заметила. Ты хороший папа, Олег, — вырвалось у Марины.

Он хотел по привычке отшутиться, но посмотрел в теплые синие глаза и передумал:

— Легко быть хорошим, когда ребенок сам ходит, говорит и не просит ничего, кроме игр и мультиков.

Брагин не строил иллюзий на свой счет, потому что слишком хорошо помнил: в начале он не уделял дочери много внимания. Казалось, что успеет, что Эмма гораздо лучший родитель, что надо помогать тем, кому нужнее…

А потом Олег проиграл обстоятельствам непреодолимой силы.

Когда пришел в себя — приоритеты поменялись, и Тамарка вышла на первый план. Теперь Брагин стабильно виделся с дочерью несколько раз в неделю. Хотя бы ненадолго.

— Считаешь, этого мало? — удивилась Нарочинская. — Ты ее любишь, Брагин, тебе с ней интересно — за версту видно. Тамара это чувствует. Многие даже не знают, чем интересуется их ребенок, а ты вон, в черепахах этих разбираешься. Я так и не поняла, кто из них кто.

Олег пожал плечами:

— Это же дочь моя, как она мне может быть по барабану-то? — а сам подумал, что на личном опыте знает, о чем говорит Марина. — Я оболтус, конечно, но не настолько же.

Нарочинская расслабленно улыбнулась, и мужчина залип:

— Спасибо, что приехала.

Вместо ответа Марина поцеловала его в уголок губ. Брагин почти замурлыкал:

— Ой, а давай ты на все мои слова так реагировать будешь?

— Размечтался.

Олег демонстративно пригорюнился:

— Вот так всегда: соблазнила и бросила. Жестокая ты женщина, Марина Владимировна.

— Другой не будет.

— А другой и не надо.