— Это просто невозможный ребёнок! — на повышенных тонах жаловалась незримым слушателям воспитательница, худощавая женщина с извечным злобным огоньком в зрачках. — Таскает и таскает сюда мусор. Зарастём скоро!

Мальчик лет десяти только смотрел затравленно в сторону, забившись куда-то в угол комнаты. В руке он до боли крепко сжимал потёртого пингвинчика из киндер-сюрприза, найденного в песке во время прогулки.

Стыда он не испытывал. Ему просто не нравился шум.

— Лина! — строго окликнула женщину подошедшая коллега. — Не кричи на него, имей совесть. Он это перерастёт. Понимаю, времени много прошло, но он ещё адаптируется. Неужели не жалко?

— Каждого жалеть нервных клеток не хватит, — недовольно хмыкнула Лина, скрестив руки на груди. — Юлар недавно что учудил! Его тоже жалко?

— Это другое, — уклончиво ответила её собеседница. — Да и сошлись уже все на том, что это был несчастный случай.

— Несчастный случай, как же! — подведённая тёмным карандашом тонкая бровь приподнялась, красноречиво выражая скептицизм женщины. — Он даже виноватым не выглядел. Дитё без глаза осталось, а ты всё его брата-гадёныша, преступника малолетнего, оправдываешь.

Кирке предпочла пропустить обвинения мимо ушей.

— Ты можешь уже прекратить? Он же вот-вот заплачет, — в тихом возмущении обратила она внимание Лины на трясущуюся сгорбленную фигурку. — Айк, солнышко моё…

Не получив никакой ответной реакции, женщина присела рядом, протянув руку к ребёнку.

Мальчик пронзительно закричал.

***

Игрушки, комиксы, пустые ручки, мятые тюбики с засохшей краской внутри, оригами, стеклянные фигурки, комья ваты и мёртвые сверчки. Шершавое, липкое, гладкое, мягкое. Щёлкающее, стучащее, звенящее. Целое, сломанное, покрытое слоем пыли, чистое.

— Не боишься что-то потерять? — незваный гость, выглядевший чуть старше Айка, пробежался оценивающим взглядом по содержимому тесной прикроватной тумбочки.

Дверца её тут же захлопнулась с резким хлопком.

— На что ты намекаешь? — тихо спросил единоличный хозяин комнаты, сощурившись. Уголок губ его непроизвольно дёрнулся.

— Просто думаю о практичности, — пожал плечами незнакомец.

Всего лишь подняв взгляд, Айк легко смог бы понять, что подобная наглость бесхитростна: в чёрном и светло-зелёном глазах читалось только праздное, но оттого не менее пристальное любопытство. Однако мальчик предпочитал всеми силами избегать зрительного контакта, а потому чужое нежелательное внимание воспринималось им исключительно как угроза.

— Если никто не будет здесь рыться, то не потеряю, — равнодушно заверил он. — Так что уходи.

На полках тумбочки Айка царил свой особый порядок. Со стороны могло показаться, будто вещи хаотично свалены в кучу, да и классификации никакой действительно не было. Однако были внутренние ощущения Айка, навязчиво решающие за него, что является правильным положением, а что — разрушением крошечного мирка из старых упаковок и бумажных игрушек.

Это было чем-то привычным. Это было чем-то безопасным. Это было чем-то невероятно личным.

— Ну куда гонишь? — вторженец лучезарно улыбнулся. — Мы теперь соседи. Я Юлар! — представился он.

— Этого ещё не хватало, — невесело отреагировал Айк, надеясь, что это просто глупая шутка.

— Ты правда надеялся, что, отпугнув предыдущего сокамерника, освободишь себя от этой участи навсегда? А вот и нет, — Юлар развёл руками. — Воспитатели говорят, мол, в неполные четырнадцать лет капризами не отвертишься, — он выдержал короткую паузу, после чего добавил: — Гады.

Айк, казалось, и не слушал его, полностью сосредоточившись на перебирании шнурка, накручивании его на всё ещё по-детски коротковатые пальцы и сворачивании его в спираль.

«Шершавый. Длинный. Тусклый. Мягкий. Плотный. Мягкий. Шершавый».

— Я сюда ещё брата приведу, ладненько? — спросил Юлар таким тоном, будто от него здесь что-то зависело. — Он диковатый, но, в целом, безобидный, если держать на коротком поводке.

— Господи.

***

Когда Юлар проснулся, в комнате был только его младший брат, в полусне воюющий с одеялом и пытающийся определиться, удобнее ему спать калачиком или в позе морской звезды. В брезгливом умилении беззвучно фыркнув, старший потянулся и, расположившись на краешке чужой кровати, ткнул его в бок.

— Ты Айка не видел?

— Я-а сто эбэ, э-уу а ым? — зевая, возмутился Юлар-младший, тут же недовольно зашипев от щелбана.

— Нормально отвечай, — сухо отрезал старший.

— Не слежу я за ним! — повторил близнец уже более внятно, хоть и не менее ворчливо. — Дай поспать, до будильника ещё пятнадцать минут.

Цокнув языком, Юлар предпочёл раздражающим взаимодействиям с родственником осторожное исследование местности.

Комната была довольно обычной. Никакой тебе борьбы с системой или агрессивного самовыражения, как это иногда бывало у других, пусть и ненадолго. Довольно чисто, хоть одеяло и заправлено криво. Из-под кровати Айка кокетливо выглядывала некая штука наподобие материнской платы, доставать которую совершенно не разбирающийся в теме Юлар всё равно не стал бы.

Ничего особо интересного. Кроме тумбочки — такой же, как у всех, но от этого не менее манящей.

«Думаю, он не узнает, если я просто загляну? Не собираюсь же я ничего брать», — в некотором сомнении подумал Юлар, сверля её взглядом.

Ладонь его нерешительно коснулась ручки с внешней стороны, затем — со странноватой на ощупь внутренней. Но, когда мальчик потянул её на себя, дверца не поддалась, зато на пальцах остались алые следы.

«Кровь? Чего?» — Юлар удивлённо посмотрел на неглубокие, но весьма противные царапины и, согнувшись, попытался осмотреть злополучную ручку с внутренней стороны. Там обнаружилась довольно хлипкая конструкция: наспех посаженная на двухсторонний скотч пластинка с тонким лезвием.

«Вот затейник, — сдержать смешок едва удалось. — Надо будет спросить его об этом».

Хотелось, конечно, поскорее воплотить это решение в жизнь, однако Айк не появлялся до самого вечера. Будь это кто-то другой, Юлар бы и вовсе забыл о его существовании, но уж больно яркой личностью показался этот тихоня со скелетами в шкафу. Не каждый день попадаешься в чужие халтурные капканы.

Наверное, стоило бы проверить комнату на наличие других ловушек, но у Юлара и свои дела были. Ограничивались они, конечно, домашкой, безуспешной попыткой разгадать правительственный заговор по дешёвой политической энциклопедии времён СССР, бестолковым времяпровождением с братом и игрой в карты с пацанами из соседней комнаты.

Между всей этой суетой мальчик даже успел поинтересоваться у одной из воспитательниц, куда же мог запропаститься Айк, но та вежливо дала ему понять, что это дела личные.

— Мне с ним в одной комнате жить, имею же я право знать? — ловко парировал Юлар, едва сдерживая самодовольную улыбку.

Женщина тревожно огляделась, затем, чуть наклонившись, прошептала:

— У Айка не очень хорошо со здоровьем. Необходимо выяснить, может ли это быть чем-то, — небольшая пауза для правильного подбора слов, — очень серьёзным. Ты мальчик ответственный, так что никому, ладно?

— Я — могила, — уже не улыбаясь, дабы закрепить звание ответственного мальчика, заверил Юлар.

Формулировки были расплывчатые, но связать факты воедино было просто: с головой проблемы у этого Айка, так что, наверное, весь день тесты проходит. Если плохо пройдёт, то, скорее всего, его переведут куда-то в специализированное учреждение.

«Было бы печально, — флегматично оценил ситуацию Юлар. — Он и так смурной какой-то».

Вернулся Айк только к ужину. Заметив его за одним из столов, Юлар дружелюбно помахал ему, но тот демонстративно сделал вид, что не заметил, так что взаимодействием это назвать можно было с трудом.

Ужин и дорога до комнаты показались невыносимо долгими, да и Айк особо не торопился, хоть и съел в итоге только пол-порции, равномерно размазав остатки пюре по тарелке, словно пытаясь кому-то что-то доказать. Например, поварам — что еда здесь бывает невыносима.

Чтобы не выглядеть странно, Юлар решил добраться до комнаты пораньше — вдруг этот параноик (и потенциальный шизик) подумает, что у него появился сталкер?

Так что сейчас он стоял, эффектности ради оперевшись на стену, ожидая, когда же из-за угла выглянет знакомая пятнистая мордашка.

— Хэ-эй, ну как? — поинтересовался Юлар, едва это наконец произошло. К слову, Айк явно не особо торопился.

— Что «как»? — мрачно переспросил он.

— Как сходил?

— Куда?

— Туда, куда ты ходил.

— Отстань.

Юлару, не желавшему портить отношения с новым соседом, оставалось только послушно отстать. Вероятность того, что тот вскоре первым начнёт диалог, всё равно была высока.

Так оно и произошло.

— Какого. Чёрта, — едва слышно, но от этого не менее выразительно пробормотал Айк, вынимая испачканное лезвие из дверной ручки.

— У меня тот же вопрос был, — не удержавшись, сострил Юлар.

— Зачем вы…

Юлар-младший, с момента возвращения из столовой сидевший за сомнительной мотивирующей книгой и периодически потирающий уставший глаз, встрепенулся.

— Только я, — поспешил вставить слово старший. — Брат не при чём.

Айк выглядел подавленно. Казалось, его вот-вот начнёт трясти.

Злясь на себя и на абсурдность ситуации, Юлар нервно постукивал ногой по полу.

— Я только глянуть хотел, — стремясь заполнить воцарившуюся тишину, попытался оправдаться он. — Идея дурацкая, кстати. Не моя, а твоя. В плане, — мальчик глубоко вздохнул, — моя тоже. Но твоя — более дурацкая.

— Это ещё почему.

— Во-первых, — он начал загибать пальцы, один из которых был наспех заклеен пластырем, — это слишком хлипкая конструкция. Во-вторых, тут рассчитывать только на эффект неожиданности приходится. Или на то, что наглый вор почти не чувствует боли. Как я, но с оговоркой на то, что он не успеет вовремя остановиться.

Холодный взгляд карих глаз крошечного мальчика напротив словно обещал, что ещё немного, и боль Юлар точно почувствует. Тем не менее, тот продолжал:

— В-третьих, ты можешь наткнуться на стукача. Или кто-то из персонала сам обнаружит, что ты тут лезвия куда не надо втыкаешь. Тебе лишние проблемы нужны?

— Не трогай меня, — только и ответил Айк на эту тираду.

***

— Ай-й-й-й-й-к, — совершенно нелепо протянув чужое имя, Юлар ногой приоткрыл дверь, неловко протискиваясь в образовавшуюся щель. Руки его были заняты какой-то коробкой.

Они жили вместе уже неделю, но Айк так ни разу и не заговорил с ним с того дня. Юлар только со стороны наблюдал, как он печатает что-то на стареньком ноутбуке или мастерит что-то в углу комнаты из подручных материалов, бубня себе что-то под нос, напевая, бормоча и периодически тревожно поглядывая в сторону братьев, если те сильно шумели. Но даже тогда он не произносил ни слова в их адрес, что заметно расстраивало Юлара-младшего и, по какой-то неясной причине, беспокоило старшего.

Ничего не сказал он и сейчас, так что Юлар решил привлечь его внимание иным способом.

— Айк! — повторил он. — У меня для тебя! — восторженно произнёс он, оставив место для интриги. — Штуки!

Проигнорировать такую тонкую манипуляцию Айк не мог, поэтому он на некоторое время отложил провода от старых наушников и, деловито сложив руки на груди, спросил:

— Что там у тебя?

Юлар с грацией неуклюжего кота опустился на колени рядом с соседом и поставил коробку между ними. Он методично вынул оттуда следующий набор предметов: музыку ветра, пахнущую аптекой, две фенечки, купленные у девчонок, пустой флакон из-под клубничного антисептика, компьютерную мышь и тетрадь с конспектами хорошиста-выпускника прошлого года.

Айк изучал все эти вещи внимательно. Так, словно перед ним лежали величайшие ценности человеческой цивилизации. Он с заметным трепетом проводил руками по поверхностям, смотрел на блики пластмассовых бусин, словно определяя их подлинность и перебирал страницы залитой когда-то сладким чаем тетради.

— Тетрадь можешь себе оставить, — наконец подал он голос спустя минут пятнадцать исследования, которое Юлар не смел прервать всё это время.

— Там таблицы прикольные и рисунки с котиками на полях.

— Ладно, тогда возьму. Что хочешь за это всё? Три дня уборки в комнате или что-то посерьёзнее? — Айк слегка тревожно нажимал на флакон, выпуская клубнично-спиртовый запах антисептика в пространство. Он словно боялся, что сейчас Юлар возьмёт и сложит весь этот хлам, такой болезненно важный, обратно в коробку и унесёт туда, откуда его взял.

— Можешь считать это компенсацией за моральный ущерб, — Юлар мягко улыбнулся. — Разве твоё душевное равновесие не дорогого стоит?

Айк впервые взглянул Юлару в глаза, чтобы на этот раз точно определить степень насмешки.

Издёвки в этих словах действительно не было. Как и, впрочем, особой сентиментальности. Обыкновенная человечность по отношению к тому, кто выглядел более уязвимым и кто уже был ранен.

«И почему его так сильно не хочется доламывать?» — Юлар задумчиво посмотрел на то место, где несколько дней назад была царапина, оставленная лезвием.

— Ну. Эм. Я пошёл! — так и не поняв, продолжает ли Айк дуться, произнёс он, готовясь встать и уйти задумчиво бродить по коридорам туда-сюда.

— Секунду, — остановил его Айк.

После он вырвал из новой старой тетради листочек и, глубоко погрузившись в это дело, начал что-то бегло писать.

«Да уж, если захочу с ним более тесного контакта, мне пол-жизни придётся просидеть в неловком молчаливом ожидании», — мысленно закатил глаза Юлар.

Спустя несколько минут напряжения, коснувшегося, наверное, даже невольного свидетеля этой сцены, прямо в лицо ему сунули этот же самый листок, но теперь исписанный чем-то совершенно нечитаемым. Всё, что Юлар мог разобрать — какие-то пункты и подпункты.

— Не мог бы ты, пожалуйста, вслух зачитать? — попросил он. Айк раздражённо вздохнул.

***

Юлар всё никак не мог перестать перечитывать записку, найденную в школьном дневнике четырёхлетней давности.

« Д о г о в о р.

Сосед по комнате Айка А_______ (далее — «А.» «А.») для комфортного сосуществования обязан придерживаться следующих правил:

1. Не нарушать личные границы А.

1.1. Не нарушать личные границы А. мета-форически тоже.

2. Не трогать личные вещи А.

3. Основывать совместный быт на условии «услуга за услугу».

4. Не делать и не говорить глупостей в присутствии А.

5. Не распространять к████████████████████

5. Не распространять социал-коммунистические идеи.

_________ _________

подпись А. подпись субъекта»

— Ай-й-йк, привет, — пребывая в глубокой задумчивости, поздоровался Юлар. — Айк.

— М?

— Айк-Айк-Айк, — губы Юлара медленно растянулись в улыбке. — Как пишется «метафорически», слитно или раздельно?

— Ты дурак? — вяло отозвался Айк.

— Я-то может и дурак, — согласился Юлар, — но вообще-то нет, — посчитал нужным добавить он. — Но ты ответь.

— Эм-е-тэ-а-фэ-о-эр-и-че-е-эс-ка-и, — с расстановками произнёс Айк, продолжая смотреть на Юлара так, словно тот только что нарушил четвёртый пункт договора десять раз подряд.

— Слитно или раздельно? — не унимался тот.

— Слитно, Ю-эль-а-эр.

— Спасибо, ты мне очень помог!

Как же его хотелось защищать.