Лань Бинхуа малодушно радовалась отмене занятий и отъезду матушки. Без ее строго надзора было проще, можно не следить так за эмоциями и словами. Соученицы, с которыми она делила ученические комнаты, не особо обращали на ее мрачность и нервозность внимание — списывали это на волнения из-за предстоящей свадьбы сестры и пытались иногда приободрить девушку. В этот раз они также мягко пытались ее расшевелить. Особенно — старшая ученица Лань Гуаньсинь*, словно стараясь оправдать свое имя.

— Бинхуа-шимэй, не стоит так переживать, я уверена: брак твоей сестры будет хорошим. Ханьгуан-цзюнь, несомненно, добрый человек, и уже все знают, как хорошо он к Сюэхуа-шицзе относится.

— Шицзе, ты хотела сказать — потакает ей во всех капризах и ужасно балует? — раздался смешливый голос Лань Тяньэ* из-под огромной стопки свитков, испещренных мелкими, неуклюжими иероглифами.

—Тяньэ! Не говори так! И почему ты болтаешь, а не пишешь? Наставница сказала тебе учиться писать левой рукой, но что-то я не вижу, чтобы ты достигла хоть какого-то прогресса! Не отвлекайся! — Гуаньсинь строго посмотрела на подопечную и, дождавшись, когда она потрет затекшую руку и вернется к работе, продолжила. — Как я уже сказала, Ханьгуан-цзюнь очень хорошо относится к Сюэхуа-шицзе, их брак будет счастливым, я уверена. Так что не стоит переживать, Бинхуа-шимэй.

—Спасибо, Гуаньсинь-шицзе, я не переживаю, просто немного волнуюсь. Сестра весьма эксцентрична, ты же знаешь, а вдруг свадьба сорвется, — соврала девушка, стараясь избавиться от непрошенной заботы.

— Вот что-что, а свадьба точно не сорвется, раз до сих пор не отменили! Ханьгуан-цзюнь несколько раз отказывался от помолвки, а тут не отказался, значит, действительно полюбил. Мой старший брат недавно случайно услышал его разговор с Лань-шифу. Тот спрашивал его, уверен ли в том, что хочет взять в жену Сюэхуа-шицзе, и Ханьгуан-цзюнь ответил утвердительно! Значит, свадьба точно будет! На самом деле, я удивлена, что она решила так решительно штурмовать эту непобедимую крепость, — Тяньэ вновь влезла в разговор, но на этот раз не отрываясь от каллиграфии.

— Лань Тяньэ, ты не забыла, что правилами запрещено обсуждать людей за их спинами! Раз есть время болтать попусту, то лучше бы ты повторяла правила в слух, — Лань Бинхуа не удержалась и злобно ответила соседке.

— Бинхуа, перебивать собеседника тоже запрещено правилами! — улыбчивое лицо девушки исказилось от гнева, — дослушай ты меня, может не стала бы перебивать! Я всего-то удивилась, что твоя сестра начала добиваться сердца Ханьгуан-цзюня, все же знают, что она была влюблена в Старейшину Илин, а они с Ханьгуан-цзюнем были заклятыми врагами. Они же словно огонь и лед — это все знают!

— Заткнись и не смей говорить такое о моей сестре! — от злости Бинхуа начала походить на демона.

— Я лишь сказала правду, а ты уже злишься. Это знают все, а тем более моя цзэцзэ училась с твоей и даже жила с ней в одной комнате, она прекрасно помнит, как она рисовала его портреты и вздыхала по нему. Впрочем, стоит сказать, что я ее понимаю, он был довольно симпатичен до того, как потерял человеческий облик и окончательно стал похож на демона, — Лань Тяньэ не замолкала и казалось специально злила соседку.

— Лань Тяньэ, еще одно слово и тебе конец! — Бинхуа уже шипела и еле сдерживала себя.

— Тяньэ-мэй, Бинхуа-мэй, не ссорьтесь! Хватит! — Гуаньсинь пыталась остановить конфликт, но толку от этого было мало, младшие соученицы ее не совсем не слушались.

— Да ладно? Я все-таки рискну и продолжу. Она даже подражать ему пыталась. Красную ленту носила как у него. И все ваши семейные конфликты из-за ее поклонения Старейшине Илин. Или хочешь сказать, что я не права? Что нечего сказать? — яд так и лился от Тяньу, и Бинхуа не выдержала — кинулась на нее.

— Шимэй! — Гуаньсинь с ужасом наблюдала, как девушки катались по полу и отчаянно дрались, дергая за волосы и кусая друг друга, словно дикарки, а не благовоспитанные девушки. Это ужасало ее, и она не знала, что делать. Но надо было их как-то разнимать. Поэтому она применила заклинание молчания, а после обездвижила своих шимэй.

— Научитесь себя вести! Что это за позор? Как вы себя ведете? Тяньэ, не говори больше так! Когда Сюэхуа-шицзе восхищалась Вэй Усянем, еще никто не мог знать, что он предаст свой клан и вместе с Вэнями на Луанцзан устроит свое дьявольское* логово, желая захватить мир. Потом она, конечно, же все поняла и раскаялась, как и многие другие девы. А красная лента ничего не значит, она просто красивая. Или ты думаешь, что все, кто носит алые ленты, подражает Старейшине Илин? А скорое замужество шицзе лишь доказывает, что она отринула ошибочные привязанности и открыла сердце достойному человеку. Ты меня поняла? Моргни, если да, — Гуаньсинь дождалась ответной реакции и продолжила, обращаясь уже к другой девушке. — Теперь ты, Лань Бинхуа. Ты не должна ни в коем разе так реагировать на критику и злые слова. Я понимаю, что ты беспокоишься за лицо* сестры, но нельзя так реагировать: своими поступками ты бросаешь тень на всю семью! Учись терпению! Ты поняла?

Бинхуа недовольно моргнула и зло посмотрела на Тяньэ, обещая взглядом все ужасы мира. Внезапно в дверь кто-то постучался. Шицзе отвлеклась от них и вышла на стук. Безумно долгую и утомительную минуту в покоях стояла мертвая тишина, лишь две девушки зло переглядывались и скрипели зубами, не в силах пошевелиться и снять заклинание более опытной и сильной заклинательницы. Вскоре шицзе вернулась, глаза ее были слегка обеспокоенными, а на губах была растерянная улыбка. Она сняла заклятия с шимэй и обратилась к Лань Бинхуа.

— Бинхуа-шимэй, Ханьгуан-цзюнь зовет тебя в цзинши. Он и Сюэхуа-щицзе хотят что-то обсудить с тобой, наверное, предстоящую церемонию. Я так рада за тебя, ты сможешь поучаствовать в подготовке к свадьбе. Приведи себя в порядок и поторопись. Нехорошо заставлять ждать.

— Ханьгуан-цзюнь зовет меня? — Бинхуа не могла поверить в это. Неужели этот человек доигрался и их раскрыли? Теперь, она не сможет отомстить, а ее сестра не сможет успокоится с миром и уйти на перерождение. Такие перспективы невероятно пугали. Она нервно сглотнула, и посмотрела на улыбчивое лицо Гуаньсинь, и поняла, что никуда ей не деться, надо идти.

Она сжала зубы и натянула улыбку на лицо. Прическа была совсем растрепана, и все, что она успевала, это пересобрать волосы в простой хвост. Слегка пригладив ужасно смятые вещи, она вышла из покоев с высоко поднятой головой, мысленно проклиная всех. И Тяньэ, и этого человека, занявшего место ее сестры, и покойную сестру за ее больной интерес, и сильнее всего она проклинала чертового Старейшину Илин, из-за которого ее жизнь разрушена. Из-за него ее отец погиб, из-за него у ее матери развились гиперопека с гиперконтролем и из-за него ее сестра лишилась разума и жизни. Лучше бы этот человек мучался в Диюй вечность. Со столь мрачными мыслями она дошла до цзинши, напугав адептов на мужской половине своим злым видом и тем, как огрызалась на излишне любопытных. Что ж, вдох-выдох. Ее ждет тяжелый и непредсказуемый разговор. И лучше бы он действительно был о свадьбе.

За этими мрачными мыслями девушка совсем не заметила, как ее проводили прямиком к цзинши. Адепт, сопровождающий ее прямиком от выхода с женской половины постучал в дверь, которая внезапно резко распахнулась, — в проходе появилась Лань Сюэхуа, одетая в мужские одежды, которые явно были ей велики и, по всей видимости, принадлежали Ханьгуан-цзюню. Она широко улыбнулась, поблагодарила адепта и затащила Лань Бинхуа во внутрь, захлопнув перед носом юноши дверь. Что за бесстыдство? От такого ее вида и поведения Бинхуа готова была харкать кровью и желчью! Слишком бесстыдно и бессовестно! Кажется, эти мысли были написаны на ее лице, потому что этот человек рассмеялся и широко улыбнулся ей.

— Не беспокойся, сестрица, Ханьгуан-цзюнь все знает и на нашей стороне.

— Все знает? — тихо повторила она, с ужасом посмотрев на холодное лицо Лань Ванцзи, и никак не могла понять, с чего Сюэхуа решила, что он на их стороне? Это же абсурд! Лань Бинхуа готова была взвыть от отчаяния, почему ее жизнь идет ко дну?

«Дорогая сестра, надеюсь, что ты довольна той кашей, что заварила!»

Лань Ванцзи посмотрел на чересчур взволнованную девочку и спокойно произнес своим бесстрастным голосом.

— Помни, что необходимо держать свои чувства в узде.

— Да, Ханьгуан-цзюнь, эта адептка Вас поняла, — она сложила руки вместе и от волнения поклонилась ниже, чем полагается по статусу.

— Не принижай себя, — Лань Ванцзи покачал головой и указал на низкий столик, за которым сидел немного развалившись Вэй Усянь, — садись рядом, разговор будет долгим и непростым.

Бинхуа послушно кивнула и села на указанное место. Действительно, разговор будет тяжелым. Она тяжко вздохнула и бросила беглый взгляд в окно: небо посмурнело, его затянуло серыми тучами, маленькие капли уже начинали стучать о землю и покатую?крышу цзинши. Погода с ее накрапывающим дождём отражала тяжкие думы девушки.