2 Октября. Среда. 22:15.

— В этот раз твоя очередь!

К концу смены в кафетерии центрального Готэмского банка не оставалось никого, кроме желания выйти в витражное окно. Лидия взяла стаканчики, которые ей любезно вручила вторая бариста. Свою коллегу, высокую блондинку, она бы описала исключительно негативно, но Молли была права. Сегодня она должна была работать с другой девушкой, но та умудрилась подцепить клещей на пикнике и теперь сыпала извинениями и обещаниями угостить кофе, после смены.

— Потом соберешь тут все, — Молли обвела пальцами их рабочее место, белую барную стойку и аппараты.

Вот поэтому она не любила с ней работать. Никто не знал, что такая изнеженная особа забыла на работе с пониженной ставкой, но каждый стремился спихнуть её на другого. Лидия была новенькой, и не смогла отбить эту «горячую картошку», да и предпочитала помалкивать. Она и так не задерживалась на работе больше четырёх месяцев. Компании закрываются быстро, директоров сажают в тюрьму, убивают или здание просто взрывают. Не выплачивают зарплату.

Это место было её шансом. Без трёх дней четыре месяца. Она могла бы считать это самой долгой работой. Большое достижение, для того, кому не повезло родиться и вырасти в этом городе. Иногда казалось, что она вот-вот утонет, погребённая заживо под обломками чужой жизни.

Она завидовала тем, кто вырвал у судьбы счастливый билет, родился с недвижимостью в центре, мог позволить себе неоплачиваемую стажировку у кого-то вроде Уэйна. Для них наступает стабильность, страховка. Хочешь так жить? Родись с золотой ложкой во рту или гением. Туда не берут без высшего образования в престижном месте, плохим послужным списком, с судимыми близкими родственниками. И это-то в Готэме?

Лидии было двадцать два года, за которые она благополучно вылетела из универа, когда мать села за проституцию. Покрытая морщинами, когда-то красивая рыжая бестия божится, что ничем таким не занималась, а её просто мерзко убрали. За одно ей можно сказать спасибо, квартиру женщина давно переписала на дочь, которую не очень охотно, но брали на работу и она могла платить за квартиру в восточной части Готэма, с борделем в подвале. Чудесная жизнь.

— Еще чего, — она сдула с лица выпавшую рыжую прядь, — либо так, либо так. Убирай сама.

Молли улыбнулась, и помахала проходящему мимо заму директора, облизнув губу. Тот покраснел, но кивнул ей на подсобку. Девушка стянула с себя серый фартук, и покачивая бедрами засеменила за мужчиной, обернувшись только для того, чтобы показать средний палец. Если Лидия плеснет ей в лицо горячим латте, то это точно будет её последний день здесь.

— Супер! У него же двое детей, чёрт тебя подери.

Желание приходить на эту работу немного пошатнулось, но напомнив себе про щедрые чаевые, которыми сыпят ребята с четвертого этажа, приободрилась. Она здесь ради денег, и больше ничего. Закрыв за собой стойку, отправилась наверх. Рабочие туфли натирали, шов единственной приличной юбки так и норовил соскользнуть влево.

Она отчаянно считала до десяти и обратно, чтобы не нагрубить охранникам, внимание которых раздражало. Они были обычными школьными задирами, которым выдали дубинки, но как себя вести не научили. Не в таком месте можно быть девушкой с рыжими кудряшками, выбивающимися из строгого хвоста и веснушками, покрывающими едва ли не всё тело. Мама родилась в Ирландии, переняв основные отличительные черты народа, и разумеется страшно этим гордилась. Лидии же доставались все шишки. Как-то давно, ещё в старшей школе, она пробовала покрасить волосы, но вышло просто ужасно. Сразу же вылезали и нос с горбинкой и круглые щеки. Сегодня она снова задумалась о пачке краски.

Синие туфли стучали по плитке, раздражая и без того уставшую Лидию. Время было позднее, она хотела уже отправиться домой. Поднявшись по лестнице, девушка последний раз взглянула на главный холл и огромную несуразную люстру. Она представила, как она падает на блестящий мраморный пол, как разбиваются винтажные прозрачные капли. Тряхнув головой, поспешила дальше.

В конце длинного светлого коридора, за несколькими резкими поворотами был небольшой зал, с огромными панорамными окнами и каменной стойкой, за которой работали парень и девушка. Милые, круглолицые, лишенные всякой напускной строгости. Лидия расслабилась, улыбнувшись им в ответ, чувствуя, что, возможно, это закончится быстро.

— Две порции, как заказывали, — она выдавила из себя улыбку, переминаясь с ноги на ногу.

Обращать на неё внимание не спешили, а как показывала практика не стоило мешать здешним офисным рабочим. Их эго было так легко задеть, что каждое лишнее слово могло лишить чаевых. В конце концов ей не нужно было спешить в пустую квартиру, которую звала домом. Только уставшие за день ноги противно ныли. Завтра её ждал выходной, и она собиралась проспать минимум до двух дня.

С холла доносился гул, бесчисленное множество голосов и топот. Здесь же было тихо, только шелест страниц и редкие клики мышки. Стараясь отвлечься, она начала рассматривать несколько больших растений, стоящих в углах. Время шло. Небо за стеклом стало черным, а у цветов закончились листья для подсчета. Терпение кончилось.

— Будете забирать?

Круглолицая блондинка поправила свою идеальную косу и очки, критически её осматривая. Задержалась взглядом на волосах и веснушках, поморщившись от излишка красок на одном лице. Поджала губы и тихо сказала что-то тощему брюнету, который тут же улыбнулся добродушно и открыто. На его щеках заиграли ямочки, тут же исчезнувшие, стоило только его коллеге заговорить упрекающим тоном.

— Он уже остыл? — Она деловито закусила губу, а Лидии захотелось выкинуть её в окно.

Зубы заскрежетали так сильно, что казалось, еще немного и челюсть выпадет, но она всё же держала себя в руках, примирительно улыбнувшись. Напитки оплачивались за счёт компании, и до бюджетных растрат ей дела не было, но и мириться с хамством она не собиралась. Только ей не дали и слова вставить.

— Это невежливо, Карла, — парень повернулся к девушке, его кончики ушей горели, взгляд блуждал от неловкости, — где твоя вежливость…

— Прости-прости, — она подняла ухоженные руки, может даже, искренне раскаиваясь, — просто устала, сам знаешь, сколько работы, а некоторые не понимают…

Лидии хотелось рассмеяться, но она сдержалась. Очередной оценивающий взгляд прошёлся по аккуратной, но совсем не новой одежде, задержавшись на потертых швах когда-то дорогой блузки. Да, в своё время, Лидия отдала несколько тысяч за эту вещь. Совершенно необдуманная трата, но ей так хотелось утереть нос бывшим одноклассницам, успевшим удачно выскочить замуж и теперь разгуливающим в дизайнерских шмотках, купленных им, чтобы не отвлекали мужей. Это было день рождение школы и позвали всех бывших учеников, решив лишний раз отметить выдающихся в прошлом выпускников.

В тот день её попросили произнести речь. Стоя перед подростками в новой и дорогой блузке, идеально накрашенная и пахнущая как клубничное мороженое, она чувствовала себя так мерзко, что придя домой напилась, громко рыдая в ванной. Она держалась достойно и потом, когда она надевала её у неё всё получалось. Брали на работу, давали премии, а в магазинах всегда были скидки. Она не была уверена, почему надела её сегодня.

Теперь, под пристальным, надменным взглядом работницы банка, что больше походила на манекен в торговом центре, ей стало неловко. Давно пора было обновить гардероб, купить что-то новое, или хотя бы избавиться от глупой сентиментальности.

Карла отодвинула стопку документов, показав куда поставить стаканчики. Лидии показалось, что на соседней крыше что-то мелькнуло. Она вгляделась в темноту, но в ней не было ничего.

Через три секунды раздались крики. Множество голосов вопили от страха, и замолкли, стоило прозвучать первой автоматной очереди. Потом оглушительный писк систем вентиляции едва не глушил их. Она схватилась за голову, закрывая уши. Виски сдавило от боли, казалось, что ещё мгновение и голова лопнет, но с громким щелчком прекратилось. Лидия уставилась на работников с широко распахнутыми глазами.

Из вентиляции повалил дым, быстро расползаясь вокруг, заполняя собой всё. Он клубился под ногам, кто-то закричал. Проводка заискрилась, свет погас. Лидия осторожно выглянула из-за угла, прижимаясь всем телом к стене. Коварное любопытство, приобретенное с годами брало своё. Сначала узнай что, а потом думай. Ей стало жарко, несколько локонов прилипло ко лбу и шее. Сердце стучало глухо, больно ударяясь по рёбрам. Медленно, не отходя от стены, она начала уходить в комнату. В голове пронеслись все новостные репортажи об ограблениях банка.

Почему она вообще решила, что устроиться сюда, в самую настоящую бомбу с подожженным фитилем — хорошая идея?

Парень и девушка, испуганно переглянулись, выглядывая из-за стола, забыв, что их хорошо видно с лестницы. Девушке показалось, что никого нет в клубах дыма и она выпрямилась в полный рост, всматриваясь в проём. Лидии хотелось закричать, заставить её спрятаться. Она безумно махала руками, боясь выдать своё положение, самое близкое к выходу.

С главного зала послышался женский крик, умолкший после автоматной очереди.

Едкий дым медленно заполнял все, дышать становилось всё труднее, от каждого вдоха пробирал кашель. Глаза щипало. Задрав воротник, Лидия закрыла лицо и осела на пол, сжавшись у дивана, боясь сделать хоть шаг в неизвестность. Замерев, она вслушивалась в происходящее, затерявшись в клубах белого дыма. Парочка работников, испуганно оглядывались по сторонам, болтаясь в пустоте. Девушка дёргала за рукав парня, пока тот пытался выбраться из-за стола.

Внезапно в белой завесе появилось несколько алых лучей прицелов, скользящих по поверхностям. Двое мужчин в чёрной военной форме молча прошли в центр и подошва одного прошла в сантиметре от дрожащей ноги Лидии, это она скорее почувствовала, чем увидела. Высокие и вооруженные до зубов, они остановились, резко разворачиваясь и покидая помещение. Передатчик в ухе шипел и спрятавшаяся девушка могла различить лишь отдельные звуки в хрипящем потоке. Когда они вышли, она не смогла сдержать судорожного вздоха.

Мгновение спокойствия закончилось. Здание тряхнуло от взрыва в подвале. Аварийная система оглушительно запищала и с потолка хлынула вода, дым начал рассеиваться. За окном выли сирены, в небе шумел вертолёт главного телеканала. Девушка почувствовала раздражение. Они все в опасности, а эта накрашенная как манекен Вики Вейл, наверняка разглагольствует о том, что это последствия очередной политической кампании. Почему журналистка так сильно раздражала Лидию, она сама и ответить не сможет. Просто так сложилось, что в каждый поганый период жизни на фоне всегда мелькала эта девица.

Теперь, когда вновь было видно дальше, чем на сантиметр, окно стало главным источником света. Через огромное стекло виднелись соседние здания, сверкающие как гигантские новогодние елки. Кто-то щелкнул главный пожарный клапан и вода прекратилась. Остались только огромные лужи и промокшие насквозь люди. И голоса зазвучавшие совсем рядом.

— Пусть включают уже этот генератор! Темно, ничего видно и вообще…

— Хватит ныть, босс и так на пределе. Ему всё летучие мыши мерещатся.

Вертолёт прошёлся слишком близко к зданию, ослепив всех. Работник банка чертыхнулся и поскользнулся в воде, с грохотом падая на пол и снося папку с документами. Лидия зажала рот рукой, боясь дышать и подобрав под себя онемевшие ноги.

— Вы как смотрели? Тут целая толпа, а вы…

Держа автомат мужчина в чёрной хоккейной маске ввалился в комнату. От крика Карлы всем заложило уши. Её первой выволокли в центр, в комнату зашли ещё двое, так же одетых преступника. Они не были высокими, мускулистыми, но обилие огнестрельного оружия кричало, что с ними лучше не спорить. Один приставил к виску Лидии дуло пистолета, надавливая на чувствительную кожу.

— Поднялась и встала в центр, — его голос был прокуренный с сильным акцентом.

Ноги тряслись, каблуки скользили по мокрому мрамору. Нервно поправив задравшуюся серую юбку, она встала куда велено, оказавшись между двумя собратьями по несчастью. Их тоже трясло, глаза бегали из стороны в сторону. Подняв руки над головой, они стояли, боясь смотреть куда-либо кроме гладкой стены напротив.

— Ну, кто из вас скажет мне, где ячейка хранения на имя некой Маргарет Смит.

В ответ последовала только тишина. Лидия мысленно застонала от своего невезения. Вот нужно было ей прийти именно туда, где находится отдел хранения? Она осторожно скосила глаза на двух служащих. Бледные, промокшие и напуганные, молчали, упрямо поджимая губы. Плохое предчувствие сжало горло. Может, она и была не из тех, кто готов выдать тайну от страха перед оружием и расправой, но ей определенно хотелось бы решать это самой. Быть слепой ведомой перед лицом опасности было отвратительно.

— Рыжая! — Ей в грудь уперся автомат. — Отвечай.

— Я…– в горле пересохло, она моргнула сгоняя с ресниц влагу, щёки стягивало от чёрных следов потекшей туши, — я вообще из кафетерия!

Расхохотавшись, мужчина перевел оружие на парня. Тот мотал головой, жмурясь и бормоча извинения, повторяя, что ничего не знает. Не убирая оружия, преступник ударил его в живот и пока тот оседал вниз, схватил за волосы его коллегу, вновь надрывно кричащую. Одна пощёчина и она грузно осела на пол, держась за наливающуюся кровью щеку, смотря снизу вверх. По её лицу размазалась косметика, помада покрывала челюсть алыми мазками. Держа девушку за волосы, он задрал её голову вверх.

— Повторяю вопрос, — передав автомат, он достал пистолет, приставил его ко лбу девушки, — даю вам десять секунд, а потом будете оттирать её мозги с моей обуви… если доживёте.

Лидию сковало от страха, губы затряслись. Шок от происходящего проходил, наступало тупое осознание, бьющее в сознании отбойным молотком по каждой мысли. Подступали горькие слёзы, паника охватывала её и она совершенно не представляла, что будет дальше.

Где все эти хваленые герои, когда так нужны? Почему расхваленные прессой и людьми ребята в трико не приходят спасать их? Она закрыла глаза, сбегая от бьющейся в истерике девушки и мужчин с оружием.

Вдох-выдох. Осторожно огляделась.

Парень молчал, взгляд его стал стеклянным, обречённым и Лидия вдруг все поняла. Он знал, о чём его спрашивают. Его коллега не знала, она бы уже давно призналась, будучи напуганной до чёртиков, но он почему-то молчал. И именно поэтому его подругу поставили на колени, грозясь вынести ей мозг, ведь он её знает. Ему её жалко, а на Лидию ему плевать. Простой расчёт. Холодный и жестокий.

Он не скажет, её убьют, а потом возьмутся за Лидию. То, что её не пристрелили первой она искренне считала чудом и твёрдо решила, что если выберется живой, то поможет кому-то. Приютит щенка или котенка. Будет раздавать нищим еду. Что угодно, только бы выйти отсюда живой.

Словно в тумане, она смотрела как передернул плечами мужчина и нажал на курок. Кровь брызнула вперёд, заливая одежду покойницы. Вода вокруг окрасилась в красный и она закричала. Её бы вывернуло от вида раскуроченного лица, но она только согнулась пополам, пытаясь остановить себя, зажимая рот рукой, но не выходило. Мужчины растерялись на мгновение, но потом сразу же самый низкий ударил её наотмашь, приставляя к голове пистолет, но тут же передумал, переводя его на парня. Тот стоял всё так же, не двинувшись ни на миллиметр.

— Слушай сюда, пацан, — его схватили за ворот рубашки, встряхивая, — не говоришь сейчас — пристрелю. Рыжую-то мы пока оставим… как заложницу.

Он похабно подмигнул парню, вытирая о его белую рубашку свои запачканные в крови руки. Тот снова мотнул головой, сглотнув, закрыл глаза и медленно выдохнул. Больше с ним не разговаривали, выстрелив в лоб. Тот рухнул прямо под ноги Лидии, которая уже не могла кричать. Только смотрела на очередное безжизненное тело. Она попятилась назад, ноги заплетались, но ей не мешали, наслаждаясь произведённым эффектом.

Стекло за спиной разлетелось на осколки. Её схватили поперек талии и опрокинули за стойку, под оглушающие автоматные очереди. Всё что было на столе разлетелось в стороны, пули врезались в стену напротив. К полу её прижало чьё-то мощное тело. Она распахнула глаза и едва не закричала вновь, но её рот грубо закрыли рукой в кожаной перчатке. Перед глазами был красный шлем.

По ним палили не останавливаясь, но подходить ближе боялись.

— Ты…

 Её голос дрожал, но на свой счёт это принимать мужчина не стал, быстро обернувшись. И тут же он приподнялся подталкивая девушку вперед, ближе к центру стойки.

— Считай, сегодня я твой отряд спасения, — механически измененный голос был скрипучим, едва похожим на человеческий.

Это её совершенно не успокоило, в голове сразу всплыли пара новостных сводок. О, она прекрасно помнила, как этот милый тип разгромил несколько зданий рядом с её домом, помнила, что происходило на улицах, когда тот впервые заявился в город. Внутри всё похолодело. Перед ней был преступник, может даже страшнее тех, кто стрелял. Она попыталась отползти дальше, выбраться из-под тяжелого тела.

— Стоять!

Рукой он придавил её плечо к полу, нависая сверху. Она вдруг поняла, насколько она маленькая по сравнению с типом, полностью закрывающим её. Коленом он уперся между её ног, совершенно не обращая на это внимания, а вот она очень хорошо осознавала, что насквозь мокрая юбка задралась едва ли не до бёдер и её голые колени терлись о грубую ткань штанов и пластины на его сапогах. Из разбитого окна дул холодный ветер, вызывая табун мурашек на влажной коже.

Стрельба не прекращалась, заглушая все звуки, даже звуки её собственного сердцебиения. В какой-то момент угол стрельбы сместился, пули начали врезаться уже в край стола. Наплевав на всё, она вцепилась в кожаную куртку. Её сильнее вжали в стойку, прижимая ноги уже с внешней стороны, фиксируя её в одном положении. Колпак убрал руку с её плеча, доставая из кобуры оружие. Они были так близко, что она чувствовала запах пороха и горький металл.

Она уже сама прижалась к каменной стойке, едва приподнимаясь на локтях, стараясь не соприкасаться с холодным и мокрым полом. У стреляющих начали заканчиваться патроны, выстрелы стали заметно реже.

— Не высовывайся, — не успела Лидия понять, зачем он повторяется, как тот выпрямился и сделал несколько выстрелов, оценивая ситуацию.

В помещении уже было шестеро, напряженно подходящих ближе мужчин. Девушка несколько раз моргнула, едва различив быстрое движение. Колпак швырнул в центр комнаты дымовую шашку и всё вновь заволокло туманом. Она даже не успела понять, в какой момент вновь осталась одна, но отсутствие живого тепла рядом испугало. Опять ощутила холод, пробирающий до костей.

Разозлившись на себя за столь не сдержанную реакцию наотмашь ударила по своей щеке, зашипела от боли. Ишь как расчувствовалась! Подтянула ноги ближе, села, упираясь спиной о камень. Поправила юбку, с трудом скользящей по мокрой коже. Она слышала только крики и треск ломающихся костей. Кто-то выстрелил, пытаясь попасть во врага, который прекрасно видел в густом дыму и появившись из ниоткуда пугал их до дрожи.

В белой пелене ничего не было видно, но ветер из разбитого окна рассеивал её. Она упрямо поджала губы и нахмурилась. На смену шоку пришло раздражение. Оно тонкими нитями оплетало каждую мысль, горячило кровь. Бессильная злость направленная на всех сразу и не на кого, кроме себя за слабость и страх.

— Прогуляться не хочешь?

Она развернулась, уставившись на Красного Колпака облокотившегося на мраморную столешницу. Лидия нервно сглотнула от вида крови на его перчатках и куртке. Он смотрел как большой и наглый кот, благо она не видела выражения его лица, хотя могла поспорить, что он ухмылялся, откровенно веселясь. Не будь на нем столько слоев одежды, то непременно поиграл бы мускулами.

— Ни капли.

Вздернув подбородок, она сложила руки на груди, твердо решив, что с неё хватит и тут она и подождёт пока всё не закончиться и уйдёт только с копами. Она его совершенно не знала, но уже сполна оценила его способность выводить людей из себя ничего при этом не делая.

— Воу, не кипятись, львёнок, — он хохотнул и ей захотелось убить его прямо на месте, — или ты всем парням на первом свидании разрешаешь посидеть между ног?

— Я тебе не «львёнок»! — Она взвыла, вскакивая на трясущиеся ноги. — Сам мог в другое место сесть! Ты…

— Понял, понял, — даже сквозь механический голос слышался смех, — ты вцепишься мне в ногу, если я не заткнусь.

Её кулаки сжимались и разжимались, острые ноготки впивались в кожу. Как же ей хотелось снять туфлю и кинуть её в этого самодовольного типа. Мокрые волосы облепили лицо, сливаясь с красными щеками.

— Слушай, — выпрямившись, он заговорил спокойно, почти серьёзно, — ты можешь остаться, тащить не буду. Просто подумай сама, там, в холле уже наверняка во всю буянит Красный Робин, а значит и мне пора сваливать, тебя же могут за компанию взять. Ты свидетель двух убийств и плюс меня видела. Как думаешь, сколько тебя копы будут допрашивать?

— Говоришь так, словно копы твои фанаты, — в её голове начала складываться полная, совсем не радужная перспектива. Помимо прочего может всплыть дело её матери, а в полиции часто загребают целые семью, чисто для раскрываемости.

— Лучше, — Колпак развел руками, полностью демонстрируя красную летучую мышь во всю грудь, — я в международном розыске.

Определенно, каждая девушка в здравом уме и трезвой памяти, мечтает прогуляться от полиции с Красным Колпаком. Выпрямившись, она кивнула, решив, что раз сразу не прибил, да ещё и спас, то может он не так уж и страшен. Да и безумия, заботливо приписываемого прессой не наблюдалось. Ну, по крайней мере, явного.

Подхватив девушку за руку, быстро повёл её к выходу. Для него было совершенно нормальным и рутинным ходить мимо трупов и побитых искорёженных тел, но вот она едва не закричала, стоило ей увидеть залитый кровью пол и мужчин, распростёртых в неестественных позах. Неестественно вывернутые конечности, разбитые головы. Только хуже было увидеть два тела. Карла так и лежала с распахнутыми стеклянными глазами и разорванным затылком из которого вышла пуля.

Осознание, что она сидела, спрятавшись за стойкой, пока в паре метров от неё лежат двое погибших резануло. Всхлипнув, она была готова рвануть как можно дальше отсюда, но ноги едва передвигались и не будь на туфлях ремешков, то они слетели бы сразу. Идти на каблуках было тяжело и она была благодарна своему спасителю, крепко держащему её под руки.

Он уверенно, зная дорогу вывел её в коридор. Лидия сделала шаг и с криком поскользнулась, полностью повиснув на сильных мужских руках. Ей хотелось огрызнуться, заметить, что тот тащит её как мешок с картошкой. Хотелось защититься, оправдать свою честь, но ей не дали сказать и слова. Глубоко вздохнув, он закинул девушку на плечо, теперь уже быстро зашагав. Массивная подошва не скользила по полу, чему она позавидовала. Это тебе не в туфлях топать.

Стоило возмутиться, но остатки сил покинули повисшее на крепком плече тело. Она только упёрлась локтями в широкую спину, чувствуя локтями твёрдый бронежилет. Ужас медленно рассеивался, уступая место пустоте.

— Я похож на диван? — парень поудобнее перехватил бедро.

— Ты? Диван милый и уютный, а что самое главное не лапает мой зад. Руку сдвинь, умник!

Что-то пробухтев, про неблагодарных девиц в беде, он всё же опустил руку ниже, держа её ниже ягодиц. Стало в разы неудобнее, она немного съехала вперед и какая-то часть амуниции впилась в живот. С самым невозмутимым видом, зная, что лица её не видно, она разглядывала обстановку, пока они петляли по коридорам. В итоге, они поднялись на этаж выше. Она ничего не видела впереди и когда Колпак остановился, слегка мотнула ногой, привлекая внимание.

— Чего стоим?

— Знаешь, захотелось вот постоять у двери, чисто ради удовольствия.

Она закатила глаза, но улыбнулась корявой шутке. Дверь скрипнула, поддавшись отмычкам, и они вышли на тёмную лестничную клетку. Несколько указателей горели неоном, стрелками указывая путь к аварийному выходу. Пахло сыростью, плесенью и чем-то подозрительно кислым.

— Не устал еще? — деловито поинтересовалась Лидия, чувствуя, как без поддержки на бёдрах медленно скатывается вниз, — здесь не скользко, могу сама пойти…

— Споткнешься в темноте, упадешь с лестницы, сломаешь шею и нафига, тогда я тебя вообще сюда тащил?

— Сказочный оптимист.

Не спрашивая, он подкинул её вверх, поправляя и перехватил бедро. От неожиданности она растерялась, проглотив все возмущения, но и потом не стала высказываться, приняв тот факт, что без широкой ладони держащей её зад она просто вновь заскользит по кожаной куртке. Спускались они быстро, поразительно бесшумно и самым громким звуком было её тяжелое пыхтение от тряски.

Ступеньки наконец закончились и её осторожно опустили вниз. Каблуки громко цокнули о бетон, Лидия поёжилась. Только сделав пару шагов она почувствовала холод. Дверь открылась так же легко как и та, что наверху. В тишине и темноте перед глазами появилось лицо Карлы перед смертью. Вот она была жива, а вот уже безжизненное изувеченное тело. Смерть же парня была смазанным пятном, оставившим в памяти только ужас, от которого к горлу подступала тошнота.

Они вышли на улицу и под блеклым светом далёких фонарей, девушка вновь взглянула на Красного Колпака уже с догадкой, заставившей сердце сжаться. Всё это время он просто отвлекал её. Заставил разозлиться на себя, не давая раскиснуть. Однако, наслаждаться процессом ему ничего не мешало.

Слова благодарности были готовы сорваться с языка, но тот избавил её от необходимости объясняться.

— Всё хотел спросить, — он вытянулся, шевеля плечом, на котором она висела, — ты всегда носишь на работу бельё с бананами?

— Что?!

Её глаза вспыхнули, разве что не адским пламенем. Заскрежетав зубами, она была готова броситься на него и хорошенько пнуть. Прямо по накаченному заду, что мелькал у неё перед глазами столько времени. Только вот до того, как она смогла сделать что-нибудь, подобрать слова — он исчез. Так же внезапно как и появился, растворившись в Готэмской ночи.

Она осталась одна в тесном переулке за банком. Взгляд опустился на уже почти сухую блузку, ставшую вновь плотной и совершенно не прозрачной. Это в какой момент он успел разглядеть мелкий рисунок?! Одного беглого взгляда на замысловатый рисунок не хватит, чтобы разобрать больше похожие на черточки фрукты. Взвыв, она всплеснула руками.

— Подумаешь тоже… Прикольные же, — обращалась она то ли к ушедшему парню, то ли к бананам на голубом фоне.

Поежившись снова, девушка всё же зашагала к выходу на улицу, противоположной главному входу. Она вновь услышала шум вертолета над головой и выругалась, представив, что её могли бы вывести копы. Прямо к прессе, что совала бы камеру в лицо, спрашивая об ощущениях.

Задумавшись, она врезалась в девушку спешно свернувшей в этот самый переулок. Брюнетка в зеленой вязаной шапочке смотрела с испугом. Лидия сразу отметила дорогую, но грязную одежду. В руках та сжимала маленькую кожаную сумку.