Храм Материнского леса не был построен людьми. Часть леса, любовно хранимая сестрами много сотен лет, сама образовала священные чертоги. Переплетенные ветки вырастали ажурными стенами, стволы - колоннами, а резные кроны с неувядающими листьями завершали высокие своды. Ласковое солнце наполняло храм нежным зеленым сиянием. Но главной частью храма был Отец. Он высился посреди храма как неприступная твердыня, и при первом же взгляде на него легко верилось, что на его корнях стоит весь мир. Множество поколений Дочерей и Матерей приближались к Отцу с почтением и молитвами, допуская лишь избранных созерцать божество. К нему же теперь влетела взъерошенная взволнованная Деви, непокорная беглянка, любимая Дочь.

Не обращая внимания на укоризненные взгляды старших сестер, Деви распласталась по узловатой шершавой коре.

- Пожалуйста! – задыхаясь прошептала она. – Ты знаешь, зачем я пришла.

Листва вздрогнула и зашелестела без ветра. Дыхание Деви выровнялось, сердце застучало ровно и уверенно в такт биению соков в сердцевине огромного дуба. Еще минута, и по коже побежали трещинки и морщинки, превращая ее в темную дубовую кору. Слияние началось.

Деви больше не была ни беспокойной девчонкой, ни наростом на стволе Отца. Она росла молодой березкой в густом ельнике где-то на севере. Деви улыбнулась бы, если б могла. Это была маленькая слабость Отца: он всегда выбирал стройные лиственные деревья для воплощения. Но сейчас ей было не до смеха, да и дерево было выбрано не за красоту. Спиной к березе, тяжело дыша, прижимался Еж, и листья трепетали от теплой крови, упавшей на землю. В момент, в котором оказалась Деви, он только что отбил атаку противников, и теперь и он, и нападавшие пытались перевести дух. Деви видела, что победить в этой схватке ему не под силу, но он все еще мог бы попытаться сбежать. Тем более что нападавшим стычка тоже непросто далась. Очевидно, Еж понимал это не хуже нее. И очевидно, именно поэтому был так сосредоточен на происходящем перед ним. Но Деви не была сейчас ограничена человеческими органами чувств -  она ощущала весь лес вокруг и поэтому знала, что из чащи за спиной к Ежу неслышно крадется еще один враг. Она попыталась взметнуть тонкие ветви, чтобы стегнуть нападающего по лицу или хотя бы привлечь внимание брата. Но ничего не вышло, лишь в голове помутилось от едва не разорвавшегося Слияния. Отец осторожно коснулся мятущихся мыслей:

- Тише, листочек, тише. Это случилось несколько часов назад.

Во что бы то ни стало нужно было досмотреть до конца. Цепляясь за самоощущение березы, без возможности помочь или отвернуться, Деви смотрела, как на ее коре и шее Ежа затягивается удавка, как его избивают и волокут к дороге.

- На кой черт нам этот щенок! – рычал один из нападавших, зажимая рукой потемневший от крови бок. – Придушить и выбросить падаль!

- Не твоего ума дело. Велено брать живьем, - огрызнулся другой.

От ненависти Деви скрутило все ветки, но она сумела сдержаться. Перетекая из дерева в дерево, из подлеска на опушку, отчаянно цепляясь даже за жалкие клочки силы в траве, она проследила за ними до большой усадьбы, в которой не было ничего, что позволило бы ей заглянуть внутрь: одни мертвые каменные стены.

- Где это, Отец? Я хочу знать, где это! - взмолилась она.

В ответ пришло знание, простое и ясное, словно Деви с детства ездила в эту усадьбу на праздники. Далеко Еж не забрался: если идти очень быстро, за день можно добраться.

- Благодарю, - тихо ответила Деви,- а теперь отпусти меня, пожалуйста.

- Не забывай меня, листочек.

Дубовая кора шелухой посыпалась вниз. Деви лежала на спине у корней дуба и потихоньку приходила в себя. Сквозь густую крону Отца не было видно неба, но она знала, что солнце уже садится за лесом. Преодолевая вяжущую слабость, Чертовка перевернулась на живот, поднялась на четвереньки, потом на колени, и только потом с большим трудом встала на дрожащие ноги. Обычно после церемонии Слияния ее под руки отводили до дома Матери, где она могла спать хоть целые сутки. Обычно она шла на Слияние сытая и бодрая, а не поев два раза за три дня и проспав пару часов на холодной земле. «Обычно» больше не было. И как бы Чертовка ни была голодна, как бы ни была измотана, сейчас от нее зависели две жизни. Ежа не убили сразу, а значит, еще есть шанс успеть на помощь, и кроме нее ему не на кого надеяться. А Джей… Мать обещала, но она не была бы Матерью, если бы не умела обходить клятвы ради своих интересов. Поэтому Деви упрямо передвигала ноги, не позволяя себе свалиться под ближайший бересклетовый куст.

Деви добралась до поселения друидок лишь затемно. Мать не спала - плела травяной оберег из голубиной травы и лишь на секунду подняла голову от своего занятия, когда Деви перевалилась через порог.

- Как все прошло? - буднично спросила она. - Ты узнала, что хотела?

- Я ухожу, - через силу промолвила Чертовка, растекаясь по стене. Очень хотелось сесть, но Деви точно знала, что встать уже не сможет. - Где Стрелок?

- Спит. И тебе, я вижу, тоже стоит отдохнуть, милая.

- Нет времени. Где он? Я сама разбужу его.

Мать ответила не сразу, и Деви готова была заорать от бессилия, понимая, что уйти так просто все же не получится. Весь мир словно ополчился на нее, пуская кувырком все, что только можно. Зато от встряски сон слетел, словно открылось второе дыхание.

- Где Стрелок? - угрожающе спросила она.

- Ну, хорошо, - Мать поморщилась. - Пойдем.

Джей был заперт в маленькой комнатке. И, конечно же, не спал. Он сидел на кровати со связанными руками и глупо хихикал, а когда дверь открылась, попытался вскочить с криком:

- О-о-о-о, кто вернулся! В какие дебри ты увлечешь меня теперь, моя бестолковая путеводная звезда? - Джей протянул к ней руки, пошатываясь на заплетающихся ногах. – Ну-у-у, не хмурься, иди сюда! Я подарю тебе всю свою нежность!

 И тут же свалился назад, расхохотавшись еще сильнее. Деви ожидала чего-то подобного, но при столкновении с реальностью даже дар речи потеряла. Ведь предупреждала же олуха: ни крошки, ни капли! С разгневанным красным лицом она повернулась к Матери.

- Ты обещала!

- Не кричи, - поморщилась Мать, - Да, я обещала. И он, как видишь, нисколько не пострадал.

- А ЭТО что?!

Мать закатила глаза.

- Всего несколько капель. Уверена, ему понравилось.

Деви закрыла лицо руками. Мысли скакали в голове, словно зайцы в садке, и хоть бы одна путная. Ему-то наверняка понравилось! Сестрам, с которыми он довеселился до такого состояния, без сомнения, понравилось тоже. И даже на Мать нельзя было злиться: любовное зелье, как ни крути, причинением вреда никак не назовешь. Но как теперь ей тащить это приставучее, не стоящее на ногах чучело через лес?

 - Что ты расстраиваешься? – участливо спросила Мать. – Завтра к вечеру он уже будет в норме, и вы сможете идти, куда шли.

- К вечеру? К вечеру?! Мне нужно уходить прямо сейчас! Как я его такого поведу?

- Тогда оставь его здесь, - безразлично сказала Мать. – Заберешь, когда освободишься. Если ты поволочешь его в таком состоянии, ты все равно раньше завтрашнего вечера даже из леса не выйдешь.

Взгляд Деви заставил Мать отшатнуться. В ярости она даже не потрудилась выбирать выражения:

- Оставить? Чтоб вы затрахали его до помешательства и прирезали на алтаре, когда он будет уже не годен к размножению?

Она отпихнула Мать, прошла вглубь комнаты и развязала Стрелка. Поднять здоровенного олуха было трудно, еще труднее было отбиваться от его попыток поцеловаться, но она взвалила его себе на плечо и поволокла на выход. Мать с непроницаемым лицом не делала попыток ни помешать ей, ни помочь.

- Знаешь, почему я ушла? – с ненавистью спросила Деви. – Я не хотела стать похожей на тебя!

Хотелось лечь и не шевелиться, а приходилось тащить Джея по лесу, поминутно уворачиваясь от его жаждущих губ. Глаза горели сухим огнем, но Чертовка не позволяла себе разреветься. Дурацкая Мать! Дурацкие сестры! Дурацкий олух! Да убери же ты от меня свои дурацкие руки!

Ослепленная досадой и гневом она не сразу заметила, что больше не ломится сквозь лес напрямик, а идет Путем, заботливо проложенным для нее кем-то. Магия этого Пути была настолько мощной, что не забирала силу, а дарила ее. Деви не понимала, почему Отец решил вмешаться, до тех пор, пока Путь не закончился. И вот тогда слезы все-таки брызнули из глаз. Светлый Отче, как она могла быть такой глупой?! Почему раньше не подумала об опрах? Ведь могла бы сразу отвести Джея к ним, и они сами вывели бы его, куда скажет! И не было бы никаких проблем! Деви глубоко вздохнула и утерла мокрые щеки. Что сделано, то сделано, пустые сожаления времени не воротят. Она подтянула начавшего задремывать Джея повыше и повела его к дому Старшего опра.

Поселок был тих и темен, в этот полночный час все давно спали. Деви усадила Джея на ступеньки, уперлась коленом ему в грудь, чтоб не свалился, и заколотила в дверь. Джей тут же обнял ее ногу, обожающе глядя снизу вверх и бормоча что-то про перси и ланиты. Через несколько долгих минут из глубин дома послышалось шарканье и старческое покашливание, и дверь отворилась.

- Вы только поглядите, кого занесло ночным ветром!

Старший опр широко раскинул руки, и Деви кинулась в родные объятия. Зарывшись носом в льняную рубашку, как в детстве, и отбрыкиваясь от Джея, который вяло пытался вернуть себе ее ногу, она всхлипнула:

- Деда, мне помощь нужна!

- Уж это я вижу, - усмехнулся Старший опр и осторожно прислонил Джея обратно к стене. – Не уберегла?

Деви мотнула головой, не отрываясь от дедовой груди. Так хорошо, так спокойно. Вот бы так и уснуть.

- Ну не горюй, стрекоза, - дедушка ласково похлопал ее по спине. - Поспит и станет как новенький.

- Да нет, деда. У Ежа беда, бежать надо, а куда я с таким прицепом?

- Понял, присмотрю. Беги за своим братцем!

Вздохнув, Деви отцепилась от дедушки и потерла слипающиеся глаза.

- Я после Слияния, деда. Позовешь Готрана, а?

- У-у-у-у-у, - дедушка взял ее за плечи и повертел в вытянутых руках, всматриваясь в лицо. – Одним Готраном тут не обойдешься, стрекоза. Давай-ка в дом, а там сообразим, как быть.

Деви шагнула за порог. Сзади раздалось сонное ворчание.

- Подарочка своего сама затаскивай, - сказал дед. - Я помог бы, да не разогнусь же потом.

Он молча смотрел, как Деви поднимает Джея, заводит в дом, укладывает бережно, словно ребенка, а потом крякнул и поманил ее к себе.

- Ты ведь уже большая девочка, Девинка? Взрослая уже совсем.

Деви кивнула, не понимая, к чему он клонит.

- Мать, наверное, рассказывала тебе, что у взрослых есть способ получше, чем сон и Готрановы настойки?

- Деда!!! – Чертовку залило краской до самых пяток. Куда там редиске, она бы и свеклу перещеголяла сейчас! Дед тоже смутился и проворчал:

- Ну что «деда»? И тебе польза, и ему сейчас желаннее тебя на свете нет. А я бы пока до Готрана прогулялся.

- Знаешь, дед, - очень серьезно сказала Деви. - Для него сейчас и доска с дыркой желанная. А я не Мать. Я не пользуюсь людьми и не краду их свободу.

- Ну, ну, распетушилась, вояка, - дед с улыбкой чмокнул ее в макушку. – Вздремни-ка часок, а я пока в дорогу тебе кой-чего соберу.