«Урок» Тартальи, безусловно, был полезным, и Чжунли теперь вполне успешно справлялся с утренними стояками самостоятельно, но был один нюанс. Каждый раз, когда он прикасался к себе, в памяти тут же всплывал тот самый первый раз. Без Чайльда, без его сильных и одновременно ласковых рук, без тепла его тела за спиной и горячего дыхания у самого уха ощущения были совсем не те. Не так остро, не так ярко. Это вгоняло в какое-то необъяснимое, иррациональное разочарование.

Мысль о том, чтобы прийти к Тарталье за помощью снова, казалась совершенно безумной. Но чем чаще Чжунли её думал, тем твёрже уверялся в том, что именно это решение и будет единственно верным в его ситуации. И в конце концов, одним утром выходного дня он всё же решился на так необходимый ему визит.

Тарталья открыл дверь не сразу. Судя по всему, он ещё спал, так как предстал перед визитёром с ещё более лохматыми волосами, чем обычно, и облачённым не в привычную экстравагантную форму Фатуи, а в шёлковый халат, явно купленный в одном из магазинов Лиюэ.

– Сяньшэн? – удивлённо протянул он сквозь зевок при виде как-то потерянно замершего на пороге Чжунли. – Не ждал тебя так внезапно и рано. Что-то случилось?

– Ох… Прости, что разбудил, – от такого зрелища бывший архонт напрочь позабыл все слова, которые так тщательно подбирал по дороге, и теперь совсем не знал, с чего начать разговор.

– Ха-ха, ну ты чего, я ведь уже говорил тебе, что ко мне ты можешь обращаться в любое время, – тихо усмехнувшись, Тарталья ещё раз зевнул и потянулся, прогоняя остатки сна. – Так что ты хотел?

– Я… Мы можем поговорить не на пороге? – Чжунли выдохнул, собираясь с мыслями.

– Да, конечно, – проводив гостя в комнату, Тарталья наспех набросил покрывало на разворошенную после сна кровать и, усевшись на неё, хлопнул ладонью рядом с собой, приглашая. Что-то в этом по-домашнему небрежном жесте вызвало прилив странно щемящего тепла в груди Чжунли. Он никогда не видел Чайльда таким, и отчего-то теперь ловил себя на необъяснимом желании видеть его таким каждое утро. Ох, опять эти мешающие непрошенные мысли…

– В общем… – усевшись рядом, он всё же взял себя в руки и смог заговорить о цели своего визита. – Тот раз, когда ты мне… помог…

– О... Я всё-таки что-то сделал не так? – Тарталья изменился в лице, приняв обеспокоенный вид.

– Нет-нет, всё было прекрасно, даже более чем, – Чжунли неловко смял пальцами край покрывала. – Просто… Проблема теперь в том, что, когда я удовлетворяю себя сам, это не приносит мне такого удовольствия, как тогда.

– Так… Кажется, я начинаю догадываться... – Тарталья расплылся в хитрой лисьей ухмылке. – Ты пришёл ко мне, чтобы снова попросить меня тебе помочь?

– Если ты откажешься, я пойму, – учтиво произнёс Чжунли, подсознательно готовясь к тому, что его с такими предложениями выставят за дверь.

– Не откажусь, – ответил Тарталья, не прекращая ухмыляться. – И даже, пожалуй, предложу тебе испытать кое-что новое.

– Вот как… – Чжунли заинтересованно повёл бровью. – В таком случае, я тоже не откажусь.

– Вот и славно, – решив не терять времени и перейти сразу к делу, Тарталья уселся на ковёр напротив Чжунли, разводя его колени и расстёгивая брюки.

Чжунли шумно выдохнул от такой неожиданности. Признаться, подобное положение смущало до чëртиков, и Чайльд с такого ракурса смотрелся просто крышесносно… А уж в момент, когда он высвободил его член и обвёл языком головку, совершенно бесстыже глядя снизу вверх прямо в глаза, Чжунли и вовсе потерял дар речи.

Прикрыв рот ладонью в попытке заглушить рвущиеся из груди стоны, бывший архонт словно завороженный наблюдал за Предвестником, который, не разрывая зрительного контакта ни на миг, скользил по его напряжённому члену горячим влажным ртом, облизывая, обхватывая губами и посасывая. И, кажется, вся эта ситуация заводила и его самого, поэтому он, безо всякого стеснения запустив руку под полу своего халата, принялся ласкать себя.

Пик удовольствия приблизился аккурат в тот момент, когда Тарталья уже вобрал член целиком и, чуть вздрогнув, томно простонал. Стон прокатился по его горлу вибрацией, и Чжунли, выгнув спину, застонал в унисон. Сдерживаться уже не хотелось, да и какой в этом был смысл? Кого стесняться? Чайльда, который сидел перед ним на полу в этом чёртовом халате и отсасывал ему так увлечённо, будто ждал этой возможности всю жизнь?

Новые ощущения, ещё более яркие и сладкие, чем в памятный первый раз, обрушились внезапно, будто лавина. Тарталья закашлялся, и Чжунли не рискнул смотреть на него в этот момент, так как предугадывал, что перед ним может открыться такое зрелище, от которого он совсем потеряет рассудок. Обессиленно повалившись на спину, он несколько секунд просто лежал с закрытыми глазами, выравнивая дыхание, и только потом решился-таки взглянуть на Тарталью. Тот всё так же сидел на полу, сложив руки на краю кровати и устроив на них голову, смотрел на него и улыбался. Заметив на его щеке и подбородке следы собственного семени, Чжунли почувствовал, как его с головой затапливает стыд, и закрыл вспыхнувшее лицо ладонями.

– Прости… – приглушённо пробубнил он в ткань перчаток.

– За что? – удивлённо-насмешливо протянул Тарталья.

Чжунли с трудом отнял руки от лица и снова посмотрел на Чайльда, с губ которого не сходила довольная улыбка. Архонты, этого парня, кажется, вообще ничто не способно смутить.

– За… это, – выдохнул Чжунли, протянув руку и неловко мазнув пальцем по щеке Тартальи, стирая белёсую каплю.

Чайльд рассмеялся, и от его искреннего смеха, напоминающего звон колокольчика, в груди Чжунли снова потеплело, и его уже-не-каменное сердце сделало кульбит.

– Пустяки, сяньшэн. Если бы я был против, я бы не позволил этому произойти, логично? – склонив голову набок, Тарталья принялся вырисовывать кончиками пальцев на бедре бывшего архонта одному ему понятные узоры. – Разве что, я теперь в лёгком беспорядке. И душ на этот раз нужен нам обоим.

– Можем сходить вместе, – предложил Чжунли, легко улыбнувшись уголками губ.

– Умеешь же ты делать предложения, от которых невозможно отказаться, – промурлыкал в ответ Тарталья. Кажется, этот выходной обещает быть воистину незабываемым.

***

Как Чайльд и думал, без своего элегантного костюма Чжунли оказался ещё прекраснее, чем в нём. От его идеально сложенного тела, по которому так соблазнительно стекали струйки воды, невозможно было оторвать глаз, как и невозможно было не тянуть к нему руки. Возбуждение начало накатывать с новой силой, и тут Тарталья очень кстати кое-что вспомнил.

– Сяньшэн… – лукаво протянул он, ухмыляясь своим мыслям. – Помнишь, я говорил тебе о самоудовлетворении в душе?

– Разумеется помню, – Чжунли деловито кивнул. – Я и в душе пробовал, как ты посоветовал, но, как видишь, меня не впечатлило и это, раз я снова пришёл к тебе.

– В таком случае, я, пожалуй, предложу тебе испытать кое-что, что тебя совершенно точно впечатлит, – прошептал Тарталья, глядя во внимательные янтарные глаза, в которых зажёгся неподдельный интерес.

– Я весь твой, – ответил Чжунли, и от одних этих его слов Чайльду едва не сорвало крышу и тормоза. О, как же он хотел, чтобы этот потрясающий мужчина действительно был весь его, без остатка, во всех смыслах. Но нельзя торопить события. Приручать дракона следует осторожно, медленно и постепенно, чтобы он в итоге привязался к хозяину сам и ни при каких обстоятельствах не захотел бы покидать его. Таков и был план Одиннадцатого из Предвестников Фатуи, и он собирался придерживаться его до конца.

Пробежавшись ладонями по торсу Чжунли, Тарталья ещё несколько мгновений просто полюбовался капельками воды на гладкой мраморной коже, а затем сделал лёгкий пасс рукой, заставляя родную стихию действовать по его правилам. Вода стала плотнее и зазмеилась по всему телу бывшего архонта, оплетая его будто верёвками, лаская и приятно покалывая. Чжунли тихо охнул и прикрыл глаза, наслаждаясь новыми ощущениями. Сложно было поверить в то, что вода, всегда превращающаяся в руках Чайльда в грозное смертоносное оружие, режущее плоть врагов безжалостнее металла, в этих же самых руках может вести себя настолько ласково. И он бы не поверил, если бы не испытывал здесь и сейчас столь необычное применение гидро элемента на себе.

Водяные верёвки тем временем обвились вокруг его запястий и заставили поднять руки вверх, фиксируя достаточно плотно, но не причиняя боли. А мелкие капли воды, собравшиеся на бёдрах Чжунли, вереницей мурашек скользнули к его промежности и собрались на члене, щекоча, дразня, возбуждая снова. Ноги стали ватными, разъезжаясь на мокрой плитке, но верёвки держали крепко, не давая упасть, и он повис на них, доверчиво расслабляясь и растворяясь в объятиях своего «учителя» и его стихии.

Тарталья тем временем, прижавшись к Чжунли всем телом, легко потёрся о его член своим, будто спрашивая разрешения, и, получив в ответ тихий низкий стон, обхватил оба ствола ладонью и принялся активно ласкать их одновременно. Новый стон Чжунли был заглушен поцелуем, которого он, признаться, не ожидал, и от такой неожиданности случайно укусил Тарталью за нижнюю губу, расцарапав её острым клыком. Но Чайльду, кажется, это понравилось, судя по тому, как сладко он застонал в ответ и как часто и гулко забилось его сердце. Углубив поцелуй, он резче двинул рукой. Свободная его рука скользнула по спине Чжунли снизу вверх вдоль позвоночника, в конце пути зарываясь в волосы. Каждое новое прикосновение отзывалось мелкой дрожью по всему телу, Чжунли выгибал спину, стараясь притереться теснее, прося ещё. И Чайльд охотно внимал его безмолвным просьбам, стараясь запомнить все чувствительные точки на его теле и уделить каждой из них особое внимание, выбивая из головы все мысли, затуманивая её, подталкивая к пропасти, падать в которую было совершенно не страшно. Да чего греха таить, с ним не страшно и в Бездну прыгнуть.

Разрядка настигла их почти одновременно. Чжунли едва расслышал вскрик Тартальи сквозь шум в ушах, но дрожь, прокатившуюся по его телу, почувствовал отчётливо, и в следующий миг содрогнулся сам, будто они были сообщающимися проводниками, и разряд тока, пропущенный через один, тут же передался и другому. Можно было подумать, что Тарталья пустил в ход и Глаз Порчи, но Чжунли быстро отмёл эту мысль. Чайльд, конечно, тот ещё любитель экстрима, но бить и себя, и партнёра электричеством во время секса под водой не стал бы даже он. Наверное…

Понемногу выходя из послеоргазменной прострации, Тарталья отозвал стихию, освобождая руки Чжунли и позволяя ему повиснуть на себе. Уткнувшись носом в шею Чайльда и всё ещё тяжело дыша, Чжунли думал о том, что этот парень воистину необыкновенный, раз ему, смертному, удалось удивить бога, прожившего на этом свете шесть тысяч лет и повидавшего, казалось бы, всё, что можно и нельзя повидать. И не просто удивить – заставить сгорать от любопытства, гадая, чем он может удивить ещё, желать его, трепеща от нетерпения. Немыслимо…

– Кажется, ты всерьёз решил меня завоевать? – озвучил Чжунли свою догадку позже, когда они уже вышли из душа и, облачившись в чистые халаты (Тарталья выделил ему чёрный халат с золотым узором, изображающим дракона, будто специально для него такой держал), завтракали на балконе, наслаждаясь лёгким бризом с гавани.

– А что если так? – усмехнулся Чайльд, глядя на мужчину своим бесстыжим лисьим взглядом поверх пиалы с чаем.

– А что если тебе на это понадобится очень много времени? – ответил вопросом на вопрос Чжунли, легко улыбнувшись уголками губ и отпив свой чай. – Не забывай, что я, хоть и сложил свои полномочия, всё ещё старейший бог этого мира, не привыкший к спешке.

– А ты не забывай, что я – Одиннадцатый Предвестник Фатуи, – ничуть не растерявшись, парировал Тарталья. – У нас в Снежной есть пословица: «вода камень точит». Означает, что если действовать малыми усилиями долго, но упорно, то в конечном итоге обязательно добьёшься своего. Люблю эту пословицу с детства и руководствуюсь ею всегда и во всём, поэтому в своём успехе даже не сомневаюсь.

– Вода камень точит… – вдумчиво повторил Чжунли, будто пробуя каждое слово на вкус, а затем внезапно рассмеялся. – А знаешь… К нам с тобой эта пословица применима не только фигурально, но и буквально.

Тарталья чуть не подавился омлетом, разразившись звонким хохотом. Кто бы мог подумать, у вечно строгого педанта Чжунли ещё и чувство юмора прорезалось!

Возможно, при должном упорстве, Чайльд действительно сможет сделать так, что у архонта, ступившего на путь человека, прорежутся и другие чувства. Пожалуй, стоит предложить Чжунли провести вместе весь день – в конце концов, его ещё очень многому предстояло научить.