Привкус железа во рту раздражал, хоть и сделался привычным, но сильнее мешала слюна. Из-за невозможности закрыть рот она скапливалась, стекала по подбородку, проглотить её удавалось, только запрокинув голову и едва не подавившись трензелем. Кайя заклацал зубам по медному грызлу, несколько раз тряхнул волосами и пошатнулся.

      — Что такое? Ты в порядке?

      У Дилюка голос обеспокоенный, но Кайя знал, что он просто хорошо играет. Его ладонь мягко легла на чернявую макушку, пальцы скользнули меж прядей и осторожно прочесали.

      — Тебе тяжело?

      О да, Кайе было очень тяжело, Дилюк давно не пушинка, каким был в детстве, и его вес на пояснице ощущался прилично, но от этого внизу живота мышцы сводило так, что темнело в глазах.

      Кайя громко фыркнул, снова потряс головой и переступил коленями и руками, имитируя движения лошади. Были бы уши — застриг. Дилюк, сидя на его спине, одобрительно похлопал его по плечу.

      — Хороший мальчик.

      Кайя зажмурился, — от одного этого уже можно кончить, — и заржал. Получилось не очень, но чужие пальцы сжались, стянули форменную рубашку и слегла оцарапали кожу ногтями.

      Ему нравится, с ума сойти, ему правда нравится… Кайя уронил голову, борясь с внутренним штормом. В паху ныло и пульсировало, в брюках давно сделалось слишком тесно и влажно, колени горели, мышцы рук звенели от напряжения. Так ощущаешь себя после битвы с целым отрядом хиличурлов или магом бездны, но то сбивающая с ног усталость, сейчас же — сладостное измождение, как после нескольких раз за ночь.

      У Кайи богатый опыт, — как у капитана кавалерии, и как у любовника, — но ещё никто не седлал его «так».

      Ладонь с плеча плавно скользнула на бок к бедру и вдруг нырнула вниз, погладив внутреннюю сторону. Кайя дёрнулся, застонал, вновь стукнувшись зубами о грызло, и напряг руки, боясь рухнуть лицом в пол.

      — Тише-тише, ты так меня сбросишь, — снисходительно произнёс Дилюк, но руку не убрал, — совсем отвык от ездока. Ничего, я помогу тебе вспомнить.

      Он вдруг закинул ногу на ногу и, звонко хлопнув в ладоши, скомандовал:

      — Поклон!

      Кайю свело судорогой. Он с чавкающим звуком проглотил слюну и напряг всё тело, чтобы подогнуть одну руку, вытянуть вторую и нагнуться грудью к полу. Дилюк на его спине вместо поощрения натянул парадные поводья, возвращая Кайю в прежнее положение, и снова потрепал по голове.

      Дилюк был прекрасным наездником, и многих лошадей показывал на выездке. Кайя надеялся, что кончит раньше, чем они перейдут к отработке аллюров.