— Ю-юнь… Юнь! стой, стой, по-подожди… А!

      Син Цю попытался привстать, но вспышка удовольствия молнией прошила всё тело, и он снова рухнул на стол, лбом в отполированное дерево. Его трясло — сладкая судорога била от кончиков волос до кончиков пальцев, Син Цю задыхался и стонал, пытался свести колени, но пальцы на бёдрах не позволяли сдвинуться с места.

      — Я же… я же се… ах! сейчас… Юнь! Аах!

      Чун Юнь его не слушал. И не щадил. Он впивался ногтями в белоснежные, как лебединые перья, ноги, оттягивал ягодицы и лизал, лизал, лизал. Кончик языка порхал вокруг напряжённых мышц, проникал глубже, ласкал гладкие стенки и сразу же выскальзывал. Слюна стекала по подбородку, капала на бёдра, но Чун Юнь не обращал на неё внимания — он без остановки работал языком, так, словно… наконец дорвался.

      Дорвался, да, это было подходящим словом. Чун Юнь слишком долго носил в себе эту фантазию, томил её и берёг, пока однажды она не взорвалась ослепительно и ярко от совершенно банальной случайности. Воспоминания мелькали перед глазами как застывшие картины — вот Син Цю что-то пишет за столом, вот роняет лист и тянется за ним, а вот уже Чун Юнь кладёт ему ладонь на поясницу и после стоит перед ним на коленях, по-собачьи вылизывает, давится, тает.

      Внизу живота сладко потянуло. Чун Юнь зажмурился и отстранился, чтобы отдышаться — полюбоваться. На бледных бёдрах Син Цю наливались отпечатки его рук, а мышцы вокруг ануса, заласканного и влажного, чуть припухли и покраснели. Чун Юнь потянулся, погладил вокруг пальцами, и дрожь Син Цю отдалась у него в паху ещё одной вспышкой томительной теплоты.

      Син Цю поднял голову и посмотрел на него. Глаза были мутными, тёмными, но тут же опасно сверкнули золотом.

      — Если собираешься брать меня прямо так, даже не думай, — он с трудом приподнялся и развернулся, забираясь на стол. — Я хочу смотреть на тебя, пока ты будешь это делать.

      Син Цю выглядел… забавно: без штанов, но в полностью застёгнутом под горло пиджаке. Безукоризненный — ни одна пуговица не выскочила из петельки. Он развёл ноги, опёрся ладонями о столешницу и с вызовом глянул на Чун Юня сверху вниз. В голову сразу ударило ассоциацией — как божество, сошедшее к своему жалкому паломнику со ступеней небесной столицы. Налитый кровью, весь мокрый и блестящий член лежал на его животе, и вязкая капля прямо сейчас впитывалась в дорогущий лазоревый пиджак.

      Чун Юнь выдохнул, словно из него спустили весь воздух. Он подорвался на ноги, пошатываясь, вцепился в ремень штанов. Ткань никак не желала поддаваться: Чун Юнь нетерпеливо трепал её, пыхтел, краснея от собственной топорности, пока руки Син Цю точёные и фарфорово-белые, не легли сверху.

      — Не торопись, — сказал он севшим голосом и потянул Чун Юня на себя.

      Щёки заалели гуще прежнего. Син Цю помог ему разобраться со штанами и опустился спиной на стол, увлекая Чун Юня следом.

      — Что такое? — спросил он мягко, когда Чун Юнь навис над ним и посмотрел словно куда-то сквозь. Син Цю поднял руку и погладил его по щеке.

      Чун Юнь закрыл глаза, наслаждаясь чужим теплом.

      — Я… по-подожди, дай мне минуту.

      Именно сейчас его накрыло. Наваждение, некогда толкавшее буквально трахать Син Цю языком, спало и оставило после себя оглушительную пустоту. Он не мигая смотрел на лежавшего под собой Син Цю, на его красивое лицо, потемневшие влажные глаза, на приоткрытые розовые губы. У него рывками вздымалась грудь от неровного дыхания, а по шее медленно катились капельки пота, прячась в ажурном вороте рубашки.

      Это выглядело так правильно. Так, как Чун Юнь и представлял по ночам — а порой даже днём, когда Син Цю имел неосторожность наклоняться перед ним или потягиваться.

      Теперь он лежал под ним и своими голыми потрясающими ногами обнимал за талию — и совсем не торопил. Гладил по лицу, по волосам, убирал прилипшие ко лбу прядки в сторону и просто… молчал. Давал столько времени, сколько требовалось. Чун Юнь был ему невероятно благодарен. Он глубоко вдохнул, выдохнул через рот и наклонился, оставил осторожный поцелуй на шее. Син Цю тихо охнул, покрепче сжал пальцы на чужих плечах, откинул голову.

      — Вот здесь, — шепот Син Цю катился мурашками по спине и оседал в пояснице, — да, Юнь, м-м-мм… да, в-вот… Ах! — Чун Юнь прикусил кожу под челюстью и утробно зарычал, когда в загривок вцепились пальцы, — сделай так ещё раз, прошу!

      Чун Юнь сделал, а потом снова, а потом поднялся к уху и прикусил мочку, рукой поднырнув под рубашку и погладив напряжённый живот. Син Цю вскрикнул, красноречиво качнув бёдрами. Всё правильно, ему нравится — Чун Юнь горячо выдохнул на зацелованную шею, чуть приподнялся и принялся расстёгивать пиджак.

      У него было мало опыта, зато желание, абсолютно неконтролируемое, топило с головой. Чем ярче реагировал Син Цю, тем активнее Чун Юнь его целовал-трогал-гладил-кусал.

      Когда губы сомкнулись на соске, Син Цю заскулил и снова двинул бёдрами.

      — Ю-юнь, не томи, давай уже, ну! Я хо… ох! хочу тебя и твой член, ах!

      На Чун Юня словно ведро кипятка вылили. Он встретился взглядом с Син Цю — тот смотрел на него шалыми глазами и хмурился.

      — Прямо сейчас? — просто ляпнул Чун Юнь, а потом тут же залился краской и прикусил себе язык: действительно, когда же ещё!

      Син Цю хмыкнул и покачал головой, приподнимаясь на локтях.

      — Прелюдии, ох, хороши в меру. Иди сюда.

      Он немного съехал к краю стола, взял Чун Юня за руку и опустил на его член. Пяткой легко подтолкнул к себе, чтобы головка упёрлась в разработанный вход. У Чун Юня вдруг разболелась голова. Он во все глаза смотрел, как крупная капля смазки вязко стекает на раскрасневшуюся кожу, и мысли заволакивал непроглядный туман.

      — Ну же, больно ты мне не сделаешь, — подбодрил его Син Цю, сверкнув глазами.

      Чун Юнь кивнул. Он подхватил его под бёдра и медленно направил член внутрь. Перед глазами потемнело от новых, совершенно незнакомых ощущений. Чун Юнь упёрся руками в столешницу, задыхаясь. Его колотило — он на пробу несколько раз смазано качнул бёдрами и тут же сам застонал, резко остановившись и опасаясь, что кончит только от этого. Слишком-слишком-слишком!

      Ладони Син Цю на своём лице Чун Юнь почувствовал, как через толщу воды.

      — Не торопись, — сдавленно повторил Син Цю и ещё раз стукнул его пяткой по заднице, — осторожно, не спеши, вот так, до конца-а-а-а!

      Син Цю подавился стоном, когда член действительно вошёл до основания. Чун Юнь боялся пошевелиться — у него до боли пульсировало в паху, каждое движение словно искры перед глазами высекало, но он терпеливо ждал дальнейших указаний.

      Получалось плохо. Внутри Син Цю было так туго и горячо, что голова ощущалась как чугунный котёл.

      — С-сейчас можно? — голос у Чун Юня безнадёжно проседал.

      Син Цю закивал, сам попробовал насадиться, раз, другой, потом кивнул ещё раз. Чун Юнь повторил за ним и начал медленно раскачиваться. Двигаться было не очень удобно, он никак не мог подобрать верный угол, потому что был выше стола, но очень старался. С каждым толчком новый столп искр взрывался перед глазами, Чун Юнь сгорал, плавился, совсем не замечал, как стонет и рычит, но зато отчётливо слышал Син Цю.

      — Юнь-юнь, ах, ах, а-а-аааах! Ещё, ещёещёещё, да-дааа, Ю-юнь, ах!

      Какой же он поразительно громкий и отзывчивый. Чун Юнь вбивался в него, чувствуя, как от каждого стона Син Цю с него словно кожу сдирают. Лопатки заломило от неудобной позы, Чун Юнь подхватил его под бёдра, вцепился в противоположный край стола и стал долбиться с новой силой. Син Цю вдруг дёрнулся и закричал, выгнувшись дугой.

      — Б-больно?! Мне о-остановиться? — просипел Чун Юнь, надеясь, что Син Цю не кивнет — ни одна сила в мире не смогла бы его сейчас оттащить от него.

      Син Цю посмотрел на него пустыми глазами и рассеянно помотал головой.

      — Только п-попробуй. Лучше, о-ох, ещё раз так сделай.

      — Как?

      — В этом положении просто двигайся.

      Чун Юнь нахмурился, но попробовал, наблюдая за реакцией — Син Цю зашипел, напрягся, прошептал тихое «все правильно, вот так». Значит, вот так… Чун Юнь постарался подстроиться под новый темп, сначала медленно, считывая чужие мимику и жесты, пока Син Цю вновь не начал скулить под ним, а потом отпустил себя. Он двигался короткими, резкими толчками, смотрел как заворожённый на искусанные и зацелованные соски Син Цю, на влажную шею с наливающимися красными пятнами, на припухшие губы. Хотелось его ещё раз поцеловать, укусить, втянуть в рот сосок, что угодно, только бы закричал громче и сжался крепче. Чун Юнь сам себя забоялся, но всего лишь на одну секунду, а затем наклонился и всё же накрыл чужие губы, не переставая врываться в податливое горячее тело. Син Цю задрожал, с жаром ответил, завозился меж их телами и сжал ладонью свой член. Его всего тряхнуло, Чун Юнь сбился с ритма, поднялся, чувствуя, что и сам близок. Он схватил Син Цю за талию и заколотил бёдрами быстрее, безотрывно смотря на то, как Син Цю двигал рукой. Струя спермы, брызнувшая на его мокрый от пота живот, стала последним, что увидел Чун Юнь прежде, чем кончить и потерять связь с реальностью.

      — Как ты? — спросил Син Цю, когда они немного пришли в себя.

      Говорить было трудно, язык словно присох к нёбу. Чун Юнь покачал головой и выдохнул хрипло:

      — Как будто заживо содрали кожу.

      Син Цю засмеялся. Он завозился, пытаясь привстать, и Чун Юнь понятливо вышел из него. Из растянутого ануса закапала сперма, и он совершенно осоловелыми глазами уставился на это. Син Цю проследил за его взглядом и усмехнулся.

      — Какой мы устроили беспорядок, — посетовал он, осмотревшись: вокруг стола лежали листы бумаги, из перевёрнутой чернильницы натекла чёрная лужа, в которой плавали письменные принадлежности и прочие мелочи.

      Чун Юнь кивнул. Сказано ли это было про комнату или про них самих, непонятно, но это вызвало улыбку. Медленно начало приходить понимание, что они только что занялись сексом по его собственной инициативе, и ещё каким… Щёки снова тронул румянец, и чтобы его скрыть Чун Юнь натянул штаны и поправил одежду.

      — Тогда уберёмся тут поскорее и всё, — буркнул он и протянул Син Цю его шорты.

      Тот только приподнял бровь, но одежду взял.

      — Сейчас-сейчас, только дай мне минуту, — Син Цю снова прилёг на стол и глубоко вдохнул, нисколько не стесняясь своей наготы.