Я не хотела привязываться к кому-то в Москве, чтобы не оставлять их после. А спасти кого-то и взять на себя ответственность, пусть на время и не питая особых чувств — это почти привязаться, приручить, словно в любимой сказке про «Маленького принца».
Плохая идея для такой, как я, грозящая сломать все планы разом. И единственно правильная.
Оставить Дашу одну, когда той нужна помощь — а что бы она ни говорила и как бы ни улыбалась, помощь ей на самом деле нужна — я не могла.
Не хотела.
— Знаю, что импровизация — твой любимый трюк, но может, немного подумаем, как нам ее вытащить… Не сложив собственной головы? — спросил Ян, следуя за мной по пятам.
Его сказочная лексика вдруг показалась невыносимо милой. Всего на мгновение. Да и могло ли быть по другому после решимости идти за мной в огонь и воду?
— Драться я тебя не заставлю, не переживай, — отмахнулась я, но все же сбавила шаг, давая себе немного времени придумать простое и эффективное решение. — Не хочу, чтобы тебе досталось. А то потом травма, вопросы, сложности…
— У меня разряд по самбо, — сказал Ян. — Еще посмотрим, кто кого…
— Мы не будем его бить.
В ответ Ян пробормотал что-то отчаянно обиженное, но возражать не стал.
Я была бы рада отходить дашкиного кавалера, имени которого так и не узнала, чем-нибудь тяжелым, но, как говорила мама, насилие рождает только новое насилие, а мы хотим другого: спасать и защищать.
— Есть предложения?
Мы, как люди умные, схитрим и выманим хозяина из квартиры, а потом заберем Дашу с собой. А после будь что будет.
Только как?
— Такие, как он, всегда эгоисты, — задумчиво проговорила я, не вполне понимая, что это дает. — Заносчивые, слабые, трусливые.
Что заставит его выйти из квартиры надолго? Чтобы мы успели собрать какие-то вещи и уговорить Дашу бежать? Разве что страх за собственную бесценную персону.
Точно.
— Сигареты у тебя с собой? — спросила я, заранее зная ответ.
Ян посмотрел на меня в суеверном ужасе.
— Если ты скажешь, что тайно куришь, я… я… — он развел руками, не зная, как продолжить.
— Предложишь и меня побить?
— Заставлю бросить.
Я усмехнулась и протянула ладонь. Ян, все еще сомневаясь, что поступает правильно, вложил в нее сигарету с зажигалкой. Раздражающе медленно.
— Да не курю я и не собираюсь, — закатила глаза я. — А тебе бы самому бросить.
— Зачем это?
— Курящие парни — круто только в фильмах.
Ян моргнул и нервно рассмеялся.
Уловил намек наконец?
Мы поднялись на два этажа выше нужного, но он будто не заметил.
— Попробуем кое-что не очень хорошее, а завтра, может, придумаем выход получше.
Я неуверенно подожгла сигарету и, дождавшись, пока та начнет тлеть, подула на нее изо всех сил.
Дыма оказалось меньше, чем представлялось, и пожарный датчик, закрепленный на потолке лестничной площадки, разок мигнув красным глазом, не сработал, не поверив в серьезность моих намерений. И в опасность тоже.
Заставь я Яна выкурить сигарету традиционным образом, получилось бы быстрее и проще, но просить его о таком не хотелось даже для общей пользы.
— И что ты делаешь? — осторожно уточнил Ян.
Я указала пальцем на датчик, и Владимиров, просияв, сразу все понял. Быстрее, чем я могла ожидать.
— Блестяще! — похвалил он. — Но давай лучше я.
Ян попытался отобрать сигарету, но я не отдала, с силой хлопнув его по руке.
— Я пытаюсь помочь.
— Не хочу быть причастной к твоему самоубийству.
Он вздохнул, сдаваясь на милость победителя, а потом, не дав времени сообразить, что происходит, обхватил руками мою талию и рывком поднял вверх, помогая взобраться на широкий подъездный подоконник, ближе к датчику. Благо, достаточно старый и крепкий, чтобы выдержать такой вес.
Желая помочь, да?
Приятный дружеский жест, хоть мы и не друзья.
От неожиданности я едва не лягнула Яна ногой, но вовремя осознала, что это не нападение, а проявление доброй воли.
— Тебе же тяжело! — возмутилась я, не найдя, в чем еще его обвинить.
— Справлюсь, — хмыкнул он, не убирая рук.
И скольких девушек он так поднимал?
— Неправильно это как-то.
— Предпочитаешь сразу пересесть мне на шею? — усмехнулся Ян, и я, густо покраснев, спешно отказалась.
Через две очень неловких минуты датчик, поперхнувшись очередной порцией дыма, наконец сработал, и Ян опустил меня на пол, задержав руки на талии на долгое и во всех смыслах странное мгновение.
— Пожарная тревога! Немедленно покинуть здание! — раздалось над нашими головами.
— Хвала богам за новые дома и современные системы пожаротушения, — усмехнулся Ян, увлекая меня на этаж ниже, чтобы спасающиеся жильцы не догадались, кто во всем виноват, и дашин парень не сбежал незамеченным.
— Стыдно-то как. Столько людей из-за одного поганца перепугали, — буркнула я, напряженно высматривая нужную дверь в пролет лестничной клетки.
— Будний день, и большая часть не дома, — пожал плечами Ян. — Завтра они обо всем забудут, а мы придумаем что-то более гуманное.
Я согласилась, невольно вспомнив ощущение его рук на талии и покраснев еще больше.
— А вот и он, — бросил Ян, заметив выбегающего «героя» первым.
Тот, одетый в домашние тапочки и растянутую кофту, торопливо сбежал вниз. Даши с ним, конечно, не было. От ярости я заскрежетала зубами.
— Если только он ей навредил…
— Не навредил, — успокоил Ян. — Во всяком случае не сильней, чем до нашего появления.
Мы выждали пару минут и, спустившись ниже, позвонили в дверь. Даша открыла сразу, словно заранее чувствовала, что мы вернемся и спасем ее, как заколдованную царевну, из кощеевых лап.
— Собирайся, мы уходим, — скороговоркой произнесла я, вновь не придумав, как подвести к верному решению плавно и по-человечески. — Ты не должна терпеть, если он делает тебе больно.
Даша посмотрела на нас с такой надеждой, что мне стало не по себе: я ведь предложила сбежать и отсидеться в безопасном месте, а не решить все проблемы разом.
— К родителям я не поеду, — возразила Даша, вмиг вернувшись в реальность и будто испугавшись. — Возвращаться к ним такой… Стыдно. Они ведь сразу говорили, что не стоит.
Я снова подумала об отце и собственном страхе показаться ему на глаза — без диплома и счастливого будущего, что он для меня выстроил. Пусть и только в своей голове.
— Мы что-нибудь придумаем, — пообещала я.
Об этом стоило позаботиться раньше, но я была слишком зла и сосредоточена на главной цели — увести девушку, попавшую в беду, так далеко, как смогу, пока ее история не кончилась чем-то по-настоящему страшным — что плюнула на детали. Снова.
— Поживешь у меня на даче, — вмешался Ян. — Родители за границей, и она все равно стоит пустая.
Я посмотрела на него с благодарностью и немного — с удивлением.
Конечно, я и до того знала, что Ян — местный и коренной, но не задумывалась, что у него, как у всякого нормального человека, есть семья и жизнь вне университетских стен.
Родители. Дача.
Может, он еще и цветочки на досуге выращивает?
Хотела бы я на это посмотреть.
И вообще на него — домашнего, без вечных шуточек и отчаянного желания кого-нибудь (в основном, меня) поддеть.
— Он не оставит меня в покое, — засомневалась Даша. — А если узнает, что я остановилась у мужчины…
— С вами буду я, — поспешно вставила я, мгновенно напрашиваясь на ночевку и решая все за всех. — Ни на минуту вдвоем не оставлю.
— Правда?
— А у Яна, кстати, разряд по самбо, и твой хиляк против него не выстоит, если вдруг посмеет.
Ян усмехнулся, принимая меня и Дашу как неизбежное зло. И будто даже не удивляясь подобной наглости.
— Вот и славно, — сказал он наконец, ничем не выдав, что такой поворот событий ему не по душе.
Я выдохнула.
Даша попыталась возразить, но так неуверенно, что Ян прервал ее на полуслове, не дав времени сомневаться дольше. Хозяин квартиры мог вернуться в любой момент, и никому из троих не хотелось с ним встретиться, да еще при таких деликатных обстоятельствах.
— Злой собаке на хвост не наступай, — шепнула я и только потом поняла, что не стоило.
— Очередная поговорка из детства? — приподнял бровь Ян.
— Скорее мудрость от отца.
— Еще немного, и я захочу с ним познакомиться.
— Сам не знаешь, о чем просишь.
Попросив сумку, я помогла Даше собрать необходимое и даже чуть сверх того. Ян терпеливо ждал нас в прихожей и через приоткрытую дверь следил за обстановкой, готовый предупредить о возвращении Артема — как, оказалось, звали парня — при необходимости.
К счастью, спасаться бегством и расчищать дорогу силой не пришлось: мы вышли из квартиры едва стих аккомпанемент механического голоса, предупреждающего об опасности, но так никого и не встретили.
— По лестнице он точно не пойдет, — сказала Даша, выбирая путь за нас. — С его одышкой вверх — только лифт.
— Тогда нам на лестницу, — согласился Ян. — Хватит на сегодня приключений.
Я кивнула, а потом, как самый честный на свете человек, заперла дверь на ключ, будто не заметив, что Артемка, торопясь спастись, оставил запасной комплект внутри.
Карма за маленькую шалость настигла меня слишком быстро: мы и до дачи добраться не успели.
Вместо вокзала или конечной какой-нибудь длинной и старой линии метро Ян вывел нас на свет на Таганской-кольцевой.
— Ты уверен, что нам сюда? — спросила я, не удержавшись. — Или твоя дача — это незастекленный балкон и цветы в кадках? Для такого, знаешь, не сезон…
Ян обернулся и одарил меня улыбкой, не обещавшей ровным счетом ничего хорошего.
— Час назад я пошел за тобой, почти не сомневаясь и не задавая лишних вопросов, — начал он, лишь усиливая худшие подозрения.
— Именно что почти, — хмыкнула я.
— Ответь мне тем же, — попросил он. — Хотя бы разок.
Мы обошли шумную площадь с бессчетными пешеходными переходами и вечно спешащими людьми и свернули на тихую улицу, сплошь застроенную двухэтажными домами, когда-то бывшими купеческими.
Городские усадьбы дореволюционных богачей. Неужели и современных тоже?
— Ты здесь живешь? — спросила Даша, будто услышав мои мысли.
Ян кивнул.
— Недалеко.
Я едва сдержала судорожный вздох: задача «влюбить в себя любой ценой» оказалась куда сложнее, чем предполагалось. Для богатых ведь отношения с такой, как я, наверное, что-то вроде межклассового скрещивания и страшного табу?
— Да и черт с ним, — сказала я и только после поняла, что вслух.
— Прости? — опешил Ян.
Мне захотелось провалиться под землю. Ян, вероятно, решил, что я плохо шучу про его семью.
Отлично. Лучше просто некуда.
И правду никак не рассказать, поскольку она еще хуже, чем самая неудачная шутка. Из разряда того, во что чудовищно сложно поверить и еще сложнее — принять.
— Я не про тебя, — попыталась оправдаться я. — Вдруг вспомнила кое о чем… Постороннем.
Ян посмотрел на меня с явным недоверием, но новых вопросов задавать не стал. Вместо этого, смущенно улыбнувшись, как никогда и никому не улыбался на моей короткой памяти, представил:
— Знакомьтесь, это Маша.
У «Маши» было четыре колеса, широкий старомодный кузов, окрашенный в темно-красный цвет, и две похожие на глаза фары.
— Только не говори, что мы поедем на этом.
— Почему нет?
Я в ужасе тряхнула головой и невольно сделала шаг вперед. Встречая опасного соперника во всеоружии.
— Да эта колымага старше, чем я, — сдержать раздражение оказалось непросто. — А может и старше, чем мы вместе.
— Не знал, что чужой возраст для тебя проблема, — сдвинул брови Ян. — Имеешь что-то против стариков? Не стыдно?
— Это просто машина, она даже не живая. Не думаю, что она оскорбится.
— А сейчас было обидно.
Я прикусила губу, силой заставив себя замолчать.
Не время и не место для ссор, особенно таких, в которых Ян точно победит. Мы оба знали: что бы я ни сказала и что ни сделала, придется сесть в авто и насладиться поездкой, на сколько это возможно с учетом обстоятельств.
Да и я ведь обещала Даше не оставлять их наедине.
— Московские пробки, уезжающие под новый год и прочие дорожные радости. Может, все же электричкой? — спросила я, не желая расставаться с надеждой решить дело миром.
Но Ян покачал головой, не позволив мне продолжить.
— Мигом домчим, — улыбнулся он, напугав меня еще сильней.
Больше, чем просто ехать куда-то на «Маше», мне не хотелось только ехать на ней быстро.
Обойдя машину кругом и проверив колеса, Ян усадил Дашу на заднее сиденье и, остановившись передо мной, галантно открыл дверь.
Подавив острое желание перекреститься или хотя бы плюнуть на удачу через левое плечо, я покорно села на предложенное место и дрожащими руками пристегнула ремень.
— Расслабься, — сказал Ян, усаживаясь рядом.
— Раньше ты не говорил, что водишь.
— Не помню, чтобы ты спрашивала, — пожал плечами он. — И, если честно, я сомневался, что вы с Машей готовы к знакомству. Вот как знал.
Я нервно дернула ремень, затянув его потуже, но уверенности это не прибавило.
— Права получил в восемнадцать, водительский стаж неполных полтора года. В ДТП не попадал, — отчитался Ян.
— А штрафы ловил? — небрежно уточнила я. — Превышение скорости, пересечение сплошной или что там обычно бывает?
— Случалось.
— Хм…
— Квитанции об оплате показать? Или сразу права?
— Не надо, я тебе верю.
— Ну, спасибо. Тогда едем.
Несмотря на мои скрещенные пальцы вкупе с желанием сломать мотор силой мысли, «Маша» завелась легко и без капризов.
— Моя ты девочка, — похвалил Ян, от чего меня едва не передернуло.
По-черепашьи выбравшись из заставленного машинами двора, мы выехали на широкий проспект, а потом, незнакомыми улицами и причудливыми поворотами — на МКАД.
Только там я решилась заговорить — чтобы отвлечься от дурных мыслей, не желавших оставить в покое ни на мгновение.
— И чего я еще о тебе не знаю? — спросила я у Яна, коротко глянув на Дашу позади и отметив, что та, перенервничав, уснула. — Может, ты страстный филателист? Или похуже?
— Странные у тебя представления об ужасном.
Я натянуто улыбнулась, но руку с ремня, несмотря на насмешливый и все-все понимающий взгляд Яна, не убрала.
— Кто вас, богатых, разберет, — дежурно пошутила я.
Ян скривился, словно мои слова всерьез его задели. Канцелярским ножичком по старой ране.
Я почувствовала глухой укол совести.
— Я сказала что-то не то?
— Давай сменим тему.
— Но я хочу узнать.
— Нечего узнавать. Работа всегда интересовала родителей больше, чем я. В мои двенадцать они по контракту уехали за границу, а я переехал к бабушке. Она умерла два года назад, и я остался один.
Я поняла, что ступила на очень тонкий лед — темный, ломкий и коварный. Что есть у каждого. У ребенка с проблемами в семье — уж точно.
— Родители заставили меня выбирать, хочу я уехать с ними или остаться здесь, и я ошибся в выборе. Не смог ничего ответить, и они выбрали за меня, — он покачал головой. — Больше такого не повторится.
— Мне жаль.
— Не нужно, теперь я знаю, чего хочу. И больше никого не потеряю.
Судя по тону его голоса, все еще серьезней, чем могло показаться.
— Ты прав, не стоило спрашивать, — согласилась я, принимая беспечный вид. — Лучше поговорим о другом. Чем ты занимался первый год после школы?
Ян моргнул.
— Как ты догадалась, что я пропустил год?
— Сам же сказал, что стаж вождения полтора года, а значит, тебе точно не восемнадцать… Да и выглядишь старше.
— Вау, а ты сообразительней, чем кажешься.
Я выжидающе посмотрела на него, но Ян проигнорировал этот взгляд и продолжил молчать, будто не замечая, что кое-кто все еще ждет его реакции. Верно, трепетно и долго.
— Если надеешься вывести меня из равновесия сомнительными комментариями и не отвечать, ничего не выйдет, — сказала я раздраженно. — Не в этот раз.
На мгновение сняв руки с руля — и перепугав меня до смерти — Ян жестом признал поражение. А потом улыбнулся так, что я, не удержавшись, улыбнулась в ответ.
— Я работал, — поморщился он. — Торговал обоями на местном рынке, собирал сайты на заказ, да чем только не занимался. Искал, чего хочу.
— И чего? Ты ведь сказал, что теперь знаешь?
Он посмотрел на меня всего секунду, сказавшую — или так всего лишь показалось? — обоим слишком много.
— Да.
Я отвела взгляд в сторону, вдруг заинтересовавшись пролетающим за окном пейзажем.
Елки, елки, елки, едва присыпанные снегом. И почему такие одинаковые?
— И какие злоключения подвигли тебя поступить на культуролога?
— Отчаяние, как и всех нас, или глупость. Выбирай что больше нравится, — пошутил Ян.
Мы немного помолчали, не решаясь посмотреть друг на друга снова.
— С чего вопросы? — задал вопрос Ян, когда лес вокруг дороги сменили редкие деревенские домики. — Я же тебя не интересовал.
— Теперь интересуешь, — сказала я, а потом торопливо добавила: — Наверное.
— Наверное… — задумчиво повторил Ян и, желая заполнить чем-нибудь неловкую паузу, включил музыку.
Разбудив Дашу и в очередной раз заставив меня вздрогнуть, из динамиков рвануло что-то бодрое и громкое от «Короля и шута».
— Ой, — Ян, будто сам такого не ожидавший, потянулся к кнопкам. — Сейчас выключу.
— Не надо, — попросила я.
Хоть в музыкальных вкусах мы сошлись.
Остаток пути — то ли благодаря любимой группе, то ли проселочной дороге, на которой Ян при всем своем желании не мог как следует разогнаться — прошел просто замечательно.
Семейная дача Владимировых оказалась не дворцом, но вполне приличным поместьем в два деревянных этажа и мансарду с балконом.
— Участок еще мой дед застроил, — Ян организовал нам экскурсию по дому и запущенному саду, но гидом оказался плохим — торопливым и нервным. — Сад запущенный и старый, но рука не поднимается убрать.
— А, по-моему, чудесный, — не согласилась Даша.
— Мне тоже нравится, — добавила я. — Хотела бы я посмотреть на него летом.
Ян ответил с такой уверенностью, словно на крови клялся, что так оно и будет:
— Увидишь.
И я поверила: мы вырвемся и увидим лето. Вместе?
Прогулявшись до сельского магазина, мы купили мясо и овощи, чтобы приготовить их на гриле, найденном в дальней части двора.
Ян честно признался, что не пользовался им давным-давно, но с маринованием и жаркой справился прекрасно.
— Думаю, тут как с велосипедом, — предположила Даша, укутавшись в плед поверх куртки и не желая уходить в дом. — Если один раз научился и после перерыва сможешь.
— Нет, просто готовка — одна из его суперспособностей.
Обернувшись на голос, я увидела самую красивую девушку из тех, что встречались мне вживую: высокая, тонкая и светловолосая, она очаровательно улыбалась и смотрела на одного только Яна.
— Привет, — снова заговорила гостья, и я с неудовольствием отметила, что даже голос у нее приятный. — Ты уже вернулся?
Ян, явно не ожидавший встречи, отложил в сторону шампур с мясом и, обтерев руки о фартук, двинулся к незнакомке.
Я взмолилась, чтобы то оказалась его родственница. Молодая мама, троюродная сестра или хорошо сохранившаяся бабушка-вампир.
— Марина, — представил Ян, а потом коротко обнял эту самую Марину, приветствуя.
— Твоя сестра? — угрюмо поинтересовалась я, так и не дождавшись ничего, кроме имени.
— Девушка, — ответила Марина.
Мое сердце подскочило к горлу и забилось часто и зло.
Боги.
Я должна была спросить у Яна, есть ли у него кто-то, а не догадываться об этом по косвенным и весьма туманным признакам. До того как начала… Все.
— Бывшая, — поправил Ян. — Считай, подруга детства.
Только бывших-супермоделей мне и не хватало. Так, чтобы уронить собственную самооценку на самое дно. И окунуть ее в ил для верности.
Ох, Ян, Ян…
От чего всегда так сложно?
— Как ты вошла? — спросил Ян, небрежно преграждая гостье путь и не давая ей занять место на садовом диване рядом со мной и Дашей.
— У меня все еще есть ключ.
— А, точно.
На сколько близкие у них отношения, если у Марины есть ключ от семейной дачи? Я не хотела знать. И хотела.
— Твои подруги ведь не против, если я останусь?
Даша согласилась раньше, чем я придумала, что возразить.
Несмотря на опасения, вечер прошел хорошо: прячась от кусачего декабрьского холода мы переместились в просторную гостиную с настоящим камином. Много разговаривали, ели и смеялись.
И все же я не могла унять расцветающую внутри тревогу: мне совсем не нравилось, как Марина смотрела на Яна, постоянно оказывалась рядом и касалась его руки при любом удобном случае.
И даже мысль о том, что раз петля цела, ни в кого Владимиров не влюблен, не слишком утешала.
— Я спать, — сказала Даша, когда время перевалило за одиннадцать. — Долгий был день.
— Провожу тебя до комнаты, — с наиграно безразличным видом я поднялась следом, восхваляя богов, подаривших шанс уйти от влюбленной парочки — бывшей или нет — подальше.
— Ты же вернешься? — бросил вслед Ян.
— Конечно, — не задумываясь, соврала я.
Я проводила Дашу до гостевой комнаты, что показал Ян, и даже посидела с ней немного. Потом прошла в собственную спальню — холодную и темную — и, рухнув на кровать прямо в одежде, попыталась уснуть.
Не вышло.
Мыслей оказалось слишком много. Плохих, гадких и низких.
А ведь я почти поверила, что задумка с любовью — хороший выход для всех. Честный, правильный и даже… приятный.
Глупая.
Пролежав без движения не меньше получаса, я наконец смирилась, что со сном нам не по пути. Постояла немного у лестницы, но так и не различив голосов или света внизу, все же спустилась.
Ян ждал в гостиной. Один.
— Решила спеть Дашке колыбельную? — с грустным смешком спросил он.
— Прилегла на минутку и уснула, — снова соврала я. — А твоя модель уже ушла?
Ян неуверенно кивнул и жестом пригласил меня сесть рядом. Поколебавшись секунду, я подчинилась.
— Мы встречались два года. У них участок вниз по улице, отцы учились вместе, каждое лето вдвоем… Банальная история и первая любовь по территориальному признаку, — рассказал он.
Поленья, сложенные у двери, источали свежий и густой запах леса. Я вновь вспомнила о доме, но уже без привычной грусти, впервые пожелав быть здесь и сейчас.
С ним?
— Она, похоже, так не думает.
— Да, кажется.
Лениво потянувшись, Ян развернулся ко мне лицом и будто случайно придвинулся ближе. Наши колени слегка соприкоснулись, я нервно моргнула и притворилась, что ничего не заметила, но вышло не очень убедительно.
Зачем только я все затеяла?
Флиртовать с ним, чтобы разорвать петлю, с самого начала было так жестоко, чудовищно и зло. Почему я решилась?
Отчаянно потянуло извиниться за случившееся и задуманное… Но я не смогла, не захотела, чтобы Ян узнал, как далеко все зашло, как бездумно и жестоко его пытались обмануть. И использовать.
Почему? Разве мне есть дело до того, что он думает?
— Ты не сможешь спасать Дашу каждый день, — серьезно сказал Владимиров.
— Знаю, но оставить все как есть не могу, — ответила я, подумав. — Может, со спасением и получится.
— Да, наверное, — Ян кивнул. — Если не у тебя, то у кого?
Я решила отшутиться, но слова застряли в горле и вместо них против воли вырвались другие:
— Мне не нравится твоя Марина. Не думаю, что она имеет право на эти взгляды, если вы и правда расстались, в чем, после сегодняшнего, я сильно сомневаюсь…
Ян мягко улыбнулся и, не дав добавить что-нибудь еще, притянул меня к себе и поцеловал. Сначала осторожно, скоро и нежно, а потом — смелее, ярче и сильнее. И снова. Так что голова у обоих пошла кругом. Хотелось верить — у обоих… Хотя бы в этот раз.
— Теперь догадываешься, кто нравится мне на самом деле?