Мистер Тернбулл резко открыл глаза и тяжело вздохнул. Сегодня опять одна из таких ночей, когда он просыпается с полной ясностью сознания и будет ворочаться до самого утра, так и не сумев вновь стать жертвой Морфея. Под боком тихо-мирно сопела жена. Книга, которую она читала перед сном, вот-вот должна была сползти с живота. Мистер Тернбулл сел на кровати, чтобы дотянуться до томика и положить его на тумбочку рядом с женой, когда глаз заметил нечто странное. В углу спальни в кресле притаилась чья-то фигура. Два синих немигающих огня уставились прямо на него.

«Какого пикси…» хозяин спальни потянулся за палочкой, но рука нащупала лишь пустоту.

— Что-то потеряли, мистер Тернбулл? — со стороны фигуры послышался холодный отчужденный голос.

Раздался шорох ткани, и небольшая искра подлетела к настенному бра, постепенно наполняя спальню светом и прогоняя ночь. Темные стены приобрели нежно-кремовый оттенок с растительным орнаментом, жуткие тени превратились в пуфики, лампы, фарфоровые статуэтки, становясь чем-то привычным и отнюдь не страшным.

Только вот тень в углу при свете дня оказалась еще страшнее. Черная, длинная в пол мантия с глубоким капюшоном, из-под которого виднеется железная маска. Несмотря на искусную гравировку, она довольна уродлива: вместо изящных губ бесформенная, грубо залатанная прорезь; глаза — глубокие провалы. А в них потустороннее пламя.

Конечно, мистер Тернбулл видел Пожирателей смерти, но то были лишь смазанные тени на колдографиях, пусть и жуткие, но столь далекие негодяи, что казалось, будто война идет где-то вдали. Но когда видишь безликого мерзавца, за чью голову Аврорат назначил награду, прямо перед собой, душа невольно уходит в пятки.

— К-как в-вы проникли в м-мой дом? — от его петушиного крика жена беспокойно заворочалась, и Пожиратель немедленно повернул голову в ее сторону. — Ч-чего вы хотите?

Визитер молчал. Мистер Тернбулл встревожился. Деньги? Артефакты? Нет! Такие люди не приходят, дабы грабить. Они приходят пытать и убивать!

— П-пощадите нас. Я з-знаю, что позволил себе нелестные комментарии в сторону… вашей группы…

Фигура в кресле пренебрежительно хмыкнула. Мужчина немного запнулся, но больше со стороны гостя никаких движений не было.

— П-признаюсь, я был резок в выражениях, но ваши д-действия… их нельзя по-другому оценить…

Миссис Тернбулл наконец-то проснулась и, увидев в спальне чужака, испуганно вскрикнула. Натянув одеяло до груди, она заметалась по постели. А пропажа палочки вырвала из ее груди настоящий всхлип.

— Жалкие.

— Что, простите? — переспросил мистер Тернбулл, что пытался касаниями успокоить жену.

— Вы жалкие, — спокойно, будто говоря очевидный факт, сказал Пожиратель. — Вы как мелкий камешек, попавший в ботинок, своим присутствием в неположенном месте только настроение портите. Не знаю, чем вы не угодили Темному Лорду, но препятствовать нам глупо. У вас нет ни денег, ни влияния для этого. Да и защита на вашем доме… ее вообще нет. Скучно.

Пожиратель швырнул что-то на кровать супругам, от чего те вздрогнули, но это оказались всего-навсего их волшебные палочки. Мистер Тернбулл потянулся к своей, но жена дернула его за рукав, головой показывая, что не стоит так делать.

— Трусость или здравомыслие? Храбрость или безрассудство? Не думайте, я вас не осуждаю, — Пожиратель примирительно поднял руки. — Только люди делают различие. У животных все проще. Ими движет лишь инстинкт. Инстинкт выживания.

Незваный гость встал с кресла.

— Я даю вам выбор: вы сидите тихо как мыши под веником и не отсвечиваете, иначе… следующие визитеры будут не столь доброжелательны. Если вас сумели достать в вашей постели, вас достанут где угодно.

Дверь спальни закрылась с едва слышным щелчком. Мистер Тернбулл не услышал звука удаляющихся шагов, поэтому он долгое время сидел недвижимо, прежде чем взять в руки палочку.

Вызванные авроры не нашли следов взлома и могли лишь бессильно сжимать кулаки — за неделю подобных вызовов было уже несколько, и везде схема была практически идентична. Такие ночные визиты начинали раздражать. Пусть в газетах о них не было сказано ни слова, но слухи о неуловимости Упивающихся продолжали множиться и пугать простых жителей. И самое обидное, жертвы сами способствовали нагнетанию страха и чувства незащищенности. Незримая война продолжалась.

***

— Как же он меня бесит! — зашипел не хуже змеи Эйвери и с такой силой пнул деревянную панель, что настенный светильник слегка задрожал.

— Ты о ком? — Мальсибер уставился на друга.

— Этот мелкий Блэк, возомнил о себе невесть что.

Мальсибер коротко хмыкнул, понимая, что тот имел в виду.

Из их школьной компании Регулус был самым младшим, — если не считать Барти, — но семья Крауча весьма негативно относилась к политике Лорда, поэтому этот парень был немного особняком в их кружке. Пусть Регулус с глубоким восхищением отзывался о Волдеморте, и пока остальные в комнатах развешивали плакаты любимых квиддичных команд или колдофото музыкальных групп, он с огромным энтузиазмом собирал все вырезки и статьи о своем кумире, но если говорить начистоту, то он был самым тихим и, можно сказать, даже робким парнем.

Поэтому Эйвери не понимал, как Блэк получал от Лорда индивидуальные миссии, пока остальная молодежь ходила в рейды со стариками и стояла на стреме. Нет, Снейп, конечно, тоже выполнял личные поручения, но этот носатый был самородком в плане зельеварения, и эти задания были частью активного обучения, но даже Северусу приходилось изредка ходить в рейды.

— Ну он же тряпка, — продолжал ныть Эйвери, — помнишь, как его стошнило после первой вылазки. Почему ему разрешено одному ходить на миссии, а нам нет?

— Возможно, семейные привилегии? — тихо отметил Дэвис.

Ходили слухи, что между Лордом и Вальбургой что-то было, кто-то в кого-то был влюблен, но, может, люди преувеличивали. Вон, Беллатриса Лестрейндж в экстаз приходит от каждого слова Повелителя, но это мало похоже на любовь, либо он чего-то не понимает.

— Наши отцы были первыми членами и основателями Упивающихся, но нам это не дало никаких преимуществ, — возразил Мальсибер. — Независимо от того, кто нас сюда привел, каждый лично доказывал свою полезность.

Эйвери хотел сказать что-то еще, но Мальсибер жестом прервал его: из дальнего коридора вышел объект разговоров.

Регулус прошел мимо них, лишь слегка кивнув головой в знак приветствия. Зависть, злоба, равнодушие, любопытство — он легко читал эмоции на лицах этих людей, пусть они и старательно пытались скрыть их. Они не были его друзьями, Блэкам не нужны друзья, так учили Регулуса его родители, и сейчас это было как никогда удобно. Они уже выпустились из школы, и, если бы не Волдеморт, их пути не так часто бы пересекались.

В стане Пожирателей не было единства. Они были словно куча ядовитых тварей разных мастей, запертые в одном кувшине, лишенные возможности выбраться, и давно бы сожрали друг друга, рождая самую ядовитую тварь, если бы место короля уже не было занято Волдемортом. Им оставалось только пресмыкаться, бороться за его внимание. А магия Повелителя только усиливала его харизму, делая его в глазах поклонников чуть ли не божеством. Злым языческим божеством, требующим кровавых жертвоприношений.

— Стоять! — ход его мыслей прервал чей-то хриплый голос. Острые когти зацепили ткань мантии.

Регулус повернулся. Заросший, небритый мужчина, на котором Пожирательская мантия чуть ли не трещала по швам, навис над ним, оскалив желтые треугольные зубы.

— Грейбек? — Блэк вопросительно наклонил голову.

Фенрир Грейбек. Самый лютый среди оборотней. Хоть он не принял Метку, формально оставаясь независимым «боевым командиром», его самостоятельность по большей части бутафорская. Остальные Пожиратели относились к нему и его шайке брезгливо-отстраненно. Оборотней терпели, пока они были нужны. Лучшего пугала для остальных волшебников было не найти. Регулусу было плевать. Игнорировать приказ Лорда Блэк не мог, однако напарник, а тем более надзиратель ему был не нужен. Поэтому при посещении дома очередной жертвы маг просто оставлял волка на страже за периметром охранных чар, не позволяя тому увидеть его работу. Регулус был беззвучен и быстр как змея, отравляя неугодных страхом беззащитности похлеще дементоров.

Сивого подобный подход неимоверно бесил: никаких выбитых дверей, вспышек бомбард, поросячьих визгов жертв. Прежде было веселее: он и его егери могли вовсю веселиться со своими жертвами с одобрения и почти наравне с остальными Пожирателями, пока юнцы стояли на стреме или просто наблюдали. Фенриру нравился испуг на лицах новобранцев, когда их буйное воображение воссоздавало картины пира оборотней, и они представляли, что волчьи зубы смыкаются на их цыплячьих шеях, а когти сдирают белую мраморную кожу с нежного мяса. Среди особо впечатлительных был и Блэк, хоть он этого и не показывал, скрываясь за маской надменности, чуткий нос все равно улавливал от него феромоны страха. Сейчас же от мага не веяло ничем, кроме равнодушия и легкого раздражения. Это удивляло и раздражало матерого волка. Ему хотелось отыграться.

— Очередное задание, хах, мистер Блэк? В этот раз вам не удастся оставить меня на привязи за оградой. Без меня на рынок тахинов не попасть! Договариваться тоже буду я!

Маг равнодушно пожал плечами. И Сивый захлебнулся заготовленной речью. Спорить не пришлось. Они молча шли до границы трангрессионного барьера, и Блэк затылком чувствовал недовольное дыхание оборотня.

Аппарировали они неподалеку от аэропорта Хитроу, на границе между Хейс и Харлингтоном. Тихие окраины, но лучше здесь в одиночку не бродить. Регулус с помощью трансфигурации изменил крой своей мантии, чтобы та походила на обычное магловское пальто. У оборотня такой необходимости не было — тот терпеть не мог летящие балахоны. Они шли по пустым улицам, редкие прохожие попадались им навстречу несмотря на разгар дня, прошли по железнодорожным путям и свернули к подземному переходу. Туннель был настолько длинный, что нельзя было увидеть, что находится на другой стороне. Все стены были изрисованы с виду обычными магловскими граффити, однако, если вглядеться, они были слишком аккуратными и не пересекали друг друга: танцующая лиса с веером, восемь скрещенных мечей, алый череп, отдаленно напоминающий метку Пожирателей, вольфсангель*, — от последнего символа Грейбека передернуло.

Наконец, они вышли на свет и их взору предстал крытый рынок. Пахло какими-то лекарственными травами, мокрой шерстью и сырым мясом.

К ним подскочил щуплого вида человек и начал их допрашивать.

— Вы кто такие, на? Не видел вас здесь раньше! Здесь закрытая территория!

Грейбек ощерился, зарычал, янтарные глаза опасно блеснули. Мужчина попятился, заскулив, лицо вытянулось, принимая форму собачьей морды, обросло коротким землянисто-коричневым мехом, появились собачьи уши, а глаза стали ярко-желтого цвета. Но буквально через пару секунд его лицо вновь стало человеческим.

— Я понял, понял, — мужчина примирительно поднял руки и заговорил более вежливо. — Был не прав. Простецы редко сюда заходят, но все же проверять надо. Че сразу волну гнать? Этот с вами? — Кивок в сторону Блэка, но того разыгравшееся представление не впечатлило. Он уже не спеша шел меж лавок, лениво бросая взгляд то в одну, то в другую сторону.

Оборотень ворчливо зарычал и поспешил следом.

— Ты будто и не удивлен. Бывал здесь прежде? — спросил Грейбек прежде чем понял, насколько глупо данное предположение. Ну какой резон юнцу-чистокровке посещать гарлем перевертышей в магловских трущобах. Гиблое место для самонадеянных палочконосцев.

До появления Министерства магии контролем магического сообщества занимался Совет волшебников. Но изначально он состоял не только из магов. В него входили и «существа»: тахины, вейзи и кан-тои. Тахинами звались человекоподобные создания с головами животных или птиц. Они не были жителями этого мира, а пришли на Землю извне, лишенные своего дома, подобно гоблинам и эльфам. Однако если гоблины пришли на Землю несколько веков назад, то о существовании тахинов было известно с Древних времен, когда они, только появившись, встретили людей и стали править ими словно боги. Анубис-шакал, кошка Бастет, сокол Ра и муравьед Сет.

Но постепенно их влияние слабело. Боги становились просто святыми или героями, а ко времени Совета их роль скатилась до уродцев в цирке. Однако любое существо, если хочет выжить, адаптируется, и из тахинов образовалось еще два народа. Вейзи и кан-тои.

Вейзи научились принимать людской облик, да так хорошо, что даже при потере сознания и смерти умели сохранить его, а истинный звериный принимали в основном осознанно или при сильном страхе. В процессе приспособления к человеческому обществу вейзи отдалились от своей дикой природы. Но иногда маятник качался в другую сторону, и некоторые особи настолько развивали свои навыки, что стали способны полностью превратиться в зверей — оборотней различных видов: вервольфов, верфоксов, вербиров. Другие вейзи сохранили магические способности, позволяющие влиять на людей или контролировать их. Так козлорог мог использовать феромоны, чтобы манипулировать своими жертвами. А губы музы выделяли психотропное вещество, вызывающее эйфорию и привыкание похуже самой забористой наркоты.

Кан-тои оказались самыми жалкими из всех существ. Они слишком ненавидели свою природу, чтобы оставаться в истинном облике, и даже поклонялись человеческому образу, как божеству. Но были слишком обделены способностями, чтобы обрести вторую ипостась подобно вейзи. Тогда они нашли выход, как притворяться людьми и жить их жизнью. Они стали свежевать людей и делать из их кожи первоклассные маски.

«Существа» не считали подобные действия чем-то жестоким. Многие из них любили человеческое мясо. Например, стервятники потрошили людей ради органов и крови, чтобы использовать потроха в качестве гомеопатических лекарств и возбудителей, — они стали основными поставщиками органов в мире существ. Некоторые же вейзи охотились на «существ» других классов, например, потрошители ели свинорылов, а живоглоты — крыс-барахольщиков.

В результате, когда началось обсуждение законов для магического общества, не удалось достичь компромисса из-за гастрономических предпочтений «существ», и те гордо покинули Совет волшебников, заявив, что не будут подчиняться его решениям, а лучше создадут свой собственный. Маги не смогли стерпеть подобного оскорбления и вычеркнули тахинов, вейзи и кан-тои из своей истории. В общем, переписывали историю в лучших человеческих традициях. Людская память коротка, и маги забыли все довольно быстро. Однако Волдеморт как-то сумел разузнать о них и решил заручиться их поддержкой.

— Нет, но я более-менее осведомлен о природе этого места. Слабости тут места нет.

— Господа, не хотите мяса прикупить? — обратился к ним один из продавцов. — Свежее, девичье. Вам грудинку, бедрышко? Смотрите, пяточку оставил, чтоб вы не подумали, что обезьятина какая, а то в других местах могут и надуть с этим!

Грейбек надеялся, что мага стошнит. Блэк лишь окинул прилавок равнодушным взглядом и странно хмыкнул.

— А на нашей стороне как-то скудно, — иронично заметил Регулус, когда они отошли подальше, — на прилавках Лютного только печень оборотня да легкие русалки. Без фантазии.

Пока они шли, Регулус стремительно передвигался между различными прилавками, периодически задерживаясь, чтобы перекинуться парой слов с продавцами, чем сильно тормозил продвижение вперед, и Грейбеку приходилось постоянно одергивать спутника. В конце концов тот не выдержал и рявкнул на мага.

— Не отходи от меня, Блэк. Уйми свое любопытство. А раз так уж не терпится, задавай все вопросы мне!

— А ты готов давать ответы? — В тон ему ответил Блэк. Бросил взгляд кругом.

— Так это место вроде Косого переулка, только для тахинов? У них есть свой банк, орган правления, аврорат, школы?

— Не то чтобы, — дернул плечами волк. — Валютой они пользуются чаще магловской, чем волшебной, бартер в почете. Их отпрыски ходят в магловскую школу, остальному учат внутри семей или кланов, общин. Аврорат, ха? Тут действует закон джунглей: кто сильнее, тот и прав. Есть еще, конечно, Орден чистой крови, ты видел их символ в переходе, они против межвидовых браков, считают это единственным преступлением в обществе «существ», но это именно что Орден со своими придуманными правилами, другие не обязаны им подчиняться, а их это неимоверно бесит. Ничего не напоминает, а? Одни «существа» живут среди маглов, ходят на работу с ними. У них нет отдельных поселений, а если и есть, я о них не знаю. Во всяком случае, этот рынок их объединяет. Здесь они могут получить любую услугу: пища, лечение, документы для магловских бюрократов, опять же помощь в сокрытии преступления.

Регулус внимательно слушал оборотня, сопоставляя увиденное с тем, что знал лично он, и о чем было известно магическому сообществу. Ведь среди перевертышей были и те, кто спокойно жил на магической стороне мира. Пускай лояльное отношение к ним отличается в зависимости от региона: те же девы-птицы, вейлы, в Европе хорошо котировались в качестве жен; в Японии тануки и кицуне — то ли святые, которых нужно холить и лелеять, то ли коварные демоны, которых нужно палками гнать — везде по-разному. Вампиры заняли все руководящие посты в Румынии, а в магическую Трансильванию лучше вообще не соваться. Великобритания же была весьма недружелюбна к «существам»: эльфы лишь слуги, а гоблины пролили реки своей и чужой крови в многочисленных войнах, чтобы добиться уважения и свободы, и все равно в учебниках истории их обливали грязью, называли проигравшими повстанцами. Ведьм не трогали, но они не покидали Лютный, образовав там своеобразное колдовское гетто.

С оборотнями дела обстояли сложнее. Характер существ во многом соответствовал их биологическому виду, поэтому считалось, что вервольфы довольно вспыльчивы и жестоки, что не способствовало их вливанию в социум, даже на стадии школьной скамьи, да и подобное нерентабельно, то есть экономически невыгодно. Из-за обращения они не могли контактировать с людьми определенные дни, плюс несколько дней до и после превращения сопровождаются жуткой слабостью. Антиликантропное было астрономически дорогим, и не каждый зельевар мог его изготовить. Еще нужны были особые условия самоизоляции. Не всякий работодатель может позволить себе давать работнику отгул каждый месяц даже за свой счет, проще нанять того, кто будет приносить больше прибыли и меньше проблем.

Перевертыши и люди — между ними слишком много различий. Больше чем между магами и простецами. Почему Волдеморт хочет заключить союз с ними? Почему в качестве переговорщиков были выбраны Блэк и Сивый?

Они некоторое время петляли по рынку, пока не вышли на обжорный ряд. Остановившись напротив одного из ресторанов, Грейбек коротко переговорил с крупным словно бык темнокожим охранником, что возвышался над немалым оборотнем на целую голову. Верзила исподлобья оглядел их своими темными коровьими глазами, раздувая широкие ноздри, — того и гляди бросится, — но все же позволил пройти им внутрь. Услужливый официант провел их на верхние этажи, откуда открывался неплохой вид на торговую деятельность внизу. Планировка значительно отличалась. Если цоколь больше смахивал на дешевую фастфудную, то здесь взору открывалась великолепная чайхана в лучших восточных традициях.

За низким широким столом расположилась группа людей, в чертах которых просматривалось нечто звериное. Они вели оживленную беседу, но стоило разговору набрать обороты, черты хищников проступали еще сильнее. Во главе стола восседала женщина средних лет. Внешность ее по человеческим меркам была отталкивающей: нос широкий и приплюснутый, надбровные дуги сильно нависали над глазами, уголки темно-коричневых губ опущены вниз. Но стоило ей заметить гостей, лицо хозяйки поплыло, складки гнева исчезли вместе с клыками, и она стала походить на обычную ничем не примечательную леди, лишь со слегка хмурым выражением. Жестом она указала гостям на свободные места.

— Мистер Грейбек, мистер… Блэк, я полагаю?

— Мисс Бибровски*, рад видеть вас в добром здравии. Но где же ваш отец? — Спросил оборотень.

— Его участие в заседании Совета кланов более важно для общественности. На нашей встрече моего присутствия вполне достаточно, — сказано это было таким тоном, что было ясно: даже наличие ее персоны было чрезмерной честью.

Шерсть на загривке Сивого слегка приподнялась, но волк сдержал рвущиеся на волю слова. Волдеморт дал четкие указания: переманить как можно больше перевертышей на свою сторону.

Первую половину переговоров вел Грейбек. Тахины за столом со скепсисом слушали его высказывания про политику Волдеморта, обещания, что темный маг дал лидеру оборотней. Фенрир чувствовал в их ауре ироничную насмешку и злился. Он не знал, как придать своим словам больший вес, он привык вести разговор посредством когтей и зубов. В итоге они так ни к чему и не пришли, Грейбек с трудом сумел согласовать вторую встречу. Сам Блэк за время переговоров едва ли обмолвился парой слов.

Покинув рынок ни с чем, они трансгрессировали в Лютный переулок, где Фенрир отправился в паб «Белая виверна». Он был раздражен в крайней степени, молчаливо следующий маг никак не помогал успокоению. Заказали реповую настойку и шмат баранины — Регулус при всём своем внешнем равнодушии к людоедству и каннибализму тварей не хотел иметь гастрономический опыт с готовкой тахинов.

Стоило магу попытаться обсудить итоги сегодняшней встречи, как гнев оборотня прорвался наружу. Он стал ругать на чем свет все и вся: и напыщенных тахинов, которые на магловских стейках заплыли жиром, и на ксенофобных магов ММВ, которое своей политикой превращают всех, кроме волшебников, в нижестоящих парий, о которых можно вытирать ноги и спокойно истреблять. Прилетело и самому Блэку с совсем уж несправедливым обвинением за хлипкий вид, мол, будь на его месте Долохов или кто-то из братьев Лестрейндж, их бы и то серьезней восприняли: те одним своим видом внушают мощь.

— Заблуждаешься, Грейбек, — покачал головой маг, — не в этом дело.

— Тогда в чем, блять? Разъясни, раз такой умный.

— Скажи, почему ты присоединился к Повелителю?

Грейбек начал повторно объяснять то, что уже сказал тахинам, но Блэк жестом прервал его.

— В твоих словах нет твердости. Сам-то веришь тому, что сказал: благополучие стаи, гражданские права? Все знают про твою ненависть к магам. Стремление перекусать и заразить как можно больше людей, чтобы создать армию, могущую стереть волшебников — мотив низменный, но конкретный и оттого более реальный. Но эта мечта противоречит целям Повелителя. Полагаю, здесь разъяснений не требуется?

Фенрир скрестил руки на груди и подозрительно прищурился на Блэка. Затем вздохнул и коротко кивнул. Старый вожак и сам прекрасно понимал, что егерей используют как пушечное мясо, охотничьих псов, что можно в нужный момент спустить с цепи, дабы разорвать неугодных на куски. Министерство и Пожиратели, молот и наковальня, лучше было присоединиться к той стороне, что хотя бы временно их не убивала и нуждалась в них, как в боевом, а не алхимическом ресурсе.

— Для местных тахинов ты лихой разбойник, бродяга, что не нашел свое место. Они — полноценная мафия. Им не нужно признание волшебного мира, они слишком самодостаточны для этого. Им незачем участвовать в чужой войне. Нет причин для союза, а если Повелитель попробует задавить их силой… второго Уолтера Падика* они не потерпят, — Блэк осекся, в глазах его промелькнула какая-то мысль.

— Что за Падик? — спросил Фенрир, но маг отмахнулся, погруженный в свои размышления, затем задал неожиданный для оборотня вопрос.

— Почему ты выбрал Повелителя, а не тахинов? Чем тебе так далась магическая сторона?

Фенрир открыл было рот, чтобы ответить, но тут же захлопнул. Вопрос поставил его в тупик.

— Выбор, хах? — горько усмехнулся волк. — А разве теперь это имеет значение?

— На тебе нет Метки, — В голосе мага прозвучало не презрение, а зависть. Для оборотня подобное было чем-то новым.

Они договорились встретиться через пару дней, чтобы обсудить линию поведения с тахинами. Нужно было собрать больше информации, понять, что может заинтересовать перевертышей. Благо, Волдеморт понимал, что первый день переговоров вряд ли станет последним и не просил отчитаться немедленно. Это позволило Грейбеку расслабиться и заодно подумать над их с Блэком разговором.