Когда-то давно, несколько веков назад, Кагами был самураем. Иногда ему снилось то время. За лесом, в котором он умер, был замок, и защитить Кагами пытался не столько здание, сколько жившего там человека. И человек этот – одно из прошлых воплощений Куроко. 

Куроко был все такой же низкий в сравнении с ним, но выглядел старше. Кроме того, он улыбался Кагами, когда встречал его в коридорах замка. У него была своя комната с видом на садик в восточном крыле и, кажется, нельзя было туда заходить, потому что, увидев Кагами в том крыле, Куроко как-то сразу догадался, что самурай пришел к нему. 

***

— Что, серьезно? Отдельный номер? — переспросил Киеши, на которого повесили все три сумки. Они направлялись к деревне через поле по вытоптанной тропинке. 

— Я в прошлый раз от твоего храпа заснуть не смог. Кроме того, ты занимаешь всю кровать даже зверем! Тут не так дорого. К тому же… Акаши сказал, что нам остается всего три номера, и я не представляю, кем можно было бы занять остальные два, поэтому взял вас. 

— Не думаю, что в Тейко принято снимать номера хранителям, — заметила идущая впереди всех Рико. Она была исключением — работала в клане, но жила с родителями в Токио, а не в их общежитии. Она не была достаточно сильным экзорцистом, зато отлично разбиралась во всевозможных чудовищах, с которыми приходилось иметь дело. Тут она могла и Акаши за пояс заткнуть. 

Хьюга гордо поправил очки: 

— Вот. Пусть знают, что мы настолько продвинутый и толерантный клан, что даже наши хранители живут в отдельных номерах. 

— Пока мне не освободили кладовку, я спал у окна на коврике в комнате Хьюги, — гордо и с улыбкой поведал Киеши девушке, которая этот период в клане еще не застала. Хьюга тут же споткнулся и едва не потерял очки.

Зрение у Хьюги было всегда замечательное, но через стекла лучше было видно екаев. Для Хьюги потусторонние существа были лишь неясными тенями, пока он не надевал очки. По сути, кроме Киеши и Рико, Хьюге и похвалиться было нечем. Изуки мог бы, встав у опушки леса, перечислить всех, кто там обитал, и сказать, где находится Хозяин леса, а Куроко со своим тигром мог за пару часов весь лес зачистить при необходимости. Хьюге, по существу, хватало и их двоих плюс Киеши, пока его лучшие экзорцисты не стали пропадать. 

— В Тейко тоже осталось не так много хороших экзорцистов, если они уже просрали двоих, — отвечая вслух своим мыслям, уже не так гордо заметил Хьюга. Все равно получалось больше, чем у него. Тем более, если они заняли почти всю деревенскую гостиницу. 

— Просто Шинтаро обиделся на своего хранителя и оставил его дома, а Рета… — послышался тяжелый вздох, будто это говорил воспитатель в детском саду, которому достались проблемные дети, — Рета поехал один, ничего не сказав. Оставил записку. Я заставил его сожрать ее, когда мы встретились. 

Наконец обернулся и Хьюга. Он был уверен, что именно этот голос говорил с ним ранним утром по телефону, но на дороге стоял высокий парень, который меланхолично жевал моти. Он доставал их один за другим из пакета и продолжал жевать даже тогда, когда они разговаривали. 

— Я тут, — вежливо окликнул голос снова. Хьюга только тогда в высокой траве у ног парня заметил лиса с глазами разных цветов. — Давайте скорее дойдем до гостиницы и там поговорим. Вне ее стен я вроде как… инкогнито. И, поверьте, мне тоже очень не нравится, что я «просрал» двоих оммедзи. Но я, по крайней мере, знаю, где Рета. 

***

Окна номера были занавешены даже не здешними легкими шторами — на них висело привезенное с собой клановое кимоно Кисе. Сам он сидел на кровати к окну ближе в одних пижамных штанах, если не считать бинтов на груди, не стесняясь девушки. Войдя, Хьюга почувствовал холодок, будто он оказался в ловушке. По сути так и было — на стенах зажигались и гасли иероглифы, как гирлянды, проверяя каждого входящего. Высокий парень остался снаружи, закрыл за ними дверь, и в номере, рассчитанном на двоих, стало тесно. Лис прошел к столу, отодвинул его так, что облокотившийся на него Аомине потерял равновесие и упал, сел за него и как бы вырос, снова становясь человеком. 

— Вы из лисов? — неверяще спросил Хьюга, указывая на главу клана Тейко пальцем, за что тут же получил от Рико. 

— Почти все мы из лисов, просто у кого-то в роду их кровь была слишком разбавлена, — Акаши кивнул на очки Хьюги, и тому стало еще более неловко. — Эта сила не берется из воздуха. И не девается в никуда. Но речь сейчас не об этом. Куроко раньше был в моем клане и, хотя он покинул меня, я все еще считаю себя в ответе за него. Так что, по сути, я «просрал», — Акаши снова выразительно посмотрел на Хьюгу, пытаясь вывести его из равновесия, — уже троих экзорцистов. 

— Не лучше ли сразу прочесать лес? — вмешалась Рико, будто брала на себя роль главы клана. 

— Не волнуйтесь. Хранитель Шинтаро — сокол. К тому же очень к нему привязанный. Он уже занимается этим, мы там будем только мешаться. Я хотел бы, чтобы мы все выслушали, что нам хочет сказать Рета. Пока он еще живой. 

— Акаши-чи, на самом деле рана не такая серьезная…

— Я и не рану имел ввиду, — зыркнул в его сторону Акаши. Кисе перевел просящий взгляд на Аомине, но тот пожал плечами с самоуверенным видом человека, который предупреждал. 

***

Пахло мокрым камнем. Под ногами был песок, а потолок у этой пещеры был настолько низкий, что и Куроко приходилось сильно нагибаться, чтобы сюда пробраться. Это место больше всего напоминало нору, но, как и в норе, здесь казалось спокойно. 

Куроко, впрочем, никаких иллюзий по поводу своей безопасности не питал. К запястью тянулась незаметная при свете, но в темноте светящаяся, как фосфорная, паутинка. До рассвета ему приходилось только убегать. Потом же, из-за того, что паутина не была заметна на свету, ему удалось здесь спрятаться, чтобы собраться с силами. Паутина натягивалась, пыталась тащить его куда-то в ловушку, но цеплялась за оставленный у входа крючок с офудой и застревала. Куроко чувствовал себя раненым, хотя кроме этой паутины смог выбраться из передряги без единой царапины. 

От входа вниз, к ногам Куроко, посыпались мелкие камешки, и он напрягся, поджег офуду, которую держал в руках, обычной дешевой зажигалкой, и она загорелась синим. 

— Это я, — предупредил голос Кагами, и Куроко успокоился, снова опустился на песок, погасив заклинание. — Я видел сокола Мидоримы. Как думаешь, они сюда вместе приехали или уже кто-то из Тейко появился? 

— Я не знаю, — честно признался Куроко. Кагами спустился ниже, хотя передвигаться ему пришлось на четвереньках, снова попробовал зажать между пальцами вибрирующую нить паутины, но обрывать не стал. Прошлая попытка оставила на запястье Куроко след, как от пореза. — Кагами, давай мыслить логически…

— Логически я не умею, давай просто так. 

— Я понять пытаюсь… Им нужен клан Тейко или же кто-то из Сейрин?.. 

— Мы уже рассуждаем логически? Я уже говорил, что не умею? — проворчал в темноте Кагами. Он все еще пытался хоть как-то ослабить натягивающуюся на запястье нить. 

— Просто я пытаюсь понять, за кого стоит бояться — за себя или Кисе-куна. 

— Кисе-кун, — передразнил Кагами, не то чтобы обиженно, как-то легко, будто это была дружеская беседа в кафе или на кухне их общежития, — сейчас отдыхает в гостинице. А мы с тобой ждем, что снова станет темно и по этой нитке та банда явится за тобой. 

— Зачем им Мидорима и Изуки? Почему именно Мидорима и Изуки? — продолжал спрашивать Куроко. Мягкие прикосновения Кагами к руке приносили облегчение. Куроко чувствовал себя попавшейся в силок птичкой. Он не хотел так же с маской выйти против Кисе или кого-то еще, кто придет им на помощь, и сражаться против них. 

— Слушай… Не лучшее время беспокоиться об этом, — сдался Кагами, отпуская запястье Куроко. — Часа через четыре начнет темнеть, и эта нить будет уже более заметна, а ночью они и вовсе будут ее отчетливо видеть. 

***

— Весь лес в паутине. Весь, — для значительности прибавил Такао. Куда-то умудрился сбежать Акаши, остался в комнате раненый Кисе, притворившийся спящим. Остальные в коридоре слушали доклад. — Думаю, они не стали бы такую сеть раскидывать, если бы нашли Куроко. 

Мурасакибара просто меланхолично жевал. Хьюга подозревал в нем одного из хранителей. 

— Они могли натянуть сигнальную сеть, — вслух прикинула Рико. — На случай, если в лес сунемся мы. Но все же… Да, я бы тоже надеялась на то, что Куроко еще не у них. И что с ним все в порядке… Было бы проще, знай мы, какие точно цели они преследуют. И стоит тщательнее охранять Кисе или скорее бросить все силы на поиски Куроко? 

— Не нужно меня охранять, — дверь номера, традиционная, бумажная, отъехала в сторону. Кисе надевал свое церемониальное тяжелое кимоно, при этом никак не мог справиться с поясом. — Я с вами. 

— Ляг в кровать, — скомандовал Аомине, впихнув Кисе обратно в номер. — Я с тобой буду. Меня хватит, чтобы тебя защитить, если что. 

— Но Куроко-чи!.. 

— Сможешь отправиться со всеми, если пройдешь меня. 

— Аомине-чи, чтобы читать заклинания, можно быть и раненым! 

— А ездить на мне будешь? Думаешь, я позволю? Иди, ляг. Если ты им нужен, то половина сил точно тут будет.

Аомине обернулся, кивнул, как бы дав понять: «Вы все слышали», — и закрыл за собой дверь. 

— Может, стоит оставить им хотя бы Киеши? — предложила Рико. 

— Меня вполне хватит, — впервые за сегодняшний день подал голос Мурасакибара. — К тому же мне лень бегать по лесу толпой. Я лучше останусь тут с Кисе-чином. 

И бесцеремонно, без стука или предупреждения, Мурасакибара открыл дверь в номер Кисе, промямлил: «Не обращайте на меня внимания, я просто тут в углу пожую», — и закрыл ее снова. 

— Этот… Мурасакибара, он достаточно сильный, чтобы ему доверять? — спросил шепотом Хьюга у Такао. Тот развел руками, ответив громче, но тоже не в полный голос:

— Ходят слухи, он жрет тех, кого Акаши разрешил. А Акаши дал ему зеленый свет сожрать всех из Кирисаки. 

— Кирисаки? — переспросил опомнившийся Киеши, нагибаясь ниже к Такао. 

— Ну да. Акаши говорил, что тут явно эти ребята замешаны, и они ему уже порядком надоели. Ладно, темнеет. Пошли спасать Шин-чана… Ну и ваших ребят. 

***

Когда только начали сгущаться сумерки, и в них стала заметна нить на запястье Куроко, Кагами как можно бережнее разбудил его. 

— Выспался? Лучше? 

Куроко, чтобы не спать на земле, использовал тигра-Кагами, как подушку. Протер глаза, попытался пригладить волосы и, заметив нить, все вспомнил. Только после этого ошарашенно ответил:

— Не особо. 

— И голоден наверняка… — Кагами прищурил глаза, опустил уши. 

— Это не смертельно. Ты должен был разбудить меня раньше. Я даже толком приготовиться не успею. 

— Ты заснуть смог только часа три назад.

Куроко поднялся, Кагами тоже встал, отряхнулся, втянул воздух шумно, но пещера слишком пропахла ими двумя, чтобы можно было уловить еще какие-то запахи снаружи. 

— Если Кисе сбежал, то уже должен был вызвать помощь, — напомнил Кагами, пока Куроко отряхивался и пытался пригладить мятые шорты и футболку. 

— Ну да. Только на помощь он, конечно, позвал Акаши. 

— И что? Акаши откажется тебе помогать? Или потребует потом что-то взамен? — Кагами всерьез насторожился, ткнулся носом в руку, обращая на себя внимание, и Куроко сдался, погладил его по макушке между ушами. 

— Не знаю, — честно признался Куроко. — Нам пора. 

Ночной лес вместо черного провала бездны походил на новогоднюю елку из-за раскиданной паутины. В отличие от той, что тянулась к запястью Куроко, эта иногда вспыхивала неярким светом и гасла снова. 

— Странно, — произнес вернувшийся в человеческий облик Кагами, встав за плечом Куроко и осматриваясь. — Они что, совсем кретины, что ее подсветили? Так им и тебя найти сложнее, и сам ты в нее не попадешься. 

— Это и не они подсветили, — отрицательно помотал головой Куроко. Этой ночью чувствовалось приближение осени, и после сна его немного знобило в футболке. — Мы должны вернуться к отелю. Найти Кисе. И подмогу, если они уже в городе. В любом случае, в лесу нам делать нечего. 

— Да без проблем, — довольно оскалился Кагами и вышел вперед, разведывать дорогу для Куроко, и только тогда заметил. Подозрительно было не то, что натянулась слегка паутина. Просто натянулась она неравномерно, и центр нитей был как раз у входа в ту пещеру, из которой они вышли. Паук-хранитель в паре метров от них, вертикально на скале, сматывал свою паутину передними лапами, будто готовил большой кокон. 

Кагами отреагировал прежде, чем Куроко успел опомниться — подхватил его подмышку и побежал, петляя между деревьями и стараясь прикрывать голову Куроко, но далеко уйти им не дали — как поводок, натянулась нить на запястье. На этот раз не пробно, как днем, теперь она не давала уйти дальше и в то же время тащила обратно. 

— Куда же вы. Такая удобная пещера. Почему бы не отдохнуть в ней еще? — опять этот насмешливый голос. Кагами сорвался, снова обернулся тигром, попытался зубами порвать нить на запястье хозяина, хотя пробовал делать это и днем и тоже безуспешно. Куроко не поддавался панике, только связанную руку придерживал свободной. Не нужно было искать противника — он стоял около паука, никуда не торопился. 

— Собираете армию зомби-оммедзи? — спокойно переспросил Куроко, уловив момент между натяжением нити, чтобы погладить по голове Кагами, успокаивая. Он не просил его уходить, даже чувствуя свою обреченность. Куроко сам не смог бы его бросить и не хотел заставлять Кагами это делать. 

— На самом деле все намного проще. Но ты прав, раз я столько натворил, то кто теперь поверит, что мне нужна какая-то ерунда. 

***

Аомине со своей позиции бросал неприязненные взгляды на Мурасакибару, который заснул практически сразу, как только в гостинице стало тише. Кисе, которому нужен был отдых, как раз не спал, даже не лежал, сидел, думая о чем-то и прислушиваясь так, будто готов был сорваться на помощь при любом грохоте в лесу. Аомине почти смирился с тем, что придется разрешить ему ехать на себе, что тоже для раненного нельзя назвать безопасным. И как бы он ни злился на Мурасакибару — опасность первым почувствовал именно тот. Выразил он, правда, это странно — резко проснулся, перестав похрапывать. Поднялся до сидячего положения, пошарил по карманам, нашел там растаявшую шоколадку и, распаковывая ее, скучающе предупредил:

— Идут. 

Аомине заметил только после этого, и времени, ценные секунды которого Мурасакибара потратил на поиски шоколада, ему хватило только, чтобы, перевернувшись через голову, отскочить от окна. Опомнившись, Аомине схватил за плечи Кисе — прикрыл его от противников и в то же время не дал самому подняться, чтобы сражаться. Можно было бы приказать Мурасакибаре уводить Кисе в безопасное место, но Аомине не мог ему довериться. 

На татами у окна ступили двое в масках и кимоно клана — Мидорима и Изуки. Но раз есть марионетки, кукловод тоже где-то рядом. 

— Аомине-чи, мне нужен воздух и немного свободного пространства, — на удивление спокойно заговорил Кисе, слегка отодвигая его. Скользнул под подушку без спешки, достал заранее приготовленные бумаги с заклинаниями. Аомине даже почувствовал себя тут лишним. Нужно было ложиться спать, как и Мурасакибара. 

Кисе, поднявшийся читать заклинание, чтобы освободить оммедзи от масок, вызвал в Аомине тревожное чувство, будто снова прилетит стрела, пробьет ему второе предплечье. Или случится еще что-то, что не позволит ему освободить нужных заложников. 

Мурасакибара был спокоен до нападения, во время нападения, и Аомине как-то упустил момент, когда тот оказался поперек нападающих — ногами придавил к полу Изуки, а торсом — Мидориму. Весил Мурасакибара так же, как его настоящее воплощение, поэтому Аомине больше волновался не за то, что те выберутся, а за то, что он их раздавит. 

И тогда вокруг Кисе, при первых звуках его голоса, волнами начало расходиться теплое сияние. Аомине все еще высматривал кукловода, но сияние растекалось почти без препятствий, задевая только его и Мурасакибару. Амплитуда его становилась все интенсивнее, пока круг света не отделился от Кисе, по его легкому жесту направившись к заколдованным. Когда свет погас, оставив комнату в полутьме, в полной тишине послышался звук упавших на пол с глухим стуком масок, а потом лишь негромкое чавканье Мурасакибары. 

— Раз они выздоровели, никого есть нельзя? — спросил он, в голосе его проскользнуло разочарование. Первым завозился, попытавшись его спихнуть, Мидорима, придушенно потребовал:

— Мурасакибара, слезай с меня!

— О, прости, Мидо-чин, — не особо искренне спохватился Мурасакибара и, поднимаясь, придавил его еще сильнее напоследок, вызвав тяжелый вздох. 

Сосредоточившись на кукловоде, Аомине едва не пропустил тот момент, когда стал падать обессиленный Кисе, и подхватил его почти у самого пола. Кисе коснулся его благодарно, лег обратно на футон, тяжело дыша. 

— Со мной все в порядке. Тебе надо найти Куроко-чи и помочь ему. 

— Еще не все в порядке, — заверил Аомине мрачно. — Они не сами сюда пришли.

Он выбрался вскоре из номера в зверином обличии — обнюхал дорогу, осмотрелся. Не найдя чужих следов, забрался на крышу, но и оттуда ничего подозрительного не уловил. Получалось так, будто Изуки и Мидориму им просто подарили или отдали как откуп, потому что тогда клан Тейко свое забрал и ввязываться дальше им незачем. 

***

Керамическую бутылку в темном лесу нашел Такао. Хьюга был более чем уверен, что Изуки так не смог бы, потому что тот почувствовал бы екая в лесу, но еще не запечатанного. Может, это было оттого, что Изуки - человек, а Такао-хранитель. 

Кажется, о том, кто может быть в ней запечатан, не догадывался только сам Такао, а может, шутил по привычке, вертя ее в руках и тряся так, как будто изнутри ему могли ответить. 

— Похоже, теперь Куроко остался один, — забирая керамику у Такао, пока он ее не разбил, констатировал Киеши. 

— Если остался, — прибавил Хьюга, тут же отмахнувшись от попытки Рико треснуть его за эти слова. — Ладно. Давайте думать, что на него тоже нацепили маску и скоро он сам придет по наши души. 

Мелодия вызова нарушила неприятную тишину, повисшую после этих слов. 

***

Куроко позволял остаться рядом почти до самого конца, и только когда понял, что они проигрывают, а Кагами, как дух-хранитель, им не нужен и тем более опасен — запечатал его без предупреждения. Это все равно, что быть заживо похороненным, только воздуха достаточно и еды не нужно, но так же тесно и темно. 

В этой темноте Кагами вспоминает. Прошлая жизнь подобна снам, что видишь перед пробуждением — она такая же яркая и в то же время неясная, спутанная. Получается, что судьбы людей сплетены даже после смерти. 

Куроко был придворным оммедзи со своей комнаткой вдалеке от суеты и шума. Кагами — самураем, который в замке не жил, но был там частым гостем, особенно после того, как познакомился с Куроко. К тому раньше гости не приходили, но и собственным одиночеством он не тяготился. Князю он был нужен практически каждый день, тот заваливал Куроко вопросами: когда император его заметит и одарит всеми благами, что будет полезнее съесть на завтрак и какую из наложниц выбрать на эту ночь. Кагами ждал возвращения в его комнате и почему-то ревновал, хотя интимнее чаепития между ним и Куроко тогда ничего не было. 

Войну между князьями тоже предсказал Куроко, но это не помогло ее предотвратить. Скорее всего, Куроко знал, чем это закончится, потому что в ночь перед началом похода попросил остаться с ним. Когда занимаешься сексом в первый и последний раз с тем, кого по-настоящему любишь — это уже не просто секс. Это попытка остаться с ним навсегда в этом воспоминании. Кагами готов был к своей смерти, но не к смерти Куроко. 

Бои были сначала на территории врага, а потом все ближе и ближе к родному замку. И меньше всего Кагами хотелось умирать там, в лесу. Ворвавшись во дворец князя, враги убили бы всех его обитателей. Желание Кагами защитить замок, защитить Куроко, жившего в дальних комнатах и совершенно не приспособленного к тому, чтобы противостоять агрессии, превратило его в хранителя леса. И все же погибающий лес отпустил его, напомнив о том, что всю жизнь он ждал именно Куроко, который переродился и вернулся к нему в образе все того же оммедзи. И Кагами обещал, что найдет его в следующем воплощении, даже если для этого понадобится вечность. 

Состояние беспомощности, когда Куроко в опасности, сводило его с ума, снова возвращая в день своей последней смерти, когда он истекал кровью и не мог подняться. 

***

— Акаши привел своего троглодита и разрешил ему сожрать любого из нас или всех сразу. По ходу, пора закругляться. Я туда сунуться не рискнул, в одиночку против троих из Тейко. Уж уволь, Ханамия, а я не самоубийца. 

— С тобой же было еще двое, один из которых, между прочим, тоже из Тейко. 

— Ну да. И я их отдал, чтобы избежать проблем. Они все равно нам не нужны. Лучше заканчивай скорее. 

— Отдал? В этом весь ты, Фурухаши. Как только пахнет жареным, начинаешь сливать позиции. Мы почти закончили, можешь возвращаться. 

Фурухаши, в обычных джинсах и рубашке, почти как местный, нажал отбой, убрал в задний карман телефон и, развернувшись, почти столкнулся с неспешно жующим Мурасакибарой. Меланхоличный Фурухаши не растерялся, глянул снизу вверх спокойно и рывком попытался уйти в сторону, но там наткнулся на Аомине, который поймал его, как кутенка, за ворот рубашки. 

— А его можно сожрать? Мне Акаши разрешил. 

— Думаешь, я против? Но для начала он нам ответит, куда должен был возвращаться. 

— Я ж не дурак. Меня не убьете вы, значит, убьет капитан, — совершенно спокойно отозвался Фурухаши. Аомине даже принюхался, не очередной ли это труп, подброшенный им кукловодом. 

— Слушай, Мурасакибара… Я передумал. Нам нужно просто, чтобы он разговаривать мог. Так что ничего страшного, если ты съешь его руки или ноги. 

Мурасакибара откинул в сторону пакет чипсов и приступил к пленнику с серьезным намерением выбрать, что будет вкуснее, когда тот тем же бесцветным голосом заверил:

— Ладно, уговорили, все расскажу. 

— Да нет, ну блин, но он же соврет, — заныл Мурасакибара, осматриваясь в поисках своей пачки, но чипсы из нее уже высыпались на землю.

***

Закончив телефонный разговор, Ханамия скомандовал:

— Это был Фурухаши. Надеюсь, он никому не был особо дорог, потому что вряд ли сможет… — и замер, ошарашенный. Сето, которого Ханамия поставил охранять их пленника, слушал все так же спокойно, сложив руки на груди, глядя на главу. И место, где должен был лежать связанный Куроко, рядом с Сето, сейчас пустовало, а тот будто и не замечал этого. 

— Где? — скрипнув зубами, выплюнул Ханамия. Только после этого Сето удивленно посмотрел на пустое место в полуметре от себя и вскрикнул. 

— А теперь внимательно слушайте, — скомандовал голос Аомине, стоило Хьюге принять звонок с незнакомого номера. Рико, Киеши и Такао тут же встали полукругом около трубки, прислушиваясь. — Мидорима и Изуки у нас. Живы и здоровы. Один из людей Киридая у нас, пока здоров, возможно, жив. Ищите Куроко! Вы должны найти его первым, потому что они собираются убить его. 

— Это еще зачем? — поведя носом, переспросил Такао, растерянно осматривая остальных. 

— Потому что главная специализация их лидера, Ханамии — это духи. Злые и не очень. И мертвые тоже. Они считают, что Куроко — реинкарнация одного из сильных оммедзи, который тут еще не раскрыл полностью свой потенциал. Ханамия собирается вытащить из Куроко этот дух. И запечатать для себя. 

Где-то на заднем фоне слышались раздраженные крики, которые Хьюга сначала принял за пленника, а потом различил голос Кисе, рвавшегося спасать Куроко. 

— Мы нашли в лесу запечатанного Кагами, — честно признал Хьюга. — И не можем дозвониться до вашего капитана… Короче! Нечего тут время тратить! Они должны быть рядом! Такао, раз бутылку в лесу нашел, то и Куроко должен! 

— Вообще-то, я тут только Шин-чана пытался спасти, к тому же не из вашего…

Киеши с добродушной улыбкой склонился к нему, глядя боком, и, весело моргнув, пообещал:

— Я тебя не съем, конечно, но основательно пожую, если не найдешь Куроко в течение пятнадцати минут. 

— Да ладно гнать-то, — спокойно рассмеялся Такао, но когда Киеши открыл рот, скорее всего предложить еще что-то, отбежал от него на безопасное расстояние. — Ладно-ладно. Может, не так скоро, но найду!

***

Куроко сам себе казался Алисой и втайне радовался тому, что на нем были шорты и футболка, а не громоздкое и неудобное кимоно. В этой норе тусклый свет исходил только от ползущего впереди лиса. Тот действовал сноровисто, иногда останавливался, обернувшись, чтобы дождаться. В конце этого туннеля они практически вывалились в еще одну глухую пещеру. Точнее, вывалился, кубарем покатившись по земле, Куроко, пока спокойно сидел в углу лис. 

— Ты тоже хранитель? — первое, что спросил Куроко. Он никогда не видел Акаши в этом виде, но узнал по глазам. 

— Нет, — тот тоже впервые с их встречи подал голос. Первое, что он сделал там, в пещере около Киридая — освободил Куроко от паутины, в том числе с запястья. А потом уже жестом показал следовать за ним. — Так же, как хранители могут принимать облик людей, являясь зверьми, я могу быть лисом, являясь человеком. Это наследственное. 

— Я выбросил Кагами там, в лесу… Я подумал, что раз им нужен только я, то Кагами они либо запечатают сами так, что его не смогу распечатать я, либо убьют. 

— Твое дело. 

— Мне стыдно перед ним. Думаю, он хотел бы поучаствовать в моих поисках. К тому же… Он не выносит быть запечатанным. 

— Ничего, он тебе все простит, ты же знаешь, — слегка кивнул Акаши, все еще ожидая чего-то. Куроко и тут оставался вроде как в ловушке, потому что единственный известный ему ход вел обратно к Киридаю. А Акаши не шел дальше, смотрел прямо и ждал чего-то. 

— Что я должен буду за это спасение? — спросил Куроко, зная, что именно этого вопроса и ждет лис. На звериной морде ничего нельзя было почитать, да и по тону Акаши не понять было, врет ли он:

— Ничего, Тецуя. Ты сильный экзорцист. Я не успею везде. Это хорошо, что есть ты. Я надеюсь, что ты побудешь с нами еще. К тому же… Киридай не самый приятный клан. 

— У них тоже демон в подвале? — не выдержал Куроко. Тон Акаши казался ему снисходительным, будто ему ничего не стоило это спасение, над которым сейчас наверняка бесполезно бьется Сейрин. Акаши посмотрел осуждающе, будто Куроко наступил ему на хвост и не извинился. 

— Дело не в демонах. Дело в методах. Демоны у них тоже, Тецуя, и в подвале, и на чердаке, и в саду закопаны, и за поясом в бутылках разлиты… Просто это третий их промах. Если будет такой клан, как Киридай, то люди решат, что мы чернокнижники с посохами в виде черепов. Ханамия относится к этому, как к игре. Если для пробуждения и вступления в силу демону нужно сожрать ребенка или экзорциста — он и это позволит. Его черти, по сути, и есть мертвые духи, скопленные в маске. А те, что были на наших оммедзи — эксперимент. Он мог их убить, но решил развлечься. Дело не в тебе или Сейрине. У Тейко вообще и меня в частности достаточно влияния и сил, чтобы этого клана больше не было. 

— Тогда зачем им я? Почему именно я?.. Если на Изуки они только экспериментировали? — ощущение нереальной сказки продолжалось. Даже если Куроко был оммедзи, всю жизнь видел екаев и спал под одним одеялом с тигром, только теперь происходило что-то нереальное. Ему казалось, что раньше он был нужен только Кагами, ведь даже Акаши отпустил его из клана без скандала. А теперь получалось, что Куроко — центральная фигура в этом заговоре. 

— За тем же, зачем и моему отцу… Или ты думал, что он нашел тебя тогда по слухам, что в маленьком городе какой-то мальчик видит призраков? В прошлой жизни ты был сильным оммедзи, Тецуя. 

— И ты так просто отпустил меня из клана, зная это? 

И снова ни тени эмоции. Акаши молчал, не моргал, глядя перед собой, как учитель, ожидавший, что ученик и сам все поймет. Но Куроко ждал тоже, и тогда Акаши пришлось заговорить:

— Я думал, что ты вернешься, Тецуя. Тейко — лучший клан. Мне сложно было представить, что кто-то найдет лучше. 

— Тейко — очень хороший клан. Но в Сейрин нет демонов в подвале… 

Акаши наконец сморгнул, развернулся к другой стене, бросив:

— Сюда. Тут мы сможем выйти к городу. Может быть, Киридай устроит засаду там, так что будь готов. 

— Их глава – лучник. Он ранил Кисе, — напомнил Куроко. Свет в нише померк, как только лис пополз дальше. Немного жутко было путешествовать под землей, и Куроко радовался, что он тут не один. 

***

Аомине как-то умудрялся звонить им уже с третьего нового номера за вечер.

— Короче. У нас тут сорвался Мурасакибара и убежал. Варианта два: Акаши нашел Куроко и дал своему хранителю разрешение доиграть с теми, кто ему угрожал; или нашел Куроко и свистнул Мурасакибаре за него отомстить. Вы там можете немного поторопиться? 

— Как сказать, — начал Хьюга, нервно поправляя очки и думая над тем, как наказать своих, не применяя физической силы. Отправить изгонять дух особо противной старушки? Заставить готовить завтраки месяц без выходных? — Мы не только не нашли Куроко, мы еще и практически все растерялись.

Рядом с Хьюгой оставалась только Рико, и если Такао отсутствовал оправданно, потому что искал Куроко по верхам, буквально с высоты птичьего полета, то Киеши просто сбежал. 

- Но Киеши слишком большой, чтобы спрятаться в лесу…, - и, не успев закончить эту фразу, Хьюга услышал потрескивание макушек сосен, как в мороз, где-то вдалеке. 

— Вы там совсем рехнулись в прятки играть? — сорвался Аомине. — Мне что, сажать Кисе на спину и к вам бежать?

— Нет, мы, кажется, уже нашли Киеши, — спокойно заверил Хьюга, и тут же услышал треск в другой стороне. — И вашего зверя тоже. Прибегай, если хочешь почувствовать себя таким же маленьким и бесполезным. Но, пожалуй, рядом с хозяином ты сейчас нужнее. 

Над их головами, в темных верхушках деревьев, прошелестело что-то длинношерстное и, хрустя ветками, отправилось дальше. Хвост этого монстра на мгновение закрыл от них звездное небо. 

***

— Акаши мне разрешил, — меланхолично зачем-то пояснил Мурасакибара, глядя вниз. — Значит, их съем я. 

— Да ладно, давай лучше, кто первым увидит, — предложил, не поворачивая морды, серый зверь, чуть меньше Мурасакибары. — Все-таки соревнование и здоровый интерес. 

— Отлично. А тот, кто не увидит — не имеет права жрать добычу другого! — Мурасакибара махнул хвостом, сосны закачались снова. Киеши засмеялся:

— Договорились, — и сорвался вниз, ломая ветки. Мурасакибаре понадобилась еще доля секунды осознать, прежде чем он бросился в погоню.

— Нет, погоди! Я передумал! Оставь мне хотя бы печень! 

***

Выбравшись из норы, Акаши выпрямился, возвращая себе человеческий облик. Он задержался у выхода, ожидая, когда появится Куроко, заодно осматриваясь кругом в поисках засады. Ночь была темной, но с этой стороны лес освещался, пусть и тускло, светом из окон отеля, к которому они выбрались. 

— Как удачно, что нора вела отсюда и до пещеры, — заметил Куроко, отряхиваясь. В отличие от Акаши, по нему было заметно, где он только что побывал. 

— Что значит – удачно? — возмутился Акаши. — Куда еще я должен был рыть, если не отсюда и до тебя? 

Не дожидаясь, когда Куроко оценит его старания, Акаши начал спускаться к отелю. 

— Я тоже хотел бы так уметь. Как-то не верится, что я был кем-то очень сильным в прошлой жизни. 

— Возвращайся в Тейко, и я помогу тебе развить твой талант, — предложил, не оборачиваясь Акаши. Первое, что заметил Куроко — промелькнувшего в небе зверя. Он уже видел настоящий облик Киеши, потому успел даже обрадоваться, но приземлился тот куда-то в стороне от них. Именно оттуда появилась стрела и пролетела впустую, даже не задев обернувшегося Акаши. 

— Ацуши, ты опаздываешь. Меня могли серьезно ранить, — заметил Акаши, в то время как в те же кусты, где уже начинался переполох, скользнул и Мурасакибара, даже не извинившись. 

В кустах был почти фейерверк — пара вспышек, грохот, потом показались паучьи лапы, попытались защититься, но были смяты Мурасакибарой. 

— Даже не услышал, — раздраженно прибавил Акаши, снова направился к отелю, как ни в чем не бывало, но обернулся на замершего Куроко. 

— Тецуя? 

— Разве не нужно им помочь? 

— Думаю, нужно им не мешаться, а справятся они сами. Идем, я хотел бы осмотреть Мидориму и вашего оммедзи, чтобы знать, что эксперименты не причинили им существенного вреда. 

***

Среди приветствий радостного Кисе, осмотра Мидоримы с Изуки и возвращения в отель Такао, а затем и Хьюги с Рико, больше всего Куроко запомнилось, когда ему отдали его же сосуд для запечатывания. Казалось, тогда и остальные в номере как-то притихли, смущаясь, что присутствуют при таком моменте. Куроко запечатал бутылку так, чтобы ее не смог открыть никто чужой, только он или его будущее перерождение. Когда он там понял, что его собираются убить, он вдруг подумал, что, наверное, похоронил Кагами заживо, а теперь держал в руках теплую керамическую бутылку со своим хранителем. 

— Его, может, и не распечатывать? Ну, подумаешь, посидит там день-другой, зато шума будет меньше, — попытался предложить Аомине, и на него тут же зашикал сидящий рядом Кисе. 

— Он и так ждал меня триста лет, — без видимых усилий открывая пробку, рассказал Куроко. Такао и Хьюге пришлось немного посторониться, потому что выпущенный хранитель появился в зверином облике перед Куроко, который тут же облегченно оперся спиной о его теплый бок. 

— Долго я был запечатан? — ткнувшись мокрым носом под руку Куроко, спросил Кагами. 

— Несколько часов, — Куроко осторожно погладил и вздрогнул, когда Кагами лизнул его ладонь. — Кагами-кун, мы не одни. 

И Кагами, сделав вид, что смутился, попытался спрятать морду в складках одеяла. 

— Прости, что оставил тебя, — прибавил Куроко. 

— Я верил, что ты вернешься. Ты всегда возвращаешься. 

Куроко и самому начинало казаться, что в комнате они одни. И на всем свете одни. Но в реальность его вернул Хьюга, кашлянувший, как бы прочищая горло. 

— Хорошо, что все так закончилось. Но все-таки… Хранитель Тейко серьезно сожрал главу Киридая? — переспросил Хьюга, указывая на Мурасакибару. Тот сидел в дальнем углу и ел рисовые крекеры. На подозрение зло зыркнул, разубедив:

— Мне ни кусочка не досталось. Это ваш его сожрал. 

— Наш? — переспросила Рико, уже понимая, о ком идет речь. 

— Большой лохматый пес. Не больше меня, но… 

Мурасакибара не успел договорить. Киеши не было в комнате, он оставался в своем истинном размере на дворе отеля, лежал там, как дворняга у порога. Хьюга выскочил во двор, окликнув громко:

— Киеши! 

Тот вздрогнул, обернувшись, будто его застали на месте преступления. За Хьюгой подтянулся и Акаши, не то чтобы сердитый, просто заинтересовавшийся происходящим. 

— Я запретил тебе есть людей!

— Тише, Киеши никогда и не ел людей. И не стал бы. Он же травоядный, — напомнила Рико, выбираясь с ними. 

— Но я видел, — снова запротестовал Мурасакибара из своего угла. — Видел, как он сожрал его. 

— Киеши! Что ты молчишь! Я вышвырну тебя из клана, если ты скажешь, что попробовал человеческое мясо! Как с тобой после этого можно в одном доме спать!? А вдруг я как-нибудь проснусь, а у меня ноги… 

Киеши промычал что-то, не разжимая челюсти, но сдался, и открыл ее широко — настолько, что из его пасти вывалился Ханамия, целый и невредимый, только весь мокрый. Упав на песок двора, он уже не пытался подняться, только дышал тяжело. 

— Замечательно. У меня как раз осталось к нему несколько вопросов, — спокойно кивнул Акаши, словно и это тоже было по его плану. 

***

В переводе на более привычную людям ситуацию, можно было сказать, что Изуки и Мидорима подхватили простуду — после экспериментов Ханамии у них осталось мало сил, им сложно было даже подняться самим, но это должно было пройти со временем. Хьюге пришлось вызывать такси, чтобы увезти Изуки обратно в их общежитие. Остальные из Сейрина остались ждать автобуса, Акаши с Тейко — машину для Кисе и Шинтаро, остальные могли добраться своим ходом. Куроко не мог поверить, что за свое спасение он ничего не должен, и по возможности он старался избегать Акаши. И при этом не отходил от Кисе, в ранении которого винил себя сам. 

— Как думаешь, Акаши-кун запрет этот клан в своем поместье? — спросил осторожно Куроко. Спал на втором футоне Мидорима, или делал вид, что спит, а больше в комнате никого не было. 

— Куроко-чи, запирать людей против воли — преступление. К тому же Ханамия сильный экзорцист, который может понадобиться Тейко… Акаши просто сделал ему внушение. 

— Я не думаю, что это сработает с таким кланом. 

— Как знать. Акаши-чи ведь привык общаться с демонами в подвале, — улыбнулся Кисе. Куроко сначала даже не понял, хотел что-то еще возразить, но запнулся и произнес:

— Вы знали? 

— Я спросил Акаши-чи, почему ты ушел. Он честно ответил. 

— И остаетесь в клане? 

Кисе посмотрел на свои закутанные колени, как если бы заинтересовался игрой света на белом одеяле, негромко ответил:

— Аомине-чи принадлежит клану. Я не уверен, что он пойдет куда-то за мной…К тому же, я не вижу в этом чего-то настолько невыносимого, как ты. Но я хотел бы оставаться твоим другом. Может, когда-нибудь ты решишь вернуться. 

— Иногда я скучаю по Тейко, — признался Куроко. — Но я уже нашел Сейрин, и я не могу их бросить. Они — моя семья. 

Кисе снова смотрел куда-то мимо, на этот раз — на дверь. Та была закрыта, но в комнате перед ней стоял Акаши, которого раньше тут не было. Куроко только теперь понял, что находится среди Тейко, в то время как свои куда-то запропастились. 

— Мне сказали, что у тебя остались ко мне вопросы? — мягко, словно играя роль доброго учителя, заговорил Акаши. Куроко кивнул:

— То расследование… Когда я просил передать тебе, что оммедзи, который похитил ребенка и меня, чтобы скормить демону, не был достаточно силен для тех чертей, что ему подчинялись. Это тоже было дело рук Киридая?

— Примерно тогда они о тебе и узнали, — кивнул Акаши. 

— Ясно, — кивнул Куроко, но с Кисе больше сидеть не мог, поэтому засуетился, собираясь. — Скоро наш автобус. Кагами-кун, наверное, уже собрал вещи. Я должен идти. 

— Тецуя, — уже в дверях окликнул Акаши. Тот остановился, но не обернулся. — Твоя комната все еще пустует. Я еще полгода буду держать ее для тебя, а потом найду, кем заселить. 

Куроко так и не обернулся, но кивнул, то ли словам, то ли своим мыслям, и вышел, закрыв за собой дверь. 

— Я рад, что вы ничего не испортили, — со своего футона похвалил Кисе. — Но не думаю, что он вернется. Ведь Кагами-чи с ним. 

— Именно поэтому я ничего и не испортил. Я не смогу соревноваться с Кагами, — кивнул Акаши, но, дав слабинку, тут же нахмурился. — Не лезь в мою личную жизнь, Рета. Я еще не придумал наказания за то, что ты сбежал с хранителем без разрешения. 

***

Киеши мурлыкал что-то себе под нос, радуясь осеннему солнцу. Сумки увез с собой Хьюга на машине, поэтому они путешествовали налегке. Кагами был непривычно подавлен, молчал о чем-то своем, и Куроко, волнуясь, что он мог стать тому причиной, осторожно спросил, так, чтобы не слышали остальные:

— Злишься на то, что я тебя запечатал? 

— Нет… Но, когда выход открылся, я услышал что-то про триста лет. Ты что-то помнишь? С того времени? 

— Совсем немного, — кивнул Куроко. — Но тебя я помню отчетливо. А вот себя почти что нет… Расскажешь мне про то время? 

— А надо ли? — спросил Кагами всерьез. — Тогда все было так… грустно. А теперь мы живем в одной комнате, мы вместе. Разве не лучше жить тем, что есть сейчас? 

Куроко кивнул и позволил себе то, чего на людях обычно стеснялся — взял широкую ладонь Кагами в свои руки и, глядя в его глаза снизу вверх, кивнул:

— Да, ты прав. Хотел бы я рассказать тем прошлым нам о том, как мы с тобой счастливы.