Не то, чтобы эта ситуация не расстраивала Дениса. Совсем наоборот. Он был в ужасе и совсем немного в ярости. Вот только поделать ничего не мог.

Наверное, это произошло, когда он переехал. На самом деле, сейчас желание обзавестись своей квартирой казалось ему сиюминутным и, наверное, самым глупым за последние полгода. Но, тем не менее, это решение было принято и отказываться от него было поздно. Денис вообще в последнее время чувствовал себя набитым импульсивным дураком. Повёл себя как маленький ребёнок, решив просто сбежать от того, что его пугало. И чего боялся-то? Взаимности боялся! Не то чтобы он был в ней на сто процентов уверен, но ему нравилось думать, что она присутствует. Но когда появилась возможность выяснить это наверняка, он просто... испугался? Правда что конкретно он посчитал таким страшным, что предпочёл сбежать — сказать он не мог. Да и был ли смысл в этом самокопании и поиске причин? Наверное, не было. Теперь Стефан почти не смотрел в его сторону, а всё их взаимодействие на тренировках сводилось к «Денис, стоять!», «Денис, десять лутцев за опоздание!», «Денис, перерыв!» и «Денис, хватит убиваться, тебе не нужны новые травмы!» в разных вариациях. Казалось, что некогда любимого ученика он теперь воспринимает не иначе как декоративную собачку, которая, к тому же, не слушается даже простых команд.

Но не только повседневная жизнь Дениса изменилась с того дня. Это стало происходить всё чаще и чаще. Чем это являлось, Денис объяснить не мог. Если честно, он не до конца понимал, что именно называет словом «это». Он знал только что каждый раз, когда происходило это, на следующий день случалось что-то плохое. Опасная травма, неудачная тренировка, сильный снегопад, или, например, заваленная короткая на Чемпионате Мира. Нет, Денис ни в коем случае не скидывал ответственность за свои ошибки и погодные условия на это, но он допускал небольшую вероятность того, что это имело какое-то влияние на его везение или ментальное состояние. В конце концов, не может же быть настолько частых совпадений? А ещё это, скорее всего, затрагивало только его. Впрочем, в том, что это не заразно, Денис не был уверен, ровно как и в том, можно ли вообще называть это какой-то аномалией. Или же это на деле было обычной игрой его подсознания от усталости или каких-то других причин. Впрочем, даже короткий отпуск в Латвии во время межсезонья не отменял постоянного присутствия этого в жизни Дениса. Вообще ничего не отменяло. Он мог целый день провести на кухне за экспериментами с выпечкой, и с ним могло произойти это, либо он мог несколько раз сильно упасть на тренировке и еле дойти до кровати, но это его щадило. Либо всё было с точностью до наоборот. Это могло оставить его на несколько недель, либо ежедневно мучать почти целый сезон. В общем, вело себя до ужаса непредсказуемо и никак не хотело исчезать насовсем. Денис даже честно сходил к психологу. Психолог сказал, что в этом нет ничего страшного и что «вы, месье Васильев, слишком сильно обеспокоены содержанием своих снов. У вас просто богатая фантазия, не стоит воспринимать это всерьёз». Нет, на свою фантазию Денис на жаловался, но объяснить ей постоянное наличие в его жизни снов, которые больше похожи на реальность и каждый из которых проходил будто бы в разных вселенных, было как-то слишком просто. Так что со временем он просто смирился, тем более, что это служило неплохим индикатором приближающихся проблем: чем чаще Денис проваливался в параллельные миры, тем ближе становилась какая-нибудь глобальная катастрофа. Вот и в последнее время эти провалы зачастили. По крайней мере, Денис был морально готов ко всему, что смог придумать: от падения на Швейцарию метеорита и восставших из груды костей динозавров (к ним, кстати, можно будет даже прибиться, костюм уже есть) до закрытия «Палладиума» на неопределённый срок.

Кто-то, например, живёт на две семьи. Кто-то — на три работы. А вот Денис — на миллион миров. Точнее, миллион — это слишком громкое заявление, но Денису нравилось думать, что их именно столько, очень уж красивое число получалось. Неизменным в каждом из этого миллиона миров было только одно: где-то рядом постоянно был Стефан, который в реальности с каждым днём отдалялся от Дениса всё сильнее и сильнее. Вот и сегодня он, будто, и не обратил внимания на то, что Денис вышел на лёд. Он был настолько сильно увлечён разбором полётов для Шомы, что даже не заметил, как пришло время тренироваться Денису. Такое нарочитое игнорирование сильно ударило по самолюбию. Денис чувствовал себя уязвлённым и оскорблённым. Но в глубине души он прекрасно понимал, что сам виноват во всём, что происходит с ним сейчас. За исключением этого, конечно. Откуда в его жизни вообще взялось это, он даже примерно представить не мог.

В любом случае, кажется, после того рокового переезда Стефан вообще забыл, что у него на одного ученика больше. Или, по крайней мере, делал вид, что забыл. Залезть в его голову было невозможно, а разговаривать с ним как нормальные люди на темы, выходящие за пределы фигурного катания, Денис перестал почти месяц назад. Стефан же… просто не реагировал. В смысле, вообще никак. После их ссоры из-за переезда, он всем своим видом демонстрировал обиду и нежелание идти на контакт. Через несколько дней, однако, обида прошла, но желания поговорить не появилось: Стефан так и продолжал упрямо вести себя как прежде. Будто бы Дениса вообще не существовало. Денис же просто не хотел нарываться на злобу и обвинения в том, за что он и так себя ежедневно корил, поэтому старался лишний раз даже не попадаться Стефану на глаза.

Хватило Дениса, однако, ненадолго и ещё через пару дней он решил всё-таки поговорить. Бесполезно, Стефан будто сам начал чего-то бояться, поэтому так филигранно уходил от любой возможности объясниться. Денис, конечно, старался не терять надежду, но получалось как-то плохо. Его присутствие на катке в этот раз было также обнаружено после того, как он вышел на лёд. Нет, заметить-то его могли и раньше, но подали вид только когда игнорировать его, шумно нарезающего круги по катку, стало невозможно.

Шома сдержанно поздоровался, Стефан промолчал.

— Ты рано, — заметил он, едва Шома скрылся в раздевалке.

— Я вовремя, — ответил Денис. — Это вы задержались.

Стефан ничего не сказал. Он только вздохнул как-то странно и кивнул головой в сторону льда.

Из-за приближавшегося Чемпионата Мира тренировки стали строже и жёстче, а из-за внезапных ограничений и нежелания части родителей приводить своих детей на каток когда вовсю прогрессирует вирус, все, кто был допущен до главного старта сезона, последние несколько дней занимались индивидуально. Это несколько усложняло всё. Денис больше не мог прятаться на противоположном конце катка и украдкой наблюдать за тем, как Стефан с улыбкой как раньше общается с другими своими учениками. Стоило ли говорить, что Денису уже почти месяц таких улыбок не доставалось? Теперь же… теперь он был вынужден лицезреть постоянно мрачного или безразличного Стефана. И вот с этим поделать ничего нельзя было.

— Завтра можешь не приходить, — подал голос Стефан. — «Палладиум» закрывают по распоряжению властей.

Денис почти не удивился. Чего-то подобного он и ожидал, не зря же это так яростно намекало. Но «почти» не значит «остался абсолютно спокойным», правильно?

— Надолго? — спросил Денис, изо всех сил пытаясь держать лицо.

— Скорее всего, — Стефан пожал плечами. — Тебе теперь не нужно будет жить неподалёку от катка. Ты ведь снимаешь жильё?

Дениса как будто шарахнуло током. А Стефан продолжал:

— Я понимаю, как для тебя важно быть самостоятельным. Правда понимаю. Не скажу, что мне легко принять это, но всё-таки… Но сейчас всё изменилось и эта самостоятельность может тебе только навредить, понимаешь меня?

Денис заторможено кивнул.

— Хотя ты ведь даже сейчас вёл себя взрослее, чем я: терпел эти обиды и инфантильность. И я даже просить тебя об этом не могу. Однако…

— Однако что? — спросил Денис, уже почти понимая, к чему клонит Стефан.

— Возвращайся, — попросил тот. — Хотя бы пока «Палладиум» закрыт.

Денис, не задумываясь, согласился. В конце концов, этого он и хотел: чтобы всё стало как прежде.

Как прежде не стало. Был ли виной всему этот месяц порознь, или что-то другое — неважно, важно то, что даже вернувшись в шале Стефана Денис не чувствовал, что напряжение и неловкость между ними исчезли. Зато, по крайней мере, это точно отступило хотя бы на несколько дней. Самое плохое уже случилось: каток закрыли и подготовка к Чемпионату Мира красиво пошла прахом. Ничего хуже ведь просто не могло произойти.

Однако уже засыпая в своей старой-новой комнате и мучаясь от уже привычного чувства падения в неизвестность, которое неизбежно сопровождало каждый провал, Денис понял, что он ошибся. Никто не собирался давать ему перерыв или главная катастрофа не случилась.

Это не отступило.