На тихий вечерний город плавно опускалась темнота, остужая опустевшие улицы, нагретые за день жарким августовским солнцем. Медленно бредущий от железнодорожной станции домой Жилин, казалось, нарочно пытался слиться с ритмом засыпающего города, из которого ему вскоре придётся уехать на несколько долгих месяцев. Накатывающая волнами лёгкая грусть по поводу скорого отъезда из места, где прошло его детство, то и дело перекрывала радость от поступления в Высшую школу МВД, об обучении в которой Жилин мечтал чуть ли не с начальных классов.

Он до сих пор не мог осознать, что вчера утром действительно сдал последний экзамен, после которого последовали часы волнения и мучительного ожидания прямо на ступенях учебного заведения. Даже найдя свою фамилию в списке поступивших, Жилин сначала засомневался и даже успел испытать мимолётное чувство зависти к своему полному тёзке, которому посчастливилось занять его место, но тщательный опрос толпящихся рядом потенциальных сокурсников показал, что второго Жилина С.О. среди них не наблюдается, что означало лишь одно: он всё-таки поступил.

Позвонив из телефона-автомата матери, которая наверняка не находила себе места от волнения за судьбу сына, и обрадовав её новостью о своём поступлении, Жилин поспешил на вокзал. И вот, после суток тряски на верхней полке поезда и нескольких часов езды на тащившейся, как казалось самому Жилину, со скоростью черепахи электричке, он оказался в родном городе, уставший после дороги, но счастливый, пусть даже это счастье несколько омрачалось вынужденным и уже сейчас кажущимся преступно долгим расставанием с лучшим другом.

Медленно ступая по тротуарным плитам, Жилин пытался побороть желание зайти к Игорю прямо сейчас. Даже не с целью похвастаться своим успехом, а чтобы выкрасть у близящейся разлуки хотя бы несколько минут, которые они могли бы провести вместе. Но вместе с тем Жилин понимал, что в столь позднее время родители Игоря, будучи людьми с достаточно тяжёлым характером и не менее тяжёлой рукой, могут в лучшем случае не открыть дверь нежданному визитёру, в худшем же – попросту спустить его с лестницы, перед этим наградив парой нелестных эпитетов. Поэтому он, поколебавшись, не без сожаления решил подождать со встречей до утра.

Уже подходя к своему дому, Жилин с радостно взметнувшимся сердцем увидел тощую взлохмаченную фигуру, застывшую у подъезда и, несомненно, ожидающую его прихода. Перейдя на бег, Жилин за несколько секунд преодолел оставшиеся метры и с размаху обхватил Игоря за плечи, уткнувшись носом ему в шею.

– Ну что, сдал? – вместо приветствия Игорь нетерпеливо схватил его за локти и встряхнул, отстраняя от себя. – Сдал, я спрашиваю?

– Сдал, Игорёк, всё сдал, – Жилин счастливо рассмеялся своим особенным смехом, из-за которого получил в классе прозвище Жилин-Филин. Однако, благодаря стараниям Игоря, тотчас же лезшего с кулаками на тех, кто осмеливался назвать Жилина этим безобидным прозвищем, кличка просуществовала несерьёзно короткое время и вскоре забылась.

– Я и не сомневался, – Игорь обеими руками забарабанил по его спине. – Сердечно поздравляю, дорогой товарищ полковник.

– Да ну, когда я ещё до полковника дослужусь, – внезапно смутился Жилин и нахмурился, подсчитывая: – лет через пятнадцать-двадцать, а может, и больше...

– Для меня ты всегда будешь полковником, – не терпящим возражений тоном перебил его Игорь. – Я даже не помню, когда начал тебя так называть, а значит, можешь считать, что это твоё пожизненное звание.

– То есть, дослужиться до генерала мне не суждено?

– И не мечтай, – сурово одёрнул его Игорь. Немного помолчав, он тихо сказал: – у нас есть ещё три недели, прежде чем ты уедешь.

– Три дня, – так же тихо поправил его Жилин. – Через три дня нас делегируют собирать картошку в соседнюю область, а потом первокурсники по давно устоявшейся традиции занимаются ремонтом общежития перед новым учебным годом, так что домой до зимних каникул я уже не вернусь. У нас осталось совсем мало времени, Игорёк.

Игорь молча покачал головой, словно не веря услышанному. Потом пнул валявшийся под ногами камень, с громким стуком покатившийся по дороге.

– Давай завтра пойдём, куда глаза глядят. На целый день. Или даже на два. Как раньше, помнишь? – отрывисто спросил Игорь, смотря на него сквозь отросшую чёлку, спадающую на глаза.

Жилин помнил. Любимым летним развлечением Игоря были именно такие спонтанные походы, которые непременно должны были осуществляться без использования карты и компаса. Проехав несколько километров на электричке, друзья сходили на незнакомой станции и часами шли в случайном направлении, любуясь открывавшимися им пейзажами и делая короткие привалы. Иногда они оказывались в соседнем городе, который с огромным интересом принимались исследовать, иногда – в глухой лесной чаще, что доставляло Игорю ещё больше удовольствия. К удивлению Жилина, Игорь каким-то образом, известным лишь ему одному, умудрялся прекрасно запоминать обратную дорогу, не делая никаких отметок и не оставляя опознавательных знаков, поэтому они всегда успевали вернуться домой до прихода родителей с работы. Всё шло гладко до последнего случая, произошедшего два года назад. Тогда они успели дойти до какой-то деревни, прежде чем оказались застигнуты сильным дождём.

Переждав ливень в заброшенном доме, они решили вернуться к станции, но Игорь вдруг признался, что не знает, куда идти, потому что дождь смыл их следы, по запаху которых он определял нужное направление. Они до самой ночи блуждали по полям и лесам, пытаясь найти дорогу. Игорь что-то виновато бубнил, а Жилин молчал, с тоской думая о том, что они уже никогда не вернутся домой. В итоге их подобрал сердобольный мужчина, проезжающий мимо на грузовике. Услышав название города, до которого они пытались добраться, тот удивлённо крякнул и витиевато выругался, но тем не менее велел им забираться в кабину и развёз по домам, сдав с рук на руки сходящим с ума от волнения родителям, отказавшись от вознаграждения и в грубой форме посоветовав им лучше следить за своими обормотами.

Вышеуказанным обормотам, заявившимся домой во втором часу ночи, влетело по первое число. Игоря, несмотря на то, что он считал себя уже взрослым для такого наказания, банально высекли ремнём, а родители Жилина, считавшие, что бить детей – негуманно, на целую неделю запретили ему выходить из дома и общаться с Игорем. После этого происшествия с приключениями подобного рода они завязали, ограничиваясь прогулками по городу и лежащему в его черте лесу, с которыми родители давно смирились. Но сейчас, по прошествии двух лет, Жилин и сам почувствовал необходимость провести хотя бы один из оставшихся трёх дней, гуляя по неизведанным местам наедине с Игорем, чтобы на время забыть о заботах и тревогах, которые готовила ему взрослая жизнь, и напоследок окунуться в детство.

– Давай, Игорёк, – улыбнулся Жилин. – Тогда завтра утром я за тобой зайду. Кстати, ты давно меня ждёшь?

– Пару часов, – по бегающему взгляду Игоря Жилин понял, что тот врёт, и на самом деле провёл у подъезда гораздо больше времени.

– Хочешь, пойдём к нам? Мать наверняка приготовила что-нибудь вкусное.

– Жареную курицу и вишнёвый пирог, – через несколько секунд утвердительно сказал Игорь.

– Откуда ты знаешь? – удивлённо усмехнулся Жилин.

– Ты же знаешь, я чувствую запахи несколько тоньше, чем обычные люди, – покраснев, буркнул Игорь. – За приглашение спасибо, но я лучше от него откажусь. Твои родители меня не особо жалуют. Не хочется, чтобы ты опять с ними ссорился из-за моего присутствия.

– Извини, – неловко опустив голову, вздохнул Жилин. – Да, наверное, так будет лучше.

– Выше нос, полковник, – Игорь легко сжал его плечо. – Мы встретимся уже утром.

– Пока, – быстро обняв друга на прощание, Жилин напомнил: – Завтра в восемь. Не проспишь?

– Сам не проспи. Бывай, товарищ полковник, – приставив руку ко лбу, Игорь развернулся и беззвучно скрылся в темноте.

Жилин некоторое время неподвижно смотрел ему вслед, потом, словно очнувшись, зашёл в подъезд и принялся торопливо подниматься по лестнице, вдыхая привычные запахи жарящегося лука и сырости. Он думал только о том, чтобы матери не пришло в голову посвятить завтрашний день визитам ко всем ближайшим друзьям с целью похвастаться успехом сына, сумевшего поступить в Высшую школу МВД без связей, денег и дополнительных занятий с репетиторами.

Его опасения сбылись. Правда, матери удалось держать свой план в секрете вплоть до момента подачи к чаю вишнёвого пирога внушительных размеров, а до этого она, счастливо приговаривая: «Молодец, сынок, я так тобой горжусь», подкладывала ему на тарелку куски жареной курицы и выспрашивала подробности прошедших вступительных экзаменов. Лишь разлив по кружкам слабо заваренный ввиду позднего времени чай и нарезав на куски пышный пирог, она бодро объявила:

– Завтра идём в гости к тёте Маше. Ты бы видел, какой красавицей выросла её Нюрочка. Кстати, в следующем году она собирается поступать в лётное училище.

В ответ Жилин безразлично приподнял и опустил левое плечо. Ему не было никакого дела ни до шумной, пахнущей табаком и приторно-сладкими духами тёти Маши, ни до скучной капризной Нюрки, с которой его заставляли играть ещё каких-то пять лет назад.

– Нет, мам, я уже договорился с Игорем, что мы проведём завтрашний день вместе. И послезавтрашний тоже, – спокойно ответил Жилин, откусив кусок от ломтя пирога, который мать положила ему на тарелку.

– Опять этот Игорь, – с плохо скрытым раздражением она швырнула в шкаф кухонное полотенце. – Я устала повторять, что он на тебя плохо влияет. Тебе нужно думать о будущем, а не о глупых детских развлечениях. Ты вырос, сынок. Ты уже не в школе и должен стать серьёзнее. Почему бы тебе не пообщаться с Нюрочкой вместо бесполезной траты времени с этим охламоном? Вы не виделись несколько лет и, поверь, она очень изменилась. Тебе с ней будет интересно.

– Оставь парня. Не мужское это дело – с девчонками водиться, верно, сын? – послышался насмешливый голос отца, привычно прятавшегося за вечерней газетой.

– И ты туда же, – укоризненно посмотрела на него мать. Впрочем, отец, благоразумно отгородившийся от неё газетой, всё равно этого не увидел. – Разве тебе не кажется странным, что наш умный и почти взрослый отпрыск до сих пор с этим ненормальным Катамарановым по болотам бегает?

– А что он должен делать в шестнадцать лет? – повысил голос отец. – Водку под забором распивать? Или сразу жениться? Имей в виду, Марию в роли своей тёщи я не потерплю. В таком случае лучше я сам уйду на болота жить.

– А о свадьбе пока никто и не говорит, – на слове «пока» мать многозначительно подняла вверх указательный палец и Жилину это не понравилось.

– Ладно, товарищи родители, я спать, – не выдержав повисшего в воздухе напряжения, он поднялся из-за стола. – Спасибо, мам, всё было очень вкусно.

– На здоровье, сынок, иди ложись, ты же устал после дороги, – закивала мать.

Уже лёжа в постели, Жилин слышал, как за стеной на кухне родители переругиваются на повышенных тонах.

– Я просто хочу, чтобы мой сын был счастлив, а счастье без семьи невозможно, – твердила мать.

– Какая семья в шестнадцать лет? Он же мальчишка совсем, – возмущался отец.

– Я и не говорю, что в шестнадцать. Он может жениться, когда захочет. Просто, по-моему, он вообще никогда не интересовался девочками. Конечно, может, это и к лучшему, ранние браки нам не нужны. Но сейчас он уже почти вырос, ему нужно учиться общаться с противоположным полом. Если не научится сейчас, то потом будет поздно, – прозвучавщая в голосе матери трагедия насмешила и отца, и лежащего за стеной Жилина, который уже давным-давно знал, что никогда не женится. – И потом, мне будет спокойнее, если через пару лет он начнёт встречаться с Нюрочкой, а не с какой-нибудь кралей из большого города.

– А может, ему это вообще не надо? Может, он захочет жить один с большой собакой и будет счастливее, чем я в браке... Стой, я пошутил! Не надо меня бить моей же газетой! Я всего лишь говорю о том, что у него должна быть свобода выбора и твоё давление ни к чему хорошему не приведёт. Парень он неглупый, сам разберётся, как ему жить эту жизнь. Не сразу, конечно, но разберётся.

Дальнейший разговор Жилин уже не слышал. Накопившаяся за последние дни усталость взяла своё и он повернулся на другой бок, после чего закутался в тонкую простыню и крепко уснул до самого утра.

***

Будильником Жилин не пользовался ни разу в жизни. Он даже в детстве просто представлял перед сном время, в которое должен был проснуться на следующий день, и утром открывал глаза в загаданный час с точностью до минуты. Этот раз не стал исключением. Проснувшись в запланированные без двадцати восемь, он сел на кушетке и, широко зевнув, похлопал себя ладонями по щекам, чтобы согнать остатки сна и быстрее привести тело и мозг в рабочий режим.

Сегодня была суббота, а значит, отец уже ушёл в гараж ремонтировать машину. Мать, скорее всего, пила кофе на кухне, и Жилин мрачно подумал, что избежать встречи с ней и, соответственно, новых уговоров составить ей компанию для похода в гости не удастся. С тяжестью на сердце вспоминая вчерашний неприятный разговор, Жилин быстро оделся и отправился умываться. В ванной он нарочно тянул время, чтобы свести утреннюю беседу к минимуму, сославшись на то, что опаздывает. Заглянув на кухню, чтобы захватить с собой кое-какой провизии в дорогу, он столкнулся с матерью, которая улыбалась, словно забыв о вчерашнем.

– Доброе утро, сынок, – она поцеловала его в щёку, а затем кивнула на два объёмных свёртка, лежащих на столе: – я тебе собрала остатки курицы и вчерашний пирог. Хоть поедите нормально на своих болотах.

–Спасибо, мам, – протянул Жилин, удивлённый такой резкой переменой настроения. – То есть, ты не против, что я не пойду с тобой в гости?

– Ну не тащить же тебя силой, – вздохнула она. – Схожу одна, поведаю тёте Маше о твоих успехах. Ты и вправду вырос, а значит, я уже не могу требовать от тебя беспрекословно меня слушаться. К тому же ты совсем скоро уедешь в другой город, где тебе придётся жить своим умом. Я прошу тебя только старательно учиться и не связываться с дурными компаниями, – она расправила загнувшийся воротник его рубашки, – хорошо?

– Конечно, – кивнул Жилин, поймав себя на мысли, что не уверен в искренности своего обещания относительно первого пункта. – Мам, я уже опаздываю.

– Ладно уж, иди, не задерживаю, – мать окинула его придирчивым взглядом: – не замёрзнешь? Вы же опять до вечера на открытом воздухе будете.

– Не замёрзну, – положив приготовленные матерью свёртки с едой и наполненную водой флягу в потрёпанную школьную сумку, Жилин признался: – возможно, не до сегодняшнего вечера, а до завтрашнего.

– Так вы там ещё и ночевать собрались? – в голосе матери звучало неодобрение. – Эх, мальчишки-мальчишки, когда же вы вырастете? Тогда тем более возьми куртку. Ночи холодные, а у тебя институт на носу. Только простыть недоставало.

Жилин счёл, что благоразумнее будет подчиниться и не спорить с матерью, которая в любой момент могла переменить своё решение и сказать, что, раз он не хочет следить за своим здоровьем, то останется дома, или, что во сто крат хуже, всё же отправится вместе с ней в гости к тёте Маше и Нюрке. По этой же причине он не стал рассказывать о том, что у них с Игорем куда более интересные планы, чем обычная прогулка по городскому лесу и располагающимся в нём же болотам.

Поэтому в прихожей Жилин молча повесил лёгкую куртку поверх сумки, зашнуровал кеды, а затем, быстро попрощавшись с матерью, выскочил за дверь и помчался вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. До назначенного времени оставалось всего две минуты и Жилин бежал со всех ног. К его счастью, бежать пришлось недолго, потому что Игорь жил в соседнем доме.

Он позвонил в дверь квартиры, где проживали Катамарановы, ровно в восемь часов и сорок четыре секунды и испытал небольшую досаду по поводу излишне долгих сборов, отнявших у него заветные секунды, которых не хватило для точности, которая должна быть присуща будущему служителю закона.

Дверь открылась и в проёме возникла высокая широкоплечая фигура отца Игоря. Тот, приглаживая жёсткие торчащие усы, без намёка на какую-либо симпатию исподлобья смотрел на Жилина осоловевшими от недавних возлияний недобрыми глазами, столь непохожими на глаза его родного сына.

– Ну? – неприветливый, нетерпеливый тон отца Игоря говорил о том, что его отвлекли от крайне важного дела, пусть даже этим делом было распитие утренней бутылки.

– Здрасть, дядь Наталий, – промямлил Жилин, которому каждый раз становилось не по себе от этого тяжёлого взгляда, – я за Игорем.

– Игорёна! – зычно рявкнул тот, повернув голову в сторону где, как было известно Жилину, располагалась комната Игоря. – Тут к тебе этот твой дружок закадычный притащился!

В квартире послышался какой-то грохот и через секунду, вынырнув из-за плеча отца, на лестничную площадку вывалился запыхавшийся Игорь. Дверь тут же захлопнулась и Игорь, не здороваясь с другом, деловито бросил: «Идём» и первым сбежал по ступеням.

Выйдя из тёмного сырого подъезда, Жилин с удовольствием подставил лицо навстречу тёплому летнему ветру, ласково касающемуся щёк и едва ощутимо шевелящему волосы на голове. Глубоко вдыхая свежие запахи утра, он крутил головой, всматриваясь в знакомые с детства дома и словно заранее прощаясь с ними. Сегодня привычные здания, спроектированные без особых излишеств и выкрашенные в стандартный жёлтый цвет, казались ему необычайно красивыми и он почувствовал, как не хочет уезжать отсюда на долгие месяцы даже ради получения профессии, о которой мечтал всю сознательную жизнь. Ещё больнее ему было расставаться с Игорем. Смешным взъерошенным Игорем, который сейчас шёл рядом с ним налегке и щурил от солнца светло-карие глаза, которые сами казались наполненными солнечным светом. От избытка чувств Жилин приобнял было его за плечо, но тут же убрал руку, боясь привлечь этим невинным жестом внимание случайных прохожих.

– Будешь скучать? – поинтересовался никогда не отличающийся многословием и любовью к разговорам на ходу Игорь.

– Буду, – честно ответил Жилин. – Знаешь, за эту неделю, которую я провёл в большом шумном городе, я понял, что больше всего люблю наш тихий неприметный городишко, который даже на картах не обозначен, и о котором в других концах страны никогда и слыхом не слыхивали. А как я проживу столько времени без тебя, Игорь, я даже не представляю.

В ответ тот лишь странно хмыкнул и предпочёл хранить молчание до самой станции. Жилин с горечью подумал, что, возможно, Игорь не настолько обеспокоен их скорой разлукой, как он сам, поэтому никак не отреагировал на это признание. Но, когда они уже поднялись на платформу, случайно взглянул ему в лицо и увидел мокрую полосу, пересекающую его щёку.

– Игорёк, – Жилин осторожно взял его за плечо, разворачивая к себе, – ты чего?

Резко взмотнув головой, Игорь прохрипел:

– Ничего. Ветром по дороге надуло.

Замкнутый ершистый Игорь с самого детства стеснялся проявлять эмоции и Жилин знал, что сейчас он ни за что бы не признался, что мысль о предстоящем расставании вызвала у него слёзы. Как ни странно, Жилину стало немного легче, когда он увидел реакцию друга. Значит, ему не всё равно. Значит, его тоже пугает эта вынужденная долгая разлука.

– Всё будет хорошо, Игорёш, – Жилин сжал его ладонь. – Я вернусь и всё будет как прежде. Или даже лучше.

– Едем, – проигнорировав его слова, Игорь повернулся в сторону платформы, у которой через несколько секунд и вправду затормозила электричка.

На этот раз они проехали на электричке почти час. Поездки на общественном транспорте всегда давались Игорю тяжело. Обычно уже через десять минут поездки в душном вагоне, забитом людьми, он впадал в предобморочное состояние и Жилин уводил его в пустой тамбур, где тот садился прямо на пол в ожидании следующей остановки, на которой они выходили. Но сегодня Игорь не изъявил желания покинуть вагон ни через десять минут, ни через пятнадцать, хотя его зеленоватый цвет лица и стекающие со лба крупные капли пота давали Жилину понять, что друг чувствует себя не самым лучшим образом.

– Игорёк, если тебе плохо, давай выйдем на следующей станции, – предложил Жилин, дотрагиваясь до его ледяной руки.

– Проедем ещё, – Игорь закашлялся и оттянул ворот насквозь промокшей от пота футболки.

Жилин достал из сумки флягу с водой и передал ему. Сделав несколько жадных глотков, он глубоко вздохнул и закрыл глаза, прислонившись головой к плечу Жилина.

– Спасибо, полковник, – невнятно пробормотал он. – Подремлю. Едем до конечной.

Но Жилин был уверен, что до конечной станции, до которой оставалось почти два часа пути, они не доедут. Так и произошло. Через сорок минут Игорь приоткрыл глаза и с тихим мычанием вцепился в руку Жилина, с самого начала пути готового к такому раскладу.

– Сейчас выйдем, Игорёк, потерпи немного, – Жилин понял друга без слов и практически на себе вытащил его из полупустого вагона в тамбур.

К счастью, буквально через пару минут электричка остановилась и они сошли на маленькой станции, окружённой лесом. Жилин помог Игорю добраться до скамейки и только тогда спросил:

– И чего ради было доводить себя до такого состояния? Мы могли бы просто выйти на одной из ближних станций, незачем было тащиться в такую даль с учётом твоей непереносимости электричек.

– Все ближние станции мы уже давно исследовали, – Игорь стащил с себя мокрую футболку и устало потёр виски. – А здесь – новые территории.

– Балда ты, Игорёша, – укоризненно сказал Жилин и похлопал его по голой спине. – Научись в первую очередь беречь себя, а не выдумывать новые авантюры. Я ведь скоро уеду и уже не смогу вытаскивать тебя из передряг.

– Не напоминай, – с тоской провыл Игорь, зажимая уши ладонями. – Это слишком грустно.

– Хорошо, тогда, – Жилин с силой отнял его руки от ушей, – тогда расскажу тебе кое-что весёлое.

– Что? – в вялом голосе Игоря не слышалось особой заинтересованности.

– Меня сегодня чуть на смотрины не повели, – со смехом начал рассказывать Жилин. – К дочке маминой подруги. Насилу отвертелся.

– Тоже мне, жених нашёлся, – с внезапной злобой зыркнул на него Игорь. – Ну и шёл бы на своё свидание, – последнее слово он выделил издевательским тоном, приберегаемым для случаев, которые шли вразрез с его мировоззрением и наносили ему личное оскорбление.

– Ты что, ревнуешь? – укоризненно спросил Жилин. – А смысл? Разве я когда-нибудь давал повод? К тому же, как ты сам видишь, я выбрал, где и в какой компании хочу провести этот день, и выбором более чем доволен.

– Ну-ну, посмотрим, как ты запоёшь после небольшой десятикилометровой прогулки по лесу, – Игорь выдавил из себя кривую улыбку и признался: – да, ревную. А когда ты уедешь, – он болезненно поморщился, – буду ревновать ещё сильнее.

– Почему? – в голосе Жилина прозвучала обида. – Ты мне не доверяешь?

– Доверяю. Просто там, в большом городе, в престижном институте, слишком много кандидатов лучше и достойнее, чем я. Я пойму, если ты меня забудешь уже через месяц, – глухо сказал он, пристально рассматривая свои руки, сжатые в кулаки, – пойму и даже прощу. Так что не волнуйся на этот счёт.

– Какой же ты дурак, Катамаранов, – в сердцах бросил Жилин. – Запомни: я никогда и ни на кого тебя не променяю. У меня есть только один лучший друг – ты. Даже больше, чем друг. Как я могу тебя забыть и тем более предать?

– Всё, полковник, убедил, – Игорь натянул сырую футболку и, пошатнувшись, поднялся на ноги. – Идём? Если ты не передумал.

– Может, ещё посидим? – Жилин с сомнением всматривался в бледное лицо друга. – Ты по цвету мало чем от своих любимых подболотников отличаешься.

– В лесу в момент полегчает, – отмахнулся тот и нетвёрдым шагом пошёл в сторону высоких деревьев, густо растущих вокруг платформы.

Жилину осталось только догнать друга и, на всякий случай подхватив его под руку, пойти по узкой неприметной тропинке, петляющей между густой травы, чтобы положить начало путешествию, которое должно будет поставить яркую точку в самом наивном и беззаботном периоде их жизни.