— Люмин, — Паймон, как всегда, появляется из ниоткуда, заставив ее вздрогнуть, — я думаю, что нам пора выдвигаться. Деньги сами себя не заработают, знаешь ли. Паймон хочет вечером поесть у шеф-повара Мао в Лиюэ, соскучилась по его жареной рыбке! Ни в одном месте не пробовала такой вкуснятины!

— Да-да, — Люмин отмахивается от Паймон, устало потягиваясь. — Пойдем к Катерине, узнаем, не нужна ли помощь.

Люмин делает усилие и поднимается со скамейки. Последние несколько дней были очень насыщенными. Несмотря на постоянную занятость, не то чтобы удалось много заработать: так, мелкие поручения, которые отнимают больше сил из-за постоянного передвижения по Тейвату. Сами же задания занимают у Люмин и Паймон едва ли четверть часа. На достойное вознаграждение в таких случаях надеяться даже не стоит, поэтому все заработанные ими деньги зачастую уходят на оплату ночлега и еду.

Хотелось бы устроить себе выходной: прогуляться по окрестностям Мондштадта, никуда не спеша, или вовсе провести весь день, не вылезая из кровати. Наверное, Люмин всерьез стоит задуматься над тем, чтобы перестать потакать желаниям Паймон и начать откладывать деньги. Она до сих пор не понимает, как в эту маленькую консерву вмещается столько еды — уму непостижимо.

 — Почетный рыцарь Ордо Фавониус? — у фонтана на центральной площади ее окликает совершенно не знакомый ей голос.

Ее взгляд сталкивается с одним из людей Фатуи, который уверенной походкой следует по направлению к ней. Рука непроизвольно тянется к мечу: глупо, конечно, никто бы не стал на нее нападать в Мондштадте.

— Опусти руку, — раздраженно вздыхает он, — я что, похож на идиота? Я просто дипломат.

Рука соскальзывает с рукояти меча.

— Чем я могу помочь? — спрашивает Люмин, немного растерявшись.

Рядом с ней тут же возникает Паймон, недоверчиво разглядывая незнакомца с ног до головы. Тот не обращает на это никакого внимания, возвращая свой взгляд Люмин.

— У меня для тебя послание, — говорит он, — из Снежной, — он достает из нагрудного кармана небольшой белый конверт и протягивает ей. — Я думаю, что отправитель не нуждается в представлении.

Люмин переводит взгляд с лица дипломата на конверт, предусмотрительно закаленный оттиском печати с гербом Снежной, который Люмин видела лишь единожды, но очень хорошо запомнила.

— Ну же, забирай! У меня, знаешь ли, есть другие дела, чем работать посыль… — он замолкает на полуслове и недовольно цыкает.

— Я не скажу ему, можешь не переживать, — в конце концов подает голос Люмин, забирая из его рук конверт.

Дипломат Фатуи окидывает ее презрительным взглядом и спешит удалиться прочь, оставив их с Паймон стоять посреди площади, разглядывая письмо.

— Ой, скорее открывай! Это же письмо от братика Чайльда! — возбужденная Паймон кружит так быстро, что голова начинает идти кругом.

— Пойдем сядем! — Люмин слабо ведет головой в сторону «Хорошего охотника», не сводя взгляда с письма, проводит большим пальцем по оттиску печати.

— Закажу у Сары чаю, а ты поищи нам местечко! — Паймон ретируется к стойке, а Люмин выбирает самый дальний столик, скрываясь от лишних глаз, и еще какое-то время гипнотизирует запечатанное письмо взглядом.

Сама не понимает, почему ей так волнительно просто открыть его и прочитать. Она глубоко вздыхает и, наконец, поддевает оттиск печати, но письмо вскрыть ей так и не удается.

— Привет, путешественница! — она вздрагивает от неожиданности, но на этот раз голос узнает сразу же — этот насмешливый, ленивый тон вряд ли можно перепутать с чьим-то другим.

Люмин понимает, что прятать письмо уже нет смысла, но все равно по инерции переворачивает его чистой стороной конверта.

— Не боись, — Кэйа бесцеремонно падает на свободный стул и закидывает локоть на его спинку, ослепительно улыбаясь. — Я не буду спрашивать, от кого тебе пришло письмо из Снежной, учитывая, что там сплошь и рядом Фатуи.

— И ты считаешь своим долгом мне об этом сообщить, капитан? — Люмин распрямляет плечи и смотрит прямо в его смеющиеся глаза.

За то время, что она знакома с Кэйей, давно себе уяснила, что рядом с этим человеком нужно держаться как можно увереннее, как бы то ни было на самом деле, иначе чревато последствиями. Кэйа все еще с отчаянным мужеством и невероятным упорством пытается вывести ее своей игрой на какие-либо эмоции, уличить ее в чем-то, но не на ту напал.

— У всех есть свои секреты, — отмахивается Кэйа, — а я просто проходил мимо и решил поздороваться, но, видимо, я совсем не вовремя, — он довольно щурится и снова переводит взгляд на письмо, которое Люмин сжимает пальцами сильнее, чем требует того ситуация.

— У тебя тоже? — Люмин пытается перевести тему от себя на персону куда более занимательную, по ее мнению.

Она в Мондштадте уже довольно давно, но Кэйа до сих пор остается для нее неразгаданной загадкой: никогда не знаешь, чем он руководствуется, когда совершает те или иные поступки. Она ему не доверяет: этому чувству нет какой-то особенной подоплеки, но оно настолько на поверхности, что Люмин не может просто игнорировать этот дискомфорт.

— Кто знает, — он жмет плечами и поднимает задумчивый взгляд в небо, наблюдая за пролетающими мимо птицами. — Возможно, нам всем однажды придется раскрыть свои карты.

— Тогда секреты перестанут быть таковыми.

— Ты права, а так совсем неинтересно, — Кэйа поднимается со стула и подмигивает ей, — ну бывай, путешественница. Надеюсь, в письме хорошие вести.

Люмин еще некоторое время смотрит ему вслед, так в очередной раз и не поняв, что за разговор сейчас между ними произошел и что Кэйа на самом деле имел в виду под всем этим.

— Фух, там такая очередь! Паймон так устала! — она наигранно закатывает глаза и прикладывает маленькую ладошку ко лбу, а после оглядывается за спину. — Сэр Кэйа что-то от нас хотел?

— Нет, — Люмин мотает головой, — просто поздоровался.

— А, понятно! — Паймон сразу же забывает о капитане и с любопытством ребенка снова смотрит на письмо. — Ты еще не открывала?

— Не при Кэйе же это делать, — Люмин хмурится и переворачивает письмо оттиском печати наверх.

— Ладно, давай посмотрим, — Паймон крутится за спиной, и это немного раздражает. — Открывай.

Люмин поддевает оттиск пальцем. Тот с легкостью поддается и отрывается от бумаги. Она тянет за край сложенный пополам лист, но не спешит его разворачивать. За спиной все еще маячит Паймон, а ощущение, что она сперва хочет прочитать письмо самостоятельно, не покидает ни на секунду.

— Паймон, — она вполоборота разворачивается к ней и слабо улыбается, — не хочешь поесть цыпленка в медовом соусе, раз мы здесь? Дорога предстоит наверняка дальняя. Следует подкрепиться, как думаешь?

— Ты просто хочешь прочитать письмо без меня! — она скрещивает руки на груди и дует пухлые щеки, заглядывая Люмин через плечо. — Не нужно откупаться от Паймон едой, можно было просто сказать.

— Прости, — она виновато вздыхает. — Но от цыпленка отказываться я не стану, тебя никто за язык не тянул! Дорога и правда дальняя.

Паймон дважды просить не нужно, когда дело касается еды, поэтому она тут же ретируется к стойке Сары, теряясь за макушками многочисленных людей, отдыхающих сегодня в «Хорошем охотнике».

Люмин аккуратно поддевает край сложенного листа и, наконец, разворачивает письмо. Когда они в последний раз пересекались с Чайльдом в Лиюэ, тот действительно говорил о том, что в скором времени ему предстоит путешествие в Снежную по делам Фатуи. Тогда он выглядел очень счастливым: еще один шанс провести немного времени со своей семьей.

В те редкие минуты, когда им с Люмин удавалось побыть наедине, она всегда замечала этот взгляд — нет, он не был пустым, наоборот — наполненный какими-то теплыми воспоминаниями, часть которых, быть может, он и успел ей рассказать. Чайльд часто думал о чем-то своем, смотря в одну точку — и Люмин узнает это состояние из миллиона — он очень тоскует в Лиюэ. Ей даже почти до боли было завидно, что тот может в любой момент увидеться со своей семьей, обнять их, запросто с ними поговорить. У нее эту возможность отобрали, и она с содроганием сердца думает о том, что эта возможность может больше никогда к ней не вернуться.

Она завидовала ему ровно до того момента, пока не поняла, что там тоже все не так просто. Она узнала Чайльда чуть ближе, чем ей бы, наверное, хотелось. В Мондштадте у нее появились друзья, люди, на которых она может положиться. Чайльд отличался от них по всем параметрам, но по какой-то из миллиона неизвестных Люмин причин с ним всегда было приятнее всего молчать.

Ее искренне поражало, насколько этот человек, которого знают и видят люди каждый день, отличается от того человека, которого она каким-то чудом смогла в нем разглядеть. Чайльд — все еще раздражающий тщеславный балбес, который разбрасывается деньгами, ведет себя иногда просто из ряда вон, но тот факт, что там есть кто-то другой: человек, который каждый день растет над собой, старается стать сильнее; человек, который пойдет на все, чтобы защитить свою семью; человек, который отвечает за каждое свое слово; человек, который готов признать свою неправоту — не дает Люмин покоя.

Даже такое простое обещание, данное ей в последнюю их встречу — написать письмо из дома — он выполнил. Люмин тогда даже не приняла его слова за чистую монету, а теперь сидит с листом бумаги в руках и все никак не может заставить себя прочитать написанное.

Она высматривает белобрысую макушку Паймон и не находит. Сама ее выпроводила, так что надо пользоваться моментом. Она опускает взгляд на лист бумаги в надежде, что ей не потребуется помощь в прочтении письма: несмотря на то, что она довольно быстро обучилась всем азам местного языка, читает она все еще довольно медленно.

Привет, Люмин! Паймон, тебе тоже привет!

Я обещал написать письмо, когда вернусь домой, и вот выдалась свободная минутка, которую я могу провести дома, с семьей, и, конечно, пишу тебе. Извини, что так долго. Тевкр много про тебя спрашивает и очень ждет в гости, все уши прожужжал в первые пять минут моего пребывания дома. Нет, чтобы поинтересоваться, как дела у брата. Это несправедливо, не находишь?</i>

Люмин не может сдержать улыбки, вспоминая то маленькое приключение с этим славным малышом, но улыбка тут же меркнет, когда в памяти возникают неприятные моменты, связанные с его старшим братом. Тогда Чайльду пришлось нелегко, и кто знает, сколько он еще сможет водить Тевкра за нос. Честно ли это по отношению к нему? Не Люмин об этом судить.

<i>Он очень хочет еще одно приключение с вами. Я ему даже завидую… немного. Возможно, когда-нибудь, когда у меня будет свободное время, вы возьмете меня с собой? Я очень ценный союзник, со мной точно не пропадаешь. И да, я напрашиваюсь!

— С голоду точно не умрем, — бормочет себе под нос Люмин, облокотившись головой на сжатый кулак.

Почему-то Люмин очень хочется, чтобы эти строчки были его обещанием. В голове начинают всплывать совершенно глупые картинки — такие яркие, будто воспоминания, которых никогда и не было — об их ещё не состоявшемся совместном путешествии. Было бы интересно посмотреть на то, как Чайльду удастся выживать в диких условиях: ей сложно представить, но, в то же время, Люмин знает крупицы информации о том, через что ему пришлось пройти в прошлом, и наверняка это только верхушка айсберга — он не должен пропасть. Хотелось бы посмотреть на это воочию и убедиться. С другой стороны, как можно вообще доверять человеку, который однажды закинул в суп целого осьминога, даже не удосужившись его разделать? Очень сомнительно.

Но сперва тебе нужно побывать в Снежной! Я уверен, что вам здесь понравится. Я знаю, что ты часто бываешь на Драконьем Хребте по поручениям, погодка здесь примерно такая же, но не переживай, Снежная куда технологичнее, я не дам вам мерзнуть! Антон и Тоня наслушались Тевкра и тоже теперь очень хотят с вами познакомиться.

Сегодня мы ходили на подледную рыбалку. Когда я был помладше, то мы с отцом часто рыбачили вместе, пока он травил байки. Теперь моя очередь. Кажется, они были довольны, хоть и замерзли немного. Я рад, что мне где-то всегда рады.

Так не хочется возвращаться в Лиюэ. Думаю, ты можешь понять меня…

Но в любом случае, мне придется. Так что, скоро увидимся!

Если захочешь что-то написать в ответ, то можешь передать письмо Павлу, он через несколько дней из Мондштадта отправится обратно в Снежную. Я не настаиваю, но буду очень польщен!

Надеюсь, что у вас там все хорошо. До встречи в Лиюэ!

Чайльд.

Люмин откладывает лист бумаги в сторону и еще долго сверлит взглядом оттиск печати Снежной на пустом конверте. Конечно, она понимает — лучше, чем ей хотелось бы. Если бы у нее была возможность воссоединиться с Итером, то она без раздумий отдала бы за это все на свете. Они оба из тех людей, что слишком сильно привязаны к семье. Чайльд хоть сотню раз может говорить, что они сошлись на почве сражений — и, быть может, это в самом деле так — но это далеко не все.

— Ну, что? Справилась, или Паймон еще погулять? — в голосе все еще сквозит обида.

— Нет, я уже закончила, — Люмин придвигает лист бумаги в сторону Паймон, давая понять, что та тоже может прочесть.

Паймон не отвлекается от чтения, даже когда в воздухе начинает витать запах цыпленка.

— Ты должна ему ответить, — говорит она. — Напиши ему письмо. Братик Чайльд точно этому обрадуется.

— Не ты ли недавно говорила, что нам срочно нужно идти зарабатывать? — Люмин вздергивает бровь и смотрит на Паймон.

— Это немного подождет, — отмахивается та от ее слов. — Давай же.

— У меня ужасный почерк. Сама же знаешь, что я все еще плохо справляюсь с письмом, — отнекивается Люмин.

— Паймон напишет под диктовку за тебя!

— Лист бумаги и конверт…

— Возьмем у Джинн или Лизы!

— Я не знаю, что писать!

— Я помогу!

— Почему ты так хочешь, чтобы я ответила? — Люмин устало вздыхает и почти сдается под напором.

— Ты сама знаешь, что братик Чайльд никогда не вызывал у Паймон доверия.

— По тебе так и не скажешь, — Люмин смеется.

— Но после случая с Тевкром, я думаю, что ему можно дать шанс, — кивает Паймон. — Кажется, ты ему очень нравишься. Ты же знаешь, что в Фатуи ему не очень, поэтому друзей в Лиюэ у него почти нет. Ему будет приятно, если ты ответишь. Давай же!

***

— Аякс, — на пороге комнаты появляется отец, и Тарталье приходится оторваться от созерцания пейзажей Снежной из окна и повернуться к нему.

— Что случилось? — он ждет, что отец снова начнет говорить с ним о Фатуи, но кажется, тот уже даже попыток не предпринимает.

От этого осознания дома становится как-то спокойнее.

— К тебе дипломат Фатуи с посланием из Мондштадта, — отвечает он. — Если ты хочешь, чтобы дети так и оставались в неведении, им не стоит здесь так часто появляться.

— Я все улажу, — Тарталья проходит мимо отца и сбегает по ступенькам вниз, ничего больше не сказав.

— Это по работе? Тоже продавец игрушек? Ты его обучаешь? Он потом отправится с тобой в Лиюэ? — сыплет вопросами Тевкр у порога.

— Да, ты прав, — Тарталья улыбается и подмигивает, потрепав брата по голове. — Я скоро вернусь.

Тарталья выходит во двор и по привычке осматривается вокруг, плотно закрывая за собой дверь. Ежится от холодного ветра и ускоряется, ровняясь с Павлом.

— Каким ветром? — холодно спрашивает Тарталья, не удостоив его даже взглядом.

— Вам послание от почетного рыцаря Ордо Фавониус, — говорит тот, протягивая конверт.

— Спасибо, — Тарталья забирает письмо из его рук. — Можешь идти.

Павел всего на долю секунды задерживает свой взгляд на Тарталье, будто пытаясь что-то понять, да даже если бы он и понял, то все равно ничего бы не смог сделать. Это попросту не в его власти. Ни в чьей, на самом деле. Тарталья всегда делал то, что хотел.

Почти всегда.

Тарталья спешно возвращается в дом, стряхивая с плеч снег, и спешит к себе в комнату, пока его не словил Тевкр, заваливая кучей вопросов: он ответит на них чуть позже.

Он садится за письменный стол и безжалостно разбирается с конвертом, доставая оттуда лист бумаги.

Привет, братик Чайльд! Мы получили твое письмо, спасибо, что написал!

У нас все хорошо. Как и всегда мотаемся от задания к заданию, нам скучать некогда!

Передай Тевкру, Тоне и Антону, что мы с радостью погостим в Снежной, как только представится возможность.

Я очень рада, что вы хорошо проводите время. Никогда не знаешь, на сколько в следующий раз вас разлучит судьба, поэтому я очень хорошо понимаю твое нежелание возвращаться в Лиюэ.

Но если тебе станет от этого немного легче, то здесь тоже есть те, кто тебе будет тебе рад.

До встречи в Лиюэ.

Люмин и Паймон.

Тарталья откладывает письмо в сторону и прячет улыбку в изгиб локтя. По правде говоря, он даже не думал, что получит ответ. Надеялся, но не ожидал. Он беглым взглядом читает последние несколько строк, думая о том, что возвращаться в Лиюэ теперь действительно будет куда охотнее.

— Братик! Братик! — Тевкр врывается в комнату без стука. — Расскажи, о чем вы разговаривали?

— А, это, — Тарталья хлопает по коленке, и счастливый Тевкр усаживается, развернувшись на него вполоборота. — Павел мне кое-что принес.

— Новые игрушки? Покажи! — глаза Тевкра загораются.

— Лучше, — он берет со стола лист бумаги и вытягивает руку с ним перед братом. — Знаешь, что это?

— Что? — Тевкр разочарованно оглядывает кусок бумаги.

— Письмо от Люмин и Паймон! Хочешь почитать?