Микки действительно не хотел, чтобы это стало чем-то. Вернее, хотел, но не хотел говорить об этом, ради всего святого. Но, конечно же, Галлагер был гребаной киской, так что все пошло не так.

К следующему разу, когда Микки зашел в «Кэш и Граб», чтобы потрахаться, Галлагер, очевидно, успел поразмыслить о предпочтениях Микки в постели.

Микки пристально смотрел на двух младших братьев Даррена Брауна, пока они не решили, что не нуждаются в их еженедельной дозе конфет по пенни за штуку, и покинули магазин, чтобы Йен мог перевернуть табличку «Вернусь через 15 минут». Галлагер повел Микки в подсобку со странным решительным выражением на лице.

Что бы это ни было, Микки это действительно не волновало, лишь бы Галлагер поскорее оказался в нем. Прошло уже несколько дней с тех пор, как они трахались, и Микки просто хотел приступить к делу, и получить член Галлагера в свою задницу или в рот, или, возможно, и то, и другое. Но не в таком порядке, пожалуй.

В морозилке чертовски холодно, подумал Микки, снимая штаны и нижнее белье. Ему и Галлагеру действительно нужно найти лучшее место для своих ебучих потребностей. Галлагер тоже расстегивал молнию, не сводя глаз с Микки.

‒ Да что с тобой такое, мать твою? ‒ Хмыкнул на него Микки.

‒ Ничего, ‒ пробормотал Галлагер, но глаз от Микки не отвел. Это заставило Микки немного съежиться. Он хрустнул шеей и повернулся спиной к Галлагеру, готовый схватиться за стеллаж, чтобы рыжеволосый мог встать позади него и приняться за дело. Но не успел он развернуться, как почувствовал, что сильные пальцы Галлагера обхватили его бедра и развернули так, что они оказались лицом к лицу.

Галлагер был на своей волне. Микки чувствовал себя странно уязвимым без штанов, когда Галлагер напротив него все еще был полностью одет. Микки хмыкнул от такого неожиданного обращения.

‒ Какого хуя, Галлагер?

‒ Сегодня я хочу, чтобы ты смотрел на меня.

Микки помолчал, глядя на Галлагера. Другой парень никогда раньше по-настоящему не выражал своих предпочтений о том, как они трахались. И если бы Микки был вынужден, он бы предположил, что Галлагеру, вероятно, больше всего нравилось друг за другом. Именно так они занимались этим чаще всего. Галлагеру, казалось, нравилось наклонять его и класть руку на спину Микки, а иногда и на шею, когда он врезался в него сзади.

Микки открыл было рот, чтобы спросить почему, но потом сообразил, что он рассуждает о сексе с Рыжим лобком, и пожал плечами, шаркая к металлическому столу, который они использовали, когда хотели сделать это таким образом.

‒ Как тебе угодно, чувак.

Он запрыгнул на стол, дрожа от ощущения холода под своей задницей. Черт, им действительно нужно было найти лучшее место для секса.

Йен скользнул перед ним, положив руки на колени Микки и проведя ладонями вверх к его бедрам, кожа была теплой в холодном воздухе. Он наклонился вперед, глядя на Микки. Микки попытался отвести взгляд, потому что этот момент становился слишком гейским на его вкус, когда Галлагер сказал это.

‒ Хороший мальчик.

Микки снова перевел взгляд на Галлагера и почувствовал прилив паники и ярости. Как смеет этот ребенок, с его глупой щенячьей мордой и лохматыми волосами, позволить себе смеяться над ебаным Милковичем. Но Галлагер не выглядел насмехающимся. Он выглядел одновременно встревоженным, испуганным и решительным. А еще он, кажется, затаил дыхание.

Микки прищурился, глядя на Галлагера, но тот упрямо вздернул подбородок и не отступил ни на дюйм. Микки медленно откинулся назад на локтях, затем до самого края стола, и раздвинул ноги.

Глаза Галлагера загорелись, и Микки почувствовал, что краснеет, несмотря на холод. Он резко отдернул голову, почти вставая снова, но Галлагер уперся рукой ему в грудь.

‒ Успокойся нахуй, Микки, никто тебе ничего плохого не сделает. ‒ Галлагер сделал небольшую паузу. ‒ Не тогда, когда ты так хорошо относишься ко мне сейчас.

Микки вздрогнул, и это не имело никакого отношения к холоду от стола, просочившемуся через его рубашку и свитер до самой спины. Галлагер провел рукой по бедру Микки. Он схватил его и толкнул ногу Микки вверх, положив ее себе на плечо.

‒ Видишь? ‒ Сказал он. ‒ Тебе ведь это нравится, да? Тебе нравится смотреть на меня? Мне тоже нравится смотреть на тебя.

Галлагер обхватил пальцами член Микки, проводя по нему несколько раз.

‒ Не надо так нервничать, Микки. Мне нравится заботиться о тебе. Я могу это сделать.

Микки прикусил край своей губы, пока Галлагер работал над его членом, лишь слегка грубо, как ему это нравилось.

‒ Вот видишь? Посмотри на себя. Красивый. ‒ Затем, как будто он вышел из роли, ‒ Боже, Микки, ты такой горячий. Я не знаю, как ты можешь не думать, что ты сексуальный.

Микки напрягся, потому что думал, что этот разговор они оставили позади. Галлагер закатил глаза.

‒ Ладно, ладно, мы не должны говорить об этом, Господи, Микки, не надо так обороняться. ‒ Он отпустил член Микки и успокаивающе провел рукой по внешней стороне его бедра. Затем он протянул Микки свои пальцы. ‒ Намочи их для меня.

Это была игра, в которую они играли раньше, трахаясь с небольшим количеством смазки, иногда используя слюну Микки или Галлагера. Микки достаточно легко втянул пальцы, облизывая их, чтобы сделать влажными.

‒ Да, именно так, ‒ выдохнул Галлагер, его зрачки словно взорвались, когда он смотрел, как Микки сосет его пальцы. ‒ Боже, твой ебаный рот, Милкович.

Галлагер вытащил свои пальцы и использовал их, чтобы подготовить Микки, толкая сразу два. Микки не был новичком в этом, он знал все трюки, поэтому он просто принял их легко.

Галлагер пошевелил пальцами внутри тела Микки, прижимая их к простате Микки и кружа там ими. Микки откинул голову назад и слегка выгнул спину, чтобы получить лучший угол.

‒ Да, ‒ выдохнул Галлагер. ‒ Именно так. Ты знаешь, как сделать меня таким счастливым, Микки. Просто идеально. Продолжай в том же духе.

Микки чувствовал, что с каждым словом, вылетающим изо рта Галлагера, он медленно распадался, как будто его тело плавало вокруг, отделенное от кожи, пытаясь удержать их вместе. Но в хорошем смысле. Он услышал тихий звук, исходящий из его рта, и немедленно зажал нижнюю губу, чтобы контролировать это.

‒ Нет, нет, ‒ сказал Галлагер, ‒ выпусти это, мне это нравится.

Следующим звуком, вырвавшимся изо рта Микки, был тихий жалобный всхлип, от которого ему захотелось покончить с собой, но Галлагер был рядом, его твердый член прижался к ноге Микки, и он застонал от этого звука.

‒ Да, Микки, именно так. Тебе не нужно прятать это дерьмо от меня, ты так хорошо звучишь. Мне это нравится. Продолжай так же.

Микки хотелось растаять от этих слов. У него никогда не было такого человека, который любил все в нем, даже то, что сам он не мог вынести. Галлагер, казалось, не возражал против его особенностей. И плевать ему было на то, что Микки был тем, кто принимал, или на то, что он был грязным и большую часть времени не пах розами. Да в любое время, на самом деле.

Микки попытался объяснить это Галлагеру единственным доступным ему способом. Используя ногу, которую Галлагер не прижимал к своему плечу, он зацепил другую за колено Галлагера сзади, подталкивая его ближе.

Галлагер слегка рассмеялся.

‒ А ты знаешь, что это твой любимый ход? ‒ Спросил он Микки, почти поддразнивая. ‒ Это очень мило. Тебе не нужно меня подгонять, Микки. Я в любом случае войду в тебя. Мне нравится быть в тебе.

И действительно, Галлагер вытащил пальцы и щедро сплюнул на ладонь, используя ее, чтобы смазать свой член.

‒ Ты можешь взять его, Микки? Может ты хочешь еще немного? Я никогда не сделаю тебе ничего плохого.

Они делали более грубые вещи с меньшей подготовкой, подумал Микки, поэтому он просто снова толкнул Галлагера ногой и издал еще один глупый всхлип, когда член Галлагера начал входить в него.

Галлагер продолжал настойчиво поглаживать бедро Микки, когда он толкнулся в него.

‒ Ты в порядке, Микки, я держу тебя, ‒ сказал Галлагер, проталкиваясь до основания. ‒ Потрогай себя, сделай это для меня. Сегодня тебе придется немного позаботиться о себе. Я хочу сосредоточиться на том, чтобы чувствовать тебя.

Микки лизнул свою ладонь, скользнув вниз по груди, чтобы схватить свой член и начал дрочить, когда Галлагер стал толкаться в него. Галлагер не сделал послабления только из-за быстрой подготовки или отсутствия смазки, и Микки кряхтел с каждым толчком.

‒ Вот он ты. Идеальный. Микки, ты идеален.

Боже, Микки не знал, кто подсказал Галлагеру сказать эту херню, но это сработало. Микки казалось, что он парит в пространстве, где он счастлив, и Галлагер был счастлив с ним, и все было просто охуенно идеально.

Одна из рук Галлагера обернулась вокруг его руки на члене.

‒ Не останавливайся. Ты уже почти там. Ты кончишь первый. Я хочу это увидеть.

Микки позволил Галлагеру установить темп, обе их руки создали туннель, который слишком плотно обхватил член Микки, но это было все равно чертовски потрясающе. Микки разрывался, потому что хотел, чтобы это продолжалось, но он также хотел кончить для Галлагера и пролиться в его руку. Биология в конце концов победила, и Микки кончил с резким выдохом.

‒ Прекрасно, ‒ снова выдохнул Галлагер, отпуская член Микки, чтобы лучше прижаться к столу и начал двигаться внутри Микки в более быстром темпе, жестко трахая его. Микки просто позволил ему это, вцепившись руками в стол, чтобы не оказаться прижатым к стене, пока Галлагер не кончил в него, содрогнувшись всем телом.

Микки закрыл глаза, позволяя ощущениям от хорошего секса пройти через его тело, когда Галлагер начал мягко выходить из него, тяжело дыша над ним. Наконец, Галлагер вышел с влажным звуком, опустив ногу Микки со своего плеча и немного помассировав ее, чтобы не допустить судороги.

Микки все еще был под кайфом, уже начиная немного злиться, потому что знал, что теперь он должен вытащить себя из этого пространства и заняться своей дерьмовой жизнью. Он начал было садиться, но Галлагер просто положил руку ему на грудь.

‒ Нет, эй, подожди секунду, ты в порядке.

Микки открыл глаза и лениво повернул голову, чтобы посмотреть на мальчишку над собой. Галлагер быстро метнулся, вернулся с бутылкой воды, стоявшей на одной из полок позади них, и вложил ее в руку Микки.

‒ Вот. Ты должен это выпить.

Микки уставился на Галлагера и в замешательстве посмотрел на бутылку с водой.

– С хера ли мне это нужно? – Пробормотал он.

Галлагер выглядел немного нервным.

‒ Это должно помочь или что-то вроде того. ‒ Он как-то нервно погладил Микки по руке. ‒ Просто...выпей это, ладно?

Микки уставился на Галлагера, пытаясь разгадать эту загадку. Они трахались уже десятки раз, и пацан никогда раньше не пытался провернуть подобную глупую чушь. Микки сел и начал натягивать штаны, уже оставляя это приятное чувство позади.

‒ Просто скажи мне, блядь, в чем суть, Галлагер, прежде чем я врежу тебе по орехам.

У Галлагера хватило наглости ухмыльнуться.

‒ Ты бы не стал. Тебе слишком нравятся мои орехи.

‒ Тогда по лицу, ‒ прорычал Микки.

Улыбка Галлагера дрогнула.

‒ Ладно, ладно. Это просто ... ты знаешь. ‒ Он слегка поморщился, сощурив свои веснушчатые глаза. ‒ Забота. (1)

Микки уставился на него.

‒ О чем это ты, блядь, толкуешь?

Галлагер отмахнулся, вытащил из кармана пачку сигарет и предложил одну Микки. ‒ Забудь об этом. Просто пей свою воду.

Микки на самом деле вроде как хотелось пить, поэтому он открутил крышку бутылки и сделал большой глоток. Галлагер выглядел достаточно удовлетворенным, так что Микки отложил разговор на потом и отпустил ситуацию. Галлагер, с его детским личиком и веснушками, не выглядел так большую часть времени, но он мог быть упрямым маленьким ублюдком, когда хотел им быть.

У Микки есть и другие способы добыть информацию.

***

Микки сразу же вернулся домой из «Кэш и Граб» и ворвался в комнату Мэнди, чтобы оттащить ее от того, что якобы было семейным ноутбуком. Мэнди закричала на него действительно ужасно, когда он вырвал его из ее рук, и он был почти уверен, что позже найдет следы когтей на своих руках, определенно сделанных не тупыми ногтями Галлагера, но это того стоило.

Он захлопнул дверь своей спальни прямо перед разъяренным лицом Мэнди и быстро запер ее. Стук Мэнди в дверь заставил несколько дерьмовых безделушек, лежавших на комоде рядом с дверью, опасно пошатнуться, но Микки был слишком хорошо осведомлен об истериках Мэнди, чтобы держать там что-то ценное.

Он небрежно выставил средний палец в закрытую дверь и открыл ноутбук. Открыв Гугл, он тупо набрал «секс» и «забота».

Ему не понравилось то, что он нашел. Ему это совсем не нравилось.

***

Микки не стал вступать в конфронтацию с Галлагером сразу. Нет, сначала он сцепился с Мэнди из-за ноутбука, что оставило их обоих в синяках, и Мэнди торжествующе затащила старый кусок хлама обратно в свою спальню и захлопнула дверь. Затем он некоторое время яростно курил одну за другой сигарету, что делал крайне редко, и через некоторое время почувствовал что-то вроде тошноты. Но он все равно продолжал.

Взвинтив себя до состояния загнанной лошади, он прошел два квартала до вонючей дыры Галлагеров и постучал в дверь.

Когда дверь открылась, за ней оказался не Галлагер, по крайней мере не тот, который был ему нужен. Это Лип, выглядящий таким же долговязым и безжизненным, как всегда, под копной непослушных кудрей. Он держал пиво в руке, и его брови поползли вверх, когда он сделал глоток и окинул Микки беглым взглядом.

‒ Тебе что-то нужно, Микки? ‒ Спросил он. ‒ Мэнди здесь нет.

‒ Я, блядь, это знаю, ‒ огрызнулся Микки. ‒ Твой говнюк-братец здесь?

Лип задумался.

‒ Понятия не имею. Ты хочешь снова выбить из него все дерьмо?

Микки скривил губы.

‒ Если бы это было так, то только потому, что он, блядь, этого заслуживает. Он, сука, здесь или нет?

Лип сделал еще один глоток пива и, не отвечая, закрыл дверь. Микки услышал характерное щелканье замков, но он лучше знал, когда ему уходить. Если бы здесь не было Галлагера, Лип сказал бы это только для того, чтобы увести Микки с их крыльца.

Однако, ожидание нисколько не улучшило настроение Микки, пока он стучал ногой по крыльцу и хмуро смотрел на дверь. Когда дверь снова медленно со скрипом отворилась, Микки понял, что на этот раз за ней стоит тот самый Галлагер. Еще медленнее, чем он открыл дверь, Галлагер выбрался на крыльцо, глядя куда угодно, но только не на Микки. Возможно, этот маленький трусишка догадался, что Микки не был тупым, как ебаный кирпич, и, возможно, не позволил бы отмахнуться от этой дурацкой подставы.

Хорошо. Пусть себе нервничает. Этот ублюдок заслужил это.

Микки обвил рукой шею Галлагера и притянул его к себе с натянутой легкой улыбкой. Его хватка была слишком крепкой, чтобы быть братской.

‒ Ну здоров, Галлагер, ‒ протянул Микки, как будто это был обычный разговор. Затем он понизил голос. ‒ Прогуляйся со мной немного, лады?

Не дожидаясь согласия, Микки стащил другого мальчика с крыльца и, сняв руку с его шеи , вытолкнул за переднюю калитку. Галлагер шел вперед, как человек, идущий на казнь, и стрелял взглядом через плечо в сторону дома, где его старший брат выглядывал из-за занавески, как маленькая старушка. Микки весело помахал ему, подняв средний палец.

Микки повел Галлагера вперед, а потом втолкнул его в переулок. Он лениво пнул несколько коробок и банок, просто чтобы убедиться, что там нет лежащих без сознания пьянчуг, прежде чем повернуться к Галлагеру и провести большим пальцем по нижней губе. Он сделал шаг к другому мальчику, который нервно попятился. Микки продолжал теснить его, пока Галлагер не прижался к кирпичной стене, скорчившись, как будто Микки собирался замахнуться. Вполне возможно, что так оно и было.

‒ Итак, Рыжий лобок, ‒ небрежно сказал Микки, прижимая его к стене своим телом и с любопытством склонив голову набок. ‒ Ты хочешь объяснить мне, насколько я, по-твоему, послушный? (2)

Галлагер дернул головой с резким смешком.

‒ Да ладно тебе, Мик, все совсем не так.

Микки глубокомысленно кивнул, как будто купился на это дерьмо.

‒ Значит, ты не думаешь, что я какая-то нуждающаяся пассивная сучка, которую нужно нянчить после секса, верно? ‒ Спросил он с опасной ноткой в голосе, просто чтобы Галлагер знал, каков правильный ответ на этот вопрос.

Нервная улыбка Галлагера сменилась легким хмурым взглядом.

‒ Ну почему ты всегда делаешь так, что все звучит чертовски ужасно, ‒ спросил он почти жалобно. И Галлагер думал, что Микки был сучкой в этих отношениях? ‒ Я просто подумал, что это может быть хорошей идеей. В прошлый раз все было, ну ты знаешь...немного напряженно.

Это было немного напряженно. Более чем немного, наверное, по мнению Микки. Но это не означало, что он нуждался в ебаной «эмоциональной и физической поддержке». Микки нравилось знать, что его партнер хорошо проводит время в постели, и что то, что он делает, доставляет другому удовольствие. Это не было пиздец как необычно. Это не делало его чертовски покорным Галлагеру.

‒ И ты не поверишь, какое идиотское дерьмо появляется, когда ты набираешь в Гугле «Мой парень любит, чтобы ему делали комплименты в постели», ‒ пожаловался Галлагер.

Брови Микки поползли вверх от этого небольшого описания, но, прежде чем он успел произнести хоть часть протестов, пришедших ему на ум, Галлагер продолжил: ‒ Поисковики выдают ссылки на глупые гребаные статьи Cosmo. Но когда я поговорил об этом с Липом ...

Монолог Галлагера оборвался, когда Микки воспользовался своим положением, чтобы грубо прижать его к стене.

‒ Ты совсем ебанулся, Галлагер? ‒ Он шипел сквозь зубы. Глаза пацана были широко открыты, в осознании того, что сейчас получит куда больше, чем долбаный удар в лицо.

‒ Я не говорил, что это ты, Микки, ‒ поспешно сказал Галлагер. ‒ Он ничего не знает о нас с тобой, клянусь. Он, наверное, думает, что я спросил про Кэша, ради всего святого, или даже про себя, но я клянусь, он не знает, что это ты!

‒ Ты хочешь, чтобы меня убили, Галлагер? ‒ Прорычал Микки. ‒ Ты никому не говоришь о том дерьме, которое мы делаем вместе, говнюк.

Микки почувствовал легкую тошноту. Он думал, что Галлагер был достаточно умен, чтобы знать по крайней мере это. Может быть, парень и был всего на год младше него, но было ясно, что он все еще чертовски наивный маленький олененок, гуляющий по дикой местности. Он также не ожидал, что ему будет так чертовски больно. Он не для того позволял Галлагеру делать это дерьмо с ним в постели, чтобы он мог повернуться и поговорить об этом со своим гребаным братцем Липпи. Блядь, да даже у Энджи Заго стандарты были чертовски надежнее, чем это.

Теперь Галлагер выглядел немного испуганным, но эта проклятая упрямая черта снова прокрадывалась в его глаза, Микки мог ее видеть.

‒ Клянусь, Микки, он не знает, что это касается тебя. И, черт возьми, посмотри правде в глаза, ‒ сказал он, слегка отталкивая Микки в грудь и сдвигая его немного назад. ‒ Может быть, ты и не Сабмиссив, или как там, но многое обрело смысл теперь, когда я прочитал об этом. Иногда ты становишься каким-то странным, тихим и напряженным во время секса. Я просто хочу убедиться, что ты будешь в порядке после этого. Блядь!

Микки вроде как хотел свернуться калачиком и умереть. Он трахался со многими людьми обоих полов, и никто никогда не говорил ему, что он был странным во время секса. Он хотел заставить Галлагера взять свои слова обратно, опрокинуть его на грязную землю и оседлать, или отсосать у него, чтобы он понял, что Микки хорош в этом, и может сделать его счастливым, и ему не обязательно быть странным и тихим, если Галлагер не хочет. Но это была мимолетная эмоция, и Микки с легкостью подавил ее. В довершение всего, гораздо выше в его списке приоритетов стоял гнев.

‒ Ну, Рыжий лобок, тебе больше не нужно об этом беспокоиться, ‒ твердо сказал Микки.

‒ Да ладно тебе, Мик, ‒ начал было протестовать Галлагер, но Микки просто прервал его.

‒ Я бы не хотел загружать тебя дополнительной работой, Галлагер, ‒ продолжил Микки. ‒ Так как насчет того, чтобы мы просто не поднимали этот вопрос снова?

Галлагер выглядел немного ошарашенным.

‒ Что … я имею в виду…

‒ Не забивай этим свою хорошенькую рыжую головку, Галлагер, ‒ сказал Микки, легонько шлепнув того по веснушчатой щеке. ‒ Мы все еще можем трахаться. Мы просто не должны делать ничего из … ‒ Микки даже не знает, как это назвать, ‒ хре́новой болтовни.

Он отступил от Галлагера, освобождая его из тюрьмы, образованной стеной и телом Микки.

Галлагеру это предложение явно не понравилось.

‒ Но …

Микки обернулся, поправляя пальто.

‒ Позже, Галлагер, ‒ высокомерно объявил он, как будто ему не было ни малейшего дела, и зашагал к своему дому, оставив Галлагера пялиться на него, как рыба.

Вот почему Микки никогда никому ничего не рассказывал. Это оставляло его слишком открытым для предательства.