Говорят, что мёртвым всегда есть что сказать, память у них вечная, но тихая, иные не слышат, а те, кто слышат, сами потом молчат. Никогда не ходите за призраком, не ищите призраков, не зовите призраков.

Не любите призраков.

Ветер с грохотом распахнул все окна в доме, с остервенением он бросался на каждое, ледяные потоки воздуха хлынули в дом, забросали пожухлыми листьями пол, ступать было сыро и холодно. Испуганная, она укуталась плотнее в тёплую шаль, подаренную матерью перед отъездом. Волосы разметало, как сухие листья, ветер продолжал набрасываться на плечи, Гермиона пожалела, что не согласилась принять старый подсвечник и те несколько свечей, который бывшая хозяйка предлагала придержать, чтобы, оставшись без электричества, Гермиона не осталась во тьме.

Луна вместе с ветром разбивалась об пол, усыпанный листьями, и там, куда падала, образовывались серебряные озёрца. Шум становился сильнее, походя на гомон чужих голосов, будто пространство вокруг заполонили люди. У Гермионы похолодело под кожей, словно провели ледяным жалом, отделяя её от плоти. Она озиралась по сторонам, пытаясь понять, что происходит, тревога нарастала, она чувствовала себя раскрытой перед любой опасностью, затаившейся во мгле ночи. Шорохи, гул — всё слилось в одно монотонное нарастание, так бывает, когда все звуки усиливаются в преддверии беды.

Гермиона, торопясь, закрывала окна, когда увидела её. Она пробежала так стремительно, на мгновение озарив сиянием всё пространство, что Гермиона даже не сумела закричать от неожиданности. И в один миг шум прекратился, сосредоточившись за ней одной, а она убегала всё дальше, унося и звуки, и свет. Но шлейф, протянувшийся за ней, будто зацепил и Гермиону, утягивая следом. Бездумно, повинуясь какому-то неведомому прежде инстинкту, она бросилась за странным видением. Чувство, что она должна помешать свершиться чему-то ужасному, завладело её разумом, увлекло вперёд с таким остервенелым отчаянием, что Гермиона, даже если бы задумалась на мгновение, не смогла бы остановиться.

Но, оказавшись на улице, захваченная потоком ветра, Гермиона растерялась. Оглядываясь по сторонам, в надежде вновь уловить странное видение, она осторожно двинулась в сторону сада. Кровь шумела в ушах, грудную клетку распирало от вдохов-выдохов. Под ногами шелестели сухие листья, взвивая в воздух холодный и сырой запах перегноя. Ничего не было, только бесконечное небо, усыпанное звёздами, тени, застывшие под луной, и осенние кружева, лёгшие на просторный и заброшенный сад. Вспотевшие ладони озябли, и Гермиона прижала их к себе в тщетной надежде согреть пальцы.

Наконец, словно с неё сорвали пелену тумана, Гермиона испугалась. Она так необдуманно бросилась в ночь, не заботясь о том, что это могла быть какая-нибудь уловка, чтобы выманить её из дому. В конечном итоге она почти ничего ещё не знала об этих местах, чтобы полагать, будто здесь абсолютно безопасно, особенно учитывая то, что буквально за садовой стеной находился густой лес.

Спешно вернувшись в дом, она проверила все двери и окна, затем поставила на плиту чайник. Адреналин всё ещё кипел в крови, тело, объятое жаром после пробежки, казалось тяжёлым. Решив, что уснуть сегодня ей не удастся, Гермиона собралась провести остаток ночи за работой над книгой. Она включила старенький ноутбук, но уровень заряда был близок к нулю. Раздосадованная, Гермиона всплеснула руками и закрыла крышку, так и не приступив к работе. Будь у неё свеча, она взялась бы за ручку и бумагу, но всё, что ей оставалось — заварить чай с жасмином и мятой. Странное и необъяснимое происшествие не выходило у неё из головы. Рассмотрела она очень мало, но была готова поклясться, что это была девушка и что она источала холодное сияние. Чувства, нахлынувшие на Гермиону при этом, не принадлежали ей, словно были откуда-то из ушедшей эпохи или из другой жизни. Теперь же она даже не могла вспомнить и разобрать, что ощутила. Какой-то отчаянный порыв, вихрь безумства и предвкушение, обернувшееся трагедией. Если бы она только могла понять… эта мысль глубоко засела внутри, вызывая необъяснимую тоску по чему-то неизведанному.

Ещё увидев впервые этот дом и землю, к нему прилегающую, Гермиона подумала о том, как мучительна разруха, обосновавшаяся в самом сердце «Волчьего логова». Но атмосфера этого места завораживала и манила, а хозяйка дома, Беллатрикс Блэк, невероятно интриговала. Гермиона приняла решение, почти не раздумывая, и даже теперь, столкнувшись с чем-то неведомым, не жалела о своём решении.

До утра она не сомкнула глаз, бродя по дому, ремонт закончился ещё не во всех комнатах, но кое-что она хотела оставить неизменным, например, зал, в котором старина сочеталась с веяниями мистицизма, в этой комнате время будто замерло, и покидать её не хотелось. И всё же самым любимым местом в доме стала кухня, воплотившая в себе уют и технологичность. Последнее было скорее делом рук самой Гермионы, и она осталась совершенно довольна.

Когда первые лучи, предрассветные, холодные, коснулись земли, Гермиона вышла в сад, плотно укутавшись в мягкую шаль. Свежий осенний воздух проникал в лёгкие, оставляя особую, присущую только осени, сладость, Гермиона дышала полной грудью, окидывая мечтательным взглядом свои владения и испытывая при этом странное чувство гордости. Ночное происшествие утратило свои краски и значение, Гермиона находилась там, где должна, и чувствовала себя счастливой.

Днём она рассчитывала разобрать чердак, а до того можно было съездить в город, чтобы купить продукты и заглянуть в лавку «травы и пряности». Приведя себя в порядок, съев пару поджаренных тостов с сыром, она выгнала старенький отцовский бьюик из гаража и направилась в сторону города.

Ясное с утра небо постепенно серело и опускалось к земле. Птицы летали всё ниже к дороге, и Гермионе приходилось маневрировать, чтобы избежать столкновения с ласточками. В городе она встретилась с Джинни Уизли, агентом по недвижимости, с которой у неё образовалось что-то, похожее на дружбу. В конечном итоге Джинни была практически единственным человеком, которого Гермиона успела узнать за то короткое время, что провела в Годриковой впадине.

— А что безумные сестрички? — спросила Джинни, с аппетитом поглощая мороженое, пока Гермиона рассказывала о том, как обустроилась.

— Ну, я знакома только с одной, — Гермиона пожала плечами, не совсем понимая, почему Блэки считались безумными, — и она вполне в своём уме. Вчера в доме не было света, хотя Беллатрикс предупреждала, что такое случается, и я по глупости отказалась от свечей, которые она предложила. Вторую я не встречала, как тебе известно.

— Это потому что она затворница, — Джинни заговорщически склонилась вперёд, словно опасаясь, что их могут подслушать, — уже лет двадцать никто не видел Нарциссу Блэк, говорят, она изуродована.

Гермиона нахмурилась, рука дрогнула, так и не донеся ложку до рта. Под рёбрами заскреблось неуёмное любопытство вперемешку с чувством предвкушения. И Джинни не разочаровала.

— Их отец держал волков, отсюда и название дома, который ты купила. Что произошло, точно никому неизвестно, но, вероятно, он просто сошёл с ума и натравил зверей на дочерей, просто открыл вольеры, выпустил всех до единого и после застрелился. Дело быстро замяли, а оставшиеся члены семьи перебрались на тот островок, напротив твоей усадьбы, — Джинни показала пальцами кавычки, усмехнулась и шумно отпила из стакана. Для неё это была не более чем городская легенда, то, к чему люди привыкают в маленьких городах: к трагедиям, становящимся всего лишь словами в местном фольклоре.

— Когда Беллатрикс Блэк обратилась ко мне с просьбой продать дом, я долго думала, в конце концов его не могли продать столько лет, — она снова пожала плечами, — с его-то историей, — и заговорила уже более серьёзно, — их наследства хватило бы и на половину города, но оплачивать счета за два участка не слишком-то выгодно. И Беллатрикс хотела решительных действий, а я не могла ничего обещать, предыдущие агентства не справились, но мне повезло.

— Что нашлась такая идиотка, как я? — Гермиона улыбнулась.

— Именно, — Джинни подхватила её улыбку и отсалютовала ей опустевшей в половину кружкой. — Мне повезло, что ты не спрашивала, потому что мне пришлось бы рассказать, но теперь, узнав тебя хотя бы немного, я понимаю, что тебя вряд ли спугнула бы эта история.

— Ты бы ускорила процесс, — Гермиона хмыкнула, приподняв брови в заверяющей манере.

_______________________________________________

Домой Гермиона вернулась в задумчивости. Писательская натура требовала деталей и подробностей, история дома и семейства Блэк её взбудоражила. Таинственность и трагизм всегда прельщали Гермиону, вызывая невыразимый и неописуемый трепет. А стены её собственного дома хранили столько секретов, что сердце заходилось в бешеном ритме каждый раз при мысли об этом.

Уборку чердака она, конечно, отложила, так как вернулась позднее, чем рассчитывала. И, разбирая покупки, не заметила, как завечерело. Вновь Гермиона не написала ни строчки, но перестала себя корить, чувствуя, что находится близко к тому, чтобы история созрела и позволила себя обнажить. Если бы она могла расспросить Беллатрикс, но та казалась такой холодной и отстранённой, будто запертой в какой-то иной реальности, что было трудно представить, как Гермиона вдруг обрушила на неё поток вопросов, касающихся чего-то столь личного, и более того получила бы ответ.

Из раздумья Гермиону вывел шум, какое-то глухое рычание или нечто похожее. Нахмурившись, Гермиона подошла к окну, пытаясь разглядеть среди густого вечернего света источник шума. Краем глаза она уловила резкое движение, будто что-то метнулось из кустов в сторону ворот. Недолго думая, что уже входило в привычку, Гермиона рванула на улицу. Выбегая, она снова услышала уже более отчётливое рычание и человеческий вскрик. Она застыла, охваченная ужасом. Под ногами всё так же хрустели сухие листья и ветки, Гермиона прислушалась, а затем огляделась, ступая осторожно и напряжённо сжимая кулаки. Тихо поскрипывали ворота, одна из железных букв по-прежнему свисала с вывески «Волчье логово», проржавевшей, казалось, насквозь. И тут Гермиона услышала шаги, а когда резко развернулась, то увидела убегающего волка. Она схватила небольшую корягу, лежавшую на земле, и бросилась следом, чтобы, как она рассчитывала, отпугнуть зверя. Но тот уже исчез за углом дома. Выбежав снова на гравийную дорожку, Гермиона увидела кого-то, стоящего у калитки, и замахнулась уже автоматически.

— Мисс Грейнджер! — сердце Гермионы едва не выпрыгнуло из груди от звука чужого голоса.

— Мисс Блэк, — облегчённо выдохнула Гермиона, отбрасывая палку, — ох, простите, я…

— Хотели меня убить? — Беллатрикс двинулась ближе к ней, вышедшая из-за тёмных туч луна, осветила её бледное лицо, обрамлённое копной кудрявых волос. Она выгнула бровь, осматривая испуганную Гермиону.

— Ну, что вы, нет, конечно, — Гермиона снова вздохнула, — здесь был волк.

На мгновение лицо Беллатрикс будто покрылось стеклянной коркой. Гермиона чуть не отступила, увидев, как сильно женщина изменилась в лице. Но перемена была мимолётной, и уже в следующий момент Беллатрикс слегка улыбнулась краем рта.

— Волков в этих местах давно нет, дорогая, — в её взгляде появилось снисхождение, — я привезла вам ключи от сарая с инструментами. Оказалось, они действительно были у меня.

— Я видела волка, — Гермиона нахмурилась, чувствуя себя глупо из-за тона Беллатрикс. — В самом деле, а вчера ночью кто-то пробрался в мой сад.

Гермиона оглянулась назад, будто ожидая, что в подтверждение её слов кто-то выйдет из тени деревьев.

— Значит, они действительно здесь, — Беллатрикс смотрела в ту же сторону, куда мгновение назад был обращён взгляд Гермионы.

— Кто? — помимо воли сорвалось с губ Гермионы. Её охватила дрожь при взгляде на Беллатрикс, которая подступила ещё ближе, так, что теперь Гермиона могла чувствовать запах её духов.

— Призраки прошлого, — Беллатрикс усмехнулась, но в этом жесте звучало больше печали, нежели веселья. Гермионе захотелось дотронуться до неё.

Глаза Беллатрикс блестели, тёмные и влажные, казалось, прямо сейчас она видела гораздо больше, чем здесь есть.

— Не бойтесь, — Беллатрикс перевела взгляд на Гермиону, — если это и был какой-то зверь, то точно не волк, в конечном итоге буквально позади вашего дома лес, мисс Грейнджер.

Беллатрикс протянула к ней руку, и Гермиона моментально потянулась в ответ, обхватывая пальцы Беллатрикс. Ощутив тепло кожи и холод металла, Гермиона поняла свою оплошность.

— Ключи, мисс Грейнджер, — напомнила ей Беллатрикс, тем не менее не отнимая руки, — не я.

Гермиону захлестнуло смущением и совершенно неуместным весельем.

Вот идиотка.

Она поджала губы и перехватила ключи, разрывая прикосновение.

— Ага, да, спасибо, — сдавленно произнесла Гермиона, плавясь под пристальным и насмешливым взглядом Беллатрикс. — Вы хотите зайти? — Гермиона неопределённо махнула в сторону дома.

— Нет, — Беллатрикс качнула головой, бросая тревожный взгляд на дом следом за Гермионой. — Я достаточно здесь прожила. Доброй ночи, мисс Грейнджер.

Не дожидаясь ответа, Беллатрикс развернулась и пошла к калитке.

Гермиона так и стояла, глядя ей во след и чувствуя странное, распирающее грудную клетку, давление. Ветер трепал её волосы, набрасывая их на лицо. Пахло палой листвой и сырыми грибами, осень пировала в сердце её сада, источая запахи земли и зелени, а Гермиона продолжала стоять, в надежде, что Беллатрикс вернётся.

— Поздравляю, Грейнджер, — прошептала она, сжимая ключи крепче, — во-первых, ты сошла с ума, во-вторых, конечно, выбрала кого-то недоступного.