Нил падает на диван в гостиной, пока Эндрю поднимается по лестнице на второй этаж своего дома в Колумбии, чтобы забрать в университет кое-какие вещи, оставленные здесь. Вообще-то Нил даже не думал о том, что они поедут сюда, когда Эндрю позвал его с собой. Он оглядывается вокруг и прокручивает у себя в голове воспоминания, связанные с этим местом. Честно говоря, они не самые приятные, если подумать, но это второе место после университета, куда он по-настоящему хочет возвращаться. Он нащупывает в кармане связку ключей и сжимает в руке. Наверное, ему уже нужно привыкнуть к происходящему, но все еще каждый раз, когда закрадываются хоть малейшие сомнения, он ищет доказательства в виде связки ключей в кармане.

Он оборачивается на скрип ступенек и видит Эндрю, остановившегося на середине лестницы. Тот коротко ведет головой, приглашая идти за ним. Нил понимает, что, скорее всего, в Пальметто они сегодня не вернутся, но не то чтобы его это расстраивало.

Нил заходит в спальню и останавливается в середине комнаты. Эндрю поворачивается к нему лицом, и Нил, кажется, замечает в его глазах что-то, что ему не известно вовсе.

— Все в порядке? — спрашивает он, склоняя голову набок.

— Да, — Эндрю кивает, и его выражение лица снова становится знакомо отстраненным. — Я хочу сегодня спать голым.

От этой фразы у Нила кровь стынет в жилах, и он шумно выдыхает, но взгляда не отводит.

— Ты уверен?

— Я думал над этим. Уверен, — от взгляда Нила не ускользает, как напрягается каждая мышца на теле Эндрю, и как сжимаются руки в кулаки до побелевших костяшек пальцев.

Он хочет повторить свой вопрос, чтобы убедиться наверняка, но Эндрю не дает ему это сделать, в два шага преодолевая расстояние между ними.

— Ладно, — сдается Нил. — Ты хочешь сделать это сам? Или ты хочешь, чтобы это сделал я?

— Я сам, — говорит Эндрю, и Нил чувствует укол разочарования, но все же понимает, что этого намного больше, чем он мог получить до сегодняшнего дня.

Нилу отчаянно хочется знать тело Эндрю так же хорошо, как тот изучил его собственное за это время, но терпеливо ждет. Знает, что однажды ему это обязательно окупится. Он должен держать себя в руках, дать Эндрю этот выбор, как тот дает этот выбор каждый раз ему, хотя Нил уже давно дал понять, что спрашивать нет смысла. Ответ всегда будет одинаков. Он просто не может потерять то, почти единственное, что сейчас для него важно.

Эндрю выжидающе смотрит, давая понять, что не хочет, чтобы Нил на него смотрел в этот момент. Нилу не нужно объяснять дважды, поэтому он послушно отворачивается к окну, чувствуя, как сердце отбивает неровный ритм, и его руки подрагивают в карманах джинсов.

— Я должен оставаться одетым? — спрашивает Нил, не оборачиваясь.

— Да.

Нил прислушивается к шуршанию одежды за спиной, стуку ремня о пол в комнате и звон ножей, падающих на прикроватную тумбочку.

— Что ты там стоишь? Повернешься — пожалеешь, что родился на свет.

Нил усмехается себе под нос, но выполняет в точности, как просит Эндрю — пятится назад и укладывается набок, поджав руки к груди. Он ощущает, как позади него проседает матрас от веса Эндрю. Дыхание замирает, и Нилу на полном серьезе кажется, что если он сейчас не вдохнет, то просто-напросто задохнется.

— Да или нет? — Нил вздрагивает, когда чувствует горячее дыхание у уха.

— Да.

Эндрю укладывается позади удобнее, но все еще держит ощутимую дистанцию между ними. Нил отчетливо чувствует жар от его тела, и ему невыносимо хочется быть еще ближе. Он закусывает нижнюю губу почти до крови и жмурится. Он не имеет права все испортить сейчас. Они должны справиться с этим однажды, ни шага назад.

Эндрю вжимается носом в затылок Нила и тянется одной рукой к низу его живота, приподнимая края футболки. Дыхание окончательно спирает, когда Нил понимает, что на предплечьях Эндрю нет повязок. Прохладные пальцы невесомо проходятся по разгоряченной коже, ловко поддевают пуговицу на джинсах, ослабляя давящую тесноту.

Нил откидывает голову назад, но глаз не открывает, едва удерживаясь от стона, когда Эндрю сжимает его член через ткань расстёгнутых джинсов и боксеров. Он еле удерживает себя в руках и тогда, когда тот, возможно, сам того не осознавая до конца, двигается ближе, и Нил четко может чувствовать позади себя прижимающееся к нему подрагивающее в напряжении тело. Возбуждение стягивает низ живота тугим почти невыносимым жаром, и Нил делает то, что ему уже дозволено, то, чем он может довольствоваться сейчас — пытается ухватиться за плечи, за отросшие, спускающиеся по затылку светлые волосы. Мышцы сводит судорогой, и он из последних сил старается не вильнуть задницей и не приблизиться ближе, чем Эндрю ему позволяет.

Нил пытается представить, какое сейчас у Эндрю выражение лица. Все такое же отстраненное или какое-то из тех, что ему еще предстоит увидеть когда-нибудь. Он рвано вздыхает, когда рука Эндрю скользит с живота вниз, поддевая резинку боксеров. Тот никогда не был нежен и сдержан, это не было чем-то новым для Нила. На самом деле другого он не знал, да и не хотел. Единственное, что не давало ему покоя каждый раз, что едва Эндрю доведет Нила до исступления, напряжение того никуда не исчезнет, и до сих пор Эндрю не дает даже и попытки Нилу что-то исправить. Сейчас это чувствуется куда более отчетливо, нежели раньше, когда Эндрю прижимается к его спине всем телом, упираясь налившимся кровью членом в ягодицы. Жжение в кончиках пальцев становится едва переносимым.

Эндрю коротко касается губами затылка Нила и встает с кровати, направившись в ванную. Нил даже не смеет повернуться, пока дверь за ним не захлопывается.

Он прислушивается к шуму воды и пытается восстановить сбившиеся дыхание, прикрыв глаза, считает до десяти и обратно. Получается с трудом.