— Ты перестал цепляться к Паку. — Задумчиво говорит Минки, и Чон едва не давится колой. — Не могу сказать, что мне это не нравится, но выглядит подозрительно. Он тебя таки отшил?

— О чём ты? — Нервно хихикает Уён, мгновенно выискивая омегу в зале. Находит у окна и вздыхает облегченно, но так что бы Сон не заметил.

— В этом конечно есть однозначные плюсы — ты наконец-то вспомнил как разговаривать на другие темы. — Продолжает сканировать друга Сон. — Но всё-таки… Что происходит? Ты влюбился?

— Я? В кого? — Уён вскрикивает слишком громко даже для шумной столовой, чем привлекает к себе лишнее внимание.

Даже Сонхва оборачивается. Смотрит своими большими глазищами из-за стёкол очков и улыбается уголком рта, проводя тонким пальчиком по пухлым губам. Уён сглатывает. Потому что минут сорок назад, эти самые пальчики были залиты его спермой в одной из кабинок туалета, и Пак их облизывал, прикрыв глаза и смачно причмокивая.

У Сонхва был весьма интересный способ сбросить стресс.

После того вечера в клубе их встречи продолжились, хотя официальных статусов они друг другу не присваивали. Уён свинтил из клуба под самое закрытие, предварительно заперев себя с омегой в комнате на долгие часы. Как он не умер от обезвоживания, остаётся для него самой большой загадкой, потому что Пак ему практически не давал передышки.

Минки свалил между третьим или четвертым заходом, пожелав Уёну удачи в смс-ке, потому что видимо Чон наконец-то нашел что-то интереснее Пак Сонхва, раз так долго не возвращается. Альфа был готов истерично рассмеяться.

Из клуба Сонхва и Уён вышли порознь, но уже вечером следующего дня в квартире альфы, омега вновь заставлял того захлёбываться стонами, пока скакал на нём сверху. Чон не понимал откуда в Паке столько энергии.

— Это всё стресс. –Небрежно бросил Сонхва, сидя на коленях Чона и творя на его члене что-то невообразимое руками, испачканными массажным маслом.

— И часто ты так стрессуешь? — Задыхаясь, спросил альфа, сильнее вцепляясь в бёдра омеги пальцами.

— Каждый день. — Пак ускоряет движения кулака под головкой и Чон с громким рыком кончает, выплескивая струи семени вверх. Пак чуть сжимает ладони, буквально выдаивая остатки спермы из Чона, что заставляет бёдра альфы напрягаться, а внутренности в животе скручивает узлом. Сонхва разводит свои пальцы, заляпанные семенем, внимательно наблюдая затем как сперма размазывается между ними, вытирает ладони влажной салфеткой, потом протирает бедра Чона, и оставляет лёгкий поцелуй на чужой груди, проходясь языком по соску. — Быть «идеальным» не так-то просто. Я уже говорил. Но ты же мне поможешь?

Уёну остается только кивнуть.

— Ну тебе виднее. — Вырывает из воспоминаний голос Минки. — В любом случае, если ты пока не хочешь этого афишировать, но счастлив, то я не возражаю против твоей тайны. Это же тот омега из клуба?

— Ни в кого я не влюблён. Сессия на носу. — Чон сползает по стулу вниз. — Я в отличии от ботаника Пака, имею парочку долгов, которые мне надо отработать. Так что вся энергия уходит на благое дело.

— Чон Уён и учится! Держите меня семеро, завтра снег пойдёт! — Сон театрально всплескивает руками и шипит. Удар Уёна в голень по-прежнему болезненный. — Хорош пинаться.

Мимо проходит Сонхва и Чон едва шею не сворачивает, провожая омегу взглядом. А потом принюхивается, внезапно понимая, что может различить запах Пака во всем это смешении ароматов, который обычно царит в столовой, несмотря на принимаемые студентами блокаторы. Запахи приглушены, но аромат жасмина слишком чётко ощущается.

Подозрительно.

Минки вздыхает, отслеживая взгляд друга:

— Или я поторопился с выводами и это всего лишь затишье перед бурей.

— Что?

— Ничего. — Фыркает Сон. — На семинар пошли.

Уже поднимаясь в аудиторию, Чон спотыкается на лестнице, остановленный внезапным осознанием.

У Пака началась течка?

Это абсолютно логичное предположение, но что Чон сейчас может? Мозг лихорадочно пытается придумать варианты, из-за которых он сейчас должен бросится разыскивать омегу, но не находит хоть какого-либо внятного оправдания. Пока он мечется, между тем, чтобы пойти на поводу своих инстинктов или вернуться к учёбе (долги то действительно есть) его заносит в лекционный зал толпа студентов. Чон скрипит зубами, усаживаясь на место рядом с Соном и всю лекцию находится мыслями очень далеко. Рациональная часть мозга твердит о том, что Сонхва — большой мальчик (старше Уёна между прочим) и уже не первый раз переживал течку, а значит сможет отпросится и уйти с лекций. Не очень рациональная — нашептывает, что Пака надо забрать и закрыть в своей квартире, пока течка не пройдёт и до него никто не добрался. Голос разума тактично отмалчивается, понимая, что его полномочия тут всё. К концу семинара у Чона самого поднимается температура и как только звенит звонок он срывается из-зала в сторону аудитории, где должна была проходить лекция Сонхва. Всё-таки столько за ним сталкерил, что выучил расписание.

Уён нервно переступает с ноги на ногу перед дверью. Она распахивается, выпуская довольно помятых студентов, а Пака всё нет. Только Уён хочет сцапать кого-нибудь что б спросить, где Сонхва, как видит, что Пак стоит у кафедры, беседуя с преподавателем.

А преподаватель, старый хрен, прям взглядом омегу раздевает.

На рык, который раздаётся в коридоре поворачиваются все. Уён испуганно делает шаг назад, осознавая, что источником звука был он и встречается с глазами омеги, а Пак быстро прощается с преподавателем и практически в два шага подходит в плотную к альфе. Принюхивается и поворачивается к преподавателю.

— Господин Со, я вынужден пропустить сегодня дополнительную лекцию. У моего… — быстрый взгляд на Чона. — … соседа, кажется начинается гон.

Уён вздрагивает. Какой гон? Это ведь у Пака течка!

— Но, Вы, омега, Сонхва. — Хмурится преподаватель. — Давайте лучше я позову альф, они смогут отвести его в медпункт, где ему вколят подавители.

— Спасибо за беспокойство, но ему нельзя подавители. — Пак мягко улыбается, беря руку альфы. Уён осоловело хлопает глазами. — У него страшная аллергия. Мы же не хотим, чтобы он словил анафилактический шок?

— Конечно-конечно. — Преподаватель поспешно кивает, бросая осторожные взгляды в сторону альфы, который выглядит как мешком ушибленный. — Но всё же возьмите кого-нибудь из парней…

— Да, конечно.

Пак спешно прощается, уволакивая альфу к выходу из института. Чон продолжает ощущать стойкий запах жасмина и никак не может понять с чего Пак взял, что гон у него. Хотя и очень похоже.

Уён тормозит у самого выхода, дергая омегу за руку. Когда Сонхва поворачивается, то альфа замечает насколько тёмные глаза у омеги.

— Ну что?

— С чего ты решил, что у меня гон?

— А ты что не чувствуешь? — Пак многозначительно кивает на формирующийся бугорок в штанах. Уён неожиданно для себя краснеет. — Да и по времени пора. Я видел на холодильнике твой календарик.

Альфа собирает остатки мозгов в кучку и бьёт себя ладонью по лбу.

Точно.

С этими траходромами что устраивал ему Сонхва, он пропустил своё стандартное состояние перед гоном — стоящий до боли член, и желание выебать всех и вся. Потому что сейчас стоял стабильно и на вполне конкретного омегу, и его же хотелось вытрахать до беспамятства в ответку. Но то что Сонхва видел календарик смущало.

— А почему про подавители соврал? У меня же нет аллергии.

Сонхва закатывает глаза.

— Какой-то ты слишком разговорчивый для гона. — Уён смотрит требовательно, и Пак сдаётся. Приближается к чужому уху и шепчет. — Да потому что хочу видеть тебя во всей красе, без какого-либо сдерживания. А если мы сейчас не поторопимся в твою квартиру, то мне реально придется позвать какого-нибудь альфу, чтобы тебя туда отбуксировать. А потом отблагодарить за причиненные неудобства. Хочешь тройничок?

Уён оскаливается от этих слов и теперь уже сам тащит омегу по направлению к дому. Сонхва хищно улыбается.

— Сразу бы так.

Когда они переступают порог квартиры альфы, Уёна настигает первая волна. Он вжимает Пака в дверь и сам вжимается носом в его шею. Запах Чона густеет и усиливается, вынуждая Сонхва заскулить от раздражения рецепторов.

Чона потряхивает от возбуждения, несмотря на то что омега сегодня его уже ласкал, стоит так, что в пору орехи колоть. Он начинает выцеловывать шею Сонхва, оставляя влажные следы. В самом начале у них появилась договорённость о том, что на Паке нельзя оставлять метки и Уён придерживался этого правила. Они же не встречались, хотя и спали только друг с другом. И как бы Чон не хотел вначале разрушить чужую репутацию, сохранение образа «идеального омеги» его заводило с пол-оборота. Слушать про то какой Пак золотце от соседок, а потом наблюдать, как это «золотце» заглатывает его член без малейшего намёка на рвотный рефлекс или растягивает себя дилдо, запрещая альфе касаться, было каким-то особым видом удовольствия альфы.

Правда вот сегодня чужие сальные взгляды Уёна выбесили. Он вновь рычит, заставляя колени омеги подогнуться, и Чон еле успевает подхватить того под подмышки, чтобы Пак не распластался в коридоре. Как любопытно….

— Без меток. — Шепчет Сонхва задыхаясь ароматом сандала, что исходит от альфы.

— Я помню. — Рычит Уён, усаживая Пака на своё бедро.

Альфе не нравится, что на Паке слишком много одежды, но он в восторге от той власти, что сейчас получил. Собрав последние силы, Сонхва упирается руками в грудь Чона, пытаясь его оттолкнуть, чтобы скорее уйти из коридора, но альфа вновь рычит и перехватывает чужие руки, вынуждая капитулировать:

— Сегодня играем по моим правилам.

Чон расстёгивает чужую ширинку, отмечает, что омега без нижнего белья, и освобождает чужое возбуждение, сразу же накрывая своей ладонью. Сонхва уткнувшийся носом в чужую шею, делает глубокий вдох и поскуливает, отдаваясь ощущениям от рук альфы.

Уён проводит большим пальцем по головке размазывая предсемя и сжимает чужой ствол, вынуждая омегу всхлипнуть и толкнуться ему в руку. Хмыкает и начинает быстро надрачивать, вынуждая вцепится в себя зубами. Надолго Пака не хватает — Уён рычит низко и омега кончает в его ладонь, пачкая собственные штаны.

Чон подхватывает омегу на руки, перемещаясь в спальню. Омега на удивление покорный и податливый, как глина, позволяет стянуть с себя одежду и положить подушку под бёдра. Чон разводит чужие ноги и пальцами нажимает на хлюпающее колечко мышц, погружаясь внутрь. У него-то гон, но у Сонхва течки нет, а значит его надо подготовить. Чем Уён с удовольствием занимается, периодически пережимая чужой член у основания и не давая кончить.

А еще удивляется собственной выдержке.

Прям сильно удивляется.

Когда омега подготовлен, Чон хочет перевернуть Сонхва на живот, но тот отмахивается:

— Хочу видеть твоё лицо, когда ты кончишь.

Уён пожимает плечами, с Паком любая поза хороша, а поэтому оставляет омегу в том же положении, сразу же входя одним слитным движением. Двигается плавно, давая привыкнуть, но когда Сонхва шепчет на ушко:

— Покажи мне всё на что ты способен.

Срывается с цепи, успевая только прорычать:

— Сам напросился.

Чон доводит до множественных оргазмов Сонхва всю ночь и не выпускает из квартиры, даже когда пелена невменяемого состояния спадает. Пак особо не сопротивляется, позволяя делать с собой всё что угодно. К удивлению альфы, вместо сонности, он чувствует только необычный подъем сил, а потому относит Сонхва в ванную, чтобы привести в порядок. Натягивает на него одну из своих просторных футболок и укладывает под бок. Пак сразу же утыкается носом в шею и вырубается.

Когда гон заканчивается, Уён просыпается в постели от того, что под боком пусто, в животе урчит, а дома витают запахи свежеприготовленной еды. Он заходит в кухню, утыкаясь глазами в спину Сонхва, что колдует у плиты. Скользит взглядом ниже и видит голые ягодицы что едва прикрыты его футболкой. Замечает следы от своих пальцев и готов довольно заурчать, но, наверное, следует попросить прощения, за несдержанность. Не то чтобы Пак жаловался, он казалось был вообще в полном восторге от того, что вытворял с ним альфа, но наблюдая отметки Чон испытывает лёгкий укол вины. Они же договаривались. Уён подходит ближе, обхватывая омегу за талию и трётся щекой о чужое плечо. Сонхва фыркает.

— Проснулся?

— Угу.

— Скоро будет готов ужин.

— Угу.

Сонхва разворачивается в руках Чона и упирается поясницей о столешницу. Альфа мнётся.

— Прости за это. — Уён кивает на бёдра, что усыпаны отпечатками его пальцев и даже зубов. — Я не смог удержаться.

Сонхва склоняет голову на бок рассматривая альфу, и не видит в его глазах раскаяния. Но ему это даже нравится. Он укладывает одну из ладоней на щеку Чона, и оттягивает нижнюю губу альфы большим пальцем. Проскальзывает мимо кромки зубов, надавливая на язык.

— Не убедительно. — Омега смотрит хитро, а Уён приподнимает бровь. — Словами не убедительно.

Пак стреляет глазами вниз, оттягивая низ футболки и Чон гулко сглатывает, понимая, что от него требуется. Картинки предыдущих дней калейдоскопом проносятся в голове альфы. Уён думал, что вытрахал из Пака душу, но глядя на коварную ухмылку, понимает, как сильно ошибался. Откуда только столько энергии? Он опускается перед Сонхва на колени и касается губами его бедра, хмыкая:

— Ненасытный. Если ты так реагируешь на мой гон, боюсь представить, что происходит с тобой в течку.

— О, не надо представлять. — Сонхва ставит одну ногу на плечо альфы. — У тебя будет уникальная возможность увидеть это самостоятельно в следующем месяце. Не отвлекайся.

Уён гулко сглатывает от властного тона омеги и предвкушения от заманчивого обещания.