Бильбо сидел за своим маленьким столом и что-то быстро писал, морщась и прищуриваясь. Пламя свечи нежно легло на его лицо, очерчивая скулы, нос, подбородок, бликами отражаясь в голубых глазах; ночной ветер из открытого окна нежно трепал каштановые волосы хоббита. Еще раз чиркнув что-то на бумагах, Бильбо взял их в руки, сосредоточенным взглядом пробегая по строкам и вчитываясь в только что выведенные слова.

Он вот уже которую ночь сидел и писал, писал об их походе с гномами; о троллях, орках, гоблинах, также он упомянул и самого Голлума с его загадками; он писал о прекрасных эльфах, сплоченных гномах и вечно исчезающем Гендальфе; писал о Эсгароте и Эреборе. Последние несколько страниц, правда, он посвятил прекрасному дракону, предпочитая не рассказывать о том, как все-таки им удалось его одолеть, и мысленно смеялся с момента их первой встречи.

Сложив руки, он потянулся вверх, разминая затекшие плечи, шею и спину, слыша, как хрустят суставы и позвонки. Бильбо окинул взглядом свою работу и вытащил из стола в спешке сделанный рисунок Смауга. Дракон в форме человека был прекрасен, хоть Бэггинс и рисовал его только тогда, когда, как ему показалось, тот дремал беспробудным сном. Бильбо улыбнулся и вложил набросок между исписанными неровным почерком листами. Спрятав все в дальний угол ящика, чтобы Смауг не нашел, он заметил летающего около свечи мотылька. Осторожно поймав его маленькими ладонями, хоббит поднялся со стула и приблизился к окну, чуть свешиваясь через него и выпуская насекомое на прохладную улицу.

Бильбо улыбнулся, смотря на темные домики Шира, освещенные луной, разглядывая блеклые звезды неба и вспоминая, как впервые покинул нору, как ушел с гномами, как встретил его. Лодыжки коснулся чешуйчатый хвост, и Бэггинс вздрогнул — он не слышал, как дракон вошел.

— Я думал, что ты уже спишь? — проговорил хоббит и развернулся, подняв голову и наблюдая за рослой фигурой, плотно завернутой в одеяло.

— Не могу уснуть без тебя, — сонно пробормотал Смауг и, приблизившись вплотную к Бильбо, обнял его, сжимая когтистыми руками.

— Иди спать, — твердо, как ему показалось, произнес хоббит, но тут же сдался, потому что дракон с силой сжал его, будто желая раздавить. Бильбо успел лишь кратко пискнуть и через силу добавил, — Смауг, ты же знаешь, что я работаю и не приду раньше утра, иди спать.

Бильбо высвободил руки из стального захвата огнедышащего ящера и осторожно сдвинул одеяло с головы Смауга. На него смотрели два раскосых грустных янтарных глаза. Хоббит обхватил лицо дракона ладонями и прижал его лоб к своему. Осторожно погладив пальцами чешуйки на его щеках, он прошептал в самые губы Смауга:

— Обещаю, что приду сегодня раньше, а теперь иди спать, — чмокнув его в нос, хоббит попытался выбраться. Смауг с недовольным вздохом его отпустил и, дождавшись, когда Бильбо снова сядет на стул, опустился на пол под окном, разочарованно засопев.

— Я подожду тебя, золотце, — проговорил он хрипящим ото сна голосом и опустил подбородок на подтянутые к груди колени. Обвив ноги хвостом, он с интересом уставился на сначала удивленного, а потом улыбающегося хоббита. Бильбо хохотал, смотря на это грустное лицо «Великого Смауга», он бы никогда и не подумал, что драконы могут так драматизировать, а еще так обиженно фыркать и отворачивать голову. — Просто я не могу уснуть без тебя.

— Хорошо, пойдем спать? — успокоившись, проговорил Бэггинс, но знал, что ответ не нужен — все было предельно ясно по улыбке на губах Смауга, по его блестящим глазам.

— Пойдем.