— Слишком жарко, — выдыхает Бильбо, переворачиваясь на камнях.

Даже если владения дракона и были красивыми, то вот место для содержания пленников, находящееся в непосредственной близости к личным покоям, слишком грязным, маленьким и жарким. До абсурда и соленого пота, шипящего раскаленным маслом на коже. Бильбо, привыкший к прохладному ветерку подле своего дома, медленно жарился в этом пустынном месте, чувствуя, как волосы слипаются в противный комок, клеятся к коже и невыносимо щекочут. Спать в этом месте было невероятно трудно, сон не приходил, а Бильбо медленно уставал. Он никогда не думал, что будет с таким нетерпением ожидать прихода ужасного дракона. Но он предпочтёт мгновенную смерть такой мучительной.

Смауг пытал его, приковав к этому жаркому месту, оставив одного в полной тишине. Бильбо никогда не был общительным, только вот полное отсутствие чего-либо, кроме стен, двери и цепи, к которой он был прикован, настораживало. Бильбо был в полной темноте, ощущая, как стучит собственный пульс в висках, чувствуя, как он сохнет изнутри. Последний глоток какой-либо жидкости он делал до ухода от гномов, и сколько времени прошло после того момента, он не знал. По ощущениям хоббита – много, невыносимо много.

Порой Бильбо думал о том, что гномы победили Смауга, а он остался навечно в этой жаркой темнице; что он умрет от жажды в этом забытом месте, ссохнется в изюм и будет съеден крысами. Хотя вряд ли кто-то обитает тут.

Бильбо усмехался каждый раз, когда его мысли касались этой темы. Усмехался больно и почти истерично. Дверь все так же была закрыта, окружение глухо, а воздух жарок. Бильбо сходил с ума, чувствуя, как сознание порой теряется, пальцы на ногах немеют, язык прилипает к горлу. Темнота хватала его за руки, пробуждая, а собственное дыхание казалось оглушительным в полной тишине.

Жар комнаты обволакивает, заставляет задыхаться. Воздух, тяжелый и сырой, поглощает собой все мысли и чувства, вынуждает ощущать, как тело ломается под напором темноты, жажды и голода. Бильбо никогда не думал, что его смерть будет такой: тихой, одинокой и удушающей. Он никогда не хотел мучений, надеясь уйти как большинство родственников или родители.

Тяга к путешествиям никогда не могла привести его к хорошему. Он знал, что, будучи хоббитом, он пожалеет, но все равно шел. Желание изучать и познавать стало выше, чем сама суть, приведя его к такому концу. K концу цветов, что выжгло солнце. Словно пожар в поле одуванчиков.

Бильбо ждал, сходя с ума от смога и удушья, чувствуя, как вся влага в теле покидает его, как голова хрустит и трескается, как ломаются кости и плавится разум. Он не знал, когда отключился. Одна темнота сменилась на другую. Тяжесть тела пропала, но боль, выжигающая изнутри, осталась. Ему хотелось рыдать, но слез не было. Он словно находился в море песка, чувствуя, как гортань наполняется им, как невозможным становится даже самый простой вдох.

3вук опускаемой чаши звучит, как раскат грома и начало дождя. Спасительная влага, что потушит пожар, закончив страдания бедных цветов. Бильбо не знает, кто оставил воду. Пробуждаясь, он все так же ничего не видит. В комнате темно и душно. Он не уверен даже в том, что звон чаши был настоящим, что это не было простым видением. Он боится. Боится, что его разум играет гнусную шутку, вынуждая Бильбо тратить драгоценную энергию. Хоббит все еще хочет надеяться, что у него есть шанс на спасение Торином. Он все надеется, что тот заберет его из испепеляющего ада, спасет, словно принцессу из логова дракона.

Бильбо помотал головой – слова про принцессу показались ему действительно лишними. Он пытается сосредоточиться на реальности и на том, что его окружает. Шарит руками по полу в поиске ответа на свой вопрос: действительно ли чаша с водой – обман. Бильбо боится узнать правду, в то же время надеясь на лучшее. Медленно проводя руками по камням, он делает осторожные движения, пытаясь нашарить что-либо дрожащими пальцами. Будто слепой котенок – до ужаса слаб и беззащитен. Страх подступает к горлу, придушившая надежду, пока Бильбо тыльной стороной ладони не чувствует прохладу металла. Чаша. Самая настоящая чаша. Хоббит осторожно, но с жадностью обхватывает ее руками, прижимаясь пересохшими губами к краю. Он пьёт, не разбирая содержимого, даже если это яд, то ему все равно, лишь бы глотнуть спасительного напитка. Не чувствовать, как ссыхаешься изнутри.

Бильбо давится, глотая воду и думая, что это самая прекрасная вещь на свете. Руки подрагивают, а хоббиту кажется, что он задохнётся, пытаясь осушить огромную чашу в несколько глотков. И только отняв от своего лица посуду, он видит два горящих глаза, что наблюдали все это время за ним. Бильбо чувствует, как обруч будто сжимается вокруг его шеи с новой силой, а слова дракона прорезают слух. К горлу подкатывает тошнота, которую он давит усилием воли, понимая, что он после такого умрет. Он не знает, сможет ли он получить ещё спасительной влаги.

Глаза смотрят, не мигая, словно пара заколдованных светлячков, горящих во тьме. Только Бильбо знает, что кроме дракона тут никого нет. Знает и продолжает смотреть в две горящие линии напротив, что так ярко сияют после многих часов или дней темноты. Бильбо не боится. Почти. Он просто хочет быть убитым быстро. Он просто не хочет истязаний, понимая, что дракон явно думает иначе. Он не знает, чего ждать, и неизвестность пугает все сильнее, нарастая, словно шторм.

— Что тебе нужно? — голос получается хриплым и дрожащим, потому что ком в горле мешает говорить.

Бильбо страшно, вопрос повис в воздухе, словно облако грязи, терзая глаза и лёгкие. Бильбо слышит только оглушительное сердцебиение и легкое дыхание напротив, даже не понимая, иллюзия это или правда. В глазах расплывается от усталости, и только тут хоббит понимает, что удушающая жара пропала, оставив соленые разводы на коже и волосах. Сон хватает сотнями рук, утягивая подальше от горящих огней, убаюкивает шепотом леса и разговором птиц, ласкает журчанием рек и позволяет Бильбо наконец отдохнуть. Самая страшная опасность не мешает, а Бильбо даже не может и думать, почему так.

Просыпаться все так же трудно. Жара спала, чувство голода исчезло. Единственное, что до сих пор терзало хоббита – это отсутствие света и грязь. Казалось, будто бы его заперли в свинарнике, в который он упал в детстве. Это было ужасно, вонь соответствовала. Было ощущение, что вокруг него находятся мусор и гнилая еда. Казалось, что его самого кинули на корм, только не свиньям, а кому-то покрупнее. Бильбо отчаянно замотал головой, пытаясь разглядеть хоть что-то через непроходимую тьму. Ни звука, ни шороха, кроме собственного сердцебиения, не было. Это вызывало дискомфорт, заставляя нервничать ещё больше обычного.

Бильбо решил – нужно действовать. Сейчас, в полной темноте и тишине, находясь наедине с собой, он без зазрения совести мог делать что угодно. Потому для начала он решил, что нужно как минимум определить границы своей темницы. Сдвигаясь с места, он не поднимался, боясь, что потолок здесь довольно низок. Он на ощупь двигался по полу в направлении... Двигался по полу вперёд перед собой. Осторожно ощупывая ладонями пол, он то и дело натыкался пальцами на какие-то склизко-твердые объекты, которые по форме напоминали ему довольно очевидное месиво. Он боялся. Боялся, что это могли быть тела, трупы или остатки пищи со стола дракона. Бильбо молился на темноту, что окружала его, потому что знал, что не готов увидеть такой ужас.

Темница оказалась довольно маленькой, а дверь достаточно хлипкой, чтобы попробовать толкнуть ее ладонью. На удивление хоббита, та поддавалась даже слишком просто. Будто тот, кто запирал его, надеялся на то, что он сбежит. Ждал его, скаля пасть и набирая аппетит перед предстоящей охотой.

Бильбо понадобились несколько минут и глубоких вдохов, чтобы двигаться дальше. Приподнявшись с колен и ощутив ветер, гоняющий пыль по подземелью и путающий волосы полурослика, Бильбо на секунду расслабился, ощущая, словно он опять стоит в поле и наслаждается прекрасным облачным днём. Словно дома его ждёт вкусная еда и замечательная книга. Реальность же давала обратное – грязные, стёртые ладони и ступни, спутавшиеся волосы и потрёпанная одежда. В коридоре было все так же темно. Двигаться приходилось на ощупь вдоль стены, боясь лишний раз сдвинуть ногу и не почувствовать опоры под ней. Шершавая, твердая, прохладная стена превратилась в единственного союзника разума хоббита, поддерживая в нем веру в то, что он справится, спасётся. Даже если и не своими силами. Обида на гномов медленно закрадывалась в сердце, окутывая его пламенными иглами кошмара, с которым ему пришлось столкнуться.

Свет зажегся слишком внезапно, ослепив своим сиянием, дезориентируя в пространстве. Бильбо сдавленно всхлипнул. Горло было сухим и сжатым, ошейник металла обжигал.