Микки открыл глаза, слишком промокнув в луже собственного пота, чтобы спать дальше, даже если едва приглушённое предрассветное марево говорило ему, что ещё слишком рано вставать на работу. Он сбросил с себя влажную простыню, но это не помогло, жар всё ещё сжимал его в невыносимых объятиях, заставляя жаждать прохладного душа. Такой дискомфорт, что и подрочить — не вариант, хотя сны были полны неким рыжим зеленоглазым парнем и пестрели откровенными подробностями.

Поднявшись, чтобы пойти в ванную, он понял, почему стоит такая жара. Мэнди, по-видимому, врубила отопление накануне вечером, несмотря на то что на дворе грёбаное лето, и температура за последние несколько дней ниже 30°С не опускалась. Сердито скрипя зубами перед термостатом, он выключил его и протопал в гостиную, чтобы напомнить ей, кто оплачивает счета за отопление.

Он обнаружил сестру спящей на диване, завернувшись в тяжёлое одеяло, которое частично свисало на пол, обнажив её слишком костлявые плечи. Она беспокойно ворочалась во сне, и теперь Микки мог ясно видеть её выступающие скулы. Его кратковременный гнев тут же потух. В последнее время Мэнди постоянно мёрзла, как бы ни было жарко, и, глядя на неё, он понимал почему. У неё не осталось ни грамма жира, как уж тут согреешься.

А ещё он с болью вспомнил, почему она спит в гостиной. Мэнди уже много лет не ложилась в своей комнате. Он предложил ей поменяться своей, думая, что находиться там ей мешают плохие воспоминания, но она не могла спать ни в одной спальне, возмущаясь, что пространство ощущается слишком ограниченным. По правде говоря, Мэнди не могла расслабиться ни в одной из комнат, так как в них не было непосредственного выхода на улицу. Гейл, социальный работник, назначенный им после того, как всё пошло прахом, сказала, что это посттравматическое стрессовое расстройство или что-то в этом роде. Она пыталась уверить Микки, что у него это тоже есть, а он послал её на хуй, понимая при этом, что она права.

Двигаясь быстрее, будто можно было физически установить дистанцию между собой и воспоминаниями, он повернулся к ванной, намереваясь принять холодный душ и только толкнув дверь, понял, как сильно просчитался. Скрип петель мгновенно вернул его в тот день, который он так старался забыть.

Он пытался открыть эту самую дверь, но что-то мешало. Наконец, ему удалось сдвинуть её достаточно, чтобы увидеть рыдающую Мэнди, скрючившуюся на полу. Тест на беременность с разбитым вдребезги синим окошком лежал на раковине. Повернувшись, он увидел отца, смотрящего на него из конца коридора, и Микки просто всё понял.

Его отец находился в нескольких метрах и двух секундах от него. По дороге в ванную, Микки заметил бейсбольную биту, прислонённую к стене в одном из углов, она словно подмигивала ему, выжидая.

Потратить дополнительную секунду, чтобы схватить её, прежде чем добраться до Терри, было решением, изменившим всё.

Микки резко поменял направление движения и свернул на кухню. Доставая из шкафа сковородки, он старался быть тихим, но, видимо, ему это не удалось, потому что, когда он повернулся, чтобы включить плиту, рядом с ним стояла Мэнди.

— Что ты делаешь? — пробормотала она, всё ещё выглядя полусонной.

— Готовлю нам завтрак, — сообщил он, открывая холодильник.

— Готовишь мне завтрак, — поправила она с кривой улыбкой. — С тех пор, как я вышла, ты пичкаешь меня едой, как чёртову рождественскую индейку. Ты же знаешь, что не должен всё время нянчиться со мной.

— Нет, — тут же запротестовал он, бросая сосиски на шипящую сковородку. — Я просто… я хочу, чтобы ты восстановила силы, — во многих отношениях, признался он уже про себя.

— Микки… — начала Мэнди и замолчала, качая головой. Она тяжело прислонилась к прилавку. — Сегодня приезжает мой новый куратор.

— Хорошо, — Микки вылил тесто для блинов на вторую сковородку, — но сделай мне одолжение. Не трахай парня. Ничего хорошего из этого не выйдет.

Мэнди фыркнула.

— После трёх курсов реабилитации, думаю, они в курсе, что не стоит назначать мне в кураторы лиц мужского пола. Это какая-то русская цыпочка. Кажется, её зовут Светлана, — она вернулась в гостиную, взяла одеяло и закуталась в него.

— Круто, — Микки выложил на тарелку блины, а следом и сосиски.

Как только он закончил, они взяли полные тарелки, уселись на диван и принялись за еду в дружеском молчании.

— Как работа? — наконец спросила Мэнди. Микки почувствовал облегчение, увидев её пустую тарелку: первые несколько дней, проведённых дома она почти ничего не ела. Почти не разговаривала, если уж на то пошло, просто сидела на диване, час за часом бездумно уставившись в телевизор. В каком-то смысле, это напомнило ему о Галлагере и о том, как этот парень всё время прятался по углам.

— Работа есть работа, — сказал он. — Эй, — продолжил он, не в силах сдержаться, — ты помнишь Йена Галлагера? Рыжий. Раньше жил в нашем районе.

Мэнди задумчиво нахмурилась, а потом расплылась в улыбке.

— Да. Мы ходили в одну школу. Учителя всегда ставили нас в пару на занятиях, потому что другие дети издевались над ним. Все говорили, что он сумасшедший.

— Ага, на работе тоже так говорят.

— К чёрту этих придурков, — Мэнди нахмурилась, хватая кусок бекона с его тарелки. — Он был очень милым, и он мне нравился. Наверное, он единственный, кому мне не захотелось бы врезать по морде, если бы он появился на одной из этих грёбаных встреч выпускников.

Микки молчал, размышляя. Краем глаза он заметил, что Мэнди внимательно изучает его.

— О боже мой! Ты им заинтересовался? Ты же никогда никем не интересуешься. Серьёзно?

— Отвали, — Микки встал. — Он просто парень с работы.

— Конечно, — выражение лица Мэнди оставалось скептическим, когда она откинулась на спинку дивана, снова завернувшись в одеяло. — Ну, приведи своего «просто парня с работы». Я хотела бы с ним повидаться. Неплохо пообщаться с кем-то из прошлого, с тем, кто не знает… — внезапно она замолчала, беспокойно ёрзая. Рукав кофты слегка закатался, открывая всё ещё заживающие следы, которые уродовали её кожу. Микки быстро отвёл взгляд.

— Мне пора собираться на работу. С тобой всё будет в порядке? — Микки встал, нерешительно глядя на сестру.

— Да, — в голосе Мэнди слышалось нетерпение. — Знаешь, тебе не нужно беспокоиться, что в ту же секунду, как ты выйдешь за дверь, я найду ближайшего дилера и, блядь, сорвусь.

Микки держал рот на замке; указывать ей на то, что именно так она и поступала в прошлом, было бы чистым безумием. Не дойдя до двери своей спальни, он снова повернулся к ней.

— Эй, Мэтти с группой играют в пятницу вечером в центре города. Хочешь пойти?

Мэнди удивлённо посмотрела на него.

— Выйти на улицу? — спросила она с притворным удивлением. — Тюремщик, ты выпускаешь меня из камеры?

— Я не держу тебя в плену, Мэнди, — Микки скрестил руки на груди и отвернулся. — Я просто хочу, чтобы ты была в порядке.

Мэнди встала, в несколько шагов пересекла комнату и подошла к нему.

— Я буду, — тихо сказала она, стоя прямо перед ним, пока ему не осталось ничего другого, как посмотреть на неё. — Я знаю, что говорила так и раньше. Но на этот раз, я думаю, что действительно справлюсь.

— Уверен, что ты справишься, — согласился Микки. А молча пообещал, что сделает всё, что в его силах, чтобы это стало правдой.

◤▽◥

— Миссис Хантингтон, я прошу прощения, не могли бы вы повторить? — ссутулившись, Йен сидел за своим рабочим столом, подперев подбородок рукой, и слушал сердитый голос на другом конце провода. — Я понимаю, что цветовая гамма девичника вашей дочери была кремовой. И я также понимаю, что получить украшения, оттенок которых скорее ближе к ванильному, чем к кремовому, было чрезвычайно огорчительно, — он закатил глаза, — однако, мы уже согласились отправить правильные товары и возместить все ваши транспортные расходы. Не понимаю, что ещё мы можем сделать?.. Нет, Миссис Хантингтон, это не ложная реклама, если мы описываем цвет как… — он снова замолчал.

— Бьюсь об заклад, она пригрозит обратиться к адвокату, — вмешался медведь с верхней полки.

Йен скорчил гримасу и вздохнул, когда женщина продолжила громко жаловаться.

— Конечно, Миссис Хантингтон, вы можете обратиться к адвокату, если пожелаете, но…

— Как я и говорил! — Медведь радостно захихикал.

— Всего за несколько коротких дней, проведённых здесь, я обнаружил, что потребители неизбежно предсказуемы, — вздохнул футболист в угрюмом согласии.

Йен отключил микрофон и наклонился к углу стола.

— Можно поменьше комментариев от Сообщества Друзей-Экстрасенсов, пожалуйста?

Кто-то рядом с ним нетерпеливо прочистил горло. Йен поднял взгляд и с удивлением обнаружил Микки, который размахивал смятым бумажным пакетом.

— Время обеда, Джи, — нетерпеливо сказал он.

Одновременно преисполненный восторга от того, что Микки искал его, и сокрушительного разочарования, потому что ему придётся отказаться, Йен печально кивнул в сторону телефона.

— Не могу, — вздохнул он. — Я тут застрял с этим звонком на некоторое время.

— Разве? — Микки удивленно поднял брови и нажал кнопку отбоя на телефоне. Миссис Хантингтон была прервана на полуслове, и Йен остался слушать гудки.

— Эти ваши технические неполадки. Позор, — сказал Микки с притворной серьёзностью. — Наверное, кому-то следует этим заняться.

Ухмыляясь, Йен отметил уход на перерыв и вскочил, следуя за Микки по проходу к двери чёрного хода.

— Итак, у тебя есть какие-нибудь планы на выходные? — спросил Йен, когда они сели за тот же столик, что и накануне. Он отказался от пакетика чипсов, предложенного Микки. — Например, с твоей подружкой или вроде того. — Господи. Он был так же неочевиден, как пианино, падающее на мультяшного койота. Единственное, что сделало бы его ловлю на живца более очевидной, это шляпа с крючками на голове и удочка в руках.

Микки вытаращил глаза и резко перестал жевать. Потратив пару секунд на то, чтобы сглотнуть и откашляться, прочищая горло, он подал голос:

— Подружка? У меня? Ты реально не в курсе офисных сплетен, да?

— Люди судачат о тебе? Думал, они бы побоялись, — Йен слегка ухмыльнулся.

— Они тут всем кости перемывают, Галлагер. Лучше бы делом занимались, — возразил Микки.

— Это точно, — Йен наклонился вперёд. — И что же они говорят?

Микки только усмехнулся в ответ.

— Ты, наверное, удивишься.

— В каком смысле? — настаивал Йен.

Микки продолжал ухмыляться.

— В таком, что у меня нет девушки.

Йен мог бы почувствовать раздражение от того, как легко Микки уклонился от ответа, но эта его улыбка… Йен поддался ей. Чёрт возьми. Он мог смириться с круглосуточным стояком на Милковича, но тот факт, что он никогда раньше не осознавал, насколько охуенно симпатичным был Микки, просто поразил его.

— А что насчёт тебя? — спросил Микки. — Чем обычно занят по выходным?

Йен колебался.

— Я… эм-м... — Бля. Снова это заикание. — Пятница — мой единственный свободный вечер, поэтому я обычно просто остаюсь дома, пытаюсь расслабиться.

Микки растерянно посмотрел на него.

— Разве ты работаешь в субботу и воскресенье?

— Тут — нет, — пояснил Йен. — Но по субботам и воскресеньям у меня другая работа.

— О, вот как? Что за работа? — в ожидании ответа Микки положил в рот ещё одну чипсину.

Йен не мог решиться достаточно долго, пауза затянулась. Он глубоко вздохнул, собираясь с духом, а затем нырнул с размаху. К чёрту всё это, если он отпугнёт Микки, то лучше покончить с этим быстрее.

— Я работаю в «Goodfellas», в Бойстауне.

— «Goodfellas»? — он видел, как Микки задумался, а потом его брови чуть не взлетели на лоб. — Разве это не гей-клуб? Ты что, вышибала или что-то вроде того?

— Или что-то вроде того, — тихо подтвердил Йен.

Микки подавился чипсами, и Йену пришлось постучать ему по спине, чтобы помочь прочистить дыхательные пути.

— Да быть не может! Ты стриптизёр? — удалось выдохнуть Микки через несколько секунд.

— Ага, — Йен выдержал взгляд Микки, несмотря на растущий жар на щеках. — Я имею в виду, не совсем стриптизёр. Есть костюмы, но… да.

— Нахрена ты этим занимаешься? — требовательно поинтересовался Микки. Он смотрел на Йена в крайнем изумлении, как будто у того внезапно выросла лишняя голова, но не оскорблял его, не бросился прочь и не ударил. Всё шло лучше, чем Йен мог надеяться. С другой стороны, учитывая вчерашнюю реакцию Микки, Йену вдруг стало стыдно, что он ожидал чего-то иного. С самого начала он полагал, что Микки — головорез и грубиян, как и говорили о нём на районе. Йен поступил с Микки так же, как поступали с ним — принял сплетни за чистую монету. Было более чем очевидно, что Микки далёк от стереотипа, и это только вызывало желание узнать его поближе.

К тому же, это был справедливый вопрос. Фиона не раз ему его задавала. Он занимался этим не из-за денег, хотя платили прилично. Йен пытался объяснить ей, но затруднялся с подходящей формулировкой. Дело в том, что на две ночи в неделю он становился кем-то другим. В течение этих недолгих часов никто не считал его сумасшедшим или достойным жалости. Когда он раздевался, люди смотрели на него с благоговением, угощали выпивкой и соперничали за право находиться в его компании. Такого одинокий ребёнок, вечно забившийся в дальний угол, которым он когда-то был и до сих пор оставался, никогда не мог себе представить. Йен не был наивен: он знал, чего они хотят. Он был для них всего лишь красивым телом, и ему это чертовски нравилось.

Он не был уверен, хочет ли попытаться объяснить всё это Микки, и сомневался, что вышло бы лучше, чем с Фионой.

— Это хорошие деньги, — определился он с ответом. — Кроме того, могу без труда трахаться, когда захочу. — Вот. Он всё сказал. Открылся. Теперь, как карты лягут.

— О! Так вот в чём дело, да? — Микки откинулся на спинку стула и скрутил крышку с бутылки воды, которую достал из пакета.

— Ага, — Йен настороженно наблюдал за ним, но шок уже исчез с лица Микки, сменившись любопытством.

— Думаешь, что тебе нужно проделать весь этот путь до Бойстауна и трясти своей задницей, чтобы потрахаться? — ослепительно очаровательная улыбка Микки снова вернулась в игру. — По-моему, слишком муторно. Может, стоит поискать поближе к дому? — он вернул крышку на бутылку и наклонился вперёд. — Итак, Галлагер, скажи мне, что нужно сделать парню, чтобы привлечь твоё внимание?

От того, как он произнёс эти последние слова, у Йена по спине побежали мурашки. Неужели, Микки действительно флиртовал с ним?

Потребовалось несколько секунд, чтобы отдышаться, но в конце концов ему удалось выдавить:

— Быть милым со мной, наверное.

— Быть милым с… Господи, Джи, это всё, что нужно, чтобы залезть к тебе в штаны? Ты чертовски низко ставишь планку, не так ли? — Микки уже не выглядел таким весёлым, его брови нахмурились, когда он посмотрел на Йена.

— Не только это, — возразил Йен, защищаясь. — Я имею в виду, что мне нравятся и другие вещи. Я не просто… иду за каждым парнем, который подкатывает ко мне… — он замолчал в замешательстве.

Микки усмехнулся.

— Правда? — его взгляд был задумчивым, когда он оглядел Йена с головы до ног. — Ладно, Галлагер, расскажи мне об этих костюмах, — глаза Микки задержались на его бёдрах, прежде чем вернуться к торсу, и если Йен и потерял всякую связь с реальностью, то возвращаться ему не хотелось. Потому что теперь ошибки быть не могло — Микки определённо флиртовал с ним.

Йен облизнул губы.

— Ну, — начал он, зная, что голос был заметно хриплым, — на самом деле, там не так уж много. Обычно это просто разные шорты, много пайеток, иногда галстук. В последнее время я выступаю в золотых коротких облегающих задницу шортах.

— Золотые облегающие шортики, — Микки выглядел загипнотизированным, затем он резко встал. — Иди за мной. Хочу тебе кое-что показать.

«Надеюсь, это твой член», — подумал Йен. На самом деле, он вовремя прикусил язык, удержавшись от того, чтобы выпалить это вслух.

Он последовал за Микки, они обогнули здание, по дороге выбросив свои недоеденные обеды, и Микки остановился у боковой двери. Йен никогда не видел, чтобы ею пользовались. Он всегда считал, что это чулан для хозяйственного инвентаря или типа того.

Микки порылся в кармане, достал связку ключей и отпер дверь. Йен шагнул за ним внутрь, и Микки закрыл за ними дверь.

— Это что-то вроде кладовки, — объяснил он Йену, щёлкнув выключателем; тусклый свет залил маленькую комнату, в которой они стояли. Вокруг были навалены всевозможные хозяйственные принадлежности, как и ожидал Йен, а вдоль стен были установлены металлические полки, заставленные чем-то, что выглядело как ода каждому когда-либо созданному компьютеру, начиная с 1987 года. — Мы храним тут все сломанные компьютеры и используем их запчасти, когда нужно. Большинство деталей Плохой Берты родом отсюда.

— Очаровательно, — вежливо пробормотал Йен. Если эта пыльная похвала электронному прошлому была всем, что Микки хотел ему продемонстрировать, он предпочёл бы, чтобы они вернулись к столу и возобновили флирт. — Так что же ты хотел мне показать?

— Во-первых, отсутствие камер слежения.

Следующее, что он помнил, были губы Микки на его губах.

Всё произошло так быстро, что у Йена перехватило дыхание. Язык Микки был у него во рту, а тело прижималось к его телу, и, чёрт возьми, Микки вытащил рубашку Йена из-за пояса, прежде чем легко скользнуть ладонью по его голому торсу, и как, блядь, это могло происходить на самом деле?

Йен был так захвачен моментом, что почувствовал почти физическую боль, когда спустя минуту Микки отстранился, тяжело дыша.

— Эй, Джи, тебе это нравится? — спросил он немного запоздало, и самолюбию Йена было приятно наблюдать, что Микки выглядел так, будто отстраниться ему было так же нелегко, как и ему самому. — Я имею в виду, что с этими золотыми шортами ты, вроде как, заставляешь меня заводиться, но я не хочу, чтобы ты чувствовал, что обязан…

Йен ответил на этот вопрос, не слишком мягко впечатав Микки в ближайший стеллаж. Конструкция задребезжала, когда их тела врезались в неё, но Йен был уверен, что низкий стон, который издал Микки, когда снова прижался губами к его рту, не был вызван болью.

Кажется, Йену ещё не приходилось так увлекаться поцелуями; конечно, он целовался с парнями достаточно часто, но обычно это было просто ступенькой к избавлению от одежды. Не то чтобы он не надеялся, что всё так и будет, причём, чем быстрее, тем лучше, пока он не спустил в штаны, как четырнадцатилетний подросток во время просмотра первой откровенной киношки. Но целовать Микки, просто целовать его, позволяя своему языку исследовать его рот, пока руки блуждали по лицу, волосам и обвивали шею Микки, чтобы притянуть его ближе, было тем, что он совершенно не торопился прекращать делать.

Не прошло и семи минут на небесах, как в разгорячённый мозг Йена ворвалась крайне неприятная, навязчивая мысль. Он попытался отмахнуться от неё, но она не уходила.

— Эй, — он слегка отстранился, бормоча у рта Микки. — Просто у меня… ничего с собой нет, — он многозначительно посмотрел на Микки, пока в его глазах не зажглось понимание. — А у тебя есть? — спросил он, не в силах скрыть надежду в голосе.

Микки фыркнул.

— Что есть, резинки? Чёрт возьми, нет. Обычно я не планирую трахаться с парнями на работе.

А мне доводилось, — подумал Йен, с тоской вспоминая пригоршню «Троянцев», припрятанную в ящике стола. Какое-то время ему не нужно было думать ни о чём подобном.

— Может быть… — начал Микки, пытаясь отстраниться, но Йен притянул его обратно.

— Некоторые вещи мы можем сделать и без них, — он провёл пальцами по поясу джинсов Микки, прежде чем расстегнуть верхнюю пуговицу. Микки глубоко вздохнул, когда рука Йена скользнула внутрь, и сильно вздрогнул, когда пальцы сомкнулись вокруг его члена.

— Боже, у тебя холодная рука, Галлагер, — прошептал он, опершись спиной о полку и закрыв глаза.

— Хочешь, чтобы я остановился? — поддразнил Йен, слегка сжимая член Микки, прежде чем провести пальцами в одном длинном медленном движении.

Микки ахнул в ответ.

— Чёрт возьми, нет, — простонал он, втягивая воздух. Йен скользнул пальцами вверх, и Микки застонал, затем резко выпрямился. — Вообще-то да, — прошептал он. Йен заметил лёгкий слой пота, выступивший на его лице. — Или я закончу ещё до того, как мы толком начнём.

Йен не хотел отпускать Микки, но тот вынул его руку из своих брюк и мягко оттолкнул Йена, пока он не упёрся спиной в полку противоположного стеллажа. — Я не хочу пропустить это, Галлагер, — Микки подался вперёд, чтобы прошептать ему на ухо, прежде чем его пальцы нашли Йена, двигаясь вниз и скользя в джинсы, чтобы начать ласкать его.

— Бля, — простонал Йен, когда Микки слегка подразнил головку члена, перед тем, как полностью обхватить его.

— Должен сказать, — Микки звучал таким же запыхавшимся, как и Йен, — я понятия не имел, что ты так оснащён, Большой Джи.

— Подожди, подожди… — прохрипел Йен, когда Микки опустился перед ним на колени и потянулся к молнии. — Я думал… то есть мы не должны без…

— Расслабься, Джи, — ухмылка Микки была совершенно греховной, — я просто разогреваюсь. Хочу глянуть одним глазком на предстоящий тур по достопримечательностям.

Любой протест, который собирался выразить Йен, потерялся, когда Микки заглотил его целиком с легкостью, дающей понять, что это определённо не первая его экскурсия. Глаза Йена чуть не закатились к затылку. — Бля, — прошипел он во второй раз. Чувствовать себя так хорошо должно было быть незаконным, и он не хотел, чтобы Микки когда-либо останавливался, вот только, если он не прекратит, Йен кончит прямо здесь и сейчас.

Но Микки, казалось, знал меру. Он снова поднялся на ноги, и его губы накрыли губы Йена, предоставляя ему возможность почувствовать свой собственный вкус. Рука Микки опять потянулась вниз, ощущение от его пальцев быстро компенсировало потерю его рта.

Они всё ещё целовались, дразня друг друга языками, прижимаясь друг к другу, но сохраняя достаточную дистанцию, чтобы Микки мог продолжать работать рукой. Не желая оставаться в долгу, Йен сунул свою руку обратно в штаны Микки. У него не было преимущества побывавшего во рту члена, скользкого от слюны, но почти болезненный стон Микки давал понять, что это будет недолгой проблемой.

Ощущение пульсирующего члена Микки в руках было именно тем, что помогло Йену шагнуть за край. Микки кончил следом. Они застонали, напряглись и излились друг другу в руки.

Несколько минут спустя они стояли, опершись друг о друга и тяжело дыша, пока Микки не отстранился с тихим смешком. Он осмотрелся, схватил рулон бумажных полотенец с ближайшей полки, оторвал несколько штук, и бросил рулон Йену.

Когда они вытерлись, Йен наконец нарушил тишину.

— Так… ты гей? — едва произнеся это, он мысленно ударил себя кулаком в лицо. Более идиотского комментария и придумать было нельзя. Капитан Очевидность…

Микки поднял бровь.

— Геевидно.

Йен с минуту смотрел на Микки, а потом рассмеялся.

— Геевидно? Ты что, блядь, издеваешься надо мной? Это худшая шутка, которую я когда-либо слышал. Клоуном заделался?

— Ну, — пожал плечами Микки, — это заставило тебя рассмеяться. Всё, чего я хотел.

Говоря это, он не сводил глаз с его лица, и у Йена перехватило дыхание.

Микки, казалось, не замечал реакции Йена на его действия. Он достал из кармана телефон, чтобы глянуть который час.

— Ещё есть немного времени, — сказал он, в основном самому себе, затем его глаза вернулись к Йену, и он усмехнулся. — Хотя я не против иногда задержаться на обеде.

Йен был полностью с ним согласен; он даже представить себе не мог, что будет беспокоиться о своевременном возвращении на своё рабочее место, если Микки будет продолжать так на него смотреть.

Самому Йену просто смотреть на него было недостаточно. Он сократил расстояние между ними, взяв лицо Микки в ладони, и они снова поцеловались, долго, медленно и глубоко, как будто им совершенно некуда было спешить. Вариант развития событий, который Йен внезапно и отчаянно захотел воплотить в жизнь. Он никогда не испытывал ничего подобного раньше, ничего похожего на этот прилив возбуждения, на это абсолютное головокружение, даже когда встречался с Роджером, своим первым парнем, которого встретил в больнице. Когда-то Йен считал, что безумно влюблён в него. С Недом такого и подавно не было.

Самой умопомрачительной частью всего этого, даже помимо факта, что четыре дня назад Йен и не замечал Микки Милковича, а теперь казалось, вся вселенная вращалась вокруг этого парня, была скрытая, робко расцветающая надежда, что Микки может чувствовать то же самое по отношению к нему. Он определённо не спешил положить всему этому конец, целуя Йена в ответ так же страстно, как Йен целовал его.

— Господи, Галлагер, — Микки наконец оторвался от него и прошептал на ухо, — ты подводишь меня ко второму раунду гораздо быстрее, чем я ожидал.

— Думаешь, будет второй раунд? — Йен не удержался, чтобы поддразнить в ответ. — Тебе не кажется, что ты становишься слишком самоуверенным?

Микки с улыбкой пожал плечами.

— Просто у меня есть предчувствие насчёт тебя, Джи, — и с этими словами он снова поцеловал его.

Йен положил ладонь на затылок Микки, чтобы притянуть его ближе, наслаждаясь тем, что легко мог обхватить его шею одной рукой. Он скользнул пальцами по коже Микки, подбираясь под воротник футболки к плечу, мгновенно пожалев, что они были почти полностью одетыми во время их первого раунда. Йен не мог не думать, уместно ли исправить это сейчас? Он полностью просунул руку под футболку Микки, пока они продолжали обниматься, наслаждаясь ощущением гладкой кожи.

Внезапно Йен почувствовал под кончиками пальцев неожиданную шероховатость рубцовой ткани.

От удивления оторвать губы от Микки оказалось намного легче, чем это было бы в иной ситуации.

— Что это? — спросил он, начиная оттягивать горловину, чтобы рассмотреть получше. Он успел заметить тёмную круглую отметину возле плеча, прежде чем Микки осторожно отстранился.

— Это цена, которую заплатил я, Галлагер, — голос Микки был тихим, смиренным. — В моём случае, это больше физическое.

Какое-то мгновение они просто смотрели друг на друга, прежде чем Йен заговорил:

— Ты сказал, мы отложим этот разговор до другого раза. Кажется, сейчас время довольно подходящее.

Микки тихонько застонал.

— Вместо второго раунда ты хочешь обсудить это? — он покачал головой. — Кайфолом хренов, — его ухмылка смягчила большую часть язвительности его комментария, прежде чем она исчезла. — Ну раз так, то ладно.

С этими словами он плюхнулся на бетонный пол, прислонившись спиной к одному из стеллажей, достал из кармана пачку сигарет и закурил. Когда он глубоко затянулся, Йен последовал его примеру и опустился на пол рядом.

— Послушай, ты не обязан мне ничего рассказывать, — наконец заверил Йен, когда стало понятно, что Микки, похоже, не был расположен начинать разговор.

Микки пожал плечами.

— Ты, наверное, всё равно об этом услышишь. Вообще-то, я был немного удивлён, что ты ещё не в курсе. Лучше я сам тебе расскажу, прежде чем до тебя дойдёт испорченная версия офисного сарафанного радио.

Он передал сигарету Йену. Он взял её и поднес к губам, хотя и завязал, и, сделав небольшую затяжку, стал ждать.

— Это случилось несколько лет назад. Думаю, примерно в то же время, когда ты нарвался на промывание желудка, — Микки скривил губы, глядя на Йена. — Ты должен знать, что мой отец в некотором роде… — он на мгновение задумался, — злобный психопат, — закончил он наконец, когда Йен уставился на него. — Ну так вот, я узнал, что он… — Микки резко замолчал. — Слушай, давай просто скажем, что мне нужно было разобраться с кое-каким дерьмом. Поэтому я пошёл на него с бейсбольной битой.

— Господи, — выдохнул Йен, — это ты его убил?

Микки поморщился.

— Пытался и совершенно точно причинил некоторый вред. Но ты знаешь поговорку о том, что нельзя приносить нож, если намечается перестрелка? Оказывается, то же самое можно сказать и о бейсбольной бите.

— Срань господня, — прошептал Йен. — У него был пистолет? Что случилось?

Микки мрачно усмехнулся.

— Сам как думаешь? Он выстрелил в меня.

— Боже, — Йен продолжал смотреть на Микки, открыв рот. — Но ты же…

— Выжил, очевидно, — пожал плечами Микки. — Был на волосок, — он указал на сигарету, которую Йен держал в онемевших пальцах, позволяя ей превратиться в длинную полоску пепла. Йен поспешно вернул её.

— Он пытался свалить всё на меня, — продолжил Микки. — Сказал полицейским и медикам, что я напал на него, и он подстрелил меня, защищаясь. Возможно, ему и это сошло бы с рук, у меня было достаточно приводов для несовершеннолетнего, чтобы его версия звучала правдоподобно, но Мэнди вступилась за меня. Она рассказала им правду. Рассказала им… — он снова замолчал, с опаской глядя на Йена.

— Я понимаю, — тихо заверил Йен, — это не твоя история, не тебе её рассказывать.

— Спасибо, — слегка улыбнулся Микки.

— Ты кажется… — Йен уставился на него. — Ты так спокойно об этом говоришь.

— Ну, — задумчиво произнёс Микки, — не сочтёшь странным, если я скажу, что это лучшее, что когда-либо случалось со мной?

— Да, — согласился Йен, — должен сказать, это звучит чертовски странно.

— Так и есть, — Микки стряхнул пепел с сигареты. — Пока отец не подстрелил меня, я всю жизнь боялся до смерти. Боялся его, боялся себя. Я боялся быть тем, кем был на самом деле. Но очнувшись в больнице, подумал, что всё, что так сильно парило меня раньше, больше не имеет значения. Не повредило и то, что старый добрый папаша к тому времени уже был заперт в тюрьме с мизерной вероятностью когда-либо снова увидеть белый свет. Так что, по мне, так это беспроигрышный вариант.

— Ну, — Йен снова потянулся за сигаретой, но на самом деле это был всего лишь предлог, чтобы коснуться руки Микки, — когда ты так преподносишь, это звучит прям сказкой наяву.

Микки рассмеялся.

— Похоже, в тот день других новостей не предвиделось, потому что местный телеканал подхватил эту историю. Должно быть, они выставили всё в правильном печальном свете и в нужное время, потому что некоторые сердобольные личности запустили одну из этих онлайн-акций по сбору средств для нас, — он потёр кончик носа. — На самом деле они собрали приличную сумму. Не то чтобы нам до конца жизни хватило, но этого было достаточно, чтобы расплатиться за медицинские расходы, которые не покрыло государство, и оплатить пару лет обучения в общественном колледже для меня и Мэнди. Впервые я осознал, что жизнь для меня может быть не потеряна. Впервые понял, что в мире есть и хорошие люди, понимаешь? Все эти незнакомцы, сделавшие это для нас, просто прочитав слезливую историю. Я охренел.

Его улыбка погасла.

— Всё должно было быть идеально. Но Мэнди… Как тебе сказать, — он откинулся и закрыл глаза. — Мне было тяжело расти в этом доме. Ей пришлось и того хуже. Пока я лежал в больнице с прозрениями по типу «жизнь прекрасна», копы и адвокаты потрошили её, вытягивая каждую грёбаную деталь. Вернувшись домой, я занялся планированием нашего великого будущего, и даже не замечал, что с ней что-то неладно, пока не стало слишком поздно.

— Микки, что бы ни случилось, это не твоя… — начал Йен.

Микки покачал головой.

— Только не говори мне, что это не моя вина, — слова были сказаны без запала, но всё же предостерегающе. — Я знаю, что это не моя грёбаная вина. Это не значит, что я не мог бы справиться лучше, — он тяжело вздохнул. — Знаешь, это совсем не то, что в кино, где плохой парень исчезает, а все остальные живут долго и счастливо. Всегда остаётся беспорядок, который нужно убрать. Вот об этом я и забыл, — он покачал головой. — Теперь я должен лучше заботиться о сестре. Она — всё, что у меня осталось.

Йен двинулся вперёд, положив руки на плечи Микки, чтобы мягко удержать его на месте.

— Она не единственный человек, который у тебя есть. Это больше не так, — хрипло пробормотал он. Плевать, что ещё рано было утверждать что-то подобное, и, судя по эмоциям, омрачившим глаза напротив, Йен был уверен, что Микки был того же мнения.

— Я хочу посмотреть, — Йен приложил губы к уху Микки. — Покажи мне.

Микки высунул язык, облизав губы то ли от волнения, то ли от предвкушения. Йен уже стягивал через голову его чёрную футболку. Он остановился, когда ему открылась нагретая летним солнцем, но всё ещё бледная кожа торса Микки.

— Вот, — Микки взял Йена за руку и положил её на круглый шрам у плеча. — И вот, — он взял его вторую руку, лаская пальцами дрожащие пальцы Йена, и положил их на другой участок повреждённой кожи на своём торсе. — Та, что чуть не убила меня.

Йен как можно нежнее обвёл шрамы подушечками пальцев, чувствуя напряжение Микки от прикосновений, но Йен был почти уверен, что это от удивления, может даже от предвкушения.

— Потребуется нечто большее, чтобы справиться с тобой, — прошептал он, в основном заверяя самого себя.

Услышав это, Микки тихо и прерывисто рассмеялся.

— В каком-то смысле забавно думать, что в конечном итоге отец подстрелил меня, потому что я пытался ударить его битой по голове. Всегда полагал, что он-то меня и прикончит, но только из-за чего-то вроде… — его взгляд скользнул вниз к ласкающим пальцам Йена, блуждающим по его обнажённой груди. — Ну, из-за чего-то вроде этого.

— Чего именно? — Йен задал вопрос обыденным тоном, он был больше сосредоточен на захватывающих линиях торса Микки, прежде слова Микки дошли до него. — За то, что ты гей? — наверно, его не должно было удивлять, что вдобавок ко всему остальному, отец Микки был яростным гомофобом.

— Ага, — кивнул Микки. — Этот посыл он вбил в меня очень рано. Не будь неженкой. Не будь маленькой сучкой. Не будь педиком, — в его голосе зазвучала горечь. — У меня нет ни малейшего шанса забыть эти уроки. Я не дурак, чёрт возьми, и не собираюсь делать громких заявлений.

Йен замер, услышав эти слова, а затем резко выпрямился. На сердце словно камень навалился. Он должен был понимать, что всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Конечно. Не беспокойся. Я всё понял.

Микки тоже выпрямился, его голубые глаза излучали замешательство.

— Что понял?

Йен уже встал, застегивая джинсы.

— Я опаздываю. Мне лучше вернуться к телефону.

— Ты что, издеваешься надо мной? — потребовал Микки, потянувшись за футболкой и натягивая её обратно, пока изучал упрямую линию челюсти Йена. — Что я такого сказал? Думал, ты не против всего этого. Мы могли бы потусить вечером и, может, пойти ко мне домой.

— Наверное, это не очень хорошая идея, — решительно заявил Йен, глядя на дверь. — Разделимся, если хочешь. Я пойду первым, а ты подожди пять минут и выходи, тогда никто не увидит нас вместе.

— Подожди… — Микки потянулся к нему, но Йен отстранился.

— Не волнуйся, Микки, — спокойно сказал он, — я не собираюсь болтать об этом.

— Галлагер, не мог бы ты подождать одну грёбаную минуту… — позвал Микки громче, но Йен уже открыл дверь.

Он вышел, двигаясь быстро, и был на полпути к двери чёрного хода офиса, когда услышал, как Микки окликнул его.

— Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что у тебя больше перепадов настроения, чем у девчонки во время месячных, Галлагер?!

Йен даже не оглянулся. Он открыл заднюю дверь и исчез внутри, оставив Микки позади.

◤▽◥