Просто заметь.

***

"Ну же, взгляни на меня и просто позволь любить тебя, дурак."

Эпику становилось всё тяжелее с каждым днём. Наблюдать за тем, как его дорогой друг шутил и смеялся, кажется, совершенно не понимая с каким огнём он играл — пытка, в которую, как иронично, первый сам себя загнал.

Он знал Кросса уже, кажется, целую вечность. Эпик изучил его почти целиком, полностью пропустил через себя тембр голоса и глупую привычку закатывать глаза на его шутки, когда улыбка по инерции расплывалась на чужих устах. Он знал про то, как долго парень укладывал волосы, практически час стоя напротив зеркала в ванной. Знал про то, что тому не нравится шрам на его щеке, когда сам Эпик считал, что тот безумно украшал его и без того вытонченые черты лица. Он знал о том, насколько по аристократически бледная у Кросса кожа, насколько она чувствительна, ведь достаточно было лишний раз коснуться и на ней уже расцветал синяк. Он был осведомлён о вкусовых предпочтениях друга, о его любимом цвете и числе, о том, какие породы кошек он предпочитал и какие словосочетания он употреблял чаще обычного... Эпик знал о самых глупых и бесполезных фактах о его друге, но, как бы парадоксально не было, он бережно хранил все эти незначительные вещи в своей памяти, словно те помогли бы ему во время катасрофы.

А ещё он знал о том, как сильно Кросса веселили шуточный флирт и двусмысленые диалоги между ними.

— Я вчера так долго и много чихал, — как-то сказал Кросс, во время очередной бессмысленной беседы на кухне. — То ли аллергия, то ли вспоминает кто-то...

— Братанчик, это сто проц аллергия, ведь я и без того думаю о тебе шестнадцать часов в сутки, — он замолк отпивая чай из кружки. — Остальные восемь — я сплю.

— Чувак, ты кокетничаешь со мной?

— Можешь называть это как хочешь... Важно лишь то, что ты всё ещё без ума от этого.

Ему казалось, что этот стиль их общения был всегда: настолько сильно он привык к нему. Ведь что может быть ближе и лучше, чем лёгкий и шуточный флирт между двумя друзьями, верно?

Только вот Эпик уже ступил на тонкий лёд, переставая в какой-то момент просто шутить.

— Чувак, это просто блаженство ночевать у тебя, — промычал Кросс, плюхаясь на кровать Эпика, довольно прикрывая веки.

— Почему это? — садясь у бёдер друга, удивился парень.

— Моя кровать просто ужасна в сравнении с твоей: она жёсткая и неудобная, а ещё и, ко всему прочему, в спину упираются пружины, что у меня на утро вечно копчик болит.

При мягком освещении ночника, можно было разгледеть насколько умиротворёнными выглядели черты лица Кросса: ещё чуть-чуть и он провалился бы в сон.

Он лежал прямо перед ним, в растянутой футболке Эпика, что на худощавом теле выглядела практически как мешок; не уложеные, влажные после душа волосы, спадали на лицо и подушку, придавая его образу ещё большей миловидности. Кросс выглядел по домашнему уютным, а созерцать подобное было почти что благословением для Эпика.

— Боюсь разочаровать тебя, братанчик, но сегодня ночью тоже тебе в спину будет упираться нечто другое...

Парень на такие слова совершенно не удивился, лишь лукаво улыбнулся, перемещая ноги на колени друга, сонно, но внимательно наблюдая за чужой рекцией.

— В таком случае, ты будешь иметь большие неприятности, чувак...

Адреналин ударил в мозг, когда голени друга опустились на его ляжки, водя из стороны в сторону, вызывая некое подобие щекотки.

В глазах Эпика блеснули огоньки, когда он тягуче опустил корпус, практически соприкосаясь с грудью Кросса, и прошептал, глядя прямо в чужие очи:

— Я предпочту сначала иметь тебя, а уже потом я согласен и на неприятности.

Кросс слегка оживился, пару раз удивлённо хлопнул глазами, пытаясь переварить сонным мозгом сказанную ему нинформацию. Спустя пару мгновений маленькую комнату заполонил тихий хохот.

— Эпик, ты просто нечто, — сквозь смех проговорил Кросс, когда к глазам поступили слезинки.

Эпику же хватило лишь слабо улыбнуться, милуясь парнем напротив: большего ему для счастья и не надо было.

Он отсранился, укладывая голову на соседнюю подушку, подсознательно утопая в голосе друга.

"Когда же ты заметишь меня?"

И, о чёрт, Эпик запутался в Кроссе. В один миг тот стал сплошной загадкой, когда не понятно было: догадывается ли тот о его чувствах? Понимал ли контекст всего их флирта? Неужели он просто отмалчивается?..

Осознание того, что между ними уже давно летало напряжение и недосказанность опустилось на плечи Эпика так резко, словно по щелчку пальцев. Это мешало ему, скорее даже тревожило. Но он не смел давить на Кросса, только смиренно ждал, когда его любимый друг захочет поднять эту тему. А доселе он продолжал обнимать Кросса с ощущением того, что тот так близко к нему, но так далеко.

Эпик не учёл того, что ожиданием чего-то он копил в себе всё больше и больше эмоций и чувств, которые в какой-то момент точно бы выплеснулись наружу подобно цунами, снося всё на своём пути.

И этот момент настал.

Кросс тогда сидел напротив него в гостинной, рассуждая о чём-то философском, вроде как важном, но не особо мешающем его жизни.

Эпик внимательно наблюдал за тем, как в приглушённом свете менялась его мимика.

— Знаешь, братан, — когда парень закончил свой очевидно важный для него рассказ, начал он. — Не по теме, конечно, но мне кажется, что времяпрепровождение с тобой становится для меня чем-то вроде отдушины, понимаешь?

— Ох, чувак, — мило улыбнувшись, Кросс слегка откинулся на быльцу дивана, практически полностью ложась на него. — Это так романтично.

Он не понял.

Эпик нахмурился, подвинулся ближе, опираясь на ладони по обе стороны от бёдер Кросса, слегка нависая над ним, пока в глазах плясали чертята, предвещая скорую опасность.

— Я имею в виду, что ты — особенный. И я тоже хочу быть особенным для тебя.

— Ты и так особенный. Ты ведь мой лучший друг, — слегка сползая вниз, спокойно ответил Кросс

Терпение покидало его тело. Неужели он не понимает? Неужели издевается?

— Скажи, что хочешь меня — и я буду твоим, — серьёзно, насколько только он мог, сказал Эпик, пытаясь вложить в эту фразу все свои мысли и чувства.

Кросс удивлённо вскинул брови, открывая и закрывая рот, будто пытаясь что-то сказать, пока слова застряли в горле сворачиваясь в ком.

— Чувак... Да ты прямо жжёшь сегодня...

— Чёрт бы тебя побрал, Кросс, — Эпик отчаяно отстранился, вставая с дивана, повышая тон голоса на нечто подобное крику. — Почему ты делаешь вид, что всё как раньше? Неужели ты действительно не замечаешь меня? В таком случае, просто скажи, что мы можем быть только друзьями! Твою мать, не мучай же ты меня!

Ему показалось, что внутри что-то сломалось, треснуло, вызывая жгучее чувство похожее на обиду. Он понял, что сорвался.

Эпик снова сел на диван, поодаль от Кросса, туда, где он сидел изначально, закрыл лицо ладонями, тяжело выдыхая, и болезненно промычал.

— Прости... Я не хотел срываться... Просто вся эта недосказанность сводила меня с ума.

Он не отрывал лица от рук, не смотрел в сторону Кросса. Комната погрузилась в напряжённую тишину, натянутую, словно струна, что была готова порвать с минуты на минуту; только тиканье циферблата настенных часов подавало признаки жизни.

Ему казалось, что парень и вовсем испарился: настолько тихо он сидел, замерев в нерешительности.

Спустя несколько мгновений всё же послышалось тихое шуршание о покров дивана сбоку, а затем Эпик ощутил как тонкие руки Кросса притянули его ближе, без слов заключая в объятия.

Он придвинулся ближе, не смея противиться этому порыву, уткнулся носом куда-то в шею парня, обнимая в ответ.

Даже сейчас ему казалось, что всё это до нельзя правильно, так, как и должно было быть...

Тревога отступала, на место ей приходило умиротворение и тепло, будто он избавился от тяжёлого груза, что всё это время тянул его вниз.

— Мы... Я думаю, что мы уже больше, чем просто друзья... — всё ещё несколько несмело, ответил Кросс, перебирая волосы парня.

— Хорошо... — Эпик слегка отсранился, чувствуя, как парень напротив напрягся. Он заглянул в красное от смущения лицо Кросса и заторможено кивнул.

Эпик аккуратно наклонился, быстро чмокнув куда-то в уголок губ, стараясь не смущать ещё сильнее, а затем снова прильнул в объятия Кросса, в этот раз сжимая его чуть крепче, словно он пытался спрятаться в парне от окружающего его мира.

— Я рад...

Весь мир мог подождать...

***