Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, а тем, кто прочь бежит, кидается на шею.

      Когда вы понимаете, что вас обдурили, вам становится страшно или одолевает злость?

***

      Снейпа посетил целый спектр самых разнообразных эмоций, когда в рождественское утро он получил подарок от декана Гриффиндора: маленький круглый аквариум с тремя дюймами воды в нём, где на самой поверхности плавал один крупный белый лепесток лилии, который обернулся белой декоративной рыбкой.

Что-то в этом подарке настораживало, щекотало само подсознание. Интуиция докучала тихими, непонятными звоночками. Может из-за того, что Минерва ушла в непредвиденный отпуск? Да и Альбус уже несколько дней какой-то необычный, серьёзный, задумчивый, перестал пичкать его своими пресловутыми лимонными дольками, и во время их последнего разговора, две недели назад, почти всё время молчал и как-то странно на него смотрел, словно хотел что-то сказать, но всё никак не решался.

— Северус, мальчик мой, зайдёшь ко мне после обеда, — раздалось совсем рядом.

      Зельевар моргнул и оторвал взгляд от сдвинутых столов, где вперемешку сидели сонные студенты, спустившиеся к завтраку лишь в обед. Странно было и то, что одна из его подопечных всё время кидала крайне обеспокоенный взгляд на преподавательский стол и это слегка настораживало.

— Конечно, господин директор, — ответил Снейп, отрываясь от размышлений, но снова перехватывая обеспокоенный взгляд студентки-пятикурсницы.

***

      В кабинете всё выглядело как всегда: хрустальные приборы жужжали, книги в клетке хлопали страницами, в камине трещали дрова. Вот только что-то всё же было не так, совершенно. Снейп почувствовал это как только закрыл за собой дверь. Альбус сидел за столом, вместо того, что бы привычно ходить по кабинету или кормить феникса.

— Присаживайся, мальчик мой. Чай?

— Благодарю, но нет. Мы только с обеда.

      Однако домовик поставил на стол две чашки чёрного чая.

      Беседа вышла крайне странной и расплывчатой. Альбус говорил о чём-то абстрактном, к чему-то рассказал легенду о ханахаки, а на прямой вопрос Северуса: «К чему всё это?» — замолчал и положил на стол чёрную папку с записной книгой, которую Снейп сам дарил Минерве на какой-то незначительный праздник. Сверху Альбус поставил филиал с воспоминаниями. И внимательно посмотрев на зельевара отпустил.

Северус взял то, что лежало перед ним на столе и покинул директорскую башню.

      Неспешно идя по полупустым коридорам, мастер зелий находился в крайней задумчивости. Достав филиал, Северус покрутил его в руках: филиал не был подписан, а внутри клубились полузолотистые воспоминания. В папку, как и в записную книгу, он решил пока не заглядывать. Ему надо ещё сварить партию зелий в лазарет и развести экстракт рябины для Визгопёрок, которые умудрились замёрзнуть.

      Проходя по галерее первого этажа, Снейп бросил взгляд в сторону внутреннего двора. Оттуда раздавались детские вскрики. Студенты-третьекурсники устроили перестрелку снежками со старшими, во дворе стоял визг и смех. Среди этой волокиты зельевар ухватил взглядом братьев-близнецов со своего факультета. Они единственные магглорожденные за последние шесть лет, за что некоторые ученики Слизерина их не особо жалуют. Да ещё и эти двое часто ходят со старшими студентами Рейвенкло, и что совсем странно — они нашли себе защиту в лице третьекурсников Гриффиндорцев, иногда даже за ужином перебегают за их стол.

      Ещё некоторое время понаблюдав за носящимися учениками, Снейп направился в лабораторию.

***

      Зелье забурлило, приобретая буро-фиолетовый оттенок, Северус добавил толчёную змеиную чешую и реакция тут же прекратилась. Погасив огонь под котлом и сняв с рук перчатки, Северус бросил взгляд на рабочий стол, где лежала папка что дал Альбус. Зельевар посмотрел на часы, слегка удивляясь как он потерял счёт времени. И решил, пока зелье остывает, всё же посмотреть что там в этой папке.

      Раскрыв её, он принялся пролистывать формы и бланки с пометками заместителя, не совсем понимая для чего Альбус отдал это ему. Внимательно просмотрев каждый документ, он отложил развороченную папку и потянулся к кожаной записной книге. Как настойчивый стук в дверь лаборатории отвлёк его. Отложив её, Снейп пошёл отворять дверь. На пороге оказалась одна из немногих его подопечных, оставшихся на Рождество в школе.

— Мисс Дэвис, что вам нужно? — спросил зельевар.

— Мне нужно вам кое-что рассказать, сэр, — ученица мялась, смотря под ноги и не зная куда деть руки.

— Сейчас я немного занят.

— Это очень важно! — она вскинула голову, в её карих глазах мастер зелий уловил настоящую панику.

— Проходите.

      Шатенка проскользнула в личную лабораторию декана Слизерина, поджимая губы и бегая взглядом по пыльным банкам, стоящим на полках.

— Садитесь, — он указал на стул, стоящий напротив лабораторного стола. — Я слушаю, но если это какая-нибудь ерунда… — немного раздражённо начал он, вставая напротив ученицы, оперевшись поясницей о стол, специально не договаривая предложение. Студенты порой сами способны себя запугать.

— Вы знаете о ханахаки, профессор? — спросила она тихо и даже, как показалось Северусу, испугано.

      «Ханахаки… да что ж такое! Что за новомодное явление как помешательство на этом древнем мифе?»

      Он сдержано кивнул. Слизеринка прикрыла глаза на секунду и продолжила:

— Несколько недель назад у меня появился сильный кашель и сегодня утром я откашляла лепесток красной астры.

— Вы должны были обратиться к мадам Помфри, — оборвал её Снейп, желая быстрее закончить разговор.

— Нет, професор. Ханахаки не появляется просто так! Иначе все бы мы умирали тут, — шатенка тяжело вздохнула. — Ханахаки — это проклятье.

      Зельевар молчал, давая понять, что желает знать итог и к чему этот диалог. Девушка снова поджала губы, словно боясь в чём-то признаться.

— В середине сентября меня на беседу пригласила профессор Амбридж и дала флакон с порошком, сказав рассыпать его после уроков в классе трансфигурации. Она сказала, что это средство отпугивает Пивза и остальные кабинеты уже обработаны им, но профессор МакГонагалл из-за загруженности забывает обработать свой кабинет, а у неё самой, как генерального инспектора, есть дела поважнее, а доверить такое важное поручение завхозу-сквибу недопустимо.

— И? — спросил зельевар, скрещивая руки на груди, что-то неприятное зашевелилось в подсознание.

— И я сделала это, — выпалила это шатенка, как самое страшное признание. — Обсыпала порошком весь класс, стараясь соблюдать меры предосторожности, о которых мне сказала профессор Амбридж: была в перчатках и маске, но похоже этот порошок попал мне на одежду, чем и вызвал очень медненое и слабое заражение.

— Дэвис, вы совсем идиотка?! — у Снейпа в голове не укладывалось как можно было такое сделать.

— Я сперва подумала, что это был какой-то аллерген, но… когда… — у девушки откровенно начиналась истерика. — А я. Я весь класс обсыпала. По школе поползли слухи, что профессор МакГонагалл больна да и выглядела она на экзаменах слишком замученной. Я испугалась, что состояние профессора связано с тем веществом и от того… боялась и молчала, — Северус видел как капают слёзы с её лица, отчаянно пытаясь не сорваться на глупую девчонку. — Когда я увидела лепесток… просто в нашей семье такое было… и… — тут голос сорвался и она заплакала. — Я не специально! Я не хотела!

      Декан змей приманил чарами кувшин с водой и наколдовал кубок, подавая наполненный сосуд студентке. Пока шатенка приходила в себя, утирая слёзы, зельевар вспомнил про филиал с воспоминаниями, на автомате доставая его из внутреннего кармана мантии. Затем перевёл взгляд на записную книгу, лежащую возле руки. Пазлы в голове медленно, но верно вставали на свои места.

— Дэвис, чем заканчивается проклятье в той легенде?

— Смертью, — охрипшим от слёз голосом ответила девушка, — человек умирает от остановки сердца, когда цветы прорастают сквозь него, либо от удушья из-за цветов.

      Снейп взял в руки записную книгу, раскрыв на первой странице.

— Дьявол, — рыкнул мастер зелий, как только прочитал первую строчку.

***

— Почему вы молчали, Альбус? — Снейп изо всех сил старался сдерживать свой темперамент. Но вид чересчур спокойного директора неимоверно раздражал.

— Минерва меня попросила, — спокойно, но без улыбки ответил чародей, смотря куда-то поверх своих очков за плечо зельевара.

      «А если бы она яд попросила, вы бы ей тоже его принесли?» — подумал Северус, но промолчал, зло сцепив зубы, продолжая ходить по круглому кабинету.

— Иногда я вас просто не понимаю, профессор, — сказал он, остановившись напротив стола.

      Сейчас, когда Северус прокручивал в голове прошедшие события, всё вставало на свои места, даже странное поведение директора объяснялось, и всё было настолько очевидно, что становилось досадно от того, что Северуса так, мягко говоря, обдурили.

— Где она может находиться?

— Скорее всего в своём поместье.

— Я уже пытался, проход закрыт.

— Я могу создать порт-ключ, который перенесёт тебя.

***

      Хлопок перемещения разнёсся эхом по холму. Ноги тут же утонули в сверкающем под лучами солнца снегу едва ли не до икр. Зельевар раздражённо фыркнул и осмотрелся в поиске фамильного гнезда МакГонагалл. Чуть поотдаль слева располагался двухэтажный дом в викторианском стиле. В окнах уже отражались лиловые отсветы заходящего солнца. Снейп закутался в шарф, и насколько быстро позволяла глубина снега, пошёл к калитке.

      Дверь поддалась элементарному «Алохомора». В доме было тихо. Даже слишком, если знать, что в нём должен обитать человек.

      Шаги зельевара были едва слышны, но в тишине дома они были оглушительны и как-то чужеродны. Мужчина не решался окликнуть коллегу, продолжая обходить дом, напряжённо вслушиваясь в малейшие звуки, что бы определить местоположение Минервы. Но кое-что насторожило его. В кухне от порыва верта распахнулось окно и Северус прошёл туда, что бы его закрыть, паралельно осматриваясь. На столе стоял котёл и были разбросаны некоторые ингредиенты. А на кухонной столешнице были крупные засохшие капли крови. И это напрягало. Заперев засов и задёрнув лёгкую штору на окне, Снейп уже решил, что может трансфигуратора в доме и нет. Взгляд упал на раковину и мужчину, словно под дых ударили, вышибая воздух. В кухонной раковине лежали окровавленные лилии. Северус взял одну из них, рассматривая внимательнее:

— Сandidum, — прошептал зельевар, откинув цветок обратно в раковину.

      Развернувшись на каблуках, вытащил из петлицы палочку и взмахнул, применяя чары поиска. На конце палочки появилась тонкая светящаяся нить, ведущая на второй этаж. Северус, тихо поднявшись по лестнице, прошёл туда, куда упирался луч поисковых чар. Зельевар остановился перед дверью, скорее всего эта была спальня. Мужчина колебался, размышляя стоит ли стучать и послав к чёрту неуместное чувство такта, отварил дверь.

      В окно проникали оранжевые лучи заходящего солнца, в которых плавно витала пыль. Солнечные лучи отражаясь бликами в зеркале. Весь пол комнаты был устелен окровавленными лепестками и даже целыми цветами вместе со стеблем. В воздухе стойко ощущался запах крови, что и подтверждали несколько крупных багряных пятен на светлом ковре. Нить тянулась через всю комнату в следующую дверь, ведущую на балкон.

      Отменив заклинание и убрав палочку в рукав, Северус взялся за ручку: облупившаяся от времени краска неприятно ощущалась мелкими частичками на пальцах. Мужчина старался тихо повернуть её. Отворив дверь и тенью скользнув внутрь, он осмотрелся и почти сразу увидел коллегу, сидящую в плетёном белом кресле. Даже со спины было видно насколько она измождена. Фигура стала настолько тонкой, что казалось вот-вот начнёт просвечивать, и без того острые плечи заострились и казалось сломаются от малейшего давления.

      Красные отсветы заката проникли сквозь панорамные окна, скользя по распущенным чёрным волосам, из-за чего они казались медными. Зельевар от чего-то замедлил шаг, стараясь ступать почти беззвучно, что было слегка проблематично. Старый пол всё же скрипнул под давлением человеческого веса, но Минерва даже не шелохнулась. Вместо этого снова начала тихо кашлять, но настолько слабо, что Северусу стало понятно: она на последним издыхании.

      Обойдя кресло и встав перед женщиной, он едва проглотил несдержанный испуганный вздох. МакГонагалл вся была в цветах. Из её тела выходили целые стебли нераспустившихся лилий. Из рук, рёбер, ключиц, шеи. Места поражений были воспалены, с запёкшийся в некоторых местах кровью, но багряные следы были почти не видны на свободном домашнем тёмно-синим платье, которое было слегка разрезано в области нижних рёбер справа, чтобы выпустить крупную лилию. На коленях, в неестественно тонких, почти расслабленных пальцах была палочка. Глаза Минервы были закрыты, но по едва вздымающейся груди было понятно, что она всё ещё жива.

— Почему? — это было явно не то, что он собирался сказать, но было уже сказано.

      Минерва тяжело открыла глаза, сфокусировав взгляд на незваном госте.

— Зачем вы здесь? — голос тихий, ослабленный, словно шелест. — Уходите.

— Нет, я должен помочь, — он наклонился к ней, но от растерянности не знал что сделать, проверяя пульс на шее.

      «Слабый, прерывистый. Плохой знак».

— Уже поздно.

      Северус слышал с каким трудом ей давались слова, в горле что-то булькало, а в уголке тонких бледных губ скапливалась кровь. Хотелось её заткнуть, чтобы не говорила такого. Но он чего-то не мог и слова в противовес вставить.

— Я знала, что это случится, правда не думала что продлится так долго, — очередной приступ кашля и подол платья в мелких каплях крови. — Вас Альбус послал? — спросила она, когда отдышалась.

— Минерва, позвольте… — он запнулся всё ещё ловя слабеющий пульс под пальцами, паралельно ощущая как противно движутся стебли под её почти белой кожей. — Позволь мне…

— Что? — она довольно резко, хоть и тихо, перебила.

      «И откуда только силы взялись?»

— Скажешь, что любишь? Не обманывай… — она болезненно прикрыла глаза, борясь с приступом жгучей боли.

      Она так хотела умереть тихо, без всего этого, и все старания были напрасными. И его растерянный, даже слегка потерянный вид, причинял боль не хуже этих чёртовых цветов в сердце. Анимаг подняла руку, коснувшись его щеки, заставляя тем самым смотреть на себя. Под её холодными прикосновениями мужчина дёрнулся, как от слабого удара током.

— Не вини себя. Это был мой выбор и только мой. Но я всё же рада, что ты здесь, ведь умирать, оказывается, страшно.

      Снейп сжал её холодные пальцы на своей щеке, словно пытаясь удержать в сознании. Она старалась улыбаться, затем сдавлено выдохнула и взгляд остекленел, а рука, что зельевар сжимал, ослабла.

— Всегда любил…