— Эд, дорогой, кто тебе это всё сказал? — искренне удивился Освальд. Он сейчас успокаивающе водил пальцами по бедру Эда, замечая, как тот начинает паниковать. Это был их первый раз, и, кажется, Эд уже что-то сделал не так. — Я просто хочу, чтобы ты понимал, что ты не играешь никакую роль, кроме самого себя. В нашей паре нет и не может быть кого-то, кто будет «за девушку», так как мы оба мужчины. И проникновение совершенно не обязательная практика. Есть куча других способов удовлетворить партнера и без этого, — объяснил Освальд, следя за реакцией Эда. — Так тебе прошлый партнер это навязал или ты меня неправильно понял?
Эдвард не знал, что должен ответить. Он немного глупо смотрел то в зелёные глаза, то бегал взглядом по комнате, ища что-то. К горлу подкатывала паника. Что он должен был сейчас ответить?
Он помнит тот день в общежитии при медицинском университете. Это было самым доступным жильём для него в то время. Он сам тогда был на третьем курсе. Примерно в этот период многие его однокурсники забывают об учебе, ища себя на низкосортных вечеринках, где их ждал дешёвый алкоголь и пьяная компания. Эду это всё было не нужно. Он предпочитал учебники девушкам, которые там отдавали себя каждому встречному. Ну, во всяком случае, он думал, что там таких немало.
С Эдом тогда в одной комнате жила милая девушка –Вики. Она была замечательной собеседницей и хорошей соседкой, но только когда бывала в общежитии, что нельзя назвать частой акцией. Обычно время она проводила на тех самых низкосортных вечеринках, где играла роль той самой доступной девушки. Эд не осуждал её. Кто он ей, чтобы осуждать? Сегодня Вики, как обычно, не было. Хотя, когда её нет, у Эда всегда появляется другой сосед.
— Ну и к чему ты пришел, рассуждая о том парне? — заинтересованно спросил Загадочник, устроившись на вечно пустующей постели Вики. Они с Эдом уже который день пытаются обсудить одного парня с хирургического отделения.
— Он… я не знаю! Он мне интересен, но я не уверен в том ли ключе, о котором ты говоришь…
Эдвард сидел на кровати ссутулившись над учебником по анатомии. Он даже не читал, а, словно, смотрел сквозь него, рассуждая. Он устало хмыкнул и упал на кровать, кладя учебник на грудь. Его утомляют все эти мысли намного больше учебы.
— Эдди, я в твоей голове, меня хоть послушай, раз себя не слышишь, — тянет Загадочник. Он повернул голову, чтобы видеть Нигму, — я же желаю нам только лучшего.
— Я понимаю, но…я не уверен, — задумчиво протянул тот, — был бы способ наверняка это проверить…
Если бы Эд сейчас смотрел, на Загадочника, то наверняка заметил бы расплывшуюся на его губах улыбку и огонек, блеснувший в карих глазах. Загадочник встал и подошел к крупному зеркалу в центре их комнаты. Оно было стареньким, но почти в пол и без трещин. Эдвард сам купил его на одной барахолке, где часто бывает.
— Эдди, подойди ко мне, — попросил тот. Парень без вопросов встал со скрипучей кровати, полностью доверяя своей галлюцинации. Загадочник заставил его встать прямо напротив зеркала, пока сам с ухмылкой заглядывал в зеркало через его плечо.
Эдвард снова сравнил его с собой. Он делает это рефлекторно, стараясь с каждым разом находить все больше отличий. Они ведь вовсе и не похожи. Ну, уж точно не как две капли воды. Загадочник не любил носить очки, предпочитая линзы, а Эд ходил в своих очках с черными дужками постоянно. Загадочник не выпрямлял волосы, а лишь немного укладывал кудри, а Эд не терпел и легких волн на голове, выпрямляя волосы до идеала и закрепляя все лаком. Загадочник предпочитал яркие рубашки и темные джинсы, а Эд строгие брюки и большие пиджаки. Даже их лица отличались. У Загадочника вечно уверенный взгляд и губы растянуты в усмешке, из-за чего он часто нарывался на компании, которые хотели стереть эту улыбку с его лица. А лицо Эда плохо запоминалось из-за того, что на него обычно долго не смотрели.
— И? — спросил Нигма, наконец отрываясь от их лиц.
— У меня есть идея, но для начала мы поговорим, — рука Загадочника скользнула по талии Эда, попутно выправляя бледно-желтую рубашку из брюк, — опиши внешне мне этого парня так, будто я слепой и никогда не видел цвета.
— Он… — Эд немного нервно поправил уже выправленную рубашку, — он высокий. Выше нас с тобой где-то на голову, может чуть меньше. У него внимательный взгляд…
— Эд, я не могу знать, как выглядит внимательный взгляд. Ты забываешься, — пальцы ритмично поглаживали талию, медленно переходя к пуговицам рубашки. Нигма закрыл глаза, позволяя делать с собой все, что угодно.
— Он похож на чьего-то богатенького сыночка. Он всегда очень хорошо одет, явно в дорогие ткани; у него тяжелый дорогой парфюм, от которого остается легкий шлейф; он очень шумный, когда дело доходит до споров, может устроить драку прямо в кабинете с реактивами, зная, что он одержит победу, а за разбитые пробирки заплатят. Ох, он сильный. Он помогал мне носить учебники в первый день. А иногда он приходит в облегчающих бадлонах из-под которых проступают его мышцы… — он открыл глаза, чтобы посмотреть на Загадочника. Тот удовлетворённо улыбнулся, сбрасывая желтую рубашку с острых плеч.
— Молодец, а теперь взгляни на нас, — Загадочник по-собственнически провел ладонью по талии, заводя руку на грудь, — тебе не кажется, что мы его противоположность? Взгляни на наши тонкие руки, на пальцы созданные для пианино, на тонкую, женскую талию, — он расстегнул ремень вместе с брюками, спуская их чуть ниже, чтоб дать полный обзор на фигуру, — ты же понимаешь, что это значит, Эд? Ты же умный мальчик, — Нигма непонимающе сощурил глаза. — Ох, Эдди, ты бы был с ним за девушку! Не очень симпатичную, слишком высокую, но с милой фигурой. Он бы хотел, чтобы ты был женственным с ним, покорным. Он хотел бы трахать тебя так, как трахают девушек.
Ох, он успел оценить того парня, о котором говорит Эд. Он был ужасен. До невозможного вспыльчивая гора мышц, с которой просто не о чем поговорить, но зато он богат, в отличии от них с Эдом. Такого человека было бы неплохо держать под рукой. Даже немного жаль, что в их сторону он даже не смотрит.
Загадочник, провел по высокой скуле Нигмы ладонью и одним быстрым движением снял с него очки, бросая их в нагрудный карман своей зеленой рубашки.
— Что ты делаешь? — спросил Эд, затуманенным взглядом рассматривая себя в зеркало.
— Проверяю, Эд, проверяю, — Загадочник ровным шагом прошел к небольшому шкафу, который стоял правее зеркала и зашуршал одеждой, перебирая вешалки. Наконец, он достал оттуда два галстука. Оба принадлежали Эду. Они были тонкие и длинные, как раз такие, какие он всегда любил. — Эдди, ты мне доверяешь?
Парень задумался на пару мгновений, но все же кивнул.
— Мы сейчас сделаем кое-что, что поможет тебе узнать, хочешь ли ты этого хирурга, — он подошел к парню. — Ты пообещаешь мне, что подключишь все свое воображение, чтобы представить его с его парфюмом, а остальное оставь за мной, — Эдвард уверенно кивнул, протягивая запястья Загадочнику. — Умница, но не совсем так, — Загадочник снова обошел Эда, остановившись за спиной. Он еще раз провел большим пальцем по ткани узорчатого галстука, оценивая его материал, и, удовлетворённый результатом, начал завязывать его на тонких запястьях.
Второй галстук был нужен для глаз. Разумеется, у Эдварда замечательное воображение, но стоит перестраховаться, чтобы тот не подглядывал. Тем более вариант такого незащищенного и доверчивого Эдварда Нигмы у себя в руках был довольно заманчивым.
Как только ровная ткань галстука коснулась закрытых век, Загадочник поклялся себе молчать, позволяя Эду представить голос того хирурга, о котором он думает вечерами.
Он не стал пока отходить от зеркала. Если быть честным, то ему нравилось их тело. Просто Эдвард не умел с ним обращаться, что обидно, ведь в основном у руля он. Они худые. С тонкими бедрами и длинными ногами. У них красивые кисти рук и шея. Он, конечно, не против заняться спортом в будущем, но и сейчас они очень даже неплохи.
Загадочник на пробу провел рукой вдоль оголенной груди, вырывая у Эда судорожный вздох. Ох, они оба знали, что Эд очень чувствительный. А вот этот хирург не знает и вряд ли спросит. Пальцы стремительно спустились на талию, а оттуда на бедра, сразу проникая под белье. Губы коснулись задней части шеи в поцелуе.
Пальцы игриво гуляли по выпирающей тазобедренной косточке и чуть ниже, задевая дорожку темных волос, но не более. Он одним плавным движением стянул его строгие брюки, заставляя те упасть на пол вместе с бельем. Под слишком громкий шорох одежды губы на шее сменились зубами, оставляя болезненный укус, но очень приятный для владельца этих самых зубов. Эдвард простонал явно не от приятных ощущений, но влажный язык, зализывающий укус, заставил его открыть шею чуть больше.Какой послушный мальчик.
Дыхание Нигмы участилось, а по телу начали бегать мурашки.Как мило, его возбуждает то, что с ним делает этот папенькин сынок.Это начинает раздражать.
Загадочник одним резким движением заставил Эда развернуться. Он повел его за собой, благо, идти тут недалеко. Всего пара шагов и Загадочник с силой толкает Нигму на скрипучую односпальную кровать нереспектабельного общежития. Нигма явно был ошарашен такими действиями, но, задумавшись на мгновение, тот чуть шире развел ноги, как бы оставляя место для еще одного человека.Как трогательно.Сейчас Эд лежал на спине, согнув ноги в коленях. В этом положении его рукам невероятно неудобно. Загадочник принял приглашение, устроившись между худых ног. Он протянул руку вверх, к лицу Эда, чувственно проведя большим пальцем по скуле, ведя линию к губам, останавливаясь на них же. Он надавил чуть сильнее, заставляя открыть рот и впустить туда палец. Эдвард сделал это со сдавленным стоном. Загадочник проследил линию чуть неровного нижнего ряда зубов, а затем сменил большой палец парой других: указательным и средним. Эд принял их. Он без стеснения играл с ними языком, обильно смачивая их слюной и наполняя комнату тихими хлюпающими звуками. Его щеки сейчас были алыми. Ох, Загадочник наслаждался этим зрелищем. Он аккуратно убрал руку, следя как по подбородку тянется тоненькая струйка слюны, пачкая милое личико.
Он одной рукой заставил Эда подняться и перевернуться, встав на колени перед ним и уперевшись лицом в подушку. В такой позе он был полностью открыт. Загадочник провел мокрыми пальцами по проходу немного надавливая. От этого Эд слегка заерзал. Тогда Загадочник ввел один палец по фалангу, сразу начиная им двигать, с каждым толчком вводя его чуть глубже. Эд не издавал никаких звуков, немного покачиваясь в такт пальцем. Сейчас оба мужчины понимали, что Эду это неприятно, а Загадочник и не пытался сделать это приятным. Когда палец вошел до упора, Загадочник вставил второй, вводя его так же, как и первый. Это было узко. Возможно, ему стоило взять смазку из тумбочки, но он не мог отказать себе в таком зрелище, как милый ботаник Эд с пальцами во рту. Загадочник развел пальцы внутри, от чего Эд задрожал. Неописуемое зрелище.
Загадочник привстал, чтоб осмотреть Нигму. Тот был возбужден до предела, хоть никто так и не коснулся его члена. Это так мило, что ему хватало факта, что его так пошло трогает тот, кто ему симпатичен, несмотря на то, что он не получал удовольствия от самих прикосновений.
Загадочник провел рукой по его бедру, задумавшись. Он оставил мелкие поцелуй на пояснице и поднялся с кровати, чтобы все же взять смазку. Если придерживаться правил их сегодняшней игры, то тот хирург хотел бы, чтоб ему самому было приятно, а не больно от плохо растянутого мальчика-ботаника, который чуть ли не ему в рот заглядывает.
Он уловил собственный взгляд в зеркале и свел брови к переносице. Оттуда на него смотрел парень лет двадцати с милым румянцем на щеках, прямо как у Эда. Что ж, он давно начал ощущать, что в джинсах становится тесно. То, что он делал с Нигмой было неправильно по многим причинам, но ему хотелось, чтобы он знал, чего ему ждать от того парня.
Загадочник взял небольшую бутылочку из первого ящика тумбочки и вернулся на кровать. Он расстегнул молнию на штанах и приспустил их вместе с бельем, непроизвольно шумно выдыхая. Он не должен шуметь. Это правило игры. Он вылил немного смазки на пальцы, согревая, и начал ритмично размазывать ее по члену, стараясь не увлекаться.
Он еще раз провел влажными пальцами по бедру Нигмы, предупреждая. Он положил руку ему на поясницу, слегка царапая ее ногтями, и одним резким движением вошел до упора. Он остановился, прислушиваясь к Нигме. Он ощутимо напрягся, тихо скуля от неприятных ощущений. Это нормально. Так и должно быть. Он бы был с ним именно таким. У Эда начали дрожать руки. Наверняка затекли.
Он дал ему время привыкнуть к новым ощущениям и начал двигаться. Было очень узко и горячо. Он почти завидует этому хирургу. Толчки были медленными, плавными. Он все еще растягивал его для себя. Пальцы плавно бегали по пояснице, сжимая ее чуть сильнее с каждым мгновением. Вскоре он будет держать его достаточно крепко, чтобы остались синяки.Ох, он хочет, чтобы они действительно остались.
Загадочник слегка поменял положение, наклоняясь вперед.
— Ох, божечки… — пролепетал чуть хриплый голос, прогибая поясницу.
Загадочник еле сдержал смешок. Темп нарастал. Он уже который раз почти полностью выходил, сразу же в быстром ритме входил до основания. Это выбивало из Нигмы самые милые стоны. Он ерзал на месте, покачиваясь в темп с Загадочником, и стонал, приглушая себя подушкой.
Темп стал рваным и грубым. Эд никогда не был таким с девушками, так что не ожидал подобного на себе. Он без остановки стонал одно простенькое имя местного богача. Мужское имя. Возможно, их даже сейчас слышали соседи. Про стоны он не был уверен, но методичный скрип кровати и характерные хлюпающие звуки заполняли собой комнату. Загадочник был на грани. Он наклонился вперед, к задней части шеи Эда, чтоб оставить там несколько жарких поцелуев, которые быстро переходили в укусы, после которых обычно остаются следы, которые нужно замазывать тональным кремом.
Загадочник судорожно выдохнул, упираясь лбом куда-то в лопатки. Это все было слишком. Слишком горячо, слишком узко, слишком влажно, слишком хорошо. Ему так нравилось выбивать воздух из легких этого ботаника. Он впился в бархатную кожу ногтями и хрипло простонал входя до упора и кончая. Он застыл в нем тяжело дыша.
— Пожалуйста… — тянул Нигма, стараясь шевелить руками, которые сейчас онемели настолько, что он их не чувствовал. Он не сказал ничего конкретного, но Загадочник понимал, что тот был на грани и просил хоть немного внимания своему члену.
Загадочник плавно вышел под тихие стоны. Он потянул галстук на руках за торчащий край ткани, позволяя тому упасть на кровать. Сам парень встал, быстро приводя себя в порядок и сел на кровать Вики, наблюдая за Эдом.
Нигма не слушающимися руками стянул с глаз влажную ткань, падая спиной на подушки. Ох, спина еще будет напоминать о себе в течении дня. Он непонимающим взглядом посмотрел на Загадочника. Тот бросил тихое «сам», давая понять, что больше он к нему не прикоснется. Этот хирург так бы и сделал. Он из тех парней, которым нет дела до своих партнеров. Важно лишь самому кончить, а на остальное плевать.
Сейчас Загадочник пытался отдышаться, наблюдая как столь знакомое тело поудобнее утроилось на кровати и потянулось за смазкой, все еще лежащей там. Ему хватило нескольких протяжных движений по члену, уделяя внимание головке, чтобы хрипло застонать, пачкая руку.
Двое мужчины тихо лежали смотря в потолок. Каждый думал о своем, расслабленный в послеоргазменной неге.
— Как…как ты это сделал? — спросил Эд, обводя себя пальцем. Загадочник усмехнулся, снова натягивая на лицо уверенную ухмылку.
— Ну, во-первых, мне играет на руку твое воображение, которым нас мать-природа не обделила.
— А во-вторых?
— Ты же любишь загадки. Разгадай-ка эту.
Нигма придирчиво осмотрел комнату, ища зацепки. Его глаза пробежались по зеркалу, шкафу и двум кроватям, останавливаясь на своей.
— Тут только один галстук. Тот, что был на глазах. Хотя, тот что был на руках тоже должен быть где-то здесь.
Загадочник зубасто улыбнулся, демонстрируя этот самый галстук. Он протянул руку, держа его на пальцах, чтобы было лучше видно, как кусок ткани растворяется в воздухе.
— Он… он был не настоящий?
— Извини, Эдди, мне были нужны твои руки, — он гордиться тем, что Эд так и не смог сам понять, почему он так плохо чувствовал свои пальцы, — так мы разобрались с этим хирургом?
Эдвард устало выдохнул, падая на подушки. Нужно было сходить в душ, но у него не было на это сил.
— Хэй, если хочешь, можешь пока отдохнуть. Я могу сходить в душ, а заодно и нам за кофе, — предложил голос. В нем были нежные нотки. Впечатление, словно его жалеют.
— Спасибо, — поблагодарил Нигма, передавая штурвал своей галлюцинации.