1920 год нашей эры. Египет. Близ Дамиетты.

— Смотри! — воскликнула Тома посреди пустынной местности, указав пальцем куда-то вперёд. Она сидела на верблюде, на её голове была широкополая плетёная панама, нагло украденная у Вадима, а на боку болталась привязанная фляжка с водой. — Там город!

Её спутник, мерно проезжающий на таком же верблюде, сощурился и ворчливо пробормотал:

— Ты погляди, действительно город…

Они ехали уже как одиннадцать часов, верблюды за это время успели подкрепиться, а люди все никак не погасили голод. У Томы живот урчал громче китового пения, но она не упускала попыток при любом удобном случае прикрикнуть, что впереди город, и они вот прямо сейчас дойдут.

— Я выпью кофе, — протянула она сладко, подгоняя несчастное животное. — И пое-е-ем… Еда — это вкусно.

Вадим фыркнул на её «открытие», но ничего не сказал, привык уже за столько лет-то. Тома ему почти родной стала за годы странствий бок о бок, среди которых были и ситуации на грани жизни, смерти и величайшего позора. Поэтому на подобные высказывания ближе к тридцати годам больше хмыкал и смотрел благосклонно. Чем бы дитя не тешилось.

— Да уж, — вздохнул он, — сейчас бы поесть и под тенёк. Даже если твоих учёных нет, всё равно можно хотя бы подкрепиться.

Тома мигом обернулась к нему, перевернулась прямо на верблюде, спасибо ловкости, и села спиной к дороге, скрестив руки на груди. Ухмыльнулась в лицо Вадику:

— Есть там учёные, зуб даю! А вот если ты боишься, что нас обманули — это дело десятое.

— Либо мы гении фальсификации, либо они абсолютные идиоты, если поверили в это удостоверение.

Но, невзирая на слова, всё равно повел верблюда быстрее. На границе действительно маячили маленькие здания — там можно было купить ещё провианта, консервов, возможно, даже сладостей — вот уж от чего бы Тома точно не отказалась. А дальше путешествовать должно было быть легче, оставалось только выбрать следующую остановку. Но, конечно, так или иначе, Джесер-Джесеру действительно манил и, окажись всё пустышкой, Вадим бы всё равно попытался проникнуть в святая-святых. Идея достаточно плотно засела в голове. Чего только стоили сотни легенд и проклятий, связанных с этим местом!

Но неожиданно для его скептичной души, случилось то, о чем Тома и говорила:

Навстречу путникам под ее радостные писки и приятно удивленный взгляд Вадика вышли несколько мужчин. Облачённые в длинные плотные одежды, больше походящие на террористов, чем на учёных, те дождались, пока путники спустились с верблюдов, и один из них мощнейшим басом выдал, глядя в упор на Вадима словно живой труп:

— Вадим Дракон?

— Он самый, — руку пожать неизвестный отказался, и Вадик под гадкий тихий хохот Томы убрал ладонь. — Что-то случилось, джентльмены?

Те молча развернулись, кинули глухое «госпожа вас заждалась» и пошли прямо ко входу в двухэтажное крепкое здание. Очевидно подстроено оно было недавно. Тома кинула взгляд на Вадика, пожала плечами и, незаметно для остальных поправив кинжал в тайнике ремня, широким шагом пошла следом. Вадим двинулся в путь последним. Он всё ещё не был уверен в компетентности данных учёных, но, как только они вошли, мнение быстро изменилось. В здании стоял вентилятор — такое себе позволить могли либо отпетые бандиты, либо высокопоставленные чиновники. Нередко в лице одного человека. Дракон подставил лицо мягкому потоку прохладного воздуха, Тома в ту же секунду точь в точь повторила действие, и впереди них разнёсся радостный возглас:

— Ах, как я рада вас видеть!

Звук раздался со стороны обставленных столов, за которыми сидела небольшая группка людей, занятый каждый своим делом, кроме одного длинноволосого парня с явной скукой на лице. К Вадиму и Томе шла высокая молодая женщина в белом платье, золотых браслетах на изящных запястьях и с широкой улыбкой на лице — только вот Тома заметила лишь блеск золота на ней. Её светлые длинные волосы были завиты в элегантные локоны и Вадик не упустил случая проявить галантность: поприветствовал даму лёгким поклоном, тут же опустив комплимент её поистине привлекающей взгляд внешности. Заодно стянул с Томы шляпу.

— Я безумно рада наконец видеть вас, Вадим! — тем временем продолжила женщина. Вопреки правилам этикета первая схватила его ладонь и как следует потрясла. — Вы наша последняя надежда!

Дама представилась Афиной. Она как хотела командовала четырьмя мужчинами, стоявшими по периметру здания, словно часовые на постах. Те приносили кофе, чай, подавали тортики, пригласили гостей за широкий круглый стол в самом центре. И, едва искатели приключений отказались, Афина громко произнесла:

— Алтан, будь добр, почти присутствием наших гостей!

Юноша, тот самый, с длинными чёрными косами и скучающим лицом, громко выдохнул, но встал с места, подошёл к столу и медленно оглянул их. В его рубиновых глазах отражалась вся усталость мира, даже неловко стало от подобного. Он смерил новоприбывших почти что презрительным взглядом, только вот Афина настойчиво повторила требование, и юноше пришлось натянуто улыбнуться.

— Алтан Дагбаев, — процедил он, присаживаясь рядом с хозяйкой.

— Тоже археолог? — бесцеремонно вставила Тома. Алтан наградил её… достаточно говорящим взглядом.

— Нет, благотворитель.

«Кошелёк на ножках», — подумала она.

«Изнеженный сын богача», — поддержал Вадим.

— Ну вот и познакомились! — хлопнула в ладоши Афина, сверкая неестественно белоснежной улыбкой на весь зал. Солнце так глаза не резало, как цвет её ярких зубов.

Вадим, привыкший быть главным по осторожности в их с Томой непростом тандеме, держался отстранённо. Так или иначе, но наглая тушка девчонки висела на нём тяжким грузом, поэтому, подобно ответственному взрослому, коим ему вынужденно пришлось стать, он с великим скепсисом относился к любому опасному риску.

— Вы выбрали чудесное место, — сказал он, периферийным зрением просчитывая все возможные пути отхода. Лестница на второй этаж пускала круговые обходы во всему периметру, являясь своеобразным открытым коридором к дверям — должно быть, там находились жилые комнаты. — Но в связи с нашим положением мы не можем позволить себе верить на слово. Вам придется предоставить документы.

Он улыбнулся настолько вежливо, насколько это было возможно — Тома отзеркалила улыбку и, выглядывая из-за плеча, прощебетала:

— Не в обиду, но высокий статус ставит ограничения!

Это была стандартная схема: набивать цену насколько это возможно, чтобы затем снисходительно понижать градус, выбивая ровно то отношение к себе, которое было необходимо именно им. Тома маячила позади, сложив руки на груди, и Вадик прекрасно знал, что это чертовка примерно прикидывала цену всего оборудования в здании. Единственное, его слегка насторожил взгляд, которым юноша по имени Алтан, а по совместительству их щедрый меценат, окинул и его, и Тому. С подозрением. С недоверием. Если Афина сверкала в своем лёгком платье и драгоценностях, то этот был ее полной противоположностью. Как день и ночь. В черном дорогом костюме, цену которого он знал хорошо — спасибо многочисленным связям с богатеями мира сего — с длиннющими тёмными косами на восточный манер, с золотыми украшениями на их концах, он представлял из себя антипод Афины. Порядок и хаос.

— Естественно, — язвительно обронил Алтан, Вадим заглянул ему в глаза, и его взгляд стойко встретили. — Таким важным людям определенно стоит представить в ответ как минимум задокументированное подтверждение своих заслуг.

— Алтан! — внезапно встряла Афина, сконфуженно улыбаясь в лицо Дагбаеву. — Ради бога, милый, вспомни про приличия… Что с тобой? — шепнула она чуть тише, но Вадим отчётливо расслышал каждое слово.

«Думаешь, это всё специально?», — действительно тихо проговорила Тома. Не будь она прямо за его спиной, шум вентилятора заглушил бы звук её голоса полностью.

«Не знаю», — ответил Дракон, даже губами не двинув.

Вынужденно выученная способность, спасавшая их жизни не один раз. Потому шёпот Афины показался им слишком уж показательным — толком не понизила голос, явно обратилась к Алтану. Не сумела проследить за выражением лица или не хотела этого? Вадим едва заметно сощурился. Компания хозяйки вызывала неприятные мурашки по коже. Он медленно опустил руки, вскинул голову и, растягивая на лицо доброжелательную улыбку, проговорил:

— Туше, господа, мы с удовольствием покажем всё, что нужно. Тамара, — обратился к подруге, вскинувшей на него внимательный взгляд. — Принеси документы нашим коллегам, будь любезна.

Не пикнув, она галантно извинилась за свой уход и, напоследок отметив пристальную слежку Алтана с тщательно скрываемой брезгливостью на лице, вышла к их транспорту.

— В любом случае, — тут же сверкнул улыбкой Вадим, — неплохо было бы обсудить риски!

***

Той же ночью, отказавшись оставаться в штабе на ночёвку, они остановились в отдалении от поселения. Разбили палатки, развели огонь.

— Отвратительно, — зашипела Тома, тыкая веткой в горящие дрова.

Она сидела буквально на мешке с золотом, который для безопасности зашила в подушку с куриными перьями. Вадим лежал рядом, перечитывал «Илиаду», стараясь навести нужный антураж, положив голову на ровно такой же мешок с золотом.

— Что? — мимолётно поинтересовался он, заиграв зубочисткой во рту. Страницы приятно шелестели под его пальцами.

— Характер!

Дракон аж дернулся — настолько яростно рыкнула она.

— Чей характер? — он отвлекся от чтива и взглянул насупленно на подругу. Та с вредным бурчанием бросила ни в чём не повинную палку в костер, вскочила на ноги и принялась расхаживать взад-вперед.

— Индюка того надутого! — Вадим снисходительно фыркнул: всё с ней понятно, ребенок… Но Тома настойчиво продолжала, привычно для себя жестикулируя и едва не плюясь ядом: — Нет, ну ты видел это?! «Таким важным господам не следовало бы вести себя настолько развязно, юная леди»! — желчно скривилась она, пародируя чужую фразу. — Тьфу! Да я бы этому Алтану знаешь что?!..

Вадик отложил книгу и, подперев рукой щёку, повернулся на бок. Его лицо озаряла ленивая маленькая ухмылка, зубочистка вертелась меж губ, а взгляд был таким снисходительным, словно смотрел он не на взрослую двадцатичетырехлетнюю женщину, а на маленького ребенка.

— Ну правда! — взвизгнула Тома, пнув камень, развела экспрессивно руками и уставилась на него в ответ. — Что этот Алтан о себе возомнил?! Тоже мне пуп Земли! Да я за два дня заработаю столько, сколько его высочеству…

— Тогда уж золотейшеству, — прервал Вадим со смешком.

Тома радостно поддержала:

— Точно — золотейшеству! Этому золотейшеству в жизни столько драгоценностей не видать, сколько через мои руки прошли!

Дракон фыркнул, поправил мешок с богатством за головой, точно настоящий сказочный ящер. Выдохнул расслабленно.

— Ага, — подтвердил он. Тома с тихим «подвинься, старик» отодвинула его и нагло улеглась рядом. — Ему точно столько не собрать.

Рядом с ними потихоньку затухал костер, ночь обещала быть теплой и лунной. Вадим потянулся от души, и подруга забурчала, заерзала, но удобно устроилась под его боком. Слышно было, как поют сверчки в зарослях кустарников вдали. Шкура под путешественниками грела достаточно для хорошего сна, а музыка ночной дикой жизни ласкала слух.

***

I век до нашей эры. Египет. Вниз по западному рукаву Нила.

Мягкие губы накрыли чужие, слегка сухие, нежные руки обвились вокруг смугловатой широкой шеи, и Нубит всем телом прижался к мощной груди. Ласковым поцелуем он отпечатал собственное прощание на восходе солнца.

— Мы встретимся ещё? — проурчал Вадим ему в шею, сжав талию ладонями.

Он смотрел своими серыми глазами прямо в душу. Нубит насмешливо фыркнул, но позволил заключить себя в теплые объятия. Лёгкая улыбка, чуть прищуренный взгляд — Вадим точно варан на солнышке держал его крепко-крепко. Он успел надеть свои доспехи после их совместного сна, перевязал пятки и кисти, и только шлема на нем не хватало — целоваться с ним было ой как неудобно.

— Зависит не от меня, — тихо ответил Нубит, прикрыв глаза.

Они стояли одетые всё у той же деревянной кровати, напротив окна. Приближалось время прощаться. Как и каждое утро, Вадим сладко целовал его, поглаживал сквозь священную форму грудь и плечи, ненасытно кусал везде, куда только мог дотянуться. Нубит неизменно чувствовал себя самым счастливым и самым несчастным одновременно. Он вплетался пальцами в чужие волосы, оттягивал, отнимал от своего тела и надменно произносил:

— Не смей оставлять следов.

— Ранишь меня, золотце. В самое сердце.

Он склонил голову, заглядывая в хитрющие глаза, и те проказливо засияли. Невинная улыбка вмиг превратилась в лукавую усмешку и Нубита моментально подняли на руки, едва он успел удивлённо выдохнуть. Вадим шагнул назад, сам подхватил возлюбленного под бедра и под возмущенное бухтение подбросил в воздух.

— Вадим! — зашипел тот гремучей змеёй, вцепившись в чужие плечи. — Опусти на землю!

Только вот стиснул ногами намертво, вжал любовника лицом в собственную грудь и мстительно дёрнул за волосы, но ничего, кроме сдавленного смеха, не вызвал.

А в мыслях одно лишь копошение. Неужели ты и правда ни о чем не думаешь? Неужели не волнуешься, не тревожишься, что так и останешься за сотнями замков от меня? Кричать бы и кричать на него. Как же глупо Нубит себя чувствовал! Под грузом своих эмоций, в тисках мыслей… Ведь надо, как он, как Вадим, ни о чем не беспокоиться, ни в чем не сомневаться. Это и есть свобода, которой лишён Нубит, дитя и жрец Сехмет? Ведь она богиня мести и войны. Беспощадная и беспристрастная, карающая длань Ра. И она ни за что не простила бы своего жреца, ставшего заложником чувств к иноверному чужеземцу.

Нубит успокоился, стоило спине коснуться светлой стены. Как и всегда, Вадим напугал и через мгновение же дал ему ощущение стойкости. Он выглядел таким беспечным, ветреным и дурашливым, когда импульсивно прятал лицо в молочно-белую льняную ткань его одежды. Любимым.

Нубит пригладил чужие колкие волосы, прижался к ним в безмолвном поцелуе, вложив в это больше, чем Вадим мог бы принять.