После “Сожалений горы Чунь” не многие верили, что и следующая работа мадам Люсу Мяньхуа окажется столь популярной. И надо же – “Беседы милых сердцу сотрапезниц*” разошлись ничуть не меньшим тиражом, чем скандальные “Сожаления”.

В “Сотрапезницах” рассказывалось о неких заклятых подругах – гордой небожительнице и коварный демонице, – которые то сходились в извечных битвах добра со злом, то мирно встречались за распитием чая. Но, где бы судьба ни сводила двух бессмертных дев, везде находилось место воспеванию женской красы и – в чем Люсу Мяньхуа действительно была хороша, – плотских радостей.

Небожительница пела песни, подобные трелям соловья, рассказывая всему миру о своей любви, а демоница сыпала колкостями и насмешками. В которых, точно иглы в шелке, скрывались игривые намеки: не так уж и строга мораль божеств, не так уж бесшовны их одежды. Вот лично она точно знает, за какую ниточку нужно потянуть, чтобы одежды слетели с одной конкретной бессмертной девы…

“Если бы не возмутительная фривольность этого текста, – пряча усмешку за веером, как–то оценил сей труд лорд Шэнь. – Я бы давал его моим ученикам, чтобы оттачивали навыки изящной словесности. Написано изумительно”.

Лю Минъянь тоже считала, что к этой работе выросли и ее писательские навыки, и… познания в определенных сферах. Обмакнув кисть в чернила, она продолжила выводить иероглифы, стараясь не слишком отвлекаться на возившуются в ее постели Ша Хуалин.

– Так нечестно, – пожаловалась демоница, переворачиваясь на спину и вскидывая ноги вверх, прямо на тонкую стенку. – Я только что в подробностях описала, за что мне нравится твой лотосовый бутон, а ты даже ни единой кляксы не посадила! Ну и для кого я стараюсь?

– Я записала каждое твое слово, – серьезным голосом откликнулась Лю Минъянь. – И после… определенной корректировки, обязательно включу эти жемчужные речи в мое следующее произведение.

– Пфф, – не оценила щедрого обещания демоница.

Скатившись с кровати, она подобралась к Лю Минъянь и, сложив руки ей на плечи, принялась их разминать.

Лю Минъянь усмехнулась и специально убрала руку с кистью в сторону, чтобы не мешать демонице подглядывать под благовидным предлогом массажа.

– Тц… Правда все записала, – закатила глаза Ша Хуалин через минуту. – Поверить не могу! Раньше ты так забавно роняла кисточку и проливала чернила, когда я что–то такое рассказывала… А теперь?! Как мне отвлекать тебя от работы? Воровать написанное?

Стоило демонице протянуть лапку с аккуратно подпиленными короткими ноготками к листам бумаги, она тут же получила по этой лапке увесистым шлепком. Лю Минъянь строго нахмурилась:

– Ни в коем случае.

– Ах так, – в глазах Ша Хуалин, баюкавшей огретую руку у груди, вспыхнул бесовской огонек. – Думаешь, если ты стала такой бесстыжей и лучше меня дерешься, я не смогу тебя отвлечь? Наивная. Приготовься пасть пред демоническим коварством.

– И что же ты… – приподняла было бровь Лю Минъянь – и тут же осеклась.

Гнусно хихикнув, Ша Хуалин… нырнула к ней под стол. И бодро толкнулась растрепанной макушкой в мелких косичках прямо между коленей.

– Ты продолжай–продолжай, – коварно подбодрила Лю Минъянь демоница. – Я совсем не мешаюсь!

Ее маленькие ладошки с удивительным проворством забрались под широкий пояс чужого ханьфу, нащупали край штанов и бесстыже потянули их вместе с бельем вниз.

– Лин–эр… – укоризненно позвала Лю Минъянь.

– Что–что? – блеснула развеселыми янтарными глазами из–под стола демоница. – Не отвлекайся.

Не отвлекайся? Легко сказать! Это ведь не в ее… лотосовый бутон зарываются настырным носом, да еще распускают язык!

С кисточки в задрожавших пальцах сорвались несколько капель – и упали прямо на бумагу.